Старик направляется дальше, но, сделав несколько шагов, оборачивается к пушкарям.
— Ты, Давыд, не покрывай мени бракоробив! Не в цьому дружба народив! Дружба народив у бою! Голову свою за товарища пидставляй! Оде дружба… А то у мэнэ в соединении есть и грузыны, и москвычи, и узбеки з сыбирякамы, — коли мы будэмо одын одного покрываты, то що выйде!? Понятно, Давыд?
— Так точно, товарищ командир! — весело отвечает Давид.
Но старик не слушает ответа. Он идет дальше по лагерю.
— Готуйсь, хлопди, — говорит он на ходу, — нич — буде важка. Може, бий прийдеться прийняты. Щоб усе було пид рукою. Патроны перетрить тряпкою, колы заряжаете дискы. Як по маслу патрон должен в дуло йты. Усе на соби попрыв’язуйтэ, пришийтэ, щоб нидэ не брязнуло, не грюкнуло…
Издали доносится эхо выстрелов. Они то затихают, то учащаются.
— Нервують фрыци, — прислушивается старик, — душа жызни просыть, а тут — ганяйся за партызанамы…
Быстрым шагом подходит к командиру начальник разведки — невысокий плотный мужчина с окладистой бородой.
— Пытаются закрыть нам дорогу, — говорит он на ходу, — но пока ждут танков…
— Пизно закрывають, — усмехается командир, — нас уже тут нэма! Що чуваты, Иван Иванович?
— Разведданные показывают, что рядом с нами идет какое-то большое партизанское соединение. Народ передает: имеются танки, самолеты, тяжелая артиллерия…
Старик в восторге хлопает себя плетью по сапогу:
— От здорово! Знает, яке то соединение? Нэ знаеш? А ще начальник розвидкы! То ж мы! Щоб я вмер, що то мы!
— Но у нас нет пока ни танков, ни самолетов!..
— Немае, кажеш? А народ хоче, щоб воны в нас булы. Значить, воны в нас е!
— Правильно! Как я не догадался…
— Догадуйся, интеллигент!.. Казав Мышко, що твоя группа вертаеться из мистечка? Без шуму, чи з боем?
— Передали с заставы по телефону — все целы, с ними постороннее лицо…
— Оце вже ты, Ивановичу, перегнув!.. Якись у тэбэ казенни слова — "посторонне"… Не посторонне, а риднэ, он як! Це ж, можна сказать, — гвардеець пидполля… Нас тысячи вкупи, а вин идэ сам… Идэ, виконуе задание…
Впереди появляется комиссар соединения. Это высокий, чернявый, с густыми усами военный, ладно одетый, с четкими движениями и твердым шагом.
— Артем Сидорович, — говорит он командиру, — прошу твоего совета. Случай такой, что никак в нем не могу разобраться без твоей помощи.
— Нэ хытры, Сэмэнэ, — недоверчиво взглядывает старик, и глаза его смеются, — уже, мабуть, щось придумав, щоб из мэнэ, старого, посмиятысь? Грих тоби будэ на тим свити…
Они идут вместе, и видно, что это вернейшие друзья, спаянные на жизнь и на смерть, мужественные, закаленные, достойные друг друга.
— Хорошие шутки, — смеется комиссар и обходит кусты, выходя на полянку. Там стоит партизан с автоматом, а перед ним старый дед-крестьянин, корова й две дивчины: старшая и младшая — лет 16. Младшая никак не может угомонить корову, мотающую головой и все порывающуюся куда-то идти.
— Що скажэтэ, люды добри? — обращается командир.
— Мне самого командира нужно. — отвечает дед.
— А може це вин перед тобою й стоить, — говорит командир, внимательно оглядывая всех пришедших. Он при этом небрежно распахивает свой "серяк", чтобы дед успел заметить у него на груди ордена и звезду Героя. — Можеш говорыты все одкровенно… Дочок сватать прывив? Дак мы вси вже жонати! Одружылыся з партызанським движением!..
