В коляске Уилл Ауцептин сосал большой палец и смеялся.
— Наверное, нет, потому что ты не в опасности. Помимо уникальности, некоторые предметы на тебе или твоем спутнике могут заинтересовать то существо.
Предметы на мне, моем спутнике... Мысли Клейна понеслись вскачь, пока он не понял, что мог быть подвергнут психологическому воздействию, к которому не был подготовлен, тем самым кое-что упустив.
Исследуя примитивный остров, он взял с собой Путешествия Гроселя!
Это была книга, созданная древним богом, Драконом Воображения, Анкевельтом!
Если этот примитивный остров связан с Орденом Сумеречного Отшельника, будь в глубине собора Ангел пути Зрителя с высокоуровневым мистическим предметом пути Бури, или наоборот, Он, скорее всего, заинтересуется этой тетрадью. Ведь лидером организации является Ангел Воображения, сын Бога, Адам! И именно из-за этой тетради мне позволили забрать карту Тирана, не дав при этом мне и мистеру Повешенному продолжить разведку? У Клейна возникла догадка, и он спросил:
— Как мне решить эту проблему?
— В этом нет необходимости. В долгосрочной перспективе это должно стать чем-то хорошим, но на середине пути могут возникнуть некоторые проблемы, – ответил Уилл Ауцептин. – Кроме того, ты и так уже обременен многими делами. Дополнительный вопрос не будет иметь значения. Я предупредил тебя, чтобы ты принял к сведению, дабы тебя не постигла беда.
...Логично. Человек перестает беспокоиться о новой проблеме, когда у него и так куча проблем... Хорошо подумав, Клейн внутренне согласился.
После этого он спросил:
— Мой друг, желающий получить каплю крови мифического существа, хотел бы знать, что именно тебе нужно.
— Что мне нужно? – Уилл Ауцептин снова усмехнулся. – Мне нужно многое. Например, способ усмирить Кости Вероятности или способ покончить с Уроборосом. Если это возможно, ты можешь взять столько крови, сколько захочешь! Но можешь ли ты это достать?
Даже если это возможно, зачем мне рисковать и сражаться с Уроборосом? Не проще ли просто разобраться с таким слабым Змеем Судьбы, как ты? Когда Клейна осмеяли, он без сомнения покачал головой.
— Нет.
— Тогда придумай что-нибудь другое. Я не тороплюсь, – Уилл Ауцептин сделал паузу и сказал: – Сегодня на балу будет очень высокомерная дама. С ней что-то не так. Если у тебя будет возможность поболтать с ней, ты должен подвести тему разговора к снам.
Хейзел? Сны? Клейн мысленно кивнул.
— Хорошо.
Видя, что Уилл Ауцептин намеревается уйти, он поспешно сказал:
— Этот бумажный журавлик вот-вот порвется. Как мне связаться с тобой в будущем, если у меня возникнет чрезвычайная ситуация?
Уилл Ауцептин на мгновение замолчал, а затем сказал:
— Ты хочешь, чтобы я сложил для тебя бумажного журавлика в животе моей мамы? Даже если я смогу, ты не сможешь его достать! Если у меня возникнет желание найти тебя, пока ты живешь здесь, я могу сделать это в любое время во сне. Если у тебя возникнут какие-то неотложные дела, просто посети моего отца! В конце концов, разве тебе не нужно ждать, когда ты используешь бумажного журавлика? Ладно, как еще не родившемуся плоду, мне нужно больше спать. Давайте оставим все остальное на будущее.
Клейн мог только кивнуть и сказать:
— Хорошо.
Как раз когда Уилл Ауцептин собирался рассеять отражение, он вдруг сделал паузу и сказал:
— Осталось еще кое-что.
— Да? – Клейн снова напрягся.
Уилл Ауцептин отвел взгляд и сказал:
— Мороженое, которое приготовил твой повар, слишком сладкое...
А? Клейн не знал, как реагировать на его слова, пока черная коляска не исчезла из зеркала. Тогда он вышел из оцепенения, его уголки рта дернулись.
Уладив проблему со своим раздувшимся мочевым пузырем, он вымыл руки и вышел. Он нашел Ричардсона и приказал:
— Иди на кухню и попроси их уменьшить сладость мороженого, которое сейчас делают.
Ричардсон не стал спрашивать, зачем, и сразу же сделал то, что ему сказали. Только когда он уже собирался войти на кухню, он вспомнил о проблеме.
Мистер Дуэйн Дантес еще не притронулся к мороженому, так как же он узнал, что оно слишком сладкое?
На эту проблему у Ричардсона быстро нашелся ответ. Он полагал, что гость сообщил его работодателю, попробовав мороженое.
Хотя это было немного невежливо, это не было чем-то редким, особенно среди знакомых друзей. Они предупреждали и любезно информировали его, чтобы хозяин бала не пострадал от неприятной критики.
В данный момент, поскольку предыдущий танец еще продолжался, Клейн не спешил с выбором партнерши для танца. Он подошел к длинному столу в стороне и воспользовался возможностью попробовать некоторые из деликатесов.
Как раз когда он выбирал кусок жареной рыбы Дейзи без костей, он вдруг увидел, как Вильма Глэдис наклонилась и взяла чашку сладкого чая со льдом.
