влюсь в путь на рассвете. Если очень устану, остановлюсь на границе. В любом случае завтра я приеду в Милан.
Проснувшись, я передумал. Во-первых, густая пелена тумана накрыла весь город. А во-вторых, что, если позвонит Марселина?.. Разве я мог уехать, не предупредив ее?.. Что я скажу в свое оправдание, когда вернусь? А уж мои немногочисленные клиенты наверняка разорутся, узнав о моем отъезде. А если я пошлю Симону письмо? «Продолжать бесполезно. Я обо всем знаю. Мне понадобилось осмотреть особнячок, прежде чем приступить к строительным работам. Если я и молчал, то только для того, чтобы избежать скандала, жертвой которого могла бы стать ваша сестра...»
Фразы выстраивались в голове. На словах я никого не боялся. К несчастью, все сводилось к дрянной мелодраме, к туманным угрозам. Истина постепенно открывалась предо мной. Хочу я того или нет, но в конце концов я буду вынужден заключить нечто вроде соглашения с Симоном. Я ему пообещаю свое молчание в обмен на его. Я ничего не предприму против него, а он ничего не предпримет против Марселины и меня. Хорошенько все взвесив, я остановился на этом решении. Никакого насилия. Откровенный разговор. Еще минуту назад я решил никуда не ехать. Теперь я снова спрашивал себя: может, это лучший выход из положения? Лучшее средство доказать Симону, что я пришел с мирными намерениями?
Так я пребывал в нерешительности два-три дня. За это время, уже и сам точно не знаю почему, я не смог выбрать ни одного варианта, не смог составить никакого плана. Кончилось тем, что у меня голова пошла кругом. Я старался не смотреть на свое отражение в зеркале, опустился до животного состояния, даже хуже, потому что животные наделены по крайней мере инстинктом самосохранения. Они твердо знают, в чем заключается их спасение, где они обретут спокойствие.
Наконец позвонила Марселина. У нее грипп, но у меня нет повода для беспокойства. Что касается Сен-Тьерри... он возвращается. Симон звонил, чтобы предупредить ее. Сен-Тьерри поставили на ноги. На совещании с промышленниками он поручил Симону кое-что сделать. Ближе к полудню он рассчитывал отправиться на «мерседесе». Он переночует в Шамбери и завтра приедет в замок, ближе к обеду... Эти подробности я уже слушал вполуха. Шамбери! Вот что меня заинтересовало. Я перехвачу Симона в Шамбери! Я не дам ему опомниться, и он расколется. Марселине я сказал, что отлучусь, пока она болеет. У меня как раз есть дело в Пюи. Так что не падай духом и до скорого...
На этот раз я загорелся. На ходу поставив в известность секретаршу — она привыкла к моим причудам, — я прыгнул в машину. Пока прогревался мотор, я пробежал глазами статью из путеводителя Мишлена. Гостиниц много, но я знал, что Симон выберет лучшую, а именно Гранд-отель герцогов Савойских. Когда я выехал, стоял сильный туман. Однако небо стало проясняться. И все же я ехал не слишком быстро: дороги были мокрыми. Утомившись, я слишком долго задержался в придорожной гостинице, где подавали вкусные блюда. В пригороде Лиона возникли пробки. Когда я добрался до Шамбери, пробило почти десять. Чтобы не путаться на дорогах с односторонним движением, я поставил машину на стоянке у вокзала. Впрочем, отель герцогов Савойских возвышался в двух шагах.
— Мсье Эммануэль Сен-Тьерри?.. Нет. Он здесь не останавливался...
— У него «мерседес» с откидным верхом.
— Мы его не видели, мсье... Очень сожалеем.
— А мсье Симон Лефевр?
— Сомневаюсь, мсье.
Администратор справился по регистрационной книге.
— Нет. Он здесь не останавливался.
Вот так номер! Надо непременно пропустить рюмочку в привокзальном буфете. Я поступил, конечно, глупо. С какой стати Симон будет останавливаться в городе, где Сен-Тьерри знали в лицо?! Что за чушь! Сен-Тьерри приезжал сюда не раз, вот почему Симон и говорил Марселине о Шамбери. И все же не стоит уезжать, не попытавшись все разузнать. Я поискал улицу Соммейе, где находилась гостиница «Турин». Никакого Сен-Тьерри. Никакого Лефевра. Никакого «мерседеса». Я отправился в «Отель князей». Никого. Я чувствовал, как росла усталость. Заглянул еще в «Золотой лев» и в «Савояр». Разумеется, безрезультатно. Все стало ясно. Осторожный Симон выбрал другое место для ночевки. Отчаявшись, я решил было снять номер в «Савояре», но испугался, что бессонной ночью все новые и новые версии будут лезть мне в голову, ведь я мог вообразить все что угодно. Кто знает, а может, Симон все еще находится в Милане! Лучше вернуться назад. Что делать! Когда ведешь машину, то ни о чем не думаешь. Я дал маху — вот и все.
На выезде из Шамбери я остановился, чтобы заправиться. Я машинально выбрал самую симпатичную заправочную станцию, самую освещенную. А вдруг... Я спросил заправщика:
— Вы не видели белый «мерседес» с откидным верхом... с номером департамента Пюи-де-Дом?
— «Мерседесы» часто подъезжают. А какой номер у департамента?
— 63.
— Нет. Не замечал.
