в большинстве губерний коренной России остались и после отмены коепостного права в прежней, безысходной кабале у помещиков» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 140). Сюжет главы «Последыш», построенный на резком столкновении интересов большого крестьянского коллектива и помещика-землевладельца, и отражает Факт кабальной зависимости «свободных» крестьян от помещика.
Хотя действие главы «Последыш», писавшейся в 1872 г., приурочено к лету того же года, когда семь временнообязанных мужиков начали свое странствие, она не уводила в прошлое. Подсказанная тревогами и надеждами 1870-х гг., она обращала внимание читателя-современника к самым животрепещущим вопросам дня и главному из них – вопросу о положении и дальнейших судьбах крестьянства, ибо в течение всего пореформенного десятилетия продолжался процесс его разорения и обнищания. Показывая страшную силу инерции прошлого, пережитки крепостничества в социально-экономической жизни России 1870-х гг., поэт говорит и о тех сдвигах, которые произошли за десятилетие в народном сознании, о пробуждении мысли народной даже в самом глухом захолустье.
Глава «Последыш» намечает важный перелом в идейном движении всей поэмы. Не отказываясь от намерения рассказать о встречах странников с чиновником, министром, царем, автор «Кому на Руси жить хорошо» в 1872 г. выдвигает на первый план вопрос о поисках путей к народному счастью, определив этим в какой-то степени направление дальнейшего развития действия. Но на этом этапе работы главу «Последыш» Некрасов считал сюжетно завершенной и закончил ее эпилогом, из которого читатель узнавал, что крестьяне с наследниками Утятина «тягаются доднесь».
Цензор Н. Е. Лебедев писал о «Последыше» в феврале 1873 г. в своем докладе Главному управлению по делам печати, что эта глава «отличается <…> крайним безобразием содержания и, не имея никакого литературного и художественного достоинства, носит характер пасквиля на все дворянское сословие», что здесь «поэт хотел представить в мрачном свете и отталкивающем виде не только прежних дворян, владельцев крепостными, но и настоящих, так как молодые наследники представлены им также бесчестными и не сдерживающими данного слова». На основании того, что «означенное стихотворение может служить возбуждением антагонизма между высшим и низшим классами общества и составляет оскорбление для дворянского сословия», цензор требовал изъятия этой главы поэмы из журнала «Отечественные записки» (ГМ, 1918, № 1–4, с. 90). После того как «Последыш» был все-таки опубликован, Цензурный комитет вторично обратился в Главное управление по делам печати, по-прежнему резко характеризуя это произведение и считая его типичным «для определения характеристики журнала» (там же, с. 91).
«Последыш» был встречен разноречивыми суждениями критики. Наряду с беглыми упоминаниями (так, «Биржевые ведомости» в № 78 за 1873 г. писали о «новом отрывке» из поэмы Некрасова: «При оригинальности склада он отличается выдержанностью и дышит чисто народным юмором, так что некоторая его растянутость почти не утомляет читателя»), появились развернутые рецензии.
Восторженно, по ее собственным словам (см.: ЛН, т. 49–50, с. 582), отозвалась о новой главе поэмы А. Г. Степанова-Бородина. Отметив оригинальность названия главы, она пишет о князе Утятине: «Все в характеристике Последыша <…> исполнено глубокой жизненной правды… Перед нами так и встает <…> фигура этого вымершего на Руси типа». А про отповедь Агапа Последышу замечает: «Тут старый князь в первый раз услышал вольную, непринужденную речь мужика» (Журналистика. – Новое время, 1873, J& 7; подпись: А. С).
Положительно оценил «Последыша» В. П. Буренин, назвав его лучшей главой «Кому на Руси жить хорошо» и увидев в нем «художественную правду в соединении с современной общественной мыслью». По мнению критика, анекдотичность сюжета не снижает впечатления, ибо анекдот здесь «возведен художником па степень события, имеющего широкое и глубокое жизненное значение». Некрасов «превосходно обрисовывает, с одной стороны, тип замирающей крепостнической, „барской“ власти, а с другой, – отношение к этой отжившей власти крестьянства». Утятин – «это типический образ отжившего бесправия, которое называлось крепостным правом», которое «не хочет признать себя побежденным, в безумии отвергает естественный ход жизни и умирает, окруженное смехом и презрением народа…». Но в своих положительных оценках «Последыша» Буренин стремится представить дело так, что явления, изображенные Некрасовым в новой главе поэмы, всецело принадлежат прошлому России и не имеют никакого отношения к русской действительности 1870-х гг. (Журналистика. – СПбВ, 1873, № 68; подпись: Z).
В грубом и издевательском тоне писал о «Последыше» В. Г. Авсеенко. Авсеенко обвинял Некрасова в том, что поэт «никогда не поспевает со своей сатирой вслед за действительностью и обличает крепостное право ровно через 12 лет после его отмены»; приписывал Некрасову «водевильное отношение к народу» (русский мужик никогда «не станет забавляться бессмысленными фарсами, которые представляются столь забавными петербургскому поэту»); не верил, что отношения крестьян к дворянам «до такой степени проникнуты злобного ненавистью, как это кажется г. Некрасову» (Реальнейший поэт. – РВ, 1874. № 7, с. 454, 441, 442; подпись: А.).
