— Послушайте, падре, раз уж на то пошло, нет ли на жангаде еще, кого надо бы обвенчать?
— Как будто нет, — ответил падре Пассанья. — Вот разве Торрес... Вы, кажется, не женаты?
— Нет, я всегда был холостяком!
Бенито и Маноэлю показалось, что, произнося эти слова, Торрес бросил взгляд в сторону Миньи.
— Что же мешает вам жениться? — продолжал отец Пассанья. — В Белене можно найти подходящую по возрасту жену и попробовать устроиться в городе. Семейная жизнь куда лучше бродячей.
— Вы правы, падре, — ответил Торрес, — я бы не отказался! К тому же добрый пример заразителен. Но я никого не знаю в Белене, и устроиться мне будет очень трудно, если не помогут какие-нибудь особые обстоятельства.
— А сами-то вы откуда? — спросил Фрагозо, который все не мог отделаться от мысли, что уже встречался с этим человеком.
— Из провинции Минас-Жеранс.
— А родились?
— В Тижоке— главном городе Алмазного округа.
Всякого, кто взглянул бы в ту минуту на Жоама Гарраля, поразилбы его пристальный взгляд, скрестившийся со взглядом Торреса.
Глава XIX Старая история
Фрагозо, продолжая разговор, спросил:
— Как, вы родились в самой Тижоке?
— Да, — подтвердил Торрес. — Вы тоже оттуда?
— Нет, я с побережья Атлантического океана и родился на севере Бразилии.
— А вам незнакомы те места, господин Маноэль? — спросил бразилец.
В ответ молодой человек лишь отрицательно покачал головой.
— А вы, господин Бенито? — обратился Торрес к младшему Гарралю, явно стараясь втянуть того в разговор. — Вы никогда не посещали Алмазный округ хотя бы из любопытства?
— Нет, — отрубил Бенито.
— Ах, как бы мне хотелось там побывать! — воскликнул Фрагозо, который, сам того не замечая, подыгрывал Торресу. — Уж я бы нашел хоть один драгоценный камень!
— И теперь были бы богаты? — заметила Лина.
— Ясное дело!
— Так вот, если б вы были богаты три месяца тому назад, вам бы и в голову не пришла мысль о той лиане, правда?
— А если б мысль о ней не пришла мне в голову, — вскричал Фрагозо, — не пришла бы ко мне и очаровательная девушка, которая... Нет, воистину, что Бог ни делает — все к лучшему!
— Теперь вы убедились в этом, Фрагозо, — проговорила Минья, — ведь Господь послал вам мою милую Лину! Алмаз за алмаз, стало быть, вы ничего не потеряли.
— Напротив, сударыня, — с изысканной любезностью ответил ей Фрагозо, — я только выиграл!
Торрес, не желавший, как видно, менять тему разговора, заговорил снова:
— А ведь в Тижоке бывало, что люди в одночасье становились богачами, и многие теряли от этого голову. Слыхали ли вы когда- нибудь о знаменитом алмазе из Абаэте, оцененном более чем в два миллиона рейсов? Так вот, тот самый камешек, весом в унцию, был найден в бразильских копях! И нашли его три преступника, приговоренных к пожизненной ссылке. Нашли случайно, в реке Абаэте, за девяносто лье от Серро-де-Фрио.
— Они разбогатели? — спросил Фрагозо.
— Как бы не так! — ответил Торрес. — Они передали камень управляющему копями. После оценки португальский король Жоао Шестой[53] повелел его просверлить, чтобы надевать на шею в торжественных случаях. А ссыльные получили свободу — и только. Однако человек более изворотливый мог бы воспользоваться редкой удачей.
— Например, вы? — сухо спросил Бенито.
— Почему бы и нет? — Торреса было не так-то просто смутить. — А вам приходилось бывать в Алмазном округе? — обратился он вдруг к Жоаму Гарралю.
— Никогда, — ответил тот, глядя в упор на своего гостя.
— Очень жаль! Не мешало бы когда-нибудь съездить туда. Получите большое удовольствие, уверяю вас. Алмазный округ вклинивается в самое сердце Бразилии точно огромный парк двенадцати лье в окружности. Своей природой — растительностью, песчаными пустошами в кольце высоких гор — он резко отличается от соседних провинций. Это самое богатое место на земле: с тысяча восемьсот седьмого по тысяча восемьсот семнадцатый год там ежегодно добывали около восемнадцати тысяч карат алмазов. Вот где можно было запросто разбогатеть, и не только тем, кто обшаривал горы, взбираясь до самых вершин в поисках драгоценных камней, но и сбывавшим их контрабандистам! Теперь добывать алмазы много труднее: две тысячи негров, работающих в государственных копях, отводят воду из рек, чтобы вынимать со дна песок, в котором попадаются алмазы. Прежде все было куда проще!
— Что и говорить, — вставил Фрагозо, — прошли хорошие времена!
— Однако и теперь не составляет труда добыть алмаз незаконным путем, попросту говоря — украсть. В тысяча восемьсот двадцать шестом году — мне было тогда восемь лет — в Тижоке произошла ужасная драма, показавшая, что преступники ни перед чем не останавливаются, когда могут сразу захватить целое состояние. Но вам, должно быть, неинтересно слушать...
— Напротив, Торрес, продолжайте, — возразил Жоам Гарраль до странности спокойным голосом.
