— Нет, — сказал он своему напарнику. — Думаю, сейчас он уже за много миль отсюда. Машину бросил… — Он взглянул на Глорию. — Слыхали о похищении алмазов?
— Да, по радио.
— Так вот. Их машина здесь. Вы видели, как они подъехали?
— Мне кажется, я слышала… Не знаю, сколько было времени. Кажется, с час назад.
— Нет, раньше. Мотор холодный. Вероятней всего — где-то в половине первого.
— Я не смотрела на часы. А что, вы думаете, они скрываются где-то здесь?
Полисмен покачал головой.
— Он здесь не останется. Он должен двигаться дальше, бежать. Наверное, где-то здесь у него была приготовлена другая машина. Вы не слышали, как отъехала машина?
— Кажется слышала… Да, точно. Что-то такое я слышала. Но я дремала и…
— Что ж, спасибо. Извините, что подняли вас с постели.
Кивнув на прощание, полицейские присоединились к остальным своим товарищам, которые бродили от домика к домику и расспрашивали обитателей.
Глория захлопнула дверь и бессильно привалилась к ней спиной. Гарри глубоко и облегченно вздохнул.
— Ты была бесподобна, — сказал он. — Да, детка, у тебя есть характер, это следует признать. А я уже был готов голову себе разбить о стенку.
Она молча прошла мимо него в спальню и опустилась на кровать. Ее трясло. «Началось, — подумала она. — Как в те дни, когда Бен был мелким гангстером. Ночные вторжения, полицейские с жесткими лицами, револьверами и бесконечными расспросами, уклончивые лживые ответы, которые приходилось давать, чтобы прикрыть Бена. А я надеялась, что со всем этим покончено раз и навсегда. Но нет, это началось снова и будет продолжаться». Теперь она была в этом уверена.
Гарри стоял у окна и наблюдал за полицейскими. Появились еще три человека — детективы в штатском, они фотографировали машину, осматривали ее в поисках отпечатков пальцев, и при виде того, чем они занимаются, его охватил холодный панический ужас.
Как он мог забыть об отпечатках?! Ведь это единственный способ припереть его к стенке! Наверняка, в машине остались десятки его «пальцев». А вдруг им придет в голову сличить их с отпечатками всех жильцов мотеля? Тогда он погиб.
— Глори! Они нашли в машине мои отпечатки! Это конец. Я совсем забыл про отпечатки…
Глория уставилась на него широко раскрытыми глазами. Она тоже забыла о них.
— Может, попытаться выбраться отсюда? — Лицо его окаменело от ужаса. Он подбежал к креслу, где лежала одежда. — У меня еще есть шанс.
— Нет! — Глория вскочила на ноги. — Не дури! Стоит им обнаружить, что ты сбежал, они сразу догадаются. Ты должен остаться. И взять себя в руки. Если побежишь — пропал. Есть шанс, что им не придет в голову взять у тебя отпечатки. Тогда все обойдется.
— А если придет? — неуверенно спросил Гарри.
— Тогда, что бы ты ни делал, ничего не поможет. Надо рискнуть. Стоит тебе броситься наутек, и все кончено. Неужели ты не понимаешь?
С мокрым от пота лицом Гарри вернулся к окну.
— Знал бы, что так оно выйдет, ни за что бы не ввязался в это дело, — пробормотал он. — Надо же быть таким кретином и не подумать об отпечатках! Даже если сейчас пронесет, меня в любой момент могут схватить. Любой несчастный случай, дорожная авария — и у меня снимают отпечатки. И тогда я пропал. Ну, кретин, идиот!
Глория неподвижно сидела на кровати, сердце ее гулко и болезненно билось.
— Не казнись и не трать понапрасну нервы, Гарри, — сказала она. — Дело сделано.
— Да заткнись ты! — рявкнул он. — Конечно, тебе что… Тебе не грозит электрический стул. А все твоя гениальная идея — Гарри Грин! Если ты такая умная, почему не подумала об отпечатках? Гарри Грина не существует! Ни черта подобного! Вот он, здесь. Бери его голыми руками, чего проще! — и он протянул к ней ладони с широко растопыренными пальцами. — Если бы не твоя идея с этим гримом, я бы гладко и чисто обтяпал все дело!
Глория закрыла глаза.
— Как ты можешь так говорить, Гарри! Ведь ты знаешь — я все время пыталась остановить тебя…
— Замолчи! Все, на что ты способна, это болтать! Не закрывая рта! Все то время, что я тебя знаю. Господи, ну как мне теперь выпутаться из всей этой истории?!
На улице послышался звук мотора, и он снова приник к окну. Подъехал авторемонтный грузовик. Полицейские прицепили «понтиак», и грузовик увез его. Три детектива стояли рядом и разговаривали. Гарри наблюдал за ними, дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Наконец, детективы двинулись к своей машине, сели в нее и уехали. Полицейские побродили еще немного, потом тоже разошлись по машинам и уехали.
Гарри отошел от окна, медленно приблизился к постели и сел. Он сидел неподвижно, уткнув лицо в ладони. До этого мгновения он даже не отдавал себе отчета в том, как сильно перепугался. Вся эта ночная история совершенно выбила его из колеи.
Глория пошла в гостиную, налила в стаканчик неразбавленного виски и подала ему.
— Выпей, милый.
Одним глотком Гарри осушил стаканчик и поставил его на пол.
