Н о вот сл ова ученого авт ора:
Всякое странное мнение, всякая нелепость, сказанная решительно н громко, прикрываются всегда щитом и ярким его девизом, который бросается в глаза, особенно неопытной молодежи, легко увлекающей ся благородным значением самого слова. Но если бы это убеждение было постоянно и верно, — будь оно убеждением хотя младенца или сонного человека, — еще можно было бы его уважить. А когда видишь, что оно так часто меняется и падает иногда на предметы, совершенно того недостой ные, что рыцарь сегодня скажет одно, а завтра другое, и все противоречия прикрывает одним и тем же щитом своим, то под конец еще более отвращаешься от такой маски, на которую употреблено чувство совести, чувство внутреннее и священное.
Rem acu te tigisti, как раз попал и вы в цель! Тол ько эт ою ученою фразою и можно вы разит ь удивление, возбужд аемое столь удачным вы бором слабой ст ороны в противнике. Обвинят ь его за изменчивость и отсутствие убеждений то же самое, что обвинять Пушкина за недостаток поэтического элемента в его стихах или г. Шевы рева за недостаток ученых цитат в его ученых статьях. «Но, — воскл ицает с негодованием г. Шевы рев, — мимо этих д рязг, от которы х от вращаем гл аза с чувством стесненны м!»
Взгл янем на светл ую ст орону русской л итературы , прот ивопо-л ожную характ еру петербургской журнал ист ики. Тут опят ь овл а-девает авт ором пафос:
Но что же сталось с теми писателями, которые не могут сочувствовать направлению современному? Где они? где наши таланты? Ужели ими оскудела Россия? О, нет! они есть! Но, смотрите, они там, укрылись в тени.
Чувствуя свое истинное призвание и питая уважение к делу литературы, они отошли в сторону от торжища, по невольному движению благородного стыда и приличия. Не сознавая в себе достаточных сил, чтобы противодей ствовать толпе, которая кричит, зажмуря глаза, аная, что наглость деятельна, они не выходят на сцену. Вид прежнего их поприща, занятого теперь рынком, наводит даже какое- то оцепенение на их производительность, которая прежде была живее. Словно боятся они имени л итератора, опасаются, чтобы не смешали их с теми, которых не презирать они не могут. Взгляните на их почти онемелые группы!..
Между тем, капиталы русского ума, воображения, сокровища мыслей , знаний , языка находятся в руках талантов по большей части бездей ственных. Довольствуясь мирными беседами приятельскими, расточая в них по мелочи игру живых способностей , более и более отвыкая от труда и частыми отказами отучая от себя вдохновение, они почти не пускают капитала своих дарований в оборот всенародный .
Грустно, грустно дой ти до такого заключения...
В самом деле, как груст но!
«— Где наши тал анты ?
— Смотрите, они там (где же это «там »?), укры л ись в т ени!»
7 Н. Г. Чернышевский , т. III 07
Прискорбны й разг овор! Н о если бы фразы г. Шевы рева были справедл ивы , не сл ишком вы годное закл ючение над обно бы вы -вести о силе дарований в эт их тал антл ивы х л юдях, «кот оры е не чувст вуют в себе д ост ат очно сил », чтобы «вый ти на сцену прежнего своего поприща», и в «бессил ии ст оят (где - то «там ») в тени
оцепенелыми, почти онемел ыми группами». Г. Шевы рев неост о-рожен в вы боре выражений : он более забот ит ся о их силе или карт инност и, нежел и о том, к каким закл ючениям подают они повод. Н о дело а том, что из его сл ов не над обно выводить никаких заключений : цель всех этих карт инны х изображений — в них самих; они — прекрасны е поэт ические украшения речи, имеющие своим назначением не вы ражение факт ов дей ствительности, а осу-ществл ение идеал ьных воззрений творческой фант азии поэт а.
В самом деле, ужел и окол о 1841— 1842 годов те писател и, кот оры х г. Шевы рев, под обно другим журнал ист ам, признавал л учшими нашими тал антами, ст оял и «вдал и от т оржищ а л итературы онемелыми группами?» Вовсе нет: Жуковский трудил ся над переводом «Од иссеи», переводил «Руст ем а и Зораба», Гогол ь напечатал «Рим », пригот овл ял к изд анию первый том «Мерт вы х душ» и четыре част и своих сочинений , — все эт о бы л о извест но г. Шевы -реву; г. Вел ьтман бы ст ро издавал один ром ан за другим; Заг ос-кин т оже, и в той самой книжке «Москвит янина», где вы ражена эта жал оба, помещен от ры вок из его «Мирош ева»; г. Хом яков писал новы х стихотворений , правд а, немного, но не менее, нежели когда- нибудь; г- жа Павл ова писал а более, нежел и когда- нибудь; г- жа Рост опчина т оже; казак Луганский т оже. А их г. Шевы рев признавал во второй своей статье хорошими писател ями. О петербургских мол оды х писател ях, кот оры х не признавал г. Шевы рев, мы не говорим. Неут омимо писал и и г. М. Дмит риев, и девица Зражев ск ая, в кот оры х ученый крит ик специал ьно признавал талант. Вся патетическая т ирад а, кот орою закл ючает ся первая его ст ат ья, скорее принадл ежит обл аст и поэзии, нежел и прозы .
