Не понимаю. Мне — как и моему отцу! — нисколько не мешают шумные игры детей и молодёжи, их смех и крик. Даже помогают работать, радуя и веселя, как хорошая музыка.
Мешает только, когда начинается плач, ссоры…
Стук копыт на мостовой — и сразу возвращаешься в детство!
Солнцем провожает взморье. И так неохота уезжать! Жили бы да жили в лучезарной зелени, и я бы спокойно работал, мысли всякие приходили бы в голову — слева.
С ежедневной стайкой скворчат прилетает скворец — и поёт, поёт у своей скворечни!
Да, ему есть о чём петь. Хорошо ему было летать в саду, и скворчиха, в которую был он влюблён, вывела тут ему милых скворчат.
И вот белочка знакомая — Черноспинка — бежит с дуба — по веткам тополя, потом рябины, потом по нашей крыше — и исчезает в голубых ветвях канадской ели, где у неё гнездо.
Какая чепуха! При наших так дьявольски ограниченных средствах постижения его — наши жалкие «пять чувств» плюс логическое сознание, — что можем мы постичь в мире?! За границами наших возможностей и ультраслух кошки, и ультранюх собаки, и эхолот летучей мыши, и тепловые ямки гремучих змей.
Гости — воры времени! — двигались, как тучи, — и всё на наш редут.
Рассказ о том, как у ящерки от желания выросли крылья.
Хмурутро. А чего ж теперь и ждать? Светосмерть.
Как трудно, поди, птицам летать в этом мокром, грязном, тяжёлом воздухе!
Чаек сегодня не видно.
У всякого человека своя стихия. У кого — море, у кого — горы, степь, поля. Ветер, огонь, вода, воздух. И много людей, чья стихия — город, зрелища, домашний уют, домашность.
Моя стихия, любимая стихия — лес.
Толпы деревьев, густейшая конденсация растительной и животной жизни.
Лес на берегу моря — колыбель моя. Утренний сон.
Чувствую: в лесу я — в своей стихии, как моряк чувствует себя в своей стихии в море, как горожанин — на улицах города.
Что делаешь, делай на совесть — и, значит, никогда не делай того, что не велит тебе совесть.
Каждую истину переверни вверх ногами — и посмотри, что из неё получится. Но помни: ложь, перевёрнутая вверх ногами, не обязательно — истина.
Не признаю кровного родства, кроме самого необходимого: мамы и папы. Признаю только родство по мироощущению (поэтич.) и миросозерцанию (пониманию) да ещё — по доброте.
«Светосила» — какое замечательное слово!
Надо способствовать ему перебраться из оптики в художественную литературу.
Там справедливо, не справедливо, а называют меня своим учителем: Н. М. Павлова, Н. И. Сладков, Э. Ю. Шим, Кр. Вс. Гарновский, А. А. Ливеровский, С. В. Сахарнов, Н. Ф. Раймерс (К. Иванченко), М. С. Гроссман, М. Дм. Зверев и ещё с десяток людей.
Какие могут быть в это время года «утренние мысли», когда утра нет, весь день вечерние сумерки!
Этот год тем светел мне, что в нём я окончательно понял: солнце внутри нас — и оно неистребимо.
Солнце бессмертно.
Утром всё небо покрыто чуть голубо-серым ватным одеялом. На западе оно дырявое, клочьями, в иных местах слабое — и просвечивает жёлтым.
Опять снегири на черёмухе.
Что надо сохранить от ребёнка в душе взрослого?
Широко раскрытые на мир глаза.
Непосредственность ребёнка.
Горячую на всё отзывчивость.
Чистоту помыслов.
Мечту.
Доверчивость.
Мироощущение поэта: жизнь — сказка.
Восхищение первооткрывателя мира.
Мира восторг беспредельный.
Доброту ребячью.
Жизнь существует для того, чтобы о ней рассказали.
Может, назвать статью о красоте природы «Невдомёк»? Невдомёк нам, что мы живём в прекрасном мире.
Невдомёк, что красоты, удивительного изящества исполнены все движения нашего котёнка.
Невдомёк, что зори — каждая! — неповторимой красоты, — и не просто они краски, пятна на небе, а полные содержания, смысла и значения картины.
Чудеснейшее свойство человеческого ума и сердца — воображение.
Храбрость может обойтись без него — храброму человеку даже лучше, если у него нет воображения; а любовь — никак.
Любовь к родному уголку мира. Полный дремучих тайн лес, просторы степи и тундры, горы, море — создают воображальщиков, мечтателей, сочинителей, поэтов.
Соединение леса и моря дало поколение моряков, охотников, биологов, путешественников.
Что посеешь в детстве, взрастишь в зрелые годы.
