– а их энергии лишу – пусть ходят выключенные
Футляры мужские и женские – заглянешь – пусто – а синие черти рады – сыплются с проводов – проникают через ноздри через полость рта – мясо рыбы и скота этим людям вредно есть – потому они и носят шляпу ватник и очки
А ты веселый человек – ты симпатичный человек – что из того что ты еврей – ведь знают все – и там на Солнце – Христос отличный человек
Не попадая руками в рукава пальто – он шел по улице гуляя – посол Солнца – был рад дождю и мертвенному свету – еще вчера он обеспечил всю планету необходимой ей любовью на двое суток по земному счету – был пьян и несколько развинчен – пил тонкий воздух как гурман – и даже мог себе позволить проходя – поглядывать на встречных женщин со снисходительной улыбкой
СОН ЗЕМЛИ
На террасе в полдень не мог уснуть – подбиралось солнце к лицу – на щеке – и приснилось мне – то ли перстень был не на той руке и на сердце давил – что стихам своим дал я новый вес и объем – в эту комнату можно войти – и ведет эта дверь в распахнутый сад – где яблони пахнут дождем
Ничего на свете страшней тебя – и прекрасней тебя земля – только глубже уснуть – почти не дышать – чтобы пчелы запутались в волосах – уши коконами заросли – и две бабочки сели на спящие веки – закрываются – открываются удивленные крылья – глаза
В этот полдень я провалился в ночь – но глаза мне были даны – бархатно-синие с черной каймой – глубоко-шоколадные с желтой каймой – и розовые почти – покрытые серой пыльцой
И я вижу: свет на траве стоит – вижу как звук плывет – и желтые запахи слышу я – синие голоса – мохнатую шерсть полевых цветов – ноздреватое мясо их – словно сладкие булки тычинки торчат – пестик лаково гол – рыжие челюсти пилы багры – и зеркальные купола —
О земля! – эти сны мотыльков и червей! – сам себя пожирающий рай – о мертвец – поскорей в этих снах растворись – и себя этой прорве отдай
РАДОСТЬ
Радость – обыкновение которой – летом в лес прийти – и все застать на месте – чьи-то листья в легкой грусти – желтый праздничный цветок – чего-нибудь рассеянно коснуться – и безболезненно проснусь
ЭПИЛОГ. СТИРКА
Гроб распался – и ползу
Стал украдкой на карачки
Здесь внизу стирают прачки
Что там плавает в тазу?
И мурлом своим немытым
Наклоняюсь над корытом
В мыльной пене – человечки
О протухшие душонки
Вы как дряблые мошонки
О похожи вы с изнанки
На кровавые портянки
Под ногтем стреляет вошь
– Врешь паскуда не уйдешь! —
Прачка рявкнула сердито
Тряпку шмякнула в корыто
Поливает кипятком
Трет руками бьет вальком
И в корыте стонут плачут
Нелегка работа прачек
Потому они и злобны
Их черты мужеподобны
Все в косынках как пираты
Отупели от работы
Серый пар клубится в бане
Струпья крови и тоски
Прачки выскребут ногтями
Отдерут они зубами
И вся боль и все плевки
Схлынут черными ручьями —
Клочья мыльные с доски!
После высинят головки
И развесят на веревке
Зацепив кого за уши
А кого и за язык…
Солнце греет…Ветер сушит…
А пока – о тоска —
Только помню: все пропало
Умираю каждый миг
И берет меня рука
Грубо с кафельного пола
Поднимает как щенка
СОНЕТЫ НА РУБАШКАХ(1975–1989)
«Здесь только оболочка. Слезы вытри», —
сказал отец Димитрий.
ТЕЛО
Продуто солнцем – все в огромных дырах
И время водопадом – сквозь меня
Но стыну гипсом видимость храня
В метро в такси на улицах в квартирах
Меня легко представить как коня:
Храп трепет плоть. Но вообще я сыро:
Вспотевший вкус черствеющего сыра
В рогоже скользких мускулов возня
Костюм дворец тюрьма – миллионы клеток
Страна пещер и чудищ – всюду лето —
В подмышках жмет – и много тайных мест…
Живем привыкли… кажется просторно…
Но вчуже видеть просто смехотворно
Как это решето спит! любит! ест!
