ПЕРЕЕЗД
Мешки и чемоданы уже нажрались тряпками – а барахла становится все больше – лезет из шкафа изо всех углов – мы задыхаемся – наш быт трясет – пригородный вагон – и лихорадит – мы едем стряхивая пепел на паркет – а сколько лет по нем скользили – натирали так что отражалась люстра целиком – уже шурупы не держат ручку двери – лампочки перегорают – наружу выходят подтеки трещины и войлоком свалявшаяся пыль – с улицы приносят комья грязи – «вот тут поставим шкаф» – оглядывают стены по-хозяйски – «тут холодильник» – мы лишние – как лишний весь этот скарб – который нам приходится тащить – с собою серый хвост – на новую квартиру
Сколько помню тело перемещалось и переезжало
Но есть последний переезд – когда обмоют и оденут – и сразу станешь всем чужой – друзья скрывая отчужденье – а кое-кто и отвращенье – весь напоказ – бессмысленно топчась на месте – подставят плечи под деревянный чемодан – и расставшись со всеми милыми вещами ты сам поедешь в чемодане – и солнце будет как назло – носы услышат: развезло – лица мокрые от слез отвернутся – не выдержал – раскис – величие – и будешь ехать и томиться – превратилось в неприличие – скорей бы вниз переселиться – но если навсегда и вниз – а если
………………………………………………………………………………………
……………………………………………………
…………………………
ЭЛИЗИУМ
В туманных горах стоит санаторий
У него отрешенный вид
В кипарисах и цветущем миндале
Больных и отдыхающих не видно
Будто попрятались куда-то
И такой покой
Что ранняя бабочка
Желтый торчком листок на балюстраде
Как блаженный намек
На уже отлетевшие жизни
Холодный ветер морщинит море
Кому приснился этот сон о солнце?
Не серому ли камню?
Страдающий астмой физик
По-жабьи сложенные губы
Не хочет думать ни о чем
Уже напечатан черным и жирным
Некролог в НАУКЕ И ЖИЗНИ
Уже состоялась гражданская панихида
Перечислены все чины и звания
А он игнорируя факт своих похорон
Гуляет в саду санатория
У которого нет названия
Ленинградская певица – экзоптица
Кутает горло черным шелком
Полушепотом: Питер Питер
Ветер треплет юбку
Придерживает чтоб не улетела
Вот-вот рассыплется сама как бабушкин атлас
И в медленном вальсе
Спускаясь кружась по асфальту дорожек
Они позабыли начало своей прогулки
И в невиннейшем флирте —
Ни слова о смерти —
Они прозевали ее конец
У ограды рабочий в сиреневой майке
Намаялся копая какую-то яму
Рабочий и ветка цветущего персика
Смотрят прямо на них
Но не видят не помнят не знают —
Выпил кислую кружку вина
Но как будто не все прояснилось
А цветам это вовсе приснилось —
Санаторий в туманных горах
ГОЛОВА БУДДЫ
О чем он молился в зале музея – во мне поселился тоненький голосок – вот осколок статуи – сквозь время темного металла уцелела голова – полдень мысли – Голова – тишина вышина – муравьиные чьи-то слова – прокатил неслышно на роликах аппарат телевидения – и как видение – танцуя на пальчиках – телевизионные гейши – мальчики – улыбаясь в блаженном безумии – несколько видов экскурсоводов – спеленутая тряпками мумия – и в сером костюме седой – должно быть из ФРГ
Деревянные облики корчат гримасы – летят на клубящемся облаке – меняют свои очертания – по белым залам идет тайфун – расталкивая всех могучим телом идет как слон: «быстрей ребята» – телевизионные мальчики кланяются как болванчики – «начали» – и обращаясь к пустоте: «идя навстречу пожеланиям мы начинаем передачу» …………….
И вот на голых призрачных возникла легкая улыбка тысячелетнего металла —
И выйдя на улицу в солнце – что все немного пожелтели ты замечаешь невзначай – встречаясь говорят все больше ни о чем – «сенсай сенсай» – «все было было» – и кланяются как японцы – «дела – сакура отцвела» – и больше ничего не будет – скорей как полуавтоматы – лишь заведенный ритуал
О чем он молился я понял наконец – гладкий лакированный японец в каждом поселился – не замечаем по своей беспечности – но сквозь уют! азарт! стандарт! – как темный знак НЕ КАНТОВАТЬ – все больше проступает контур вечности
НОВЫЙ АФОН
Толстый храм – слоеное пирожное
Здесь жили некогда монахи – среди маслин и кипарисов сладчайшие вздохи – и охи и ахи – миндаль оливки мандарины – форель в зеленом водопаде – и девки нежные как осетрина по-монастырски в Ленкорани —
Монасей вышибла из рая милиция в двадцать четвертом – и мне сегодня видно в лунном свете – как на дороге удирая – задрав подрясники – мелькают голыми лодыжками – их погоняя бьет по нервам джаз
Здесь новый рай на две недели – отели и пансионаты – слетаясь со всего Союза – стаи крашеных блондинок – а за ними за волнами волосатые армяне и носатые грузины развращенные наживой устремляются на пляж – Гурам нашел себе простушку – друг обхватил ее подружку – а девки-дуры как в раю – роняют миртовые ветви из ослабевших рук – и лютни – отдаваясь возле стен монастыря – где маслины серебрятся – неостывших даже к ночи – из расселин белый дым
И – ах! – неспокойны отшельников мощи в пещерах – плоть блеснула в лунном свете – тонкий запах кипариса донесло – как щемяще жить на свете! – зачем же все шахтерам пьяным? – ах возвратите нас возвратите – наши жаркие молитвы – на землю из небытия – мы согласны мы согласны – ваши дщери так прекрасны! – быть шоферами такси – ваше море как вино! – не в часовнях и пещерах – о кощунство! – с интуристами в Эшерах – гениально! – агнцам закланным служить – о хотя б на две недели дайте этот новый рай!
