Мать. Ой, бог мой милый!
Голоса. Хоть живым в яму ложись!
Дед Иван. Загудели, как перед погибелью.
Голос. Ну да, перед погибелью!
Голос. Молебен еще не начинали.
Кобзарь. Солдаты навострили штыки, набили ружья.
Солдат. Солдату тоже жизнь дорога.
Охрим. Давайте послушаем Остапа, господа мир!
Дед Иван. Чтобы умное слово изо рта вылетало, а глупое — в животе урчало!
Голоса. Га-га-га! Дед скажет.
Кобзарь. Господа мир! Соседи ваши, которых вы на помощь ждали, не могут пройти через солдатские кордоны. Они решили не проливать кровь зря и податься в херсонские вольные степи! Там каждая птичка свободна, там земля без барина, а каждый крепостной — хозяин.
Голоса. Как же они пробьются? Так и мы за ними!
Кобзарь. А и за степями земли немеренные: Ковбань, Капказ.
Дед Иван. На Капказе буду жить!
Кобзарь. Барщины своими силами избавились, то нужно искать землю, где нет пана. Где тихие воды, ясные зори, плодоносные нивы. Останемся здесь — замордуют. Пойдем за людьми — может, спасемся. Разве мы первые? Барин сжег хаты, лишил нас всего добра. Остались люди, как вспугнутые птицы. Полетим волю искать! Нет сил отбиться от барских слуг.
Охрим. Доброе слово молвил кобзарь!
Шевченко. Складно сказал!
Солдат. Позвольте и мне сказать, господа мир!
Баба. Говори, голубчик москалик!
Солдат. Видел я, милые, на степях вольную жизнь. Бывал я в тех местах, господа старики. Трудно будет сквозь войско пробиться, но пробьемся. Дойдем, если скажете!
Охрим. До вечера у нас есть время. Говорите, миряне. Нужно собираться. Мое слово — идти!
Дед Иван. А мое — так и бежать!
Голоса. И так горе, и так беда!
Оксана. Разве Ярема за то жизнь отдал, чтобы мы здесь гибли?
Охрим. Кому охота пробиваться на волю, пускай готовится к ночи! Тронемся затемна! Утром на нас должны солдаты пойти войной, слышите?
Кобзарь. Три села прошлой ночью тронулись. Пойдем через леса, пока войско минуем. Берите бочки для воды, мешки с мукой, зерно для посева. Плуги не бросайте. Посеем пшеницу в степях. Какое твое слово, Тарас?
Шевченко. В добрый путь, люди добрые!
Голоса. В добрый путь!
Петро. Ну да!
Охрим. Давайте готовиться к ночи!
Дед Иван. Да сбросьте же мне лет шестьдесят, дорогие миряне!
Голоса. На Капказ! В степи! На волю!
Занавес
Берег Днепра в Киеве. Живописный вид. Днепр, Заднепровье, Подол. Кусты, покрытые осенними листьями. Старая верба. Под ней размытая водой яма, прикрытая хворостом. Стоит корзина, накрытая скатертью, и трактирный большой самовар. Карпо — в рясе и лайковом пояске — держит в руке сапог.
Карпо (кричит за сцену). Эй, господин! Найдите себе другое место! Разве мал берег? Вот туда, к Подолу, ступайте, там уютная рощица. Или в другую сторону к Аскольдовой могиле, тоже превосходно. Обратно ж, перевозитесь через Днепр — краса неописуемая!
Кваша-Кашенко(одет франтом, крылатка на плечах, входит). Здравствуй, божий слуга. Я уже слыхал твое первое предупреждение. Зачем ты вторично кукарекаешь?
Карпо. Потому что вы не слушает умного совета. (Отбрасывает сапог в сторону.)
Кваша-Кашенко. Чем же твой совет умный?
Карпо. А тем, господин, что сойдутся мои богомольцы, да и набьют вам оное место!
Кваша-Кашенко. Что?! Да знаешь ли ты, что я лицо десятого класса?
Карпо. Как на меня, барин, так хотя бы и двенадцатого. Мое дело предупредить. (Крестит самовар.) Во имя отца, сына и святого духа!
Кваша-Кашенко. Когда кто-нибудь прикоснется к моей личности хотя бы пальцем, сразу же пойдет в Сибирь.
Карпо. Не знаю, чем они будут касаться и куда потом пойдут, только, на вашем месте будучи, я отошел бы от греха и сотворил, как говорят, благо.
Кваша-Кашенко. Мели, мели!
Карпо. Бежал бы я отсюда, господин, да варил бы уху где-нибудь на той стороне Днепра…
Кваша-Кашенко. Это мои знакомые, даже друзья, болван!
Карпо. Спаси господи, барин, — я не обижаюсь на болвана, стоя на пороге монашеской обители!
Кваша-Кашенко. Радостными восклицаниями встретят меня!
Карпо. Нужно сначала, чтобы я вас встретил.
Кваша-Кашенко. Разве знаешь всех в лицо?
Карпо. А вы, господин?
Кваша-Кашенко. Во всяком случае я не позволю, чтобы ты спрашивал!
Карпо. Я и не набиваюсь! Отец эконом говорили мне и предупреждали относительно какого-то там барина Кваши, что ли…
Кваша-Кашенко. Относительно кого?!
Карпо. Может, это вы и есть Кваша, барин?