Петровки – см. комментарий на с. 635, 636.
Старо-Вахлацкой волости, Большие Вахлаки… – Слово «вахлак» наряду со значением «неуклюжий, грубый, неотесанный» имеет и другое: «сонный», «полусонный» (Даль, Словарь, т. I, с. 170).
Стоят «князья Волконские» ~ Родятся, чем отцы. – Перефразировка двух народных загадок: о снопах, копнах, зароде («Наперед отца и матери детки родятся») и стоге («Текушки текут, бегушки бегут, хотят Волынского князя сломать») (Даль, с. 1075, 1076). Л. А. Розанова предполагает, что «Волынские» на «Волконские» Некрасов заменил потому, что в Костромской губернии находились земельные угодья князей Волконских (см.: Розанова Л. А. Поэма Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Комментарий. Л., 1970, с. 207–208).
…шапка белая, Высокая, с околышем Из красного сукна – Так выглядела дворянская форменная фуражка.
Посредник – подразумевается мировой посредник. В годы проведения в жизнь крестьянской реформы мировой посредник являлся тем должностным лицом, в обязанности которого входило урегулирование отношений между помещиками и их бывшими крепостными. Мировые посредники назначались губернатором из числа местных дворян.
Соринка – дело плевое ~ И море всё заплакало… – Художественная переработка народной поговорки «Это плевое дело» (Даль, с. 105) и загадки о соринке в глазу: «Пал дуб в море; море плачет, а дуб нет» (Садовников, № 1784).
Установили грамоту… – Речь идет об «уставной грамоте». См. комментарий на с. 638.
Явилось «Положение»… – «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» – законодательные акты, оформившие отмену крепостного права в России, подписанные Александром II 19 февраля 1861 г. и состоявшие из семнадцати документов: «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости.»; положение об устройстве дворовых людей, о выкупе, о крестьянских учреждениях; четыре местных «Положения» и др. Им были предпосланы «Манифест о всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта» и «Указ правительствующему Сенату» о проведении в жизнь «Положений» (см.: Полн. собр. законов Российской империи. Собр. 2, т. XXXVI, отд. I, с. 128–403). 5 марта «Манифест» и «Положения…» были прочтены после литургии во всех церквах столицы, отправлены со свитскими генералами и фельдъегерями начальникам всех губерний. С 6 марта их текст публиковался в «С.-Петербургских ведомостях», а затем и в других правительственных газетах.
В. И. Ленин писал о грабительском характере крестьянской реформы: «…„освободители“ так повели дело, что крестьяне вышли „на свободу“ ободранные до нищеты, вышли из рабства у помещиков в кабалу к тем же помещикам и их ставленникам» (Ленин, В. И. Полн. собр. соч., т. 20, с. 140), «…безмерны были те бедствия, которые причинила она крестьянству» (там же, с. 167).
…гусем в пять коней… – Имеется в виду запряжка лошадей друг за другом (цугом или гуськом).
Фалетур – искаженное «форейтор», верховой, правящий передней лошадью при запряжке цугом.
Притолока – верхний брус в дверях, «у притолоки» – здесь: «у дверного косяка».
Последыш – самый младший в семье, последний ребенок у родителей. В прозвище Утятина – намек на вырождение дворянства как сословия.
С работы, как ни мучайся ~ А будешь ты горбат! – Перефразировка народной пословицы «От работы не будешь богат, а будешь горбат» (Даль, с. 557).
Как рукомойник кланяться Готов за водку всякому… – Сравнение построено на основе народной загадки о рукомойнике: «Один богомол – и всем кланяется» (Садовников, № 252 а).
Гнилой товар показывать С газового конца. – Хазовый (казовый) конец ткани, вытканный особенно тщательно, оставлялся в куске сверху, напоказ. Ср. народную поговорку: «Хаз (хазовый конец) Штуку красит» (Даль, с. 767).
Что «за погудку правую Смычком по роже бьют!» – Использована народная пословица «За правдивую погудку смычком по рылу бьют» (Даль, с. 193). Смычок – в охотничьей терминологии – веревка для связывания попарно гончих собак при отправке на охоту.
У Клима совесть глиняна, а бородища Минина… – Перефразировка народной пословицы «Бородка Минина, асовесть глиняна» (Даль, с. 724). Минин (Кузьма Минич Захарьев-Сухорук), один из главных организаторов борьбы русского народа против польской интервенции в начале XVII в., носивший, по обычаю того времени, бороду, мыслится здесь как эталон честности, совестливости.
…икается, Я думаю, ему! – По народным приметам, «икается – на помин». «Икнулось – по добру ли вспомянулось?» (Даль, с. 337, 338).