Вслед за этим плоть и кровь сжались в "крошечный ручеек" толщиной с руку. Затем он потек в сторону "Германа Спэрроу".
Находясь вдалеке от происходящего, Клейн почувствовал отвращение, после чего его вырвало. Затем он заставил "Германа Спэрроу" открыть рот.
Поток плоти и крови поднялся по телу марионетки и проник в ее рот. Слегка теплое и склизкое ощущение прошло через пищевод и попало в желудок.
Тяжелый... Однако плоть и кровь Мистера А помогает удерживать желудок, не давая ему чересчур обвиснуть... Клейн просканировал марионетку, после чего заставил ее посмотреть вверх на закрытую туманом багровую луну и сказать Панатии:
— Давайте начнем.
— Хорошо, – Панатия, которой с трудом удавалось сдерживать свое безумие, торопливо пошла к входу в собор.
Клейн заставил "Германа Спэрроу" идти рядом с ней, попутно отрывая у себя клок волос. Затем он заставил два мясных усика вырасти из руки марионетки, после чего приказал вырвать их, что заставило кровь хлынуть наружу.
Если бы здесь был кто-то очень хорошо знакомый со мной, он бы точно заметил проблему, потому что я не могу так решительно нанести вред собственному телу... Хм, возможно, в глазах других, сумасшедший авантюрист Герман Спэрроу может легко совершить такой поступок... В то время как Клейн заметил проблему и сделал выводы, марионетка прошла через приоткрытую главную дверь древнего собора и передала волосы и плоть Панатии.
Панатия замедлила шаг, достала уродливую куклу размером с ладонь, обтерла ее плотью и завязала волосы на тонкой шее.
Держа проклятую куклу в одной руке, она, наконец, шагнула в дверь собора. Клейн тут же заставил "Германа Спэрроу" управлять ее Нитями Духовного Тела. Что касается Мистера А, то, поскольку он находился в марионетке, контролировать его нити не составило особого труда.
Хм, даже я могу это сделать. С силами, продемонстрированными Заратулом, Он способен помочь потусторонним, не принадлежащим к пути Провидца, решить проблему контроля над Нитями Духовного Тела в соборе. Таким образом, пока Он хочет, чтобы Демонесса Отчаяния вошла, Он мог бы давно открыть дверь... Почему Он этого не сделал? Он не может использовать свои способности за пределами собора? Поэтому Провидцы, не являющиеся Кукловодами или выше, не могут пройти к Нему? Клейн использовал органы чувств своей марионетки, чтобы дистанционно проанализировать ситуацию.
Внутри собора трупы оставались висящими в воздухе. Их головы были склонены, а глаза закатились назад. Время от времени они раскачивались на ветру, издавая бредни "Хорнакис... Флегрея...".
Когда Панатия увидела эту сцену, ее тело мгновенно напряглось, но она быстро взяла себя в руки. Вместе с "Германом Спэрроу" они прошли под взглядами повешенных.
Вскоре они увидели черный алтарь и статую потомка древнего бога.
Заратул остался сидеть по диагонали за статуей, в капюшоне и с белой бородой.
Когда "Герман Спэрроу" и Панатия приблизились, Он медленно поднял голову и усмехнулся.
— Очень хорошо. Потусторонние пути Провидца должны знать, как использовать свой мозг и не всегда думать о битве.
Он, казалось, предвидел, что все бумажные фигурки "Германа Спэрроу" будут уничтожены, поэтому протянул свою морщинистую ладонь и ухватился за что-то. Его хватка вытянула желтовато-коричневый пергамент, перо и бутылочку с чернилами.
Это заставило Панатию непроизвольно нахмуриться.
Заратул взял перо и нацарапал слова и символы, затем свернул пергамент и передал его "Герману Спэрроу".
— Это символ открытия двери, а также формула зелья Причудливого Колдуна, которая тебе нужна. Пергамент будет существовать только сорок пять минут и не может покинуть это место.
Клейн обошел Демонессу Отчаяния и развернул пергамент.
Внезапно его зрачки сузились, и он замер на месте.
Символ, открывающий дверь, и символ, полученный из дневника семьи Антигон через Куклу Несчастья, были практически одинаковыми. Это был вертикальный глаз, состоящий из множества загадочных символов!
Однако в деталях имелись крошечные различия. Полумесяц и метка из пунктирных линий поменялись местами!
Глава 842. За дверью
В этот момент первая мысль, которая промелькнула в голове Клейна, была: Как и ожидалось, Заратул что-то замышляет!
Сразу после осознания происходящего он поблагодарил удачу за то, что заранее получил правильный символ открытия двери из дневника семьи Антигон. С этой информацией он не стал паниковать.
Заратул вернул перо и бутылочку с чернилами в прошлое и поднял голову. Оглядев "Германа Спэрроу" и Панатию, он со вздохом сказал:
— Все условия выполнены. Теперь вы можете открыть дверь.
Сказав это, он перевел взгляд на "Германа Спэрроу" и улыбнулся.
— Не забудь взять с собой мою урну.
Как только он это сказал, все его тело вдруг распалось на бесчисленные точки света и рассеялось по окрестностям, слившись с пустотой. Казалось, будто он давно сгнил и превратился в пыль.
