– К счастью, я перво-наперво применила для своей безопасности Чары Подкупа, а то бы не смогла Гипнотизировать Эрнса ещё в полубессознательном состоянии, пробудившегося от сновидения... Этот предмет мне тоже полезен. По самой меньшей мере, он даст мне ещё один слой защиты при непосредственных столкновениях с Психологическими Алхимиками высших уровней... Мне не надо беспокоиться об отрицательных воздействиях, если не буду носить постоянно... – подумала Одри с благодарностью и отвела довольный взгляд от алмазной броши.
После того, как выбрала Одри, Эмлин не дал Леонарду заговорить, сказал сразу:
– Этот Лунный Пояс ваш.
Эмлину виделось, что этот Лунный Пояс стоит больше пяти тысяч фунтов, то есть ценнее, чем три тысячи наличными.
– Я вообще-то склонялся взять три тысячи фунтов... Я должен купить Слово Моря, а цена его целых десять тысяч фунтов даже со скидкой, которую дал Клейн... После такой траты у меня из сбережений останется только шестьсот пятьдесят фунтов... – Леонард, в конце концов, не стал отказываться, кивнул:
– Хорошо.
Эмлин закончил распределять трофеи и взял оставшиеся три тысячи фунтов наличных. Разделил пачку и отодвинул в сторону.
– Мистер Висельник, вот это оплата вам. Тысяча фунтов.
– Вам лучше назвать это платой за консультацию, – в отсутствие мистера и Фос куда больше расслабилась.
Алгер не стал церемониться, кивнул, протянул руку, забрал пачку наличных.
– Плата водителю кареты тоже с меня, – Эмлин в довольно хорошем расположении духа оглядывался вокруг.
В одиннадцать часов вечера среды, у южного входа на Бэклэндский Мост.
В ночном небе стремительно вырисовалась фигура человека, одной рукой держащегося за шляпу, а другой за пуговицы.
У этого человека были чёрные волосы, карие глаза и острые черты лица. Сильнейший искатель приключений, держащийся хладнокровно и сурово, то был никто иной, как Герман Воробей.
Глава 1011 - Другое предупреждение Рассела
Была поздняя ночь, густые тучи скрывали луну. Бэклэндский мост окутывала тьма.
Едва телепортировавшись туда, Клейн увидел, как с неба бурными порывами спускаются лозы зелёного горошка и застят всё вокруг, не давая ему оглядеться.
Лозы переплетались, и из них быстро вырос целый лес. Громоздились в высоту слоями, и уже не видно было вершин этой горы.
Клейн отпустил цилиндр, который придерживал правой рукой и привычно пошёл по дорожке, выстланной лозами.
И вскоре уже увидел качели, сами собой сросшиеся из зелёных побегов. Увидел и Королеву Тайн Бернадетт, стоящую около этих качелей.
У старшей дочери императора Рассела была длинная каштановая шевелюра. Одета Бернадетт была в блузу с бантом из кружевных цветов поверх гармонично подобранного серого платья ниже колен, а обута в кожаные ботинки Веллингтон. На голове Королевы Тайн была шляпка, с которой свисала чёрная вуаль.
– Вы выросли быстрее, чем я предполагала, – в голубых глазах Бернадетт за чёрной сеточкой вуали отразилась фигура Германа Воробья.
Клейн, не изменившись в лице, отвечал:
– Хвала мистеру Шуту.
Говоря это, он про себя посмеивался:
– Вот что значит стремиться стать сильнее, полагаясь больше на себя, чем на других!
Королева Тайн легонько кивнула и сказала нежным, но бесчувственным голосом:
– Я знаю, почему вы хотите видеть меня.
Не дожидаясь, когда Клейн проговорит хоть слово, она чуть склонила голову и посмотрела на качели из лоз позади себя. Продолжала тоном, который был, подобно озеру, спокоен, но с бесчисленными подводными течениями, скрытыми под ровной гладью.
– Чувствую, ещё не весь он пропал.
– ... Это значит, ты веришь, что император Рассел не всецело умер? Он живёт где-то в этом мире, и есть шанс, что вернётся? – Клейн не ожидал услышать такие прямолинейные и поразительные слова в самом начале разговора с Бернадетт. И хоть с лёгкостью контролировал выражение своего лица, но был несколько растерян, не знал, что сказать.
В то же время он заметил, что Бернадетт называла императора простым местоимением “он”, а не почтительным “Он”. В древнефейсакском ли, в обычном ли повседневном языке Лоэна или Интиса, то были совершенно разные слова.
– Это означает, что в глубине души Королева Тайн ощущает императора Рассела не ангелом, а своим отцом... – Клейн усмирил чувства, призадумался и затем спросил:
– Почему у вас возникают такие мысли?
– На закате жизни, хоть он был безумен и непримирим, но ничего не делал без подготовки. Я уверена, что он должен был что-то подготовить для себя. Вы, наверное, знаете, что он пробовал сменить пути в свои преклонные годы и пытался взойти на пустующий трон Чёрного Императора. И для этого ему необходимо было построить девять потайных усыпальниц в форме пирамид. После того, как он умер во Дворце Белого Клёна, Церкви Вечно Палящего Солнца и Пара, объединив усилия, нашли восемь усыпальниц и разрушили все до единой. А вот девятую ещё только предстоит обнаружить. Никто не знает, где она скрывается. Если он уже стал Чёрным Императором, то наверняка может пробудиться в той усыпальнице. Если же не удастся, я верю, что у него есть возможность использовать её для воскрешения...
