— До свиданья! Я иду обедать!
За ним никто не побежал. Все это происходило на глазах Васи, но казалось, что это снится. Вася не мог забыть горе поражения, а впереди он ожидал неведомой расправы жестокого врага. После бегства Левика кто-то из южан предложил:
— Надо их связать, а то они все поубегают!
Другой ответил:
— Верно, давайте свяжем им ноги.
— И руки, и руки!
— Нет, руки не надо.
— А они поразвязываются руками!
В этот момент сидящий рядом с Митей Олег Куриловский взлетел в воздух и пронзительно закричал:
— Ой-ой-ой-ой! Чего ты щипаешься!?
Южане расхохотались, но их начальник напал на Митю:
— Ты не имеешь права щипаться! Ты сам пленный!
Митя не удостоил его взглядом.
Тогда начальник рассердился:
— Связать им руки и ноги!
— И этому? — показали на Олега.
— Этому не нужно.
Южане бросились к пленникам, но сейчас же выяснилось, что связывать нечем. Только у одного южанина был поясок, но отказался выдать его в распоряжение командования, ссылаясь на то, что «мамка заругает».
Вася с напряжением смотрел на чужие, страшные лица врагов, и в нем все больше и больше разгоралась ненависть к Олегу, истинному виновнику поражения северян и его, Васиных, страданий. Один из южан достал где-то узкую грязненькую тряпицу и крикнул Васе:
— Давай ноги!
Но на вершине горы кто-то закричал:
— Сюда! Сюда! Они идут! Защищайся!
Южан как ветром снесло. Все они побежали отражать атаку северян. На вершине остались одни пленники. Битва шла рядом, на противоположном склоне слышны были крики «ура», слова команды, смех. Митя пополз к вершине, но его мало интересовал ход сражения. Поравнявшись с Олегом, он дернул его за ногу. Олег отчаянно закричал и покатился вместе с Митей к кустам. Вася за конец рубахи перехватил Олега и немедленно уселся на нем верхом. Он радостно смеялся, сидя на предателе.
— Давай его бить, — предложил Митя.
Вася не успел ответить. Более взрослый и жирный Олег вывернулся из-под Васи и побежал в сторону. У кустов он снова был опрокинут. Митя схватил его… Олег снова огласил «кучугуры» самым диким воплем.
Вася сказал:
— Ты не щипайся, а давай поведем его к Сереже.
Олег плакал громко и грозил:
— Вот я все расскажу папе.
За это Митя еще раз ущипнул его, после чего Олег растянул рот до самых ушей. Вася смеялся:
— Давай его тащить! Давай! Ты пойдешь сам? — спросил он Олега.
— Никуда я не пойду, и чего вы ко мне пристали!
— Давай!
Вдвоем они столкнули Олега с той самой кручи, по которой удрал Левик. С визгом Олег барахтался в песке. Его преследователи сползли рядом, зарываясь ногами. Они почти достигли дна пропасти, когда наверху раздались победные крики южан. Олег так орал, что сохранить побег в секрете было невозможно. Их легко поймали.
Пришлось снова двум отважным разведчикам взбираться по сыпучему песку в гору. Олег карабкался, не переставая плакать. Митя по дороге ухитрился ущипнуть его в последний раз. Начальник с пером сказал:
— Это вредные пацаны! Они этого плаксу целый день будут молотить.
— Да и верно, — кто-то поддержал начальника. — Когда нам с ними возиться? Северные опять в атаку пойдут, а они подерутся опять.
— Хорошо, — сказал начальник, — мы вас отпускаем, только дайте честное слово, что вы пойдете домой, а не в ваше войско.
— А завтра? — спросил Вася.
— А завтра, пожалуйста!
Вася глянул на Митю:
— Идем?
Митя молча кивнул, поглядывая на Олега.
Олег отказался:
— Я не пойду с ними. Они будут щипаться. Я никуда не пойду.
Вася стоял против Олега, стройный, красивый и веселый, и в его ясных больших глазах открыто для всех было сказано, что действительно Олег по дороге домой ничего хорошего ожидать не может.
Начальник сердился:
— Так куда тебя девать? Смотри, такой большой!
— Я с вами буду, — прохныкал Олег, поглядывая на разведчиков.
— Да черт с ним, пускай остается, от него никакого вреда!
— Ну, а вы идите, — сказал начальник.
Разведчики улыбнулись и двинулись домой. Они не успели спуститься с Мухиной горы, как в армии южан опять забили тревогу. Вася дернул спутника за рукав. Они остановились и оглянулись. Ясно: южане побежали драться. Вася шепнул:
— Пойдем за кустиками.
Они быстро полезли обратно. Спотыкались, падали, тяжело дышали. За последним кустом ярко горело на солнце брошенное знамя северян. Митя потянул за древко, и красное полотнище сползло к ним.
— Теперь бежим, — шепнул Митя.
— А я то возьму.
— Чего это?
— Ихнее возьму.
— Да ну! А то кто стоит?
— Да то Олег!
Митя обрадовался. Он улыбался нежно, и его лицо сделалось красивым. Он обнял Васю за плечи и зашептал любовно:
— Васятка, знаешь что? Наше здесь полежит. Ты бери ихнее, а я его столкну. Хорошо?