Родина творит нас в первые годы после рождения. Люди с несколькими родинами. Рождённые в лесу обычно не понимают красоты степи, рождённых в степи давят горы.
Красоты у птиц.
Красивы самцы, самочки скромны. (Красота внешняя и внутренняя). Сколько эстетических наслаждений дают птицы. Красота оперения, пения, полёта, гнездостроения.
Проникновение в красоту даёт рост наслаждению ею.
Живопись для глаз собаки — просто чёрно-белое пятно. Красивый пейзаж на картине оставляет равнодушным непонимающего. (Неродная, незнакомая природа — не понятна.)
Опять огромнейшее синее, чистое-чистое небо. Просто чудо-март!
На восходе паровоз за лесом всё пускал огромные клубы дыма: ему тоже хотелось, чтобы восходящее солнце поиграло с его облачками, позолотило их.
Ночью выяснилось:
первый (с устатку) сон — каменный,
среди ночи — деревянный,
под утро — ниточный, кружевной.
На зорьке пришло в голову.
В каждом дереве — если на него смотреть на расстоянии — виден характер особый, свой. И в каждом — если присмотреться — сидит кто-нибудь: в кроне, в отдельных ветках, в стволе: медведь, птица фантастическая, заяц.
Может быть, это душа дерева?..
На зорьке — золотистый шёлк неба.
Немыслимо, чтобы когда-то кому-то могли надоесть утренние зорьки. Нет такого человека на земле!
Три лебедя ополдень летели с SW на NO.
Днём мульти — «Снегурочка». В который раз смотрю — и опять слёзы лью.
Каждое слово известно — и каждое берёт за душу, уводит в раннее детство, в сказку, которой жил тогда. Но не изверился и сейчас.
«Я пишу с ошибками и боюсь простЫдиться»
Горе от срыва поездки на весеннюю охоту — чувствую: последнюю! — неописуемо. Впрочем, скорее теоретическое горе: практически при моей феноменальной слабости сейчас мне, может быть, даже не удалось бы подняться на эту авантюру, и срыв её — только облегчение.
Игра, всё на свете для меня — игра! Посидеть с ружьём на пенёчке, послушать вальдшнепов и лягушек, а на утренней заре — тетеревов, и обязательно с ружьём, заряженным ружьём в руках (и пусть оно ни разу не выстрелит!) — разве это не игра?
Воображение, перемешанное с фактами.
Мировоззрение всегда условно. Скучнейший прозаик вдруг вспыхивает горячим романтизмом: влюбился. Или, слушая музыку, соприкасаясь с поэзией (искусством), вдруг начинает мироощущать жизнь другую.
Когда же в человеке бывает правильное ощущение жизни, когда для него «чудес не бывает» или когда «жизнь — чудо»?
Не сомневаюсь, что «жизнь — чудо». Ведь если всё скучно, прозаично, то и не надо жить, жизни нет — пустота.
В кратком автобио надо, в сущности, ответить на один вопрос: как мог я быть охотником?
Дьявольски трудная тема!
Но нельзя уйти, не ответя на неё. А если полностью развернуться, то в своём автобио надо развернуться на тему: «Три клада было у меня».
Охота. Литература для детей. Единственная в мире женщина, которая не мешала работать.
Только один день — единственный! — после тёплых дождей почки вдруг налились — золотистые огоньки на ветвях берёз, лип, ясеней. Как радостно!
Ширше шагай по жизни, ширше! Не мельтеши.
Взвейся — и смотри на жизнь с птичьего полёта.
Ползучему гаду трава мир застит.
Мыслящему человеку жизнь — полёт.
Листья распускаются, как улыбки.
Громко поют зяблики. Я всё перевожу их бравурную песенку. Получается — в лесу, в саду слышь, тишь, тишь, тишь в лесу, благодать, счастье!
Я в самую душу блаженства залез:
Тут солнце. И море. Тут птицы и лес.
Знаменитый аромат сена зависит от одной простой травинки: есть она среди остальной травы, — сено душисто; нет, — сено не пахнет или пахнет гнилью.
Травинка эта — душица (или — душистый колосок).
Из душицы, верно, и делаются духи «Душистое сено»? (Узнать!).
Девушка, женщина в доме — душа-душица.
Водяной чёрт, по свидетельству местного населения, живёт в дальнем (от нас) конце озера Волосова. На зорях поднимается из воды — большая чёрная спина. Чуть не до смерти напугал старика рыбака, удившего там на озере. Видели и другие.
Возможно, очень старая щука или крупный сом.
Чудесное милое существо — маленькая героиня моих «Лесных домишек» — живёт у нас в комнатах. Сейчас, когда я пишу это, она сидит у меня на левом плече — греется на солнышке; изредка, шурша, перебирает розовыми лапками. Она сыта: отлично ест мух из рук.