Кваша-Кашенко. Не твое дело!
Карпо. Если вы не Кваша, господин, вам все равно, а если все-таки Кваша — пускай помилуют и спасут вас преподобные Антоний и Феодосий Печерские.
Кваша-Кашенко. Говори, не тяни, печерская ты ворона!
Карпо. Слушаю господина! Отец эконом, распорядитель лаврской гостиницы и трапезной, посылая меня, по заказу богомольцев, сюда, велели предупредить одного барина по имени Кваша, если он поткнется, об опасной поведенции. А как я узнаю этого Квашу, на лбу у него не написано, спаси господи и помилуй, если я что-нибудь грешное молвил прегрешными устами…
Кваша-Кашенко. Я тоже видел отца эконома!
Карно. Видать, отец эконом будет молиться за грешную душу Кваши, пане!
Кваша-Кашенко. Черт знает что ты мелешь, ворона! Немедленно говори, я — Кваша-Кашенко! Скорее, а то кто-то идет!
Карпо. Во имя отца, сына и святого духа! Сейчас скажу. Сначала вас заманят на эту гулянку, а затем бац-бац и все…
Кваша-Кашенко. Боже! Как это — бац-бац?!
Карпо. Бревном или из пистоля, отец эконом не знают…
Кваша-Кашенко. Но за что, за что?!
Карпо. Отец эконом сказали, мол, сам ирод ведает. (Крестит рот.) Прости, господи, за черное слово…
Кваша-Кашенко(достает деньги, тычет послушнику). На, дружище, это тебе на свечи, на ладан, на молебен!
Карно. Целых пять рублей! Да я таких денег и отродясь не видел. Тут не то что на свечи, тут и на пиво хватит! Да что пиво — за такие деньги и отроковицы прибегут!
Кваша-Кашенко. Бери, бери. Я потом еще дам. Только сделай так, чтобы я их слышал, а они меня не видели!
Карпо. Ох, грех великий, пане! Выгонят из обители, когда узнают! Попаду в геенну огненную!
Кваша-Кашенко(дает деньги). На еще. Это за геенну. Скорее думай, как меня устроить! Если злые друзья умышляют на мою жизнь, я должен хоть знать!
Карпо. Будете знать, барин. Боже, какое адское искушение! А может, вы бы пошли себе, пане Кваша? На мне каждый рубец дрожит! Идите себе с богом, а деньги я вам потом верну…
Кваша-Кашенко(дает деньги). На, жадюга! За перепуг! Скорее делай, видишь, кто-то идет по тропинке…
Карпо (крестится). Иоанн Креститель, отгони от меня искушение. (Прислушивается.) Нет, не отгоняет. Даже еще сильнее разжигает. Что мне с вами на свете божьем делать? (Оглядывается во все стороны.) Ага, кажется, надумал. (Отодвигает хворост с ямы под вербой.) Сюда, пане. Лезьте поскорее!
Кваша-Кашенко(заглядывает). Тут сыро. Видно, и лягушки есть.
Карпо. Да не шевелитесь. Потому что в этой яме и загребут вас! (Крестит яму.) Отца, сына, святого духа. Пропади, исчезни, нечистая сила! Лезьте, пан Кваша!
Кваша-Кашенко(лезет в яму, съеживается на дне). Пропал новый мундир… Ох, здесь что-то мохнатое!
Карпо. Корней вербы испугались! Тише, подходят… (Прикрывает хворостом яму.) Увидите и услышите, пане… (В сторону.) Черта пухлого увидите! (Берет самовар, быстро относит его в сторону, хватает сапог и начинает раздувать пустой самовар.)
Подходят два молоденьких студента — Андрузский в шинели, накинутой на плечи, и кавказец Вано.
Андрузский. Дуешь?
Карпо. Дую.
Андрузский. А дыма нет.
Карпо. Нет дыма без огня.
Вано. Свои. Нас уже там проверяли…
Карпо. Тише. Пане студент, дайте мне шинель…
Андрузский. Пожалуйста! (Дает.) Только самовар на нее не вытряхивай!
Карпо (прикладывает палец к устам). Постойте минутку… (Подкрадывается из-за вербы к яме, осторожно накрывает хворост шинелью. А вслух говорит.) Не кладите сюда, господин! Я в эту яму самовар вытряхиваю! (Отходит прочь.)
Андрузский. Комедия, да и только!
Вано. Винца отведал, кацо?
Карпо. Полиция там сидит! Пришла за нами следить…
Андрузский. Чего же ты смеешься, чертова душа!
Вано (хватается за кинжал). Голову с плеч!
Карио. Спокойно, пускай сидит… Я подумал, что там он безопасен… А пусти его — приведет полно! Ждите за кустами.
Андрузский. Ты, брат, смелый!
Карпо. Не последний в семинарии!
Андрузский. Разве не из Лаврской трапезной?
Карпо. Тот спит у кумушки — это только подрясник его на мне да ремешок…
Андрузский. Что и говорить — хват! Как зовут тебя?
Карпо. Карпо.
Андрузский. Меня — Грицко! Салют, коллега! (Вместе с Вано отходит за кусты.)
Карпо (увидел кого-то и снова начинает раздувать пустой самовар). Девушка! Как это будет по-латыни? Дивина пуелла, или наоборот — пуелла дивина? А о ней кто же это?