Вася молча кивнул, и они быстро понеслись в атаку. Олег оглушительно завизжал и покатился в пропасть с предельной скоростью. Вырывая знамя из песка, Вася успел посмотреть вниз: ни своих, ни чужих он не увидел, битва отошла далеко.
Разведчики начали отступление. Они спустились вниз, но там стало труднее. Знамена были очень тяжелые. Догадались свернуть полотнище вокруг палок и легко потащили их между кустами. Они долго шли, не оглядываясь, а когда оглянулись, увидели на вершине Мухиной горы страшное смятение. Южане бегали по всей горе и заглядывали в каждый закоулок.
— Бежим, бежим, — шепнул Митя.
Они побежали быстрее. Снова оглянулись — на горе никого. Митя затревожился:
— Они все побежали за нами. Все побежали. Теперь, если поймают, отлупят.
— А как?
— Знаешь? Давай туда своротим, там густо-густо! Там ляжем и будем лежать. Хорошо?
Они побежали влево. Действительно, скоро они попали в такие густые заросли, что с трудом пробирались в них. На небольшой прогалине остановились, задвинули древки в кусты, а сами рядом зарылись в песок и притихли. Теперь они ничего не могли видеть, только прислушивались. На заводе раскатисто-победно пропел гудок — четыре часа. Нескоро донеслись к ним голоса преследователей, сначала неясные, далекие. По мере того как они приближались, стало возможным слышать и слова:
— Они здесь! Они здесь, — уверял один голос пискливо.
— А может они уже дома, — ответил другой, более солидный.
— Нет, если б домой пошли, видно бы было. Там все видно!
— Ну, давай искать!
— Они сюда, они сюда полезли! Вот следы ихние!
— Да, да.
— Вот, вот, они палку тащили.
На полянку выскочили четыре босые ноги. Разведчики и дышать перестали. Босые ноги ходили по линии кустов и осматривали каждый кустик. Митя шепнул в самое ухо Васи:
— Наши идут.
— Где?
— Честное слово, наши!
Вася послушал. Действительно, совсем рядом проходил галдеж десятка голосов, и не могло быть сомнений, что это «наши». Митя вскочил на ноги и заорал раздирающим уши надсадным криком:
— Сережка-а-а!
Двое южан остолбенели сначала, потом обрадовались, бросились к Мите. Но Митя уже не боялся их. Он отбивался кулачками и напористо сверкал глазами:
— И не приставай! И не приставай! Сережка-а-а!!!
Вася выпрыгнул на полянку и спокойно смотрел на врагов. Один из них, дочерна загоревший мальчик с яркими губами, улыбнулся:
— Чего ты кричишь? Все равно в плену. Где знамена? Говори, где? повернулся он к Васе.
Вася развел руками:
— Нету! Понимаешь, нету!
В это время затрещали кусты, зашумели голоса, и враги бросились в другую сторону.
Митя еще раз заорал:
— Сережка-а-а!
— Что тут делается? — спросил Сережа, выходя на полянку. За ним выглядывала вся северная армия.
— Вот, смотрите! — сказал Вася, развертывая вражеское знамя.
— И наше! И наше!
— Какой подвиг! — воскликнул Сережа. — Какой героический подвиг! Ура!
Все закричали «ура». Все расспрашивали героев. Все трепали их по плечам. Сережа поднял Васю на руки, щекотал его и спрашивал:
— Ну, как тебя благодарить? Как тебя наградить?
— И Митя! И Митя! — смеялся Вася, дрыгая ногами.
Ах, какой это был славный, героический, победный день! Как было торжественно на Мухиной горе, куда свободно прошла северная армия и где Сережа сказал:
— Товарищи! Сегодняшний день кончился нашей победой! Мы три раза ходили в атаку, но три раза враг, вооруженный до зубов, отражал наше наступление. Наши потери страшные. Мы уже думали, что разбиты наголову. С поникшими сердцами мы начали отступление, и вот мы узнали, что доблестные наши разведчики Вася Назаров и Митя Кандыбин на западном фронте одержали блестящую победу!..
Кончил Сережа так:
— Так пусть же эти герои своими руками водрузят наше знамя на вершине Мухиной горы! Нате!
Вася и Митя взяли яркое алое знамя и крепко вдвинули его древко в податливый песок. Северяне оглашали воздух кликами победы. Недалеко бродили расстроенные южане. Некоторые из них подошли ближе и сказали:
— Неправильно! Мы имеем право снять!
— Извините! — ответил им Сережа. — Знамя ваше захвачено до четырех часов?
— Ну… до четырех…
— А теперь сколько!? Умойтесь…
Какой это был прекрасный день, звенящий славой и героизмом.
— Нет, пойдем к нам, — решительно сказал Вася.
Митя смутился. Куда девалась его постоянная агрессия!
— Я не хочу, — прошептал он.
— Да пойдем! И обедать будем у нас. А ты скажешь маме, что ты пойдешь к нам.
— да чего я буду говорить…
— А ты так и скажи!
— Ты думаешь, что я боюсь мамы? Мама ничего и не скажет. А так…
— А ты что говорил… еще утром… там ты что говорил?
Митя, наконец, сдался. Когда же они подошли к крыльцу, он остановился:
— Знаешь что? Ты подожди, а я пойду и сейчас же приду.
Не ожидая ответа, он побежал в свою квартиру. Через две минуты он выскочил обратно, держа в руках знаменитую железную коробку. В ней уже не было ни гнезд, ни диктовых перегородок.