…Сейчас получил письмо от редактора журнала «Мурзилка» Л. С. Виноградской. Пишет: «„Хитроумный (то есть Хитрющий) зайчишка“ Н. Сладкова мне очень понравился. Большое Вам спасибо за то, что познакомили редакцию с таким хорошим автором… Будем рады, если Вы пришлёте ещё его рассказы».
«Мурзилка» — журнал для младшего школьного возраста… Гордись, брат, тем, что твои вещи идут дошколятам: во всём СССР вряд ли найдётся десяток авторов, имеющих право писать для маленьких людей. Для этого требуется предельная чёткость, ясность, простота письма.
Рад, что тебя занозила моя мысль написать «Охоту за жар-птицами». (Кстати: что ты думаешь о таком названии будущей нашей книжки?)
План твой очень хорош. Сдаётся мне, что если мы вдвоём с тобой подымем эту книгу, то у нас, действительно, сбегут в лес все школьники, — и Виталька первый, — захватив из дому 65 копеек медяками и ручку от патефона.
Кусочки этой книги уже написаны нами: моё «Письмо с пером жар-птицы» (иволги), твой «Серебряный хвост», «Лесные тайнички», «Царь птиц» и другие. Не правда ли? Теперь, — зная план книги, — пиши в неё специально. И я буду. А ежели чего не успею написать, — ты за меня допишешь. Чудесна мысль, что оставляю после себя наследника. Это не тебе меня, а мне тебя надо душевно благодарить за гигантские твои литуспехи. Все говорят, что ты прямо универмаг и волшебник!..
На сём кончаю. Живи как во сне — и пиши про синий-синий лес.
Твой ВитБи.
Дорогой Сергей Николаевич.
Бывают же на свете чудеса!
Вчера только кончил три срочных работы: «Цирк — сказка» (Раздумье зрителя. — Статья о зверях Вл. Гр. Дурова, заказанная мне журналом «Сов. цирк»), «Три мира», или «Гоголёнок», рассказ в 4-х передачах для Всесоюзного радио (ежемесячные — каждый второй понедельник месяца в 11.00! — передачи нашей «могучей кучки» — Н. М. Павловой, А. А. Ливеровского, Н. И. Сладкова и Кр. В. Гарновского под моей редакцией — «Вести из леса») и несказку-сказку «Зимнее летечко». Закончив эти работы одну за другой, испытал обычную «радость освобождения» от «плена мысли» (в котором находишься, пока пишешь) — и сразу же впал в панику: надо приниматься за «Клуб колумбов» для отдельного издания (с рис. той же худ[ожницы] А. Н. Якобсон), а у меня в голове — пустота! Ведь не было ни одной статейки, ни одного письма с критикой «К. к.», что, где, как исправлять — неизвестно, а по условиям договора (с ЛенДетГИЗом) надо к тексту в «Лесной Газете» прибавить в книжку ещё целый авторский лист — 40 000 печ. знаков, 22 страницы на машинке. И вдруг сегодня с утра — Ваше письмо, с такой полнотой разбирающее мои ошибки и содержащее Ваши пожелания!! Не знаю, как и благодарить Вас!.. Один авторский лист сразу стал мал для теснящихся в голове мыслей!
Кончу писать Вам, — сразу сяду за работу.
Сплавин много у нас на оз. Боровно, и я перенёс одну из них на «Прорву-Ямное» — и попал впросак! Не знаю ещё, как из него выберусь… О сказочных «подводных хоромах» рассказывала мне почти столетняя бабка Фишка Клементьева, жившая при нас у сына Михаила в дер. Сивцево, а родившаяся в дер. Берег на оз. Ямном. Выдумать такое она не могла. Причину ухода воды из Прорвы переделаю, кон., по Вашим указаниям. Пусть колумбы, побывав на месте, опровергнут сведения старожила Ивана Пупыря, что всем делом «командует глыбкое озеро Карабожья». «Зловещая» воронка, в которую провалились колумбы, получилась потому, что карстовую расширили люди, искавшие клад. Я сам однажды провалился в такую — в яковищенской охоже… Придётся мне, пожалуй, оговорить участие людей в провале колумбов. На меня произвели большое впечатление страшные карстовые воронки — целые пещеры! — на Алтае, где собирались и звериные косточки… 40 % заготовок шкурок, падающее на ондатру, — из статьи в ж. «Природа». Кронилыча — болотного лешего — «полистаю» сейчас же — и что можно вставлю. Плиниев — ни Старшего, ни Младшего — я — увы и горе мне! — не читал.
Ещё раз — спасибо Вам грандиозное! Если можно, — пришлю Вам новый текст «Клуба». Сердечный привет Вам и Муре Фёдоровне от нас с В. Н.!
(Латв. ССР. п/о Майори. Дом творчества писателей)
Ваш Вит. Бианки.
Большой — и, надо сказать, неожиданный у меня успех: приняли «Переводчиков с бессловесного» (Рекомендации) целиком (полтора авторского!!) в ж. «Библиотекарь». Разговор со всеми библиотекарями очень для меня важен: ведь это — всё то же, к чему и тебя приглашаю: закладка преобразования образования — «План Обь». (Приедешь, — объясню тебе, почему его так называю.)
