кинутая на плечи. Длинный чубук в левой руке. Играющий на сопелке умолкает, повинуясь небрежному жесту пана.
Чухненко (снимает шапку). Поздравь, боже, со свадьбой! (Не спеша запихивает шапку за пояс.)
Мать. Будто и дом светлее стал от барской ласки! Милости просим, добрый барин! Не утруждайте же свои ноженьки, садитесь в нашем доме…
Борщ. Нижайше просим, милостивый пан…
Чухненко (садится). Мы, Чухненки, не гордые! Разве для бога не все равно, что пан, что крепостной? Живехонькая душа! Однако панской душе хлопот больше. За себя кайся, за крепостные смиренные души отвечай перед богом…
Ярема. Не каетесь вы, барин?
Борщ. Молчи, Ярема! Это в нем лишняя чарка заговорила, барин!
Чухненко. Легко считать чужие грехи!
Мать. Истинно, святая правда!
Ярема. Одной рукой лоб крестите, а другой казацких жен приманиваете?
Дед Иван. Стукните его, дорогой барин, цибуком по лбу! Вишь, какой строптивый! Не дал невесту!
Борщ. А чтоб вам, дед, язык усох!
Дед Иван. Водкой намочим, так не усохнет…
Чухненко. Я к вам за решпектом, дети мои. А до этого эконома присылал. Вы шутки не поняли да и насели, как гончие на зайца… Старыми обычаями пренебрегли, пошел он, слезами умываясь.
Охрим. Из него и хреном слезу не выдавишь!
Чухненко. Получай от меня свадебное, Оксана! (Достает из кармана ожерелье.) А подойди-ка ближе. (Надевает на Оксану ожерелье.) Что надлежит пану за свадебный подарок? Разве мать не учила?
Свашка. Да чмокни, пусть отвяжется! Считай, что дверной косяк поцеловала!
Чухненко. Браво! (Протягивает руку Оксане, которая с опущенной головой стоит перед ним, целует ее.) А теперь иди к своему пану-казаку… (Оксана садится.) Не съел тебя пан? Это — христианский обычай…
Свашка. Так поцелуйте уж и меня, барин!
Дед Иван. А чтоб вас кот целовал!
Чухненко. Живите счастливо на собственной земле!
Ярема. Если не станете на дороге, барин!
Чухненко. Не стану, еще и дом новый поставлю. Пускай лишь Оксана ласковее посмотрит, приветливое слово молвит!
Борщ. А верно!
Ярема. Оставьте Оксану, барин.
Чухненко. Как перешла из барских хоромов в материн дом — всю смелость растеряла! А, Оксанка? На клавикордах играла — не забыла?
Оксана. Забыла, барин.
Чухненко. Божественная душа управляла очаровательными звуками! Сегодня же велю принести тебе клавикорды…
Мать. Спасибо, ласковый барин. Мы и так ваши вечные должники. Где уж там эта музыка! То огород, то нива, то домашние заботы… Крепостная доля у нас, барин…
Ярема. Нет, мама, уже казацкая!
Чухненко. Барская жизнь тоже не с медом…
Дед Иван. Где уж там с медом, барин! Не тем воняет…
Борщ. Хлебнул дед водки сверх меры! Не слушайте его, барин…
Чухненко. Должен слушать. Я — барин простой. Не поляк, не немец. Один у нас бог, одна речь, одинаковая одежда. Ни ростовщиков, ни шинкарей не держу. Зачем христианские души продавать неверным? А кому нужна водка — приходи прямо ко мне во двор, нацежу…
Охрим. Много воды льете в водку, пане!
Чухненко. Пан-шляхтич и церковь пустил бы в аренду! Пан-немец пахал бы не на волах, а на людях, а я? Вместе работаем, сообща и богу молимся…
Свашка. Может; молимся, а может, и нет…
Чухненко. У меня крепостные живут свободней, чем в других местах казаки! Как возвратился я из гусаров — решил жизнь посвятить бедным людям.
Дед Иван. Посвятите ее кому-нибудь другому, барин!
Чухненко. Разве не обо мне пишет наш славный кобзарь Тарас Шевченко? (Читает.)
Тяжко жить мне сиротою
Без родного крова,
И родные — что чужие,
Не с кем молвить слова.
Никто меня не расспросит,
О чем плачут очи.
Сказать некому дивчине,
Чего сердце хочет…
Шевченко (громко).
А тот тихонький да трезвый,
Богобоязливый,
Как кошечка, подкрадется,
Выждет несчастливый
День для вас, да как запустит
Когтища в печенку —
Не разжалобят злодея
И слезы ребенка!
Чухненко (прикладывает к глазам лорнет, смотрит на Шевченко). Какой приятный сюрприз! Какая счастливая минута! Я вас ждал со вчерашнего дня! Доброго здоровья, Тарас Григорьевич! (Горячо пожимает руку.) Люди, все кричите — виват!
Голоса. Виват! Виват!
Чухненко. Среди нас присутствует славный кобзарь земли украинской! Сам Тарас Шевченко! Слава!
Борщ. Слава!
Шевченко. Разве эконом не сказал, что я здесь?
Чухненко. Сказал, Тарас Григорьевич! Потому я тотчас же и прибежал, чтобы вас тут случайно не обидели… С пьяного ведь взятки гладки. Сразу не заметил, думал — ушли… Пешком пойдем в имение или послать за лошадьми?
