По неволе иль по воле
Мчится он в ночную тьму? (Вяземский П. А. Стихотворения. М.-Л., 1969, с. 296–297).
Жандарм, сопровождающий на тройке в Сибирь политического ссыльного, – обычное, а после каракозовских дней – очень частое для России явление. Мотив дороги и жандарма весьма устойчив в лирике Некрасова (см., например, «В дороге» (1845), «Перед дождем» (1846), «Благодарение господу богу…» (1863), «Бунт» (1872)).
Основным литературным источником комментируемого стихотворения является «Дорога в Россию» (отрывок из части III «Дзядов») А. Мицкевича – произведение, ставшее генетическим корнем ряда польских и русских революционных песен, в том числе песни русских ссыльных «По пыльной дороге телега несется». Картина бескрайнего заснеженного пространства, непогода, кибитка с юным политическим «преступником», сопровождаемым жандармом, размышления и «догадки» наблюдателя-рассказчика, композиция «Еще тройки» и даже отдельные выражения и характеристики напоминают «Дорогу в Россию» Мицкевича.
Вместе с тем «Еще тройка» – оригинальное сатирическое произведение, в котором мотивы и образы Мицкевича переосмыслены в соответствии с русской действительностью второй половины 1860-х гг. Здесь Некрасов в скрытой, но достаточно прозрачной форме выразил свое отношение к яростному разгулу реакции после выстрела Каракозова (подробнее см.: Мельгунов В. В. К литературной родословной стихотворения Некрасова «Еще тройка». – РЛ, 1979, № 3, с. 163–172).
Стихотворение стало известным в демократических кругах сразу по выходе в свет и приобрело огромную популярность среди революционной молодежи, читалось на вечерах и сходках. Его острый политический смысл был понятен публике и вызывал беспокойство властей (см.: Засулич В. Воспоминания. М., 1931, с. 27, а также: Некр. сб., IV, с. 216–217).«…нельзя пройти молчанием, – писал в 1883 г. директор департамента полиции В. К. Плеве в докладной записке Александру III, – то губительное влияние, которое имело на молодежь сочувствие Некрасова первым проявлениям практической революционной деятельности. Этот талантливый печальник, по выражению его друзей, народного горя, стоя на краю могилы, ободрял пропагандистов стихами, которые заучивались и повторялись с упоением подрастающим поколением <…> Некрасов со злобной насмешкой встретил меры правительственного преследования, которое постигло пропагандистов, и призывал новые силы на смену выбывающим». Эту мысль Плеве подкреплял цитатами из стихотворений «Сеятелям», «Еще тройка», «Мать» («Она была исполнена печали…») (ЛН, т. 49–50, с. 526).
«Зачем меня на части рвете…»*
Печатается по ПССт 1927, с. 147–148.
Впервые опубликовано: Н. А. Некрасов в воспоминаниях современников, письмах и несобранных произведениях. Сост. Ч. Вет-, ринский. М., 1911, с. 282–283.
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1920.,
Черновой автограф – ИРЛИ, ф. 203, № 33, л. 1 (варианты его (ст. 5-10, 24–29) впервые опубликованы В. Е. Евгеньевым-Мак-симовым: Современник, 1914, № 10, с. 44).
Местонахождение белового автографа в настоящее время неизвестно. Частично этот текст приведен в кн.: Чуковский К. И. Поэт и палач. Пгр., 1922, с. 6–7, с ошибочной ссылкой на Ст 1920, где помещен вариант первой публикации; полностью опубликован К. И. Чуковским в ПССт 1927. Тот же текст, с разночтениями в ст. 18 и 27, см. во всех послевоенных изданиях, начиная с ПСС. Беловой автограф стихотворения был передан автором незадолго до смерти Г. З. Елисееву. На нем была помета: «24 июля 1867. Карабиха. Пиши для себя». На полях приписка: «Это написано в минуту воспоминаний о мадригале. Хорошую ночь я провел!». Елисеев пытался опубликовать произведение во «Внутреннем обозрении» № 1 «Отечественных записок» за 1878 г., посвященном в первой своей части похоронам Некрасова. Цензура вырезала эту часть обозрения. В указанный выше сборник Чешихина-Ветринского вошел именно этот текст стихотворения с разночтениями в ст. 7 и 9-10, видимо, цензурного происхождения. Статья Елисеева со стихотворением Некрасова увидела свет впервые в изд.: Пролетарские писатели – Некрасову. Л.-М., 1928.
Копия из архива А. Н. Пыпина, снятая неизвестной рукой с гранок текста «Отечественных записок», с прибавлением рукою Пыпина описания автографа Некрасова, – ИРЛИ, 2136, л, 2.
В стихотворении «Зачем меня на части рвете…» отражено состояние духа Некрасова, трагически переживавшего свой ложный шаг – выступление в Английском клубе с «мадригалом» Муравьеву Вешателю (см. комментарий к стихотворению «Ликует враг, молчит в недоуменье…» – наст. изд., т. II, с. 429–430, к «Медвежьей охоте» – выше, с… 393; см. также в указанной выше книге К. И. Чуковского «Поэт и палач»).
Горькие воспоминания о «мадригале» Муравьеву и ярость против «остервенелой толпы» охватили поэта, возможно, после прочтения в «Русском вестнике» (1867, № 2) стихотворения А. А. Фета «Псевдопоэту», в котором тот клеймил Некрасова словами «презренный раб». Ср. перекличку с этой филиппикой в вариантах наборной рукописи сатиры «Суд» (Другие редакции и варианты, с. 294–295).
