Средняя длина междуударного интервала в прозе — 1,93 слога; в поэме — 1,72 слога. Иными словами, в стихах, как обычно, слова короче, чем в прозе, и ударения идут гуще. При этом средняя длина интервала в 2-ударных стихах — выше общей средней, 1,83 слога, а в 3–7-ударных стихах — ниже общей средней, 1,68–1,69 слога. Иными словами, строки стараются подравниваться по слоговой длине: 2-ударные становятся чуть длиннее за счет объема междуударных интервалов, а 3–7-ударные строки — чуть короче. Такова же и тенденция в распределении анакрус и окончаний разной длины. Средняя длина анакрусы (безударного зачина строки) по всей поэме — 0,71 слога; в том числе в 2-ударных стихах 0,83, в 3-ударных 0,52, в 4-ударных 0,36 слога. Средняя длина безударного окончания строки по всей поэме — 0,83 слога; в том числе в 2-ударных стихах 0,88, в 3-ударных — 0,79, в 4-ударных — 0,73 слога. Короткие строки чуть-чуть удлиняются за счет безударных зачинов и окончаний, длинные чуть-чуть сокращаются. Чем длиннее строка, тем гуще в ней ударения: в 2-ударных на один ударный слог приходится 1,8 безударных, в 4-ударных — 1,5 безударных.
Но еще ярче видно из таблицы, что по сравнению с прозой в поэме резко повышена доля 2-сложных интервалов и резко понижена доля 3-сложных и более длинных интервалов. Особенно это заметно в коротких 2-ударных стихах, где уследить за ритмом труднее, и он требует усиленного подчеркивания. Ритм стал единообразнее: два самых частых интервала, 2 и 1, в совокупности составляют не 65 %, как в прозе, а целых 86 %. Эти два интервала складываются в ритм дольника на 3-сложной основе: дольниковые строки, образованные только ими и их сочетаниями (1, 2, 1–2, 2–1, 2–2, 2–1–2, 2–2–2 и проч.) составляют 91 % всех 2-ударных строк, 72 % всех 3-ударных, 59 % всех 4-ударных, а в среднем 76 % от общего числа 2- и более ударных строк поэмы. Наоборот, строки, укладывающиеся в ритм ямба и хорея (т. е. образованные 1-сложными и избегаемыми 3-сложными интервалами), составляют только 17 % от общего числа строк с междуударными интервалами — поэтому они не в силах разрушить господствующий дольниковый ритм. Три четверти строк поэмы укладываются в дольник — это дает право определить размер поэмы как вольный (т. е. неравноиктный) дольник.
Контекст. Неравноиктный дольник, частично рифмованный, с очень прихотливым чередованием рифм, не допускающим членения текста на строфы или строфоиды, — это стихотворная форма, характерная не только для «Берега невольников», но и для других поздних поэм Хлебникова. Для подробного анализа их здесь нет места, поэтому ограничимся лишь отдельными замечаниями.
Из 26 поэм Хлебникова, включенных в «Творения» (1986), две относятся к 1909 году, девять к 1911–1913 годам, шесть к марту 1919 — маю 1920 года и девять (в том числе «Берег невольников») к осени 1921 — весне 1922 года. Оставив в стороне два первых опыта, «Зверинец» и «Журавль», мы увидим: 15 поэм 1911–1920 годов все, кроме одной («Марина Мнишек»), написаны микрополиметрией с дробными строфоидами, с рифмами и с подавляющим преобладанием силлабо-тонических размеров. Наоборот, 9 поэм 1921–1922 годов все, кроме одной («Уструг Разина»), написаны тем же или почти тем же размером, что и «Берег невольников», — плавным астрофическим стихом с неполной рифмовкой и с преобладанием ритма дольника на трехсложной основе. Перелом, таким образом, приходится на полуторагодовой перерыв между «Ладомиром» (май 1920) и «Ночью перед Советами» (осень 1921); «Марину Мнишек» можно рассматривать как зачаток поздней манеры в недрах ранней, а «Уструг Разина» — как рецидив ранней манеры в пору поздней.
Процент рифмованных строк в «Береге невольников», как сказано, — 53. Выше этой цифры он в «Ночи перед Советами», «Перевороте во Владивостоке» и «Синих оковах» — около 63–68 %; ниже этой цифры — в «Ночном обыске», около 23 %, совсем ничтожен — в «Тиране без Тэ». В «Шествии осеней Пятигорска» это разнообразие возможностей рифмовки использовано композиционно: из 8 отрывков в первом прорифмовано 69 % строк (строфоидами), во втором — 62 % (прихотливее), в остальных — только 16 %. В «Настоящем» соседствуют отрывки, густо прорифмованные (монолог великого князя — 73 %) и совсем безрифменные («голоса и песни улицы» 1, 2, 4).
Процент строк под большими строфоидами в «Береге невольников» был около 30 %. Обычно он ниже: в «Перевороте…» и «Синих оковах» — 16–18 %, в монологе великого князя — 11 %, в «Ночном обыске» их нет совсем. В «Ночи перед Советами» большие строфоиды отмечают кульминацию (кормление сына и пса — 14-стишие «Теплым греет животиком…», AABBxAxxCCDCDA, и 17-стишие «Мать…», ABxAxxBxCxxxDxDCB), начало поэмы (12-стишие «Вас завтра повесят…») и конец поэмы (10-стишие «Дело известное…»): таким образом, и этот прием используется композиционно.