Шевченко. Я тут за посажёного отца.
Чухненко. Оригинально!
Дед Иван. Пустите меня, хочу посмотреть! (Становится перед Шевченко.) Слыхал твою псалму о гайдамаках… Это как же — от дедов перенял или где в реестрах записано? Правду пропечатал. Ожили гайдамаки… Поют… Идут по степям и лесам, да на Умань — и того…
Охрим. Чего же вы плачете, дедушка?
Дед Иван. Ат! (Махнул рукой.)
Ярема. У меня у самого глаза мокрые!
Оксана. Словно во сие летаю… Мама, люди, вы слышите, кто это наш дом благословил?!
Мать. Слышим, доченька.
Чухненко. Я, Тарас Григорьевич, недавно записал новый вариант думы о Коновченке. Хочу с вами посоветоваться. Вариант, кажется мне, древнего происхождения… Живешь здесь скромным хуторянином, а все равно чувствуешь национальные обязанности… Переписываюсь с известным этнографом, он меня напутствует… Как же, как же! Сам пан Кваша-Кашенко… Собираем народные сокровища…
Шевченко. Не имею возможности пойти с вами. Чухненко. Вы с женой еще не знакомы? Со второй, конечно, потому что моя первая жена давно умерла. Швейцарская гражданка, была гувернанткой у дочери… Дочь теперь в институте в Киеве…
Шевченко. Прошу простить, господин Чухненко… Я к вам не пойду…
Чухненко. Ни сейчас, ни потом?
Шевченко. Да.
Чухненко. Но ведь оскорбление чести?!
Шевченко. Все равно. Не нужно было эконома присылать!
Чухненко. Это была шутка, господин Шевченко! Шевченко. Нет, не шутка, господин Чухненко!
Чухненко. Хотите сказать, что остаетесь тут, среди быдла?!
Мать. Не гневайтесь, дорогой барин! Оставайтесь и вы с нами, места хватит!
Сватка. Гуляйте из нашего дома. Вон и ваша шапка!
Чухненко (замахнулся чубуком). Но, но, старая кляча!
Дед Иван. Припекает папу и сквозь портянки! (Поет.)
Та приб’ємо пана
До стіни плечима.
Щоб на нас дивився
Чорними очима!
Чухненко. Старый гайдамака! Видите, в какой толпе вы сидите, господин Шевченко?! Срам! Что они болтают?! Подвыпили и машут языками, как коровы хвостами! Разве это товарищество? Насколько мне известно, вы — академик, господин Шевченко! Не к лицу вам быть в этой пьяной компании!
Шевченко. Они, может, немного и подвыпили, но правда их трезвая.
Чухненко. Пошли бы вы со мной, так не было бы у вас и хлопот! То, о чем мы с вами потихоньку рассудим, вот этих головорезов и к ножам приведет! По соседним селам уже солдаты стоят, шпицрутены пущены в ход! Разве не ваша обязанность успокаивать темных людей?!
Шевченко. Моя обязанность — быть с людьми, господин Чухненко.
Чухненко. Выйдя из рабского положения, вы должны тянуться к высшему свету! Разве на посмешище вызволили вас из крепостничества?! Неужели преждевременно было выписывать на свободу?!
Шевченко. Не вы, господин Чухненко, выписали! Ей-ей, не вы! Не мои землячки просвещенные! От них дождешься воли! Как на скотине ездили бы, пока и подох бы… Не спешите ко мне в благодетели — не вы, господин!
Чухненко. Да уж и не дух божий!
Шевченко. Верно, господин Чухненко. Волю сам не добудешь. Волю мне выхлопотали благословенные русские люди! Душу согрели, к собственному сердцу пустили и сказали — живи! Как же я жить буду? — спросил. Учись, кончай академию, не забывай народ, освобождай его из панских, да поповских, да царских кандалов!
Чухненко. Вот где крамола гнездится! Не успели появиться на селе, как уже ребелия вспыхнула! Бунт! Не позволю баламутить моих людей. Вяжите его! Вы крамольник, Шевченко!!
Ярема. Вы пьяны, барин.
Чухненко. Смеешься, разбойник?! Люди, вы слыхали, какие слова произносятся в моем присутствии?! Бунт!
Дед Иван. Никто ничего не слыхал, барин, а кто и слышал, тот язык прикусит…
Шевченко. Вовсе я не крамольник, господин Чухненко, это вам померещилось… Случалось мне видеть в Петербурге, какой бывает гусарский перепой! Ого!
Чухенко. Если бы вы были дворянином, а не ничтожным крепостным, я вызвал бы вас к барьеру!
Шевченко. Обойдется! И так пойдете.
Мать. Голубчики, не нужно!
Чухненко. Вяжите его! Приказываю!
Оксана. Мне противен ваш подарок, барин. (Бросает ожерелье.)
Ярема. Слушайте, барин! Вы сами пойдете прочь или вас еще нужно просить?!
Дед Иван. Таки-так!
Борщ. Идемте лучше, барии, — разве не слышите, чем здесь дышат? Я вас проведу до самого двора…
Чухненко. Подождите, упрямые мужики! Запомните эту свадьбу! Дорогу, быдло!