Од ним сл овом, сожал ение о том, что в 1841— 1842 годах наши л учшие таланты ничего не писал и, и скорбь о печал ьном пол оже-нии нашей л итературы не могут быть, по своей основател ьности,
сравнены ни с чем ины м, как с сл едующею эл егиею г. М. Дми-т риева о груст ном пол ожении русских девиц в том же 1842 году. Кст ат и, эта элегия с эпиграфом из К ол ьрид жа:
О, my brethren! I have told,
Most bitter, truth, but without bitterness *.
напечат ана т от час вслед за ст атьею г. Шевы рева, как бы сост ав-л яя продол жение ее. Пот ому считаем необходимост ью выписать первы е куплеты:
* О братья мои! горчай шую правду, но без горечи сказал я.
98
ЖАЛЬ МНЕ ВАС
Жаль мне вас, младые девы,
Что родились вы в наш век,
Как молчат любви напевы И туманен человек!
Ваши матери весною Дней безоблачных своих Для любви цвели красою И для песен золотых.
Вы цветете без привета:
В ваших плясках •— скуки след;
На любовь вам нет ответа.
На красу вам песен нет! и т. д.
Вот удивительное было время! Вообразит е себе: в 1842 году по P. X. молодые люди не вл юбл ял ись в девиц, даже не писали им сладеньких стихов («на красу вам песен нет »), даже не говорили им комплиментов («вы цветете без привет а»); а девицы с своей ст ороны не пели романсов («мол чат л юбви напевы ») и скучали танцами, не любили танцовать («в ваших пл ясках скуки сл ед»). Ст ранное было время в 1842 году, по сл овам г. Шевы рев а
и М. Дмитриева.
Начал о второй статьи г. Шевы рева («Свет л ая ст орона»,
«Моск[вит янин]», 1842, № 2) патетичностью т она соответствует окончанию первой:
Прочь, прочь, несносная плесень, кот орая под обманчивою личиною весенней зелени скрывала от нас ясный поток современной русской литературы! Прочь, прочь ее тяжкий наплыв! Сметем, счистим его в нашем воображении! Удалим прежнее неприятное впечатление и, освежившись очами, взглянем теперь на светлую, желанную сторону нашего предмета.
Светл ую, жел анную ст орону предмета ученый авт ор предполагал обозрет ь с нескол ьких разл ичны х точек зрения и описать, сообразно тому, в нескол ьких статьях: в первой он хотел «изобразит ь современное сост ояние русского язы ка и сл ога», во второй — «деятельность наших ст ихот ворцев», в третьей —
«картину наших прозаиков», в четвертой — «вл ияние иностранных л итератур на нашу отечественную», в пятой , наконец —
«общую картину образования русского развит ия науки в нашем отечестве и в особенност и познания России». — Испол нение этой «трудной задачи, кот орую он задавал себе», казал ось ему «необходимым и пол езны м» делом, казал ось даже «нравственны м подвигом». Од нако же, это «необходимое дело» не был о совершено, этот «нравственный подвиг» не был испол нен, — потому ли что охота совершат ь нравственны е подвиги может охл аждат ься, или потому, что иногда, поразмы сл ив, перестаешь считать полезным то, что показал ось на первый взгл яд необходимым. Почему бы то ни было, но из обещанны х многочисл енны х «карт ин» была напечатана ученым авт ором тол ько одна, изображают, ая сост ояние 7* 99
язы ка и сл ога; ни «деятел ьность наших ст ихот ворцев», ни «кар -тина наших прозаиков», ни все дальней шие интересны е предметы не бьгли обсуждены ученым авт ором. К акая причина лишила рус
скую л итературу этих интересны х рассуждений , неизвестно нам, в чем мы уж и признал ись; можно пбручиться тол ько за одно: виною (установки не бы ло сомнение почтенного авт ора в собственных сил ах, — эт ого сомнения никогда не обнаруживал г. Шевы -рев. Впрочем, вообще мы дол жны заметить, что ученые занят ия, как уведомляет во многих местах «Москвит янина» сам почтенный авт ор, част о отры вал и его от журнальной работы . Этому скорее всего надобно приписат ь то, что вообще он не сделал для «Москвит янина» многого из т ого, что первоначал ьно предполагал сделать. Наприм ер, в одном вт ором нумере «Москвит янина» за первый год издания (1841) мы находим два подобны е предпол о-жения. В своей статье «Вмест о введения», служащей предисл о-вием к его критике, г. Шевы рев обещал «предл агать читателям теоретические статьи по эстетике1». Испол нением этого намерения можно считать тол ько небол ьшое рассуждение «О смешном», явившееся через двенадцать лет (в 1853 году). Н а странице 538-й той же второй книжки он говорит, что «дал обещание г. издател ю «Москвит янина» занимат ься в его журнал е разбором замечател ьны х произведений л итературы отечественной и иностранной » — ни одного разбора замечател ьных творений «иностранной л итературы » ученый авт ор, кажет ся, не поместил в «Москвит янине». — От част и уже и теперь могут судить читатели, не знакомы е с стары м «Москвит янином», а еще точнее увидят из всего продол жения нашей характ ерист ики, до какой степени оправдал ось исполнением предпол ожение ученого крит ика, вы раженное в сл едующих ст роках его «Вмест о введения»:
Мы вменим себе в особенную обязанность подмечать движение общественной жизни в нашей словесности, мы употребим все усилия, необходимые для разрешения вопроса жизненного: в какой степени словесность наша отражает жизнь нашего общества? Чт о берет она у жизни к что отдает ей ? какими вопросами с нею связана? — Разрешение всего этого может привести нас к некоторому сознанию настоящей минуты нашего отечественного быта, может указать нам на наши недостатки и достоинства, может определить наше положение в настоящем и надежды на будущее (стр. 509).