Бернадетт говорила, и голос её всё больше смягчался. Под конец стал звучать эфирно-бесплотно, едва различимо.
– Да ты и сама не особенно уверена... Это скорее некая надежда и ожидание... – Вздохнул Клейн.
И вдруг ему вспомнились слова Короля Пяти Морей Наста.
Император Рассел любил стоять перед одним окном от пола до потолка и смотреть на запад.
Из дневника Рассела Клейн узнал, что “Он” обнаружил вход в Бездну в Туманном море западнее Интиса. А там – первозданный остров, который, как верилось императору, был полон всяких причудливых вещей и достоин исследования.
– Могло ли быть так... Что император Рассел построил последнюю потайную усыпальницу в Бездне или на том первозданном острове? – задумался на миг Клейн, а потом улыбнулся.
– Похоже, вы очень хорошо понимаете путь Чёрного Императора.
Клейн подозревал, что император оставил карту Чëрного Императора как закладку-метку и сделал имя Бернадетт на древнефейсакском побуждающим заклинанием, поскольку отчасти хотел сообщить дочери о соответствующем ритуале. А, в конце концов, Бернадетт уловила те сведения откуда-то ещё.
Губы Королевы Тайн за сеточкой вуали чуть скривились.
– Я исследую этот вопрос уже более века. И чтобы выяснить подробности, я испытала на себе внушение знания от Сокрытого Мудреца. Могу сказать, что у вас и мистера Шута, который за вами стоит, более глубокое понимание всего этого... Мне всегда было любопытно, отчего дела императора вас так интересуют.
– Исходя из сложившейся ситуации, да и в смысле старшинства, тебе бы звать меня дядей... Мы с императором запросто могли быть “соседями по комнате”, висевшими рядом долгие годы... – усмехался про себя Клейн, чтобы утихомирить разыгравшиеся эмоции. Отвечал же ровным тоном:
– Можете задать этот вопрос мистеру Шуту.
Он не намерен был сообщать Бернадетт, что девятая потайная усыпальница может быть где-то в Туманном Море, запросто может оказаться, что на том первозданном острове или же в Бездне. Отвечать на такой вопрос более пристало Шуту.
Королеву Тайн не удивил ответ Германа Воробья. Она сама устремила взор в какую-то одну точку далеко-далеко на западе.
Хоть Клейн и не видел её глаз в этот момент, но смутно чувствовал, что дама смотрит туда, где прошло её детство. Туда, где её духовная родина, дом, в который ей больше не вернуться.
В эти мгновения среди зелёных лоз и бездонной тьмы бродило, накипало множество тонких, едва уловимых чувств и мечтаний, сокрытых в глубине души.
И через какие-то секунды Королева Тайн отвела взор и нежно проговорила:
– Когда закончу дела в Бэклэнде, передам несколько страниц Каттлее и попрошу, чтобы она от меня задала вопрос.
– Почему бы вам не спросить на следующей неделе? – не скрывал Клейн своего недоумения.
Бернадетт отвечала спокойно:
– Чувствую, что ответ подействует на моё настроение, а из-за плохого настроения я в итоге потерплю неудачу.
– Неудачу из-за плохого настроения? В каком же деле такие строгие требования? Столкновение с полубогом царства ума? Или, возможно, когда она развяжет эти душевные узлы, то преисполнится уверенности для попытки стать ангелом? – в задумчивости покивал Клейн и не стал разузнавать настойчиво.
То была её тайна, нечто, о чём лучше не спрашивать без необходимости.
А Королева Тайн потом сказала:
– Когда он писал, те несколько дневниковых страниц, я сидела напротив него. Хотела, чтобы он научил меня толковать и чертить те символы. Он не соглашался, только по голове меня потрепал, волосы взъерошил. А ведь тогда я уже была достаточно взрослая... Могу догадываться, что он беспокоился, чего-то опасался, был в непростом положении, когда писал те страницы. Наконец, он заявил мне, что если я действительно хочу стать важной фигурой в таинственном мире, как предсказывал Заратул, то мне нужно помнить и знать наверняка: остерегайся “Зрителя”.
– Остерегайся “Зрителя”... – Невольно повторил про себя Клейн предупреждение Рассела.
Клейн был уверен, что император не стал бы подразумевать огульно всех Потусторонних пути Зрителя. А определённо указывал на некую особую сущность, либо некое особое дело, либо и то, и другое.
– Император Рассел был членом той древней тайной организации... А основатель и руководитель той организации –... – У Клейна задëргались веки, он не смел додумывать дальше, боясь, что некая сущность услышит его мысли.
– Возможно, на той странице дневника подробно всё описано, – сказал он, надеясь увидеть ту страницу как можно скорее.
– Я знаю, – кивнула Бернадетт.
Она не распространялась дальше на эту тему. Пару секунд помолчав, сказала:
– Должна поблагодарить мистера Шута и вас от лица Каттлеи. То, что она получила кровь Змея Судьбы, очень полезно ей в будущем. Хоть в ритуале продвижения Тайноведа нет всех тех требований, что на пути Мифического Существа, но лучший выбор всё же – путь Судьбы. Так Каттлее будет куда легче, когда она продвинется на Последовательность 3.