зей. Он представлялся ему Храмом Науки, в котором отец его был одним из жрецов. В храме было очень интересно, но мертво, а мальчик рос фантазёром и мечтателем.
Другое дело — летняя жизнь за городом! Тут была полная свобода и всё увлекательно. Писатель вспоминал: «В детстве родители на всё лето увозили меня из города на берег моря. Оттого жизнь моя распалась надвое, как жизнь тех птиц, что дважды в год пролетают высоко над моим городом.
Кто вырос у моря, век его не забудет. И пусть потом вся жизнь его пройдёт в сухопутных скитаниях, — всё будут ему сниться морские дали, и плеск волны о берег, и корабли, и чайки.
Теперь, когда жизнь прошла, я вижу: море сделало меня мечтателем…» (Из неопубликованного.)
Семья Бианки выезжала на южный берег Финского залива. Родители снимали дачу в Лоцманском селении, затем под самым Ораниенбаумом (ныне г. Ломоносов) и целых 12 лет — в селе Лебяжьем. На песчаных берегах залива, на лодке, в лесу с отцом, с товарищами по охоте и футболу проходили счастливые дни в Лебяжьем.
Ещё совсем маленьким Виталий мучительно старался в стихах выразить открывшуюся ему разницу между огромным миром под голубым небом и городом, где он просыпается в комнате с толстыми — в метр толщиной — стенами и низким потолком. Два разных мира попеременно окружали его.
На всю жизнь Лебяжье осталось для Виталия Бианки «родным», «маленькой Родиной». Писал ли он потом «про одного мальчика», рассказывал ли о «морском чертёнке» или «чайках на взморье», говорил ли прямо о себе — «Отчего я пишу про лес» — всё это о детстве, проведённом в Лебяжьем.
Валентин Львович и Клара Андреевна с сыновьями: Анатолием, Львом и Виталием (Лебяжье, 1912 г.)
В мае 1915 года в Лебяжьем умерла Клара Андреевна. Лето этого года Валентин Львович с сыновьями провёл у знакомых на Кавказе в районе станции Евлах. Там отец с Виталием занимались птицами, Лев коллекционировал насекомых, Анатолий собирал гербарий и фотографировал.
Осенью 1915 года Виталий поступил на естественное отделение Петербургского университета; занятия шли плохо. Вся обстановка того времени никак не способствовала учению, и сам Виталий уделял ему мало внимания. Казалось, что сейчас это не главное, учиться можно будет и позже. Виталий увлекался новыми знакомствами и почти не бывал дома.
Совершенно неожиданным для близких было решение Виталия жениться. «На ком же? Давно ли знакомы?» — «Недавно. На Зине Захаревич». Просьбы родных хотя бы отложить свадьбу не изменили решения. Свадьба состоялась, молодые поселились на квартире отца.
Вскоре Виталия мобилизовали и, как студента, направили в юнкерское училище. В начале 1917 года Виталий был назначен в артиллерийскую часть, стоявшую в Царском Селе (ныне город Пушкин). Получив маленькую квартирку, он поселился там с женой и Сашенькой. Так звали служившую с 1908 года у отца горничную — Александру Ефимовну Кольцову, ставшую няней всех детей и даже внука Виталия Валентиновича и членом его семьи на всю свою долгую жизнь.
Батарея, в которой служил Виталий Бианки, была переведена на Волгу. Некоторое время родные не имели от него вестей.
В начале 1920 года, возвращаясь из Павловска, Валентин Львович простудился в поезде и заболел воспалением лёгких. Ослабленный недоеданием организм не справился с болезнью.
Вскоре после смерти отца Анатолий получил первое известие от младшего брата. Виталий писал, что он в Бийске, и звал родных к себе.
Приехав в Бийск, Анатолий Валентинович узнал от брата, что он на Алтае уже два года, считает себя демобилизованным из царской армии и принял фамилию Белянин, чтобы избежать мобилизации в белую армию Колчака, а при взятии Бийска Красной Армией объявил свою настоящую фамилию. (В паспорте до конца жизни осталась фамилия Бианки-Белянин.) Виталий рассказал, что он разошёлся с женой, что много и увлечённо работает в школе и краеведческом музее, и, между прочим, сказал, что начал печатать в местных изданиях свои стихи и заметки о природе.
Четыре года провёл Виталий Валентинович на Алтае. Эти годы не были лёгкими, но оставили самые лучшие воспоминания, а природа Алтая, особенно Горного Алтая, всегда казалась ему несравненной.
Полный сил и энтузиазма, появился Виталий Валентинович в тихом, провинциальном Бийске. Местный отдел народного образования охотно предоставил ему возможность работать в школе и в краеведческом музее. Отсутствие специального образования не служило помехой: учителей не хватало, а молодой петербуржец отличался общей культурой и разносторонними знаниями.
Тогда была принята лекционная система преподавания. Свои лекции по естествознанию Виталий Валентинович готовил и читал с большим увлечением, часто не укладывался в рамки отведённых часов. Ученики охотно оставались слушать и дольше, только уборщица напоминала, что пора и по домам.
Держался новый учитель с учениками как старший товарищ, просто и дружелюбно. Школьная жизнь заметно оживилась: ученики стали издавать свой журнал, в воскресные дни устраивали литературно-драматические вечера. Когда в помещении школы готовиться было неудобно, собирались у Бианки дома. Читали по очереди стихи и делали доклады на литературные темы. Виталий Валентинович любил стихи, знал их множество и охотно читал, чаще всего своего любимого поэта — Александра Блока. С помощью товарищей-педагогов и учеников он организовал большой вечер памяти А. Блока. Вечер так понравился бийчанам, что вскоре был повторен, а вспоминали о нём и через тридцать лет.
Окончание школьных занятий ученики и учителя отпраздновали прогулкой на Катунь с ночёвкой в лесу. Это было тоже необычно и запомнилось надолго. В летнее время несколько учениц стали работать практикантками в музее и ездили в экспедиции.
Работа в местном краеведческом музее занимала Виталия Валентиновича не меньше, чем работа в школе. Там был непочатый край дел, и он горячо за них взялся. Это было вполне естественно, так как в каждом краеведческом музее должен быть отдел природы; если его нет или он плох, то его надо организовать или наладить, а попутно продумать предложения о постановке музейного дела вообще и в данном музее в частности.
Виталий Валентинович считал краеведение очень важным делом. Он говорил, что краеведение есть, в сущности, «жизневедение» — приобретение знаний из окружающей жизни и передача их людям. И тогда, и все дальнейшие годы, где бы ему ни приходилось жить, он занимался краеведческой работой, привлекал к ней других, делал доклады и писал статьи о постановке дела и о необходимости для каждого уголка страны своего краеведческого музея.
К работе в Бийском музее[59], который был тогда в стадии организации, Виталий Валентинович привлёк не только своих учеников-школьников, но и зоолога Ганса Иогансена, в те годы студента Томского университета, позже ставшего известным учёным-орнитологом, и своего брата Анатолия Валентиновича (он через музей организовал метеостанцию и вёл на ней наблюдения).
В те годы условия жизни были нелёгкими, особенно они были трудны для Виталия Валентиновича, который ни тогда, ни позже не умел заботиться о себе.
По приезде брата Виталий Валентинович из музея, где он временно и не очень уютно устроился — спал на снятой с петель двери, — переехал к нему. Анатолий Валентинович жил далеко от центра города, на горе у метеостанции, куда вели двести деревянных ступенек. В темноте, после школьных вечеров, особенно в дождь и снег, подниматься по ним было трудно.
Холодно на улице, холодно дома. Дров не достать, а если удастся заготовить самим, то вывезти их не на чем. Из-за нехватки дров закрывались школы. Виталий Валентинович гордился, что его школа, благодаря усилиям учителей, продолжала работать.
Однако на жизненные трудности старались не обращать внимания. Летом Виталий Валентинович организовывал экспедиции в Горный Алтай для пополнения зоологических и ботанических коллекций Бийского музея и, главное, для сбора орнитологического материала в ещё никем не исследованной части Алтая. Первая экспедиция — с середины июля по конец сентября — была в долину реки Чарыш, на Коргонские белки и дальше 20 вёрст по реке Кумиру. На следующий год лето было использовано для изучения северо-восточной части Алтая. Экспедиция сделала около 700 вёрст: по Катуни через Березовку и Айю, дальше — в Уллалу (ныне — Горно-Алтайск), через Паспаул, Артыбаш и Яйлю на Телецком озере. Здесь пришлось остановиться, так как испортились все ружья, — это сделало невозможным сбор коллекций и затруднило питание. Анатолий Валентинович, который тоже был участником экспедиции, со своим неизменным фотоаппаратом проехал дальше: на лодке через Телецкое озеро до устья Чулышмана и по нему до Балыкчи.
Обратно в Бийск участники экспедиции вернулись на плоту по Бие.
Обрабатывать собранные на Алтае материалы по птицам Виталий Валентинович предполагал в Петрограде. И вообще мысль о возвращении в родной город, о продолжении образования не оставляла его. Он писал своему другу Г. X. Иогансену, к тому времени уже уехавшему из Бийска, что чувствует необходимость хотя бы в одной узкой области углубить свои познания, ещё весьма поверхностные. Этой областью он намерен избрать узко — орнитологию, широко — биологию. В зависимости от этого определится вся его жизнь. Весну и лето он стремится использовать для сбора материала на Алтае, а осенью думает перебраться в Петроград.
Сразу же по возвращении с Телецкого озера, в августе 1922 года, Виталий Валентинович начал готовиться к отъезду в Петроград. Единственной возможностью достать деньги на билеты было починить и продать — как это ни больно — своё ружье. Отъезд для Виталия Валентиновича осложнялся и тем, что он был уже не один; у него была новая семья — жена и шестимесячная дочь.
Ещё два года назад Виталий Валентинович познакомился в своей школе с молодой преподавательницей французского языка Верой Николаевной, дочерью врача Николая Семёновича Клюжева, приехавшего в Бийск из Самары несколько лет назад. Во время эпидемии Н. С. Клюжев взял на себя обследование бараков, заразился сыпным тифом и умер. Вера Николаевна жила с матерью и с нею вместе после свадьбы переехала в дом на горе, где жили братья Бианки.