Я вновь тронулся в путь. Я вполне мог упустить Симона в Шамбери, пока метался от гостиницы к гостинице! В таком случае я ехал по его следам. Но его машина намного мощнее моей, и у меня нет никаких шансов догнать его. До Лиона я так ничего и не придумал. Но когда увидел первые бензоколонки, то вышел из оцепенения. Почему не повторить попытку? Я обращался в «Тоталь» и в «БП», в «Эссо» и «Эльф». Безуспешно. Потом поехал в «Антар».
— Постойте-ка... Белый «мерседес»... Кажется, я видел. И не так давно. Внутри сидели двое... да, точно.
— Тогда это не тот. Мой друг путешествует один.
Я вновь выехал на трассу, и потекли мрачные, однообразные ночные часы, фары выхватывали из темноты те же самые деревья, те же самые дома, те же самые перекрестки. Время от времени, когда мои веки вот-вот готовы были сомкнуться, я останавливался, чтобы немного покурить, немного пройтись. Я взял курс на Фер, поскольку хотел попасть в Тьер. Симон вполне мог ехать через Тьер. Сквозь тучки, зацепившиеся за склоны гор, проглядывало утро. Я навел справки еще на двух бензоколонках, чтобы довести до конца начатое дело... дело чести. В Тьере я осмотрел стоянку около гостиницы «Золотой орел». Но что Симону делать в городе, где Сен-Тьерри знают как облупленного? Еще одно усилие — и я смогу отоспаться всласть. К черту Симона!.. Я с облегчением увидел впереди пригороды Клермона, посмотрел на часы и понял, что несся как сумасшедший, но абсолютно не помнил, давил ли я изо всех сил на газ. Силы совершенно оставили меня, я пребывал в состоянии отрешенности, у которого тоже есть своя прелесть. Как лунатик, я поставил машину рядом с собором и устремился прямо в постель. Я умирал, так хотелось спать. Провалиться... С трудом сняв обувь, я канул в небытие.
...Мне снилось, что звонил телефон. Я метался из стороны в сторону, чтобы заглушить этот звук. А потом я открыл глаза. Действительно, звонил телефон. Половина десятого. Ничего не соображая, я снял трубку, узнал голос Фермена.
— Прошу прощения, мсье... я по просьбе мадам.
— Да... слушаю.
— Не может ли мсье приехать... произошло несчастье.
— Несчастье?
— Большое несчастье... Мсье Сен-Тьерри погиб.
— Что?
— Мсье Сен-Тьерри погиб.
— Как?.. Что случилось?
Это событие застало меня врасплох, и я попеременно испытывал то облегчение, то крайнее изумление.
— Авария, мсье, нам сообщили из жандармерии сегодня утром.
— Сейчас приеду.
Я повесил трубку и стал одеваться. Вне всякого сомнения, что-то перепутали. Симон ехал в машине Сен-Тьерри, с документами на имя Сен-Тьерри... Теперь я окончательно проснулся, и радость пронизывала каждое мое движение. Наконец-то забрезжил свет в конце туннеля. Все-таки справедливость существует. И нет больше никаких препятствий между мной и Марселиной. Только без спешки. Я всего лишь сострадательный и преданный друг. Я постарался войти в роль, как только Фермен открыл мне дверь.
— Какая страшная трагедия! — сказал я. — Только что умер отец, и вот на тебе. Это ужасно!
Марселина уже спускалась по лестнице. Она была смертельно бледной. Я церемонно пожал ей руку.
— Поверьте, я разделяю ваше горе. Даю вам слово! Мы с вашим мужем — старые друзья.
— Спасибо, — прошептала она. — Я знаю, что могу рассчитывать на вас.
Она отпустила Фермена и провела меня в гостиную. Мы вдруг почувствовали себя стесненно. Даже оставшись одни, мы не могли себе позволить обрадоваться встрече.
— Он умер мучительной смертью, — сказала она. — Машина загорелась... Именно это меня и потрясло. Он был тем, кем был, но такого конца не заслуживал.
— Где произошла авария?
— Совсем недалеко отсюда. Около Республиканского перевала, немного не доезжая до Сент-Этьена.
— Почему, черт возьми, он ехал этой дорогой? Так намного дальше.
— И почему не ночевал в Шамбери, как говорил? Авария произошла рано утром... Он поступает так, как взбредет ему в голову, тебе хорошо это известно... Судьба... Он не вписался в поворот. Машина упала в овраг и загорелась. Как сообщили жандармы, осталась груда металла, и он...
Она поднесла ладонь ко рту.
— Марселина... Не нужно представлять себе всю эту картину... Зачем?
— Ты прав, — произнесла она и схватилась за платок. — Мне нужно идти.
— Куда его отвезли?
— В морг... ты можешь поехать со мной?
— Конечно, о чем речь!
— Спасибо. Я боялась, что ты не успеешь вернуться.
— Я приехал вечером.
— Ты выглядишь измученным, мой бедный Ален. А у меня подкашиваются ноги, к тому же лихорадит.
— Когда ты собираешься ехать?
— Как можно быстрее... ты думаешь... мне придется опознавать тело?
— Не знаю.
— Я думаю, что мне никогда не хватит мужества...
Она уткнулась мне в плечо и расплакалась. Я прижал ее к груди. Мне было жалко нас обоих. Теперь, избавившись от Симона, я ощутил в себе чудесный запах нежности.
— Поехали, Марселина... Это последнее испытание. Слышишь? Последнее...
Я вытер ей глаза, быстро чмокнул ее в губы.
— Иди собирайся. Я тебя подожду здесь.