Низкопоклонники, лакеи… – Ср. этот стих и его вариант в черновом автографе ИРЛИ («низкопоклонные лакеи» – см.: Другие редакции и варианты, с. 298) со стихотворением Фета «Псевдопоэту»: «Влача по прихоти народа в грязи низкопоклонный стих» (Фет А. А. Вечерние огни. М., 1971, с. 77).
Как будто от таких отцов Герои где-нибудь родятся? – Ср. Ь «Недавнем времени»: «Таковы ли бывают отцы, От которых герои родятся?..».
Блажен, кто в юности слепой ~ Положит голову на плаху… – реминисценция десятой строфы главы 8 пушкинского «Евгения Онегина»: «Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел…».
Я жить в позоре не хочу, Но умереть за что – не знаю. – Ответ на эти сомнения Некрасов вкладывает в уста «пророка» в стихотворении 1874 г. «Пророк» (ст. 7–8).
Притча о «киселе»*
Печатается по Ст 1874, т. III, ч. 6, с. 252–261, где по цензурным соображениям датировано 1865 г., с исправлением ст. 12, 24, 37, 66, 88, 196 по доцензурной редакции наборной рукописи.
Впервые опубликовано: ОЗ, 1868, № 1, с. 1–6, с подписью: «Н. Некрасов» и цензурными заменами указанных выше стихов (перепечатано: Ст 1874, т. III, ч. 6).
В собрание сочинений впервые включено: Ст 1874.
Первоначальные наброски карандашом ст. 1, 40, 58, 59, 67 в сводка отдельных отрывков под заголовком «Притча о „Киселе“» (ст. 34–37, 50–57, 203–210) вместе с набросками к сатире «Суд» – ГБЛ, ф. 195, п. 57526, л. 1–2. На полях страницы автографа с «Притчей о „Киселе“» помета чернилами: «117. Титул».
Наборная рукопись, с правкой и датой под текстом: «21 августа» – ГБЛ, ф. 195, п. 5752а, л. 1–4. Доцензурный текст имеет незначительные отличия от печатного. Окончательная правка (в основном автоцензурного характера) карандашом, под текстом пометы Некрасова для наборщиков: «Чисто. Отд<ел> 1-й „Отеч<ественных> зап<исок>“, 1868, № 1. Наберите это стихотворение поскорее – его можно будет пустить вначале».
Датируется 21 августа 1867 г.
Летом 1867 г. у Некрасова возник замысел цикла сатирических жизнеописаний «Эпитафии», оставшийся неосуществленным (ЛН, т. 49–50, с. 178); к нему, по всей вероятности, относятся «Притча о „Киселе“», набросок «Зимой играл в картишки…» (см. выше, с. 60, 415) и набросок 1855–1856 гг. «Семьдесят лет бессознательно жил» (см.: наст. изд., т. II, с. 18). На полях рукописи «Суда» и «Притчи о „Киселе“» имеется запись: «Жил-был за тридевять земель и пр. Эпитафии».
В стихотворении «отразилась целая полоса истории нашего театра, растянувшаяся на многие десятилетия, и в образе Киселя следует усматривать не столько ту или иную личность, сколько <…> черту современного общества», – указывает М. М. Гин (Некр. сб., IV, с. 139).
Прототипами Киселя называли разных лиц – графа А. М. Борха, барона К. К. Кистера. М. М. Гин в указанной статье (см. также: ПССт 1967, т. II, с. 632) убедительно доказывает, что ближайшим прототипом «Киселя» мог быть А. И. Сабуров. Крупный богач, управляющий императорскими театрами в 1852–1862 гг., отличался, по отзывам современников, дремучим невежеством и «крайней ограниченностью умственных способностей. Уже один его внешний вид давал возможность сделать безошибочное заключение об его уме. Приезжая в Москву, Сабуров привозил с собой своего секретаря, который и вершил все его дела…» (Вальц К. Ф. Шестьдесят лет в театре. Л., 1928, с. 40–41; ср.: Шуберт А. И. Моя жизнь. Л., 1929, с. 156; см. также «<Анекдот о… Сабурове>», записанный Некрасовым, – ПСС, т. XII, с. 108). Военные подвиги «Киселя», сломившего рога «крамоле внешней» и успешно боровшегося «со внутренним врагом», очень напоминают «подвиги» другого современника Некрасова – Муравьева Вешателя. Этим обстоятельством следует, очевидно, объяснить «ошибку» Некрасова, датировавшего «Притчу о „Киселе“» двумя годами раньше времени ее написания (подробнее см.: Мельгунов Б. В. Из комментария к стихотворениям Некрасова. – Некр. сб., VI, с. 139–142).
Стихотворение вызвало злобную реакцию антидемократической критики: Некрасова упрекали за фельетонность, «водевильный характер» «Притчи о „Киселе“» (Всемирный труд, 1868, № 2, с. 136; № 4, с. 106; РВ, 1874, № 7, с. 437).
Ликург (IX в. до н. э.) – спартанский законодатель.
С фронтона крыши театральной Ушло три бронзовых коня! – Очевидно, намек на кражу статуй Талии и Мельпомены из нищ до фасаду Александрийского театра после ремонта в 1860-х гг. (ВВ, 1916, 24 авг., № 15760).
Выбор*
Печатается по Ст 1873, т. II, ч. 4, с. 165–170. Впервые опубликовано: ОЗ, 1868, № 1, с. 75–76, с подписью! «Н. Некрасов».