Умолк оркестр у водопада – и стало слышно как шумит – как словно за сердце щемит – отрезвляет и бередит эта сладкая вода – да им – покой – (когда бы знали вы какой!) – вам людям – стадное веселье – (с какой-то дьявольскою целью!) – а мне поэту – вечное похмелье – утратив родину свою кипарисами дышать в чужом раю
СЛЕПОЙ И МОРЕ
Веди меня туда – я слышу как оно мигает – откуда ветер доносит свежесть брызг – каждый раз как будто возникает летучий блеск – черный квадрат бензином по лицу мазнув проносится – свернули вправо – теперь оно мерцает в левом ухе – налево – память услужливо подставила ступени – ты говоришь: дома сады – да я и сам прекрасно вижу – пространство стало коридором в котором как будто брезжит свет – мы удаляемся – нет! – остановились – повис мгновенный росчерк птицы – оно зовет оттуда – мы повернули не туда – стена! – оно грохочет отовсюду! – расступается – вот оно! только руку протяни – море
Я знаю мыслью: там простор – на пароходе плыть 12 суток – но более реально взбираться на крутую гору почти что вертикально – и вдруг причалить неизвестно где
И само собою мое отношение к прибою – все в дырах поспешно воздвигаемое зданье – еще идет строительство – все новые колонны и подпорки – но ажурное созданье уже колеблется – вдруг лепнина вдрызг! в брызги! – опадает целиком – и не успело гремя камнями и шурша песком все это дело смыть – как снова – блоки – балки – перекрытия – кариатиды – мозаика – не кончив одного берется за другое – да важно ли в конце концов когда одно теснит другое – когда миллион феерических фантазий спешат прожить свою минуту на этом месте и сейчас
Рука разглядывает – гладкие как четки – каждый камень – окатный звук – веками великан играет в камешки – сколько неоконченных симфоний – а я который грею кости на солнышке – все распадается на камешки и брызги – море поделись своею гениальностью – ведь есть же общий замысел – может быть прекрасный город строит вечный шум – мне говорит об этом – прислушиваясь к Богу – твой величавый Ритм – его услышал Бах – отворяю слух! – вливайся! – шире! – кипучим блеском! – не зренье дай! – наполни! – прозренье – голосами! – дай! – море!
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Маленькое Я во мне пульсирует – так на запястье тикают часы – можно снять твое тело вместе с одеждой – плоская модель вселенной – и повесить на спинку стула – двенадцать знаков зодиака – чтоб отдохнуло маленькое Я – и в это время – время перегнав – куда бы ни показывали стрелки – слетало на свою планету – всегда сия минута и сей час – откройте крышку – там ему эквиваленты речки и травы – блеск хитиновых деталей – какой-нибудь своей любви – трепещут крылышки колес и мотыльков – может быть приятная компания – комариный хобот свернутый пружинкой – ведь может надоесть в конце концов функционировать – тогда – угаснет стрекотанье солнца – и стану куклой на закате дня
Соцветье одуванчика – послушай маленькое Я – треск сухой головки мака – заключим с тобой союз – лесная горечь земляники – мне предоставь щедрый кусок бытия – изнанкой лист щекочет – а я тебе даю свободу – Амарантус – летай повсюду – Амариллис – собирай пыльцу всемирной жизни – Артемизия процера – соты и высоты — Цеа Маис – наполни красотами – Трифилиум хибридум – попробуй в чистом виде быть собой
Конечно ты знаешь – луч солнца – это сделка – я хочу обогатиться – луч солнца – во времени стать равным тебе – но исчерпавшему весь цикл превращений и времени – и в то же время пить свое вино – луч солнца – есть виноград – растягивая это удовольствие – от полной кисти
Хотелось бы – но глуше будни и непробудней сон – тяжелею с годами – болезни нет неизлечимей – одно предчувствие мне брезжит утешеньем – пройдет кто знает сколько лет – и проводив последнего хозяина – без радости и грусти – как бы нечаянно освобожденное – пространство дрогнет – Сверх-Я уйдет единым всплеском в истину – что было малым стало целым – и расцветет Нимфея Альба
САД
Персик незрелый с щучьим прикусом – это может быть временем года – листья на солнце как зеленые перцы блестят – или утром без ветра – листья ивы бегут быстро-быстро – или ветреным вечером юга – как салфетки из бумаги что мы в детстве вырезали смотрят листья винограда – или синими лиловыми вьюнами за окном – где усики каких-то незнакомых насекомых – находясь на пути моего взгляда – схватили причудливой рамой – или это глубокая старость – картину июльского сада – когда самоценны детали