речить справедливому.] Читатели пой мут чувство, кот о-рое заставляет нас укл ониться от полной характеристики крит и-ческой деятельности этого писателя и ограничит ься замечанием, что он был достой ный сподвижник Пушкина, достой ный друг Жуковского, Пушкина и Гогол я 67.
Потому мы прост о, без всяких эпитетов представим только краткое извлечение из статьи кн. Вяземского о «Ревизоре». Она помещена в пушкинском «Современнике» 68. Д а и это мы делаем только потому, что статья князя Вяземского сл ишком важный факт в истории распрост ранения справедливых суждений о Гоголе.
Разбор этот начинается замечаниями о том, что в нашей 127
л итературе редки «собы т ия», редки книги, засл уживающие внимания, возбужд ающие интерес в публике. «Ревизор» — такое событие; это первая русская комедия, какая появил ась со вре -мени «Горя от ума». Блистательный успех его на сцене доказал это. В чтении комедия Гогол я доставляет едва ли не более на* сл аждения, нежели даже на сцене, как и всегда бывает, когда пьеса написана с умом и тал антом, с забот ою не столько о сце* нических эффектах, скол ько об истинном комизме. Н о как ни блистателен успех «Ревизора», эта комедия подверглась некоторым оговоркам и осуждениям. Они могут быть разделены на три раз-
ряд а: замечания литературные, нравственные и общественные.
Некоторые говорят, что «Ревизор» не комедия, а фарс. Дело не в названии: можно написать гениальный фарс и пошлую комедию. К тому же, в «Ревизоре» нет ни одной сцены в роде «Скапиновых обманов», «Доктора по неволе», «Пурсоньяка» и\ и расиновых Les Plaideurs; нет нигде вымышленной карикатуры, переодеваний . За исключением падения Бобчннского, нет ни одной минуты, сбивающей ся на фарс. В «Ревизоре» есть карикатурная природа, — это дело другое. В природе не все изящно; но в подражании природе неизящной может быть изящность в художественном отношении. Смотрите на картины Теньера, на корову Поль Потера * и спросите после: как могло возвышенное искусство посвятить кисть свою на подобные предметы?.. Говорят, что язык (комедии Гоголя) низок. Высокое и низкое высоко и низко по сравнению н отношению: низкое, когда оно на месте, не низко — оно в пору и в меру... Ваши требования доказывают, что вы придерживаетесь традиций классического века... это в глазах наших не безделица, вопреки мнению тех, которые ставят ни во что аристократические традиции гостиных века Людовика XIV или Екатерины II. Но именно по сей же самой терпимости, которую мы исповедуем как закон истинной образованности... мы в искусстве любим простор. Мы полагаем, что где есть природа и истина, там везде может быть и изящное подражание оной . А там уже дело вкуса, или, правильнее, вкусов, избирать любое для подражания н в подражаниях. Между тем, не излишним будет заметить, что фон- Визнн читал своего «Бригадира» и своего «Недоросл я» при просвещенном и великолепном дворе Екатерины II. — «Так; но в этих комедиях встречаются Доброл юбовы , Стародумы, Милоны, а в «Ревизоре* нет ни одного Доброл юбова, хоть для примера». — Согласны, но вот маленькая оговорка: когда игра\ и «Недоросл я» при императрице, то немилосердно сокращали благородные роли Стародума и Милона, потому что они скучны и неуместны: сохранял ись же в неотъемлемой целости низкие роли Скотииина, Простаковых, Кутей кина. При одних добродетельных лицах своих, фон- Визин остался бы незамеченным писателем, не читал бы своих комедий Екатерине Великой и не был бы и поныне типом русской комической оригинальности. Вывезли его к бессмертию лица, которые не выражают ни одного благородного чувства, ни одной светлой мысли, ни одного в человеческом отношении отрадного слова. А не в отсутствии ли всего этого обвиняете вы лица, представленные г. Гоголем?
...Другие говорят... что коренная основа «Ревизора» неправдоподобна, что городничий не мог так легковерно вдаваться в обман, а должен был потребовать подорожную и проч. Конечно, так, — но автор в этом случае помнил более психологическую пословицу, чем полицей ский порядок и для * Критик говорит о знаменитой картнпе Пол я Потера «Vache qui pisse», составляющей одно из драгоценней ших украшений Эрмитажа.
128
комика, кажется, не ошибся. Он помнил, что у страха глава велики. К тому же, н минуя пословицу, в самой сущности дела нет ни малей шего насилия правдоподобию. Известно, что ревизор приедет инкогнито, следовательно, Может приехать под чужим именем. Извести* о пребывании в госги-нице неизвестного человека падает на городничего и сотоварищей его в критическую минуту панического страха, по прочтении рокового письма. Далее, почему не думать городничему, что у Хлестакова две подорожные, два вида, из коих настоящий будет предъявлен когда нужно? Тут нет никакой натяжки, все натурально... В одной нэ наших губерний был, дей ствительно, случай , подобный описанному в «Ревизоре»: по сходству фамилии, приняли одного молодого приезжего за известного государственного чиновника. Все городское начальство засуетилось и приехало к молодому человеку явл яться. Не знаем, случилась ли ему тогда нужда в деньгах, как проигравшемуся Хлестакову, но, вероятно, нашлись бы заимодавцы. Все это в порядке вещей , не только в порядке комедии.