— Вы не смейтесь, — с обидой в голосе говорит дед, — я к вам, как к Советской власти, а вы с шуточками!..
— Тоди — другэ дило, — замечает командир, — выкладай твое дило, бо нам уже час рушаты…
Командир смотрит при этом на часы.
— Коли не смеетесь, — говорит дед, — то здравствуйте…
Он протягивает командиру руку и по-крестьянски обстоятельно здоровается.
— Слух про тебя хороший в народе бежит. Будто много вражеской крови на землю выпустил. Никогда не отступал, и сам Сталин поручил тебе поднимать народ против оккупантов. Сынов у меня нет, привел к тебе дочерей…
Командир глянул на комиссара, уловил у того в глазах улыбку и досадливо крякнул, хлопнув плеткой по сапогу.
— Может, ты сомневаешься? — забеспокоился крестьянин. — Они послушные у меня, на любое дело лютые! Прикажешь воевать — они винтовку возьмут, прикажешь стирать, варить или раненых носить — тоже лучше не надо! Сам бы пошел, да здоровье не то, плохо вижу, ноги — как колоды… Корову даю за дочерьми, чтобы не сказали люди, что с пустыми руками идут…
— Тато, — застеснялась младшая.
— Чего там тато! — поднял голос дед. — А если вам нужно будет песню спеть, товарищ командир, то лучше моих девчат никто вам не споет!
— Спасибо, — отрывисто говорит командир, видно, что он взволнован, — спасибо за поповнення, можеш не сумниваться, в хороши руки дочерей отдаеш… Зачислить в загин!
И старик командир в сопровождении комиссара и начальника разведки идут дальше по лагерю.
— Хитрым ты чоловик, Сэмэн, — говорит старик комиссару. — николы из знаеш, яку ты мэни штуку пидсунэш…
Им навстречу движется человек в замасленном костюме, кепке, с железным сундучком в руке, Похож на члена паровозной бригады. Рядом идет партизан с автоматом.
— Тот человек, — говорит начальник разведки, — молодцы хлопцы!.. Нашли кого надо…
— Но и он молодец, — замечает комиссар, — если оказался вовремя на условленном месте…
Группы встречаются, и начальник разведки молча достает из сумки засургученный пакет, карандаш и подает пришедшему железнодорожнику. Это — связной.
— Прошу вас, — говорит начальник разводки, — напишите здесь на обороте ваш помер…
Связной берет карандаш и молча пишет.
Начальник разведки сверяет написанный номер с номером на лицевой стороне конверта. Возвращает конверт связному.
— Верно. Здравствуйте, товарищ. Очень рады вас встретить. Кое-что передам устно. В высшей степени засекреченное дело…
Командир и комиссар жмут руку связному. Автоматчик, откозыряв, уходит.
— Выделить лошадь, — говорит комиссар начальнику разведки, — одежду, питание. В вашем распоряжении, товарищ, еще часика два-три, советую поспать. К вечеру выступаем. Вы очень устали? — спрашивает комиссар участливо.
— Очень, — тихо говорит связной и валится на землю, прижимая к груди полученный пакет.
В толстой клеенчатой тетради открыта последняя страница. Заключительные слова отчета связного:
"Так я очутился в партизанском соединении товарища К., идущем в рейд по тылам врага. Здесь получил пакет с новым поручением. Партизаны достали мне тетрадь, в которой пишу. Пройдя нужное расстояние с соединением, я отправлюсь на выполнение нового задания…"
И ниже приписка другим почерком:
"Тетрадь получена от комиссара соединения товарища Р. Связной тов. Ковалев Владимир Илларионович отстал в районе города В. Судьба его неизвестна".
В музее у витрины, на которой экспонирована клеенчатая тетрадь, стоит, улыбаясь, человек в военной форме. Это тот, чья судьба неизвестна.