«Сов. цирк» тоже статью мою берёт, сшив голову и хвост. Тоже то же.
Придумалась еще одна придумка, куда тоже хочу пригласить тебя. Ты там подумай насчёт этого, — поищи девочку или мальчика, или целую группу, класс, а приедешь, — обсудим сюрприз им, сдействуем.
Ты там увидел: «Тебя (т. е. меня — ВитБи) тут, в Молдавии, весьма чтят». Писатель вроде как маленький «властелин умов» для ребят, а? Вот об этом надо всегда помнить и Кольке, и Шиму, и тебе, и всем нам — писателям: наше слово — зерно, брошенное в землю. По всей земле даёт всходы, даже там, где мы и не думаем. Ответственность колоссальная!
И вот оно как должно быть: получил зерно от писателя, — взрасти его.
Я очень люблю Грина. Я получил от него зерно. Это — «Алые паруса». Я хочу взрастить, воплотить его. Хочу организовать клуб «Алые паруса», члены которого (ты в том числе!) будут выискивать самых несчастных девчонок и мальчишек и тайно устраивать им светлые сюрпризы. Познакомишься там с кем-нибудь таким (детям может быть и 80 лет) — запиши адрес. Приедешь, — обсудим в клубе, что послать: книжку, немного денег, одёжки, обутки, корабль с красными парусами — как нечаянную радость. Детские писатели должны быть мастерами радости. Это дело трудное: вместо радости очень просто сотворить зло.
Ну — ты уже пишешь о возвращении! Завербуй Герасима Андр-ча в игру «Клуб „Алые паруса“» — и привет ему от сердца: ведь он нам всем пришёлся по сердцу. Пусть он побольше пишет!
В. Б.
— Мне скучно, бес.
— Что делать, Фауст!
…………………………………
— Все утопить!
Мин херц!
Получил от тебя письмо с необычным вступлением: «Мне грустно…»
Вслед за письмом получил и рукопись.
Хороши «Наротовские храбрецы». Но ведь это — только нáкидыш.
Самый правильный взгляд на искусство, сдается мне, у Микеланджело: в любом куске мрамора (жизни!) заключена идея, мысль, сюжет; надо только отбить лишние куски — и она предстанет всем воочию.
От своего куска ты не все лишние куски отбил, — ты не показал душу, томящуюся в нём. «Храбрецы» твои одновременно и герои и трусы, — и это надо подать как на блюдечке с голубой каёмкой. Герои — потому что идут на страшилище с негодными средствами; трусы… раз бабка не пустила их в избу, велела прежде в бане помыться. Много у тебя лишнего и в предисловии («приди словие»!). А «душа» не достаточно обнажена и показана. Помяни, что это — древние новгородцы (ушкуйники!), ходившие на медведя с рогатиной (дух древних заставил стариков идти на зверя с ружьём, заряженным на рябчиков, а сверху — сечкой), но «устаревшие»: у них нет силы пристукнуть зверюгу топором, приходится утекать от него с позором! — и в маленьком рассказе обнаружится такая глубина, — зашатаисся! Из анекдота сразу станет психологическая новелла с глубоким содержанием.
Давай эту зиму много-много разговаривать об искусстве, писать и читать друг другу? Всё-таки — хороша наша кучка: ты, Микола, Шим, Святой Леший, Нина Михайловна, Водоплавающий Сахарнов (славненькую выпустил книжку сказок в ЛенДетГИЗЕ!) Я вытащил из Дома детск. книги свои «Рекомендации» и даю их в переработанном виде в серьёзный журнал «Библиотекарь». Теперь они у меня называются «Переводчики с бессловесного». Страничку о тебе хотелось бы иллюстрировать «Наротовскими храбрецами», превращенными в цветистую новгородскую новеллу.
Доделаем?
Приезжай. Жду с нетерпением. 8-го августа идёт твой «Окунёметр» и Борховская гесемолния. Текст уже весь набран. А ноябрьский номер «К-ра» готов у тебя? Уже звонят оттуда. Привези!
Нижайший привет всем твоим!! Привет от В. Н.
Твой Вит.
Родной мой!
Ну и спасибо, ну и спасибище тебе за «Ди Фогель Еуропас»!!
Издана книжечка — пальчики оближешь!
Но здесь — весь упор на рисунки, главным образом, на цветные рисунки. Ну, а увидел человек птицу против солнца или в сумерки, вот она для него и черная…
Нет, браток, не понял ты всей гениальности моей выдумки! Конечно, каждую птицу может и ребёнок без всякого определителя или опознавателя в цветных таблицах отыскать… если он хорошо разглядел окраску её и форму. А я считаю, опознаватель живых птиц на воле должен основываться на динамических приметах, на различии в движениях, в поведении, повадке птиц. У Петерсона[53] справочник (прекрасный!), а у меня будет опознаватель. Чуешь разницу?
Мне кажется, что ты абсолютно неправ, утверждая, что «слишком громоздко и масса ненужных знаков для самых обыкновенных птиц, которых каждый мальчишка и так на глаз знает».