Ритм дольника прочнее всего выдерживается в «Ночи перед Советами», «Шествии осеней…» и «Тиране без Тэ». В остальных поэмах вольный дольник спорит с вольным ямбом. В «Ночном обыске» строки, однозначно укладывающиеся в ритм дольника и в ритм ямба (или хорея), идут вперемежку, причем в начале поэмы их почти поровну, а в конце почти впятеро больше ямба. Точно так же и в «Синих оковах» первые 147 стихов — на 67 % дольник на еще более подчеркнутой 3-сложной основе (доля 2-сложных интервалов в нем даже не 61 %, как в «Береге…», а целых 78 %), а середина и конец поэмы — почти сплошной вольный ямб. В «Перевороте…» расположение размеров прихотливее, но основной фон тоже составляет ямб (около 65 %, иногда с нарушениями), а вкраплениями в него ощущаются дольник и 4-стопный хорей (30 % и 5 %). Что ритм был предметом сознательной заботы Хлебникова, видно хотя бы из таких случаев, как написание «шиврат-навыворот» в «Тиране без Тэ» (чтобы избежать в дольнике 3-сложного интервала) или инверсии «Вояка с зеркала куском», «Но побежден его был звонким смехом» в «Ночном обыске» (чтобы не нарушать ритма ямба).
В «Береге невольников» преобладали короткие строки (одноударных 11 %, двухударных 44,5 %). Такими же короткими строками написан «Ночной обыск» (15 % и 44 %) и большая часть отрывков «Настоящего». В остальных поэмах средняя длина строк больше. В «Перевороте…» и «Синих оковах», как кажется, строки предпочитают следовать друг за другом плавными массивами, короткие к коротким, длинные к длинным; в «Ночи перед Советами» и в «Тиране без Тэ» обыгрываются контрастные сочетания коротких и длинных. Но это впечатление еще требует проверки подсчетами.
Решительным контрастом этой системе позднего эпического стиха Хлебникова выглядит система его раннего стиха. Поэмы 1911–1920 годов состоят из двустиший (парной рифмовки) и четверостиший (перекрестной рифмовки; исключения единичны); трехстишия обычно растягиваются из двустиший (AAA), а многостишия из четверостиший (АВАВВ и проч.). От строфоида к строфоиду размер свободно меняется («микрополиметрия»). Преобладает 4-стопный ямб, покрывая 60–70 % текста. Ритм его — классический, пушкинский; лишь в редких строчках он деформируется сдвигами ударения («И объят кольцами седыми Дворец продажи и наживы») или лишними слогами («Таких просите полномочий, Чтоб дико радовались отцы»); в «Ладомире» иногда в четверостишии 4-стопного ямба появляются 5- или 3-стопные строчки («Хватай за ус созвездье Водолея, Бей по плечу созвездье Псов»). Другие используемые размеры — 4-стопный хорей, 3-стопный амфибрахий, редко — иные; в небольшом количестве (не более 5 % текста) встречаются четверостишия «смешанных силлабо-тонических размеров» («Это будет последняя драка Раба голодного с рублем, Славься, дружба пшеничного злака В рабочей руке с молотком!» — анапест, ямб, анапест, амфибрахий). За пределы силлабо-тоники этот стих почти не выходит; исключения воспринимаются как вставки («Туда, туда, где Изанаги…» в «Ладомире»).
Рифмическая замкнутость строфоидов подчеркивается их синтаксической замкнутостью, в конце почти каждого — точка. Этой же отрывистости способствует и еще один важный прием: четверостишия различной рифмовки (чаще всего — ЖМЖМ и МЖМЖ, затем ЖжЖж, МмМм) Хлебников старается расположить так, чтобы два одинаковых не следовали подряд. Вот схема рифмовок в начале «Ладомира» (буквой х обозначаются хореические строфоиды среди ямбических): ЖжЖж ЖжЖж МДМД МДМД МЖМЖ ММ МДМД ЖМЖМ ЖММЖ МмМм ЖМЖМ ДД хЖМЖМ хМДМД ЖМЖМ МмМм ЖМЖМ МЖМЖ ЖЖ ММ МЖМЖ ЖМЖМ ММ и т. д. Первая и вторая пара строф однородны, но дальше на протяжении всей поэмы такой случай встретится лишь единожды, а контрастные стыки типа ЖМЖМ МЖМЖ — многократно. Это создает впечатление, что каждый новый строфоид не продолжает предыдущий, а начинает речь заново, — впечатление прямо противоположное впечатлению от позднего плавного потока строк.
Прослеживать эволюцию этих признаков раннего хлебниковского стиха мы здесь не можем. Отметим только сдвиги в пропорциях количества строк под двустишиями, четверостишиями и прочими строфоидами: «Вила и Леший» (1912) — 55: 40: 5 %, «Хаджи-Тархан» (1913) — 20: 55: 25 %, «Поэт» (1919) — 25: 30: 45 %, «Ладомир» (1920) — 3: 90: 7 %. Доля двустиший постепенно падает; может быть, их высокий показатель в «Виле и Лешем» был знаком простоты идиллического жанра. Доля «прочих» строфоидов поначалу повышается: в «Поэте» это происходит уже за счет полубезрифменного 17-стишия «С высокого темени волосы падали…» и, что интереснее, сложного плетения рифм в 16-стишии «Что катятся в окно… За смертью дремлющее „но“… Иль мне быть сказкой суждено». После этого в «Ладомире» Хлебников резко отказывается от наметившегося направления экспериментов, дает огромную подчеркнуто классическую композицию почти из одних четверостиший — а затем полностью переходит на новые рельсы, к астрофическому вольному дольнику и вольному ямбу. Рецидив ранней манеры в маленьком «Уструге Разина» — неполный, потому что здесь Хлебников пробует прежний строфоидный стиль не на ямбе, а на хорее.
Генезис. Ни одна, самая гениальная, новация не возникает на пустом месте. Поэтому важно оглянуться на те эксперименты других поэтов, которые Хлебников мог использовать в своем творчестве.