Был такой момент, товарищ Егор.
Егор Иванович. Момент?
Коваль. Вы были председателем трибунала, а я давал вам показания… об одной обвиняемой…
Егор Иванович. Припоминаю, припоминаю.
Коваль. Ее расстреляли за барахольство…
Егор Иванович. Припоминаю, припоминаю.
Коваль. Она служила у меня в эскадроне.
Егор Иванович. Вспомнил! Вы были в нее влюблены. (Выглядывает на улицу, кричит.) Подойдите, друг, сюда. Куда вы их гоните?
Грицько (несет кучу гимнастерок). Лавро Устинович велел неграмотных отпустить, а которые благородные — порубать в яру.
Егор Иванович. Как же вы узнаете их грамотность?
Грицько. На голом человеке все видать.
Егор Иванович. Новая теория. Никого не трогайте, разберемся!
Коваль. Середенко жив?
Грицько. Утек, прах его возьми… И флаг свой бросил, как пулемет увидел. У него конь такой — не догонишь. (Уходит.)
Коваль. Погодите с пленными!
Егор Иванович. Идем. Без нас им не разобраться. Роман, я тут буду, на улице. (Уходит, Коваль за ним.)
Роман (один). Тато мне обещал что-то занятное с войны принести… Мне бы с мамой на колокольню пойти. Эх, и зазвонили бы мы вдвоем с ней… (Кого-то увидел.) Ну вот, я же говорил! Дяденька! (Тянет пулемет в хату.) Тяжелый…
Грицько (вбегает). Куда тянешь?
Роман. Дядька Середенко в леваде!
Грицько. С отрядом? (Исчезает с пулеметом в сожженной хате, слышен голос его.) Пусть меня достанут отсюда. Люблю такой момент!
Роман (садится в углу). А мне и уйти нельзя… Надо, чтоб в штабе люди были.
Середенко (заглядывает). Привяжите коней… Тут мы Егора и застукаем.
Входит Середенко, в венгерке, под Махно, длинные волосы, кубанка, нагайка на руке, за ним Клеопатра, белокурая, красивая.
Клеопатра (выгибаясь перед ним). Поцелуй меня, Гнат…
Середенко. Он слово скажет, а все ему в рот смотрят, он рукой махнет, и все будто взбесятся.
Клеопатра (бормочет). Поцелуй меня, милый… Середенко. Бабка — ведьма, "от и ворожит ему. Пуля отскакивает, как земли комок, и спереди и сзади… Разве его убьешь?
Клеопатра. Обними свою рыбку…
Середенко. Надо его отравить. (Обнимает Клеопатру.)
Клеопатра. Я тебя поцелую. (Бьет его по лицу, выхватывает револьвер.) Клянусь, набью полон рот нуль! Трус! Баба!
Середенко (отступает). Клеопатра! Опомнись!
Клеопатра. На колени! Молись богу! Расстреляю!
Середенко. Рехнулась, что ли?
Клеопатра. Сам отдал в руки! На вот тебе, Лавро, пушки, на тебе пулеметы, забирай республику, обмундирование! Баба слюнявая!
Середенко. Да ведь его и пуля не берег! Люден моих разогнал всех… Возьмемся с другого бока… Егора заложником. Хочешь?
Клеопатра (прячет револьвер). Клянусь, баба…. Армию какую бы сколотили! Половина деникинцев бы к нам перешла. С самим "батьком" сравнялись бы! А ты, как школьник, — сбежал! Анархист! Пойди ручку Егору поцелуй!
Середенко. Ну, я убью Егора, хочешь?
Клеопатра. Дурак! Это разве смерть для него? Я его на кусочки буду резать… Я из него по косточке буду вынимать… Жизнь мою над могилой поставил… Но я из могилы вылезла… Рану зажала рукой.
Середенко. Ну и целуйся теперь с ним!
Клеопатра (увидела Романа). А ты чего тут? Прочь отсюда!..
Роман молчит.
Середенко. Ты немой, что ли? Пошел прочь отсюда!..
Роман молчит.
Клеопатра. Тебя уже и дети не слушаются…
Середенко. Сейчас послушается… (Хватает мальчика, ставит на ноги.) Ты пойдешь отсюда?
Роман. Нет. Я вас не боюсь, вы — баба…
Середенко. Ах ты… (Замахивается нагайкой.)
Варка (входит). С детьми воюешь, Гнат? Поди сюда, Роман, не бойся, он не ударит.
Роман (садится у хаты). Я и не боюсь…
Варка. Сбежали, голубчики! Черным флагом забавляетесь? А там за вас Лавро воюет, головы не жалея.
Клеопатра. Мадам, вам нужно полечить нервы.
Варка. Ты даже не человек… Слова человеческие от тебя, как от барабанной шкуры, отскакивают… Пускай я мужичка, только сердце у меня не твое.
Клеопатра. Клянусь, она ревнует.
Середенко. Мало я тебя бил, Варка?
Варка. Теперь и на тебя управа нашлась. Солнце ты мне заслонил…
Входят Егор Иванович и Коваль.
Егор Ивановыч. У нас гости в штабе.
Коваль. Паша!
Клеопатра. Коваль?!
Коваль. Жива?!
Клеопатра. Да. Жива. Не удалось тебе закопать…
Коваль. Тебя же расстреляли! Я сам выдел!