На том месте, где он сидел, стояла оловянная урна. На ее поверхности были древние узоры, от которых не исходило никакой духовности.
Клейн заставил "Германа Спэрроу" сделать два шага вперед, нагнуться и поднять урну. Она показалась ему тяжелой, совсем не похожей на подделку.
Рукой, державшей пергамент, он открыл крышку и увидел, что она наполнена серовато-белым порошком. В нем не было ничего необычного.
Неужели это обычный прах? Тогда кто помог кремировать Заратула? Или он сам себя кремировал? После того как "Герман Спэрроу" закрыл крышку, тот небрежным движением руки достал из кармана кусок плоти и проглотил его.
Панатия заметила это действие и прищурила глаза, словно спрашивая, что он делает.
Клейн засунул рыбу в рот марионетки и сказал:
— Я немного нервничаю. Я не уверен, что этот символ открывания двери сработает.
Панатия уже убедилась, что тот ест обычное рыбье мясо. Хотя это выглядело несколько странно в данной ситуации, у полусумасшедшей не хватило терпения глубже проанализировать его действия. Она отвела взгляд в сторону, посмотрела на урну и улыбнулась.
— Если символ не сработает, мы можем разделить прах между собой. Мне хватит одной ложки в день...
Психическое состояние этой Демонессы действительно ненормально... Клейн тихо вздохнул. Пройдя мимо статуи ангела Ластика, предположительно Матери Неба, "Герман Спэрроу" подошел к стене.
Затем он указал на углубление и сказал Панатии:
— Поместите этот обсидиан внутрь.
Панатия ослепительно улыбнулась и сказала с блеском в глазах:
— Дай мне сначала посмотреть на символ открытия двери.
Не нужно меня так опасаться. Если бы я действительно хотел причинить тебе вред, я мог бы просто пожертвовать марионеткой и перестать контролировать твои Нити Духовного Тела. Ты определенно не успеешь сбежать из этого собора прежде, чем присоединиться к висельникам сверху. И через некоторое время я просто лично приду в собор, вставлю обсидиан, нарисую символ и покину это место... Однако символ, данный Заратулом, вызывает сомнения. Лучше мне найти человека, который примет на себя все последствия его использования... Мысли Клейна вихрем пронеслись в голове, после чего он заставил "Германа Спэрроу" поднять ладонь, похлопать себя по животу и открыть рот.
Сгусток плоти и крови вырвался наружу, собрался в одном месте и превратился в красивого женственного Мистера А.
После этого "Герман Спэрроу" поднял пергамент и развернул его.
Особый символ с формулой зелья Причудливого Колдуна отражались в глазах Панатии и Мистера А.
Глаза Панатии хитро сверкнули, после чего она кокетливо улыбнулась и сказала:
— Можешь уходить первым.
Она убедилась, что "Герман Спэрроу" все еще контролирует ее Нити Духовного Тела, поэтому она решила пропустить его вперед.
После сказанной фразы она бросила в него уродливую куклу с его кровью и волосами.
Она тоже боится предательства... Пока Клейн заставлял "Германа Спэрроу" поймать куклу, он также наблюдал, как Демонесса Отчаяния сделала несколько шагов вперед и вставила обсидиан в углубление.
Они идеально соединились, не оставив никаких выступов.
Стена начала излучать свет и постепенно становилась прозрачной. Были видны дороги, мощенные каменной плиткой, и облака, парящие в небесах.
Когда Панатия сделала шаг в сторону, "Герман Спэрроу", держа в левой руке куклу, пергамент и урну, протянул правую ладонь. Затем он использовал свой палец в качестве пера и начертил на прозрачной стене вертикальный глаз, состоящий из нескольких тайных символов.
Во время этого процесса перед Клейном встала дилемма. Он не был уверен, следует ли ему начертить символ Заратула или символ семьи Антигон.
Хотя он считал, что у Заратула был какой-то план, после некоторых раздумий он понял, что принизил эту мощную фигуру. Если единственной целью Заратула было причинить вред ему и всем остальным, кто был с ним, Ему не было нужды упоминать об открытии двери. Все, что Ему нужно было сделать, это терпеливо ждать.
Более того, без ауры серого тумана, который полностью разорван и отгорожен от Клейна туманным городом, он не мог понять, зачем Заратул нацелился именно на него.
Поэтому он решил, что цель Заратул – уговорить кого-то открыть дверь, чтобы Он смог что-то получить или покинуть это место. Опасность во время открытия двери можно сразу отмести. Если развеивание праха было Его основной целью, то, скорее всего, после выхода Клейн будет в относительной безопасности. Короче говоря, неизвестно, от чего ждать опасности.
Это также означало, что символ открытия двери Заратула был настоящим, и вероятность того, что он не несет в себе никакой опасности, составляла 50%.
С другой стороны, дневник семьи Антигон не обязательно был "добросердечным". По картине, которую Клейн видел во время гадания над серым туманом, по информации, полученной от Заратула, и по тому, что Заратул потерял контроль и сошел с ума, он мог определить, что сокровища семьи Антигон на главной вершине горного массива Хорнакис вполне могут быть ловушкой. А вот есть ли скрытые риски в символе, показанном дневником, – оставалось только гадать.