— Просто не верится, — пробормотал он. — Эти кретины, они почти уже взяли меня за глотку. И уехали… Я был у них в руках! Всего лишь снять отпечатки — и все! Я готов!
— Но почему, собственно, они должны были это делать? — спросила Глория. — Не могут же они снимать отпечатки у всех подряд. Почему они должны были думать, что ты — Гарри Грин?
— Да, верно, — он взглянул на нее. Взял за руку, притянул к себе и усадил рядом на кровать. — Я не хотел обижать тебя, детка. Ты же это знаешь, ведь правда? Просто я испугался, вот и болтал Бог весть что. Прости меня, Глори, пожалуйста, ну, я прошу, прости!
— Да, да, конечно. Ничего. Я понимаю, знаю, что ты пережил. Я и сама страшно испугалась. Гарри, милый, давай прекратим все это, пока не поздно. Отправим алмазы Бену по почте, и мы свободны! Это первое, что мы должны сделать утром. Это единственный выход. Пожалуйста, Гарри, ну, давай!..
Он отпрянул от нее, встал, подошел к столу и налил себе еще виски.
— Нет. Все же обошлось, не так ли? Надо быть последним идиотом, чтобы вот так, запросто, расстаться с деньгами. Полтора миллиона! Это именно та сумма, которую я рассчитываю получить за камни. Ты только подумай! Подумай, как мы заживем с такой кучей денег! Я начал игру, я ее продолжаю и никто меня не остановит. Никто!
Она подавила стон отчаяния, потом пожала плечами.
— Хорошо, Гарри, как скажешь.
Офисы «Дальневосточной торговой корпорации» занимали четыре этажа в «Нэшнэл энд Калифорниэн Стейт Билдинг» на 27-й улице.
Прекрасно одетая холеная девица в окошечке приемной одарила Гарри ласковой покровительственной улыбкой, которую держат для наивных детей на случай, если они попросят невозможное.
— Нет, извините, мистер Гриффин, но это не положено. Господин Такамори принимает только по предварительной договоренности, — сказала она. — Может быть, мистер Людвиг сможет быть вам полезен? Сейчас посмотрю, есть ли у него время.
— Мне не нужен никакой мистер Людвиг, — ответил Гарри. — Мне нужен Такамори.
— Извините, но это невозможно, — ласковая улыбка постепенно угасала. — Господин Такамори…
— Я слышал, что вы сказали, не надо повторять. Тем не менее, меня он примет. — Он достал из кармана запечатанный конверт и протянул девице: — Вот, передайте ему. Вы сами удивитесь, как рад будет господин Такамори принять меня.
Она заколебалась, потом пожала плечами и надавила на кнопку. Словно из-под земли возник маленький мальчик в желто-коричневой униформе с синей окантовкой и подошел к окошечку.
— Отнесешь это мисс Шофилд, — сказала девица. — Это для господина Такамори.
Мальчик исчез, и она обратилась к Гарри.
— Присядьте, пожалуйста. Вас примет мисс Шофилд.
Гарри сел, достал сигарету и закурил. Ему было жарко и душно, он страшно нервничал, но как-то ухитрялся не показывать этого.
Со дня ограбления прошло пять дней. Они с Глорией жили в Нью-Йорке, в небольшом отеле. Там она и осталась его ждать, а он возвратился сюда, в Лос-Анжелес, для переговоров с Такамори, на которые возлагал большие надежды. Он прямо голову сломал, придумывая безопасный способ контакта с Такамори, но так ничего путного и не придумал. Постепенно и с неохотой пришлось признать: если он хочет заполучить полтора миллиона, придется ему выходить на Такамори лично, причем под своим именем и без всякого грима. Ведь такое количество денег не скрыть. Даже если он раскидает сумму по нескольким банкам, все равно, скрыть не удастся. Можно нарваться на неприятности со стороны налоговых инспекторов, и тогда полиция нападет на его след. Придется выходить на Такамори напрямую, иного пути нет. При этом расчет Гарри строился на одном: Такамори должен так страстно хотеть вернуть себе алмазы, что согласится иметь дело с Гарри, а не с полицией. Если этот вариант не проходит, Гарри попадает в очень неприятную ситуацию. Но не смертельную, если все пойдет так, как он планировал. К тому же он чувствовал — игра стоит свеч.
Глория, конечно же пришла в ужас, когда он обрисовал ей этот план. И, конечно, умоляла его отказаться от этой затеи. К этому времени Гарри, изрядно уставший от ее предостережений и опасений, грубо и коротко велел не вмешиваться. Да, он признавал, что это рискованно, но каким иным путем, скажите на милость, можно теперь заполучить такую кучу денег?
Он сидел в глубоком кресле и ждал. Туфли утопали в пышном ковре. К окошечку двигался нескончаемый поток мужчин с кейсами. Девушка расправлялась с ними с помощью ласковой покровительственной улыбки, при виде которой Гарри был уже готов надавать ей хороших оплеух. Она передавала посетителей многочисленным маленьким мальчикам, которые уводили их куда-то по коридору, долой с глаз Гарри. А он все сидел и курил.
Спустя тридцать пять минут и четыре выкуренные сигареты появился мальчик, который относил записку Гарри, подошел к девице. Что-то сказал ей, и Гарри, который не сводил с нее глаз, увидел, как удивленно взлетели ее брови.