Он вытаскивает ручку и дописывает знакомым почерком в тетради: "С удовольствием исправляю некоторую неточность. Нам еще надо жить и жить!.."
Киев. 1950.
ПРИМЕЧАНИЯ[7]
ЗАВОЕВАТЕЛИ
Датируется 1931 годом. Впервые пьеса издана отдельной книгой в издательстве "Рух" в 1932 году к 15-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Включена в третий том пятитомника Гослитиздата УССР (Киев, 1959). По этому изданию и осуществлен перевод для данного тома.
67 стр. Как известно, в специальном постановлении ЦК КПСС была строго осуждена эта форма борьбы с прогульщиками и бракоделами, практиковавшаяся на некоторых предприятиях.
ДУМА О БРИТАНКЕ
Пьеса написана к 20-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Впервые издана отдельной книгой Гослитиздатом Украины в 1938 году. В 1946 году автор опубликовал новую редакцию этой пьесы (см. Ю. Яновский. Драматические произведения. Укргосиздат, 1946). Готовя в 1951 году сборник своих произведений, Ю. Яновский заново редактирует "Думу о Британке". На русском языке пьеса в последний раз публиковалась в книге Ю. Яновского "Избранное" (Гослитиздат, М., 1955).
ПОТОМКИ
Датируется 1938 годом. Впервые пьеса напечатана в 1939 году в журнале "Радянська Украша", № 11. Отдельной книгой выпущена Гослитиздатом Украины в 1940 году. Впервые на русском языке пьеса была опубликована в 1955 году ("Избранное", Гослитиздат, М.) — по тексту, заново просмотренному автором.
СЫН ДИНАСТИИ
Датируется 1942 годом. Впервые пьеса напечатана в журнале "Украинская литература" (1942–1943). Отдельной книгой выпущена Гослитиздатом в 1944 году. В 1946 году писатель опубликовал новую редакцию этой пьесы; еще раз перерабатывал это произведение автор в 1951 году. На рубежом языке пьеса впервые опубликована в сборнике "Земля отцов" (Гослитиздат, М., 1944). Перевод перерабатывался по подготовленному для "Избранного" (Гослитиздат, М., 1955) украинскому тексту и одобрен писателем.
РАЙСКИЙ ЛАГЕРЬ
Датируется 1952 годом. Впервые пьеса опубликована на русском языке в авторском переводе в альманахе "Дружба народов" (№ 1, 1953). Текст заново был подготовлен писателем для "Избранного" (Гослитиздат, М., 1955). Публикуется по тексту этого издания.
ДОЧЬ ПРОКУРОРА
Датируется концом 1953 года. Впервые пьеса опубликована в 1954 году на русском языке в авторском переводе в журнале "Театр", № 4. Писатель продолжал работать над пьесой. Последний ее вариант на украинском языке был напечатан после смерти писателя в 1956 году в журнале "Вітчизна", № 10. В нашем издании текст воспроизводится по журналу "Театр".
МОЛОДАЯ ВОЛЯ
Писатель работал над пьесой на протяжении 1951–1954 годов и не успел ее завершить. Начисто переписано автором только два действия (вообще же он, как мы уже отмечали, предполагал создать тетралогию о жизни и революционной борьбе Тараса Шевченко). Если бы смерть не вырвала Ю. И. Яновского из наших рядов, он, несомненно, успешно довел бы дело до конца, устранил бы недостатки, встречающиеся в этом незаконченном, незавершенном про-изведении (некоторые отступления от точных дат, известных событий, зафиксированных фактов и т. п.). Но и в настоящем своем виде "Молодая воля" представляет историко-литературный интерес, особенно сейчас, когда в нашей стране и за ее рубежами ведется широкая подготовка к 100-летию со дня смерти и 150-летию со дня рождения Т. Г. Шевченко. Пьеса впервые опубликована в журнале "Вітчизна" в 1955 году (№ 3), затем включалась в третий том пятитомника Гослитиздата Украины (К., 1959). Перевод осуществлен по этому изданию.