ДУХ
Звезда ребенок бык сердечко птичье —
Все вздыблено и все летит – люблю —
И налету из хаоса леплю
Огонь цветок – все – новые обличья
Мое существованье фантастично
Разматываясь космос шевелю
И самого себя хочу настичь я
Стремясь из бесконечности к нулю
Есть! пойман!.. Нет! Еще ты дремлешь в стебле
Но как я одинок на самом деле
Ведь это я все я – жасмин и моль и солнца свет
В башке поэта шалого от пьянства
Ни времени не знаю ни пространства
И изнутри трясу его сонет
ОНА
Не по любви а с отвращеньем
Чужое тело обнимала…
Не рада новым ощущеньем
На спинке стула задремала
Вина и водки нахлесталась
Подмышки серые от пота
Морщины страшная усталость…
Но предстояла мне работа
Меня вращали в барабане
Пытали в щелочном тумане
Под утюгом мне было тяжко!
И вот обняв чужую шею
Я снова девственно белею
Я пахну свежестью – рубашка!
ПОЛИФОНИОН
Шкатулка медь сургуч бутыль с клеймом
Музейный стул – с помойки уворован
Мы в мастерской у Сашеньки Петрова
Покрыты даже пылью тех времен
Я – звучный ящик П о л и ф о н и о н ъ
На желтой крышке ангел гравирован
Вложи железный диск полуметровый —
И звон! и Вифлеем! и фараон!
Ведь были же трактиры и калоши —
Всего себя в тоске переерошу!
Когда ж печать последнюю сниму —
Рожок играет и коза пасется
В арбатском переулке на снегу.
Напротив итальянского посольства
ПРИАП
Я – член но не каких-то академий!
Я – орган! но не тот куда «стучат»
Я – прародитель всех твоих внучат
Я – главный винтик в солнечной системе
Я от природы лыс и бородат
Я – некий бог издревле чтимый всеми
Я – тот дурак… Я – тот библейский гад…
Змий своенравен: нервы место время
Пусть хочешь ты да я-то не хочу
Я – тряпочка. Я – бантик. Бесполезно
Меня дружок показывать врачу
Но чу – почуял! Как солдат в бою
Я поднимаю голову свою
Стою горячий толстый и железный
ЧЕМОДАН
Когда я обожрался барахлом
И стал до неприличия пузатым
Он придавил меня костлявым задом
И брюхо мне перетянул ремнем
Как бодрый шмель гудел аэродром
Волнуясь он стоял со мною рядом
А я – наружу всем своим нутром
Позорно перещупанным измятым!
Закрыли подхватили понесли…
Бродя по колеям чужой земли
Он верит в ярость своего таланта
А я устал я отощал давно
За что мне век закончит суждено
Цыганским чемоданом эмигранта!
РУКОПИСЬ
Раскрыл меня ты на смех – наугад
На двести девятнадцатой странице
Оплыли свечи. Все кругом молчат
И дождь потоком по стеклу струится
Дорогой кони скачут и храпят
В кустах – огни! Предательство! Назад!
Мария спит смежив свои ресницы
И в лунном свете замок серебрится
Начало: «Граф дает сегодня бал»
Конец: «Убит бароном наповал!»
Я – пыльный том седого графомана
Но лишь открой картонный переплет
Предутренней прохладою пахнет
И колокол услышишь из тумана
1. ФРИЗ РАЗРУШЕННЫЙ
……………………личаем кудри складки
…..и треснувшие крылья
Вдавились мощной длани отпечатки
….оверх легли тончайшей пылью
стекло крыло автомобиля
закружилась в беспорядке
……………………………………взмыли
мраморные пятки
беззвучно развалилась
лась половина
и на ощупь гладкий
странно наложилась
…ангельский и львиный
нет разгадки!
2. ФРИЗ ВОССТАНОВЛЕННЫЙ
На сером различаем кудри складки
Орлиный глаз и треснувшие крылья
Вдавились мощной длани отпечатки
Века поверх легли тончайшей пылью
Куст блеск стекло крыло автомобиля
Реальность закружилась в беспорядке
Сквозь этажи сквозь отраженья взмыли
Блеснув на солнце мраморные пятки
Вселенная беззвучно развалилась
Реальности осталась половина
Все тот же камень – и на ощупь гладкий
Но на другую странно наложилась
Все тот же профиль ангельский и львиный
нет разгадки!