Дама кивнула хозяину и улыбнулась.
— Этот напиток очень приятный. Я никогда не пробовала его раньше.
— Это сладкий чай со льдом с юга, – с улыбкой объяснил Клейн, бросив небрежный взгляд на ее живот. – Кажется, он очень послушный. О, возможно, это она.
Вильма улыбнулась.
— Большую часть времени, но иногда могут быть некоторые волнения посреди ночи.
Посреди ночи... Временами... Только не говорите мне, что это происходит, когда он отвечает на мои вопросы... Клейн внезапно вспотел, но быстро притворился невежественным и вернулся к своей тарелке. Отпив глоток сладкого чая со льдом, Вильма вернулась к предыдущему разговору.
Когда начался новый танец, Клейн передал свою тарелку и чашку официанту рядом с собой и посмотрел на Хейзел. Он медленно подошел и с улыбкой поклонился.
— Леди, могу ли я иметь удовольствие танцевать с вами?
Хейзел помолчала несколько секунд, поставила кубок с шампанским на поднос официанта и вежливо ответила:
— С удовольствием.
Глава 819. Подарок
Под успокаивающую мелодию Клейн и Хейзел начали танцевать, держа спины прямо. Они оба были высокими и стройными, и, кроме явной разницы в возрасте, их движения, манера поведения и внешность были очень совместимы. Это было прекрасное зрелище, которое почти можно было использовать в качестве наглядного примера для танцев.
Клейн взял на себя инициативу нарушить тишину. Пока они кружились, он небрежно сказал:
— Некоторое время назад мне часто снились кошмары, но, к счастью, Богиня благословила меня. Я несколько раз помолился в соборе и выпил несколько чашек святой воды, и после этого я перестал просыпаться посреди ночи.
Хейзел молча подняла глаза и через пару секунд спросила:
— Что за кошмары?
Подумать только, тебя заинтересует такая тема... Все-таки Уилл Ауцептин был прав... Клейн ответил с улыбкой:
— Меня преследовали всевозможные монстры внутри заброшенного, полуразрушенного собора. Но вы, наверное, знаете, что почти невозможно вспомнить детали сна. Мне трудно описать тех монстров.
Хейзел не сказала ни слова, но ее яркие карие глаза были окрашены несогласием.
Другими словами, она верила, что сны не обязательно невозможно вспомнить.
Клейн сделал шаг по диагонали, держа ее на руках, и с улыбкой сказал:
— Действительно, в прошлом я видел очень четкий сон. Тогда я еще находился на Южном континенте. Мне приснился перевернутый мавзолей. Он был построен из черных каменных глыб, уходящих под землю. Из него появлялись зомби, покрытые белыми перьями, которые пытались затащить меня внутрь. Мне снились такие сны несколько дней, и было действительно неловко о них рассказывать. Но страх пересилил неловкость, и я в отчаянии отправился в соседний город и нашел гадальный клуб. Я попросил истолковать мой сон и получил заключение, что во время одной из покупок местных товаров я оскорбил веру одного племени, которое верит в Смерть. Странно, но, когда я пришел к этому племени извиниться, подарил им подарки и принял участие в их праздниках, мне больше никогда не снился этот сон.
Он сфабриковал эту историю на основе своего опыта Провидца. Его целью было вызвать интерес Хейзел и посмотреть, не раскроет ли она что-нибудь по незнанию. В то же время, это была история с глубоким смыслом, который не вызвал бы подозрений. Глубокий смысл заключался в том, что Хейзел могла найти члена гадального клуба или священника, который истолковал бы ее сон, если бы он ее беспокоил. Лучше не делать необдуманных решений, слепо веря в содержание сна.
Когда Уилл Ауцептин сказал, что с Хейзел что-то не так, и предложил поговорить о снах, Клейн заподозрил, что ее дилемма связана со сном, который постоянно повторяется. Иначе трудно было объяснить, как несмотря на то, что она была как минимум 8-й последовательности, при своем слепом высокомерии она испытывала острую нехватку знаний о потустороннем мире. Кроме того, она была дамой из высшего общества, получившей домашнее образование. Поэтому ей было трудно вступать в контакт с неофициальными потусторонними. В конце концов, ее отец был членом парламента, который определенно находился под защитой. Вероятно, вокруг нее не было недостатка в потусторонних.
Поэтому Клейн считал, что Хейзел могла вступить с чем-то в контакт или понравиться какому-то могущественному потустороннему из-за своей личности. Через сны ее медленно направляли стать потусторонним, не давая ей необходимых знаний. В то же время сущность побуждала ее копаться в канализации в поисках чего-то.
Было две вещи, которые подтверждали его теорию. Во-первых, это были слова Уилла Ауцептина. Во-вторых, пятая последовательность пути Мародеров называлась Похитителем Снов. Невозможно, чтобы она обладала только одной способностью потустороннего – красть намерение, лежащее в основе действия!
Хейзел спокойно слушала рассказ Дуэйна Дантеса, ее рот подсознательно приоткрылся, прежде чем снова закрыться. Спустя почти десять секунд она спросила:
— Почему вы не отправились в собор Богини?