Клеопатра. Глупости! Не стоит вспоминать.
Егор Иванович. Это та самая женщина?
Клеопатра. Которую вы осудили на смерть. Теперь вспомнили, кто я, товарищ председатель трибунала?
Варка. Крым и Рим прошла…
Середенко. Передаю приказ Мамая: товарищу Егору идти за мной.
Варка. Куда?
Роман. Дяденька Егор Иванович, я знаю. (Подбегает к Егору Ивановичу, говорит на ухо, но слышно.) Они уговорились убить вас…
Егор Иванович. Спасибо, Роман, знаю.
Клеопатра. Вы исполните приказ председателя республики? Или силой вас заставлять?
Мамаиха (входит). Говорят, кончаем, Егор Иванович. И людям так сказать, что ли? Это я скажу. Ты, Гнат, я знаю, чем на Лавра дышишь. Я всё вижу, смотры у меня. (Берет Романа за руку.) Идем к отцу… (Уходит с мальчиком.)
Колокол загудел тревожно: "бом-бом-бом".
Середенко. Чужих людей сюда навели… Республика собачья!..
Егор Иванович. Вы арестованы, друг мой…
Клеопатра. Что? (Выхватывает револьвер.)
Егор Иванович. И вы тоже арестованы…
Середенко (поднимает револьвер). Эх, не хотелось двор поганить…
Клеопатра. Не смей стрелять! Это не твое бабье дело!
Грицько (сзади — из окна хаты). Руки вверх!!
Середенко и Клеопатра оглянулись, увидели пулемет, подняли руки. Коваль обыскал их, отобрал оружие.
Грицько. Ая сижу тут, в темноте, аж на сон потянуло.
Клеопатра. Стреляйте, проклятые!
Грицько. Успеете. Вперед батьки в пекло!
"Бом-бом-бом" — набат.
Коваль. В эту кузницу их… Окон тут нет? (Заглядывает, потом толкает туда Середенка и Клеопатру.) Ножками, ножками, нам некогда… (Затворяет дверь.)
Варка. Аж сердце Остановилось. Думала, всех побьют.
Грицько выкатывает пулемет.
Против двери поставьте, а то опять убегут.
Устин (тяжело бежит, за нам трое партизан). Дени-ки прорвались в село… Пулемет!..
Рыжий. Мы на тачанке…
Замухрышка. Пять патронов достал. Целый день стрелять буду…
Егор Иванович. Грицько, пулемет на тачанку. С вами поедет вот этот товарищ. (Показывает на деда.) Вы, с лампасами, (Замухрышке) и вы останетесь здесь стеречь важных преступников… Начальник караула Варка. В случае чего — живыми не выпускать… Пойдемте, товарищ Коваль, там стоят кони Середенка.
Все уходят. Остаются Варка, Замухрышка и Рыжий.
Замухрышка. Кто там сидит, Варка?
Варка. Важные преступники.
Рыжий. Деникинцы.
Варка. Похуже.
Голос Гапки. Варка, поди сюда!
Варка. Не могу!
Голос Гапки. От Лавра пришли!
Варка. От Лавра?! (Тотчас бросилась бежать.) Я сейчас… Глаз не спускать!
Рыжий. Ишь как помчалась. (Чистит шашку о землю.) Говорит, шашка у тебя нечищеная. А мы вот в главные люди попали… Важные преступники! Слыхал? Это тебе не польки!
Замухрышка. Пять патронов достал…
Входят двое чубатых.
Первый. День добрый.
Рыжий. Не подходи, мы на посту…
Второй. Кого это вы стережете?
Замухрышка. Важных преступников… А кого — не знаем.
Первый. Ну а пока закуривайте, герои…
Все закуривают, и в это время чубатые обезоруживают часовых, кладут лицом на землю, выпускают Середенка и Клеопатру — молниеносно, молча. Все убегают. Часовые долго лежат, потом молча встают и тоже убегают.
Варка (входит, видит раскрытую дверь). Убежали! Это я виновата… Проклятые! Что делать?.. Куда бежать?.. Лавро передал, чтобы в селе их ловили. Что я наделала!
Роман входит, молча садится на свое место у повети.
Варка. Ох страшно, Роман… Будто падаю… В пропасть лечу.
Роман. Там в клуне мой тато лежит. Поцеловал меня и лежит.
Варка. Да ты не бойся, он поправится, немного полежит и встанет.
Роман. Не встанет — он уже мертвый…
"Бам-бам-бам" — с новой силой загудел колокол, заглушая все. "Бам-бам-бам"! Хлопец сидит, склонив голову на руки. Вдруг звон обрывается и наступает тишина, будто все вокруг умерло.
Варка. Куда ты идешь, Роман?
Роман. Пойду — немного поплачу… Я ведь теперь — сирота.
Уходит. Варка за ним.
Сцена опустела. Тишина. Медленно входит Мамаиха.
Мамаиха. Так тихо да хорошо, хоть мак сей… (Садится.) И Ганна перестала звонить… Пока звонила, и овдовела. На веку — как на току: натопчешься, намаешься, начихаешься и натанцуешься… Будто целый день за плугом ходила… Мрут люди, не удержишь. А мой старик говорил, бывало: пускай мрут — дорогу ведут, и мы сухарей наберем да следом пойдем… Ох, как устала я на Лавровом хозяйстве…