— Хорошо. Речь идет о краже красивых камешков стоимостью в миллион, а то и два!
Он на мгновение замолчал, непроизвольно сжав пальцы в кулак.
— Вот как было дело, — продолжал он. — В Тижоке имеют обыкновение один раз в год вывозить все собранные за год алмазы. Их рассортировывают по величине, пропуская сквозь двенадцать сит с разными отверстиями, затем зашивают в мешки и отправляют в Рио-де-Жанейро. Но драгоценный груз, как вы догадываетесь, нуждается в усиленной охране. Чиновник, выделенный управляющим, четверо конных и десяток пеших солдат из расквартированного в провинции полка — таков обычный конвой. Сначала они заезжают в Вилла-Рику, где главный управляющий ставит на мешки свою печать, а потом продолжают путь до Рио-де-Жанейро. Нелишне добавить, что из предосторожности день отъезда держится в глубочайшей тайне.
В тысяча восемьсот двадцать шестом году молодой чиновник лет двадцати трех, по фамилии Дакоста, некоторое время уже служивший в Тижоке в канцелярии управляющего, придумал следующий смелый ход. Он сговорился с шайкой контрабандистов и сообщил им день отправки алмазов. Хорошо вооруженная и довольно многочисленная банда приняла свои меры. В ночь на двадцать второе января, за Вилла-Рикой, грабители неожиданно напали на солдат охраны. Конвой мужественно защищался, но был весь перебит, за исключением одного солдата; несмотря на тяжелые раны, ему удалось бежать и сообщить о происшедшем. Бандиты не пощадили и чиновника, сопровождавшего ценный груз. Он пал под ударами злодеев, и тело его, видать, было сброшено в пропасть, потому что его так и не нашли.
— А что же Дакоста? — спросил Жоам Гарраль.
— Преступление не пошло ему на пользу. Обстоятельства сложились так, что подозрения пали на него. Его обвинили в том, что именно он был инициатором ограбления. Напрасно он отпирался. Дакоста один мог знать, на какой день назначен выход партии, и предупредить шайку бандитов. Его бросили в тюрьму, осудили и приговорили к смерти. А смертный приговор, как известно, приводится в исполнение через двадцать четыре часа.
— Несчастный был казнен? — спросил Фрагозо.
— Ночью, за несколько часов до казни, то ли действуя в одиночку, то ли с помощью сообщников, он бежал из тюрьмы Вилла- Рики.
— И с тех пор никто никогда не слыхал об этом человеке? — спросил Жоам Гарраль.
— Никто и никогда! — ответил Торрес. — Должно быть, он уехал из Бразилии и живет теперь припеваючи где-нибудь в далеких краях на краденые деньги.
— Пусть лучше живет в нищете! — горячо пожелал Жоам Гарраль.
— И пусть Господь покарает его муками нечистой совести за содеянное преступление! — добавил отец Пассанья.
Обед окончился. Собеседники встали из-за стола и вышли подышать свежим вечерним воздухом. Солнце клонилось к закату, но до наступления ночи оставалось еще не меньше часа.
— Никчемная история, — посетовал Фрагозо. — Начало нашего обручального обеда было гораздо интересней конца!
— А все из-за вас! — упрекнула его Лина.
— Как это — из-за меня?
— Зачем было расспрашивать об Алмазном округе и об алмазах? Какое нам до них дело?
— А ведь верно, черт побери! — воскликнул Фрагозо.
— Выходит, вы первый и виноваты.
— И первый наказан, потому что не слышал вашего смеха за десертом.
Вся семья отправилась на нос жангады. Маноэль и Бенито молча шагали рядом. Якита с дочерью так же молча следовали за ними.
Торрес не отходил от Жоама Гарраля, который шел понурясь в глубокой задумчивости. Вдруг Торрес положил ему руку на плечо.
— Жоам Гарраль, — сказал он, — мне надо поговорить с вами. Вы можете уделить мне четверть часа?
Жоам Гарраль поднял голову и взглянул ему в глаза:
— Здесь?
— Нет! Наедине.
— Ну что ж, пойдемте!
Оба повернули назад и вошли в дом, плотно притворив за собою дверь.
Трудно описать, что почувствовали оставшиеся, когда Жоам Гарраль и Торрес ушли вдвоем. Всех охватила какая-то непонятная тоска, предчувствие нависшей опасности, но никто не решался высказать его вслух.
— Маноэль, — сказал Бенито, схватив друга за руку и отводя в сторону, — что бы ни случилось, этот человек высадится завтра в Манаусе!
— Да!.. Всему бывает конец! — твердо ответил Маноэль.
— А если из-за него... с моим отцом случится несчастье... тогда я убью мерзавца!
Глава XX Лицом к лицу
Оставшись одни в комнате, где их никто не мог ни видеть, ни слышать, Жоам Гарраль и Торрес с минуту смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
Может, авантюрист не решался начать разговор? Или он предвидел, что Жоам Гарраль ответит на все его вопросы презрительным взглядом? Скорее последнее.
— Жоам, — начал он, — ваша фамилия не Гарраль, а Дакоста.
Услышав это имя, Жоам Гарраль невольно вздрогнул, но ничего не сказал.
Торрес продолжал:
— Двадцать три года назад вы служили в управлении тижокских алмазных копей, и вас приговорили к смерти по делу об ограблении и убийстве.