Некот оры е критики, — продол жает защитник Гогол я, — недовольны простонародност ью язы ка в «Ревизоре», не понимая, что
выведенные лица не могут говорить другим язы ком. Они находят у Гогол я сл ова, по их мнению, неупотребительные в высшем обществе. Эт о показывает только, что подобны е «жеманны е слово-ловы» ст арают ся показаться людьми хорошего тона, кот орого не знают: хороший тон состоит в непринужденности, натурал ьности, и лучшее общество доказы вает, что вовсе не оскорбл яет ся естественностью язы ка в «Ревизоре»: «лучшее общество сидит в л о-жах и кресл ах, когда его играют; брошюрка «Ревизора» лежит на модных стол иках работы Гамбса».
Говорят, что «Ревизор» — комедия безнравственная, потому что в ней выведены одни пороки и глупости людские, что уму и сердцу не на ком отдохнуть от негодования и отвращения: нет светлой стороны человечества для примирения зрителей с человечеством, для назидания их... Мы признаем безнравственным сочинением только то, которое вводит в соблазн и в искушение. Беспристрастное изложение самого собл азна не может быть безнравственно. Автор, следуя в атом случае провидению, допускает зло, предоставляя воле и совести читателя и зрителя пользоваться представленным уроком по своим чувствам и правилам. Не должно забывать, что есть литература взрослых людей и литература малолетних: конечно, между людьми взрослыми бывают и такие, которые любят до старости быть под указкою учителя; говорите им внятно: вот это делай те! а того не делай те, аа это скажут вам: «пай . дитя», погладят по головке и дадут сахарцу ( за другое: «фи, дитя», выдерут за ухо и поставят в угол. Но как же требовать, чтобы каждый художник поспятил себя на должность школьного учителя или дядьки? На что вам чсстные люди в комедии, если они не входили в план комического писателя? живописец представил вам сцену разбой ников; вам этого недовольно: для нравственной симметрии, вы требуете, чтобы на первом же плане был изображен человек, который отдает полный кошелек свой нищему, иначе зрелище слишком прискорбно и тяжело дей ствует на нервы ваши. Вы и р театре не можете просидеть двух часов без того, чтобы не явился вам хотя один честный человек, один герой добродетели, — именно герой ; ибо в представлении просто доброго человека не было бы никакой цели: нет, нужна сопротивная сила для отгтора и сокрушения порочных, — одним словом, «барыня требует весь туалет/» Да помилуй те, в жизни и в свете не два часа просидишь иногда без благородного, утешительного сочувствия. Кто из зрителей «Ревизора» пожелал бы быть Хлестаковым, Земляникою или даже и невинными Петрами в Н. Г. Чернышевский , т. III 129
Ивановичами Добчинским и Вэбчинским? Верно, никто) Следовательно, в дей ствии, производимом комедиею, нет ничего безнравственного, — может быть впечатление неприятное, как во всякой сатире, изображающей недуги общества, это дело другое. Но это неприятное дей ствие умерено смехом. Следовательно, условия искусства выдержаны, комик прав.
Сущность общественных замечаний сбивается во многом на вышеприведенные замечания. Говорят , что эта комедия поклеп на русское общество, перебирают в Зябл овском и Арсеньеве все уезды великороссий ских, мало -россий ских, западных и восточные губерний и заключают, что такого города нет в государстве. Да есть ли на белом свете люди, похожие на тех, которые выведены в комедии? Бесспорно, есть1 Довол ьно этого.
И возможно ли упрекат ь Гогол я в том, что он употребл яет сл ишком черные краски? В «Ябеде» Капнист а зл оупотребл ения изображают ся г оразд о беспощадней шим язы ком.
Все возможные сатурналии и вакханалии Фемиды во всей наготе, во всем бесчинстве своем раскрываются тут на сцене гласно и торжественно. Гра -жданская палата заседает, слушает и судит дела в той же комнате, где за несколько часов перед тем бушевала оргия; вчерашние бутылки валяются под присутственным столом, прикрытым красным сукном, которое, по мнению повытчика,
Множество привыкло прикрывать
И не таких грехов!
Деньги тут даются не в зай мы, а в явный подкуп. Председатель гражданской палаты, члены, прокурор поют хором:
Бери, — большой тут нет науки, —
Бери, что только можно взять!
На что ж привешены нам руки,
Как не на то, чтоб брать, брать, брать?
Конечно (прод ол жает крит ик), и тогда находил ись многие, назы вавшие комедию Капнист а клеветою на общест во, как ныне говорят то же о комедии Гогол я. Н о бл агородны е чувства поэта были оценены императ ором Павл ом Петровичем, который разрешил посвятить пьесу Капнист а своему имени. Раэбор закл ючает ся прекрасны ми сл овами:
Конечно, чувство патриотической щекотливости благородно: народное достоинство есть святыня, оскорбл яющаяся малей шим прикосновением. Но при этих чувствах не должно быть односторонним в понятиях своих. При излишней щекотливости вы стесняете талант и искусство, стесняете самое нравственное дей ствие благонамеренной литературы. Комедия, сатира, роман нравов исключаются из нее при допущении подобного чувства в безусловное и непреложное правило. После того ни одно злоупотребление не может подлежать кисти или клей му писателя, ни одни писатель не может быть по мере сил споспешником общего блага, по выражению Капниста *. Личность, эва* Сл ова Капниста в посвящении «Ябеды » императору Павлу I: