банкира
и послал к нему
вампира
и увидав
такое блюдо
…плоды и вина
и эстрада —
гвоздики алые
повсюду…
«вам пир!»
сказал другой вампир
МАЛИНА
необъятная старуха
машет хоботом слониха
орут ее любовники
в квартире —
дымно в слоновнике
во дворе – фары
тени моторы
весело в тире
ПЕНСИОНЕР
ступали лошади
по травке! —
и любовался
седой в отставке
мерседесы
и «семерки»
интересы
и «разборки»
какие стати
в гнедой кобыле!
надеялся —
о нем забыли…
там глубоко
в кадиллаке
едет кака
к милой бяке
по-прежнему
сияло утро
но ветка треснула
как будто…
недовольна
бяка «Вольво»
вот спасибо
что – «Тасиба»!
недаром
послан был
на БИТЦу
убийца
застрелить
убийцу
одиноко
едет кока
в БМВ
по Москве
ВОЗНЕСЕНИЕ
мерседес-600 —
белый ангел
нас несет —
в заре розовеем
дальше – меньше
белый двор
где расстреляны
в упор
на снегу
мы – веером
ПОДМОСКОВЬЕ
в подмосковьи
талый снег
картина Саврасова
сочится кровью
по весне
песенка Утесова
серый лес
у полотна —
сыро туманно
пора Левитана
и встают
на перекличке —
а вдали районы
белого картона
в тучи прячется
луна —
сброшенные с электрички —
призраки – чудовища
рондо Шостаковича!
ПОЛИЦЕЙСКИЙ БОЕВИК
про бандита бандит
ждут у лифта возле двери
у машины во дворе
телевизор глядит
на площадке
для парковки
у трамвайной остановки
и думает сердито
возле офиса
в тени —
«не могут взять
бандита
—Боже! время измени
двор и дверь…
был бы я например
фары снег и голоса —
комиссар
и не дергайся!
или мэр»
ПОЕЗДКА
подвесили на крюк
в подвале
луна над усадьбой
и двое суток
в крик
пытали
усадьба во сне
—отдай нажитое хомяк!
и белое платье
от крови половик
намок…
цветет по весне
а я бы отдал все
свиданье в овраге
и сразу
перстенек бирюзов
увидев крысу
тарантас на дороге
там – внизу!
пересвет облаков
УБИЙЦА
шли осенние дожди
я кудряв и белокур
пили в электричке
я – кумир
подольских дур
две певички – подожди
хоть похож а не Христос
я художник – Христодьявол
а кругом коттеджи —
в подмосковной пустыне
жжет бумагу глаз-алмаз
все горит во мне как в печке
пальцем на стекле
деловито
ставил птички
в недрах плоти – я плевел
кофе на столе
я в пустыню вас повел
кровь на простыне
всюду пронесусь
та убита
новый Иисус
там убитый
сущий христобес
где ни побывал —
всех поубивал
в камере бесился
злобой веселился
наконец повесился
БЕСЕДА
толковали бомж с бомжом:
—Где живешь?
—выше крыши этажом
высокие окна на вилле
каменные русалки
жил и на бойне
бродил и на свалке
словно отблеск
на рояле
—в бассейне
спокойней —
ощущая легкость
в теле
утренним холлом плыву
—жди когда воды напустят
в мягкой шляпе
садовник
в погребах живу
в капусте
подстригает
траву
…супчика половник
а то и водкой угостят
поливает розарий
—а мне рассказали
что ночуешь на вокзале
—на террасе за столиком
белая ликом
моя госпожа
—по чердакам
кочую
руку на сердце
положа
—где дом почую
там и ночую
говорит:
«Алексей успокойся»
—а ты брат пахнешь! —
потянешь носом
так и ахнешь
—глядим
из глубины ройс-ройлса
—где пристроить тело?
душа опустела
ТЕРРОР
на шоссе – скелет
автобуса
видели женщину и мужчину
обгорелого
а в нем…
видели следствие
а причину…
но всего ужасней —
дети…
подозрительная пара
да и солнце поутру
водитель думал —
колбаса в пакете
(…и про водку про икру)
а колбаса
полыхнула огнем —
и все влетели
в белую дыру!
РАЗДУМЬЕ
шум трамвая отдаленного
разделся в котельной
до майки нательной
там на улице Поленова
у метро
на Театральной
(врешь) на Ленинском проспекте
трупы трупы
в ночь под утро —
глядел в топку
показывая лепку
мышц
цифры в милицейском акте
и свет
такой нереальный
в пламени —
вне времени
на шоссе
лежащий там —
в куртке с голым животом
блеск ювелирных
вещиц
снег хруп хруп
еще труп…
вот и спросят завтра нас:
—здесь убили
или в поле?
—где пили
там и убили
МЫЛО ИЗ ДЕБИЛА
послевоенный дом – с угла
подсобка… дальше – тьма и топи…
в подвале фабрика была
рано поутру в пикапе
приезжали два «козла»
выносили замороженных
двух дебилов нежнорозовых
дверцы хлоп хлоп
развернулся – и уехал пикап
дворничиха из подъезда вышла
фабрика работала неслышно
там под лестницей – внизу
мурло растворяло дебила в тазу
всегда в платке и в зимней шапке
ломом шуровало в дымной топке
кричали дети наверху
запах морга и вагона
крепкий запах самогона
целый день стоял в цеху
в котле бурлило и кипело
через края стекала пена
мурло повсюду успевало молча
посмотрит на манометр – не врет
кран подвернет и тряпкой подотрет
ощерясь на огонь по-волчьи
подкинет угля в топку
нарежет хлеба колбасы
пригладит длинные усы
и молча опрокинет стопку
лаборатория – каморка
здесь ляжешь и уже привык
в углу гнилой картошки горка
на верстаке – стеклянный змеевик
тусовка? посиделки? не скажи
сидят на корточках суровые бомжи —
сократы с виду и моржи
сидят и девушки лет сорока
наколки синяки и разные срока
живого места нет – исколота рука
Учитель наш – алкаш по кличке «Дед»
на бритом черепе над ухом – след
там продолбили дырку говорят
и заложили атомный заряд
план у него давно готов:
в водопровод подсыпать СПИД
в канализацию – карбид
а в вентиляцию – иприт
как будто раскаленный прут
мы голыми руками гнем
пусть Вавилон вскипит огнем!
И вот поэт – наш гений-самоучка
наш лысый Блок и наша авторучка
он воздевает ручки-спички
(смотреть неловко без привычки):
«старик оставь тщету и спесь
измерен ты и взвешен весь
себя ощупай поскорей-ка —
грудинка вырезка корейка
икра сарделька субпродукты —
прекрасно упакован друг ты
деликатес гуляет в пасти
но если мяса нет на кости
всё ж не грусти – когда умрешь
для мыла будешь ты хорош»
вот так – кто занят самогоноварением
а кто – стихами общим говорением…
вздыхали пели допивали
гудела фабрика в подвале…
в парфюмерии видали
шик парижский и так далее? —
мыла нежные головки
в полном блеске упаковки
пахнут мускусом жасмином
чем-то диким и невинным…
это мыло нам сварили из дебила
ДВОЙНАЯ ЛУНА(ОКТАВЫ)(1997)
Я перебил тебя, – что скажешь ты?
ПЯТИДЕСЯТЫЕ – ПАЛАТА
старые актеры репортеры —
скажет подруге что ты виноват
самый быт забытый очень скоро…
доктор – и прав будет белый халат