(Раскланивается с кассирами.) Господа, ради того, чтобы песеты и наша милая Европа не провалились на наших глазах в пропасть, — Шлумпф-гаубица всегда на страже.
Хеберлин. Еще как, господин Шлумпф.
Каппелер. Неколебимо как скала, господин Шлумпф.
Шмальц. Родина вас не забудет, господин Шлумпф.
Ширма закрывается.
Тот Самый складывает газету и присаживается к стойке бара с правой стороны.
Тот Самый. Как всегда, Гийом.
Гийом (подает). Ваш абсент, господин Тот Самый.
Рядом с Тем Самым в баре усаживаются Шлумпф и Фрида Фюрст.
Шлумпф. Кельнер, бутылку «Вдовы Клико».
Фрида. Но, господин Шлумпф…
Шлумпф. Какой господин! И слышать не хочу. Зовите меня просто Шлумпфик, донья Инес, как все мои друзья. Налить.
Гийом. Пожалуйста, сударь. (Разливает шампанское.)
Шлумпф. С глаз долой.
Гийом. Будет сделано, сударь. (Исчезает.)
Шлумпф. Вы одиноки?
Фрида. Одинока.
Шлумпф. Я тоже. Несмотря на тяжелую промышленность. (По ошибке ударяет Того Самого по плечу.) Пардон.
Тот Самый. Ничего, сударь.
Шлумпф. Ваше здоровье, донья Инес.
Фрида. Ваше здоровье, господин Шлумпф.
Шлумпф. Ну, а теперь, дитя мое, давайте честно и прямо прозондируем ситуацию. Все это с чеком, только что в банке, было чистейшей воды обманным маневром. Верно?
Фрида. Господин Шлумпф.
Шлумпф. Шлумпфик, черт возьми.
Фрида. Шлумпфик, я…
Шлумпф. Вот что, выкладывай все как есть. Уж со мной-то нечего стесняться. Ты разорилась в пух и прах и хотела облапошить банк.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Вот видишь. (Ухмыляясь, опять по ошибке ударяет Того Самого по плечу.) Пардон.
Тот Самый. Ничего страшного, сударь.
Шлумпф (снова обращаясь к Фриде Фюрст). Мой ангел, на этот фокус теперь уже не клюнет ни один банк в мире, менее всего тот, которому я доверяю свои деньги. А донья ты только сзади, спереди — какая же ты донья? Что касается женщин, Аллилуйя-Шлумпфика не проведешь. К примеру, эту историю с твоим бравым папашей, старым генералом Родриго, который боролся с левыми, ты можешь преспокойно рассказывать в каком-нибудь маленьком городишке, но только не здесь, деточка, в настоящем городе, даже если мы до такой степени разложены левыми элементами, что скоро лишь гаубицы смогут остановить красную лавину. Ну, что хорошего ты можешь мне поведать, милашка?
Фрида. Мой отец был таксистом в Сантадере.
Шлумпф. А твоя драгоценная мамаша?
Фрида. Она жила здесь в Мясницком переулке.
Шлумпф. А потом перебралась в испанский бордель? Разве Шлумпфик не прав?
Фрида. Мне так стыдно.
Шлумпф. Тебе не надо стыдиться. Аллилуйя-Шлумпфик знает жизнь. Шлумпфику ничто человеческое не чуждо. Но деточка, зачем же сразу в слезы? Я ведь тебя понимаю, ты все это сделала только от одиночества.
Фрида. Вы так добры ко мне, Шлумпфик.
Шлумпф. Ну-ну! Только не будем преувеличивать. Я всего лишь гуманный человек. Кто же жульничает? В этом пункте Шлумпфик в высшей степени честен. Когда я подумаю, как я иногда делаю свой бизнес, черт возьми, вот это уже жульничество чуть ли не всемирно-политического масштаба. (Снова по ошибке ударяет Того Самого по плечу.) Пардон.
Тот Самый (стучит по стойке бара). Все дело в сердце, черт возьми, в сердце, а не в законах.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Прекрасно. Ситуация прозондирована, и теперь можно приступать к помощи.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Посмотрим, как мы продержим тебя некоторое время на плаву.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Ты одинока, и я одинок.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Ну и?
Фрида. Ну и…
Она поднимается во весь рост за стойкой бара, в то время как Тот Самый тайком гладит ее левую руку.
Фрида. Девять тысяч!
Шлумпф. Договорились.
Фрида. О’кей.
Шлумпф. Кельнер, счет! (Кладет сотенную на стойку.)
Слева на авансцену врывается Пойли Новичок.
Он в изумлении.
Шлумпф. Ну, куда мы теперь, мышка?
Фрида. В маленькую гостиницу, мой толстячок.
Она проходит со Шлумпфом мимо Пойли по авансцене налево, попутно беря со стола свою сумочку с вязаньем.
Пойли(глядя вслед Фриде и Шлумпфу). Это же наша Фрида.
Тот Самый. «Наша Фрида», «наша Фрида», я очень попрошу, Пойли Новичок. Ты должен говорить «фройляйн Фрида Фюрст».
Пойли. Фройляйн Фрида Фюрст.
Тот Самый. Как всегда, Гийом.
Гийом (подает). Ваши капли, господин Тот Самый.
Тот Самый.
Это утро начальника отдела кадров.
И каждое, каждое утро одно и то же.
Люди добрые, посмотрите, на что похоже!
Я держу на себе этот банк
Так, как будто бы небо — атлант
Над Землей непутевых людишек.
Абсент в бокале, все лицо в помаде
От поцелуев старухи-шлюхи из, видите ли, Милуоки,
Зато — с долларами.
Она торгует невестами, тепленькими от тел клиентов,
Ну прям как товарами, как козочками из хлева,
И то — норовит налево.
Других терзая, я сам истерзан.
Сдохну скоро. Пардон, приближается приступ рвоты.
Нет, правда, в гроб сведут меня эти заботы.
И это — утро начальника отдела кадров!
Встает.
Тот Самый. Пойли Новичок, пойдем к госпоже директорше.
Ширма распахнута. Кабинет дирекции. На заднем плане четыре портрета предков, высотой от пола до потолка.
Они выглядят словно мрачные великаны: от Франка Первого до Франка Четвертого. Слева письменный стол, посередине канапе, справа кресло. За письменным столом сидит Оттилия.
Оттилия.
Ушел навек век золотой,
Когда валил бандит толпой.
Теперь барыг и стерв тех нет,
Пахан им — не авторитет.
Все нынче — в прошлом.
Наш мир стал пошлым.
Подонок сильно сдал.
Подонок стильный стал — сам раритет.
Мой труд напрасен! Все прошло,
И все трудней творить тут зло,
И вор пошел — не вор, а шкет,
И где она, братва тех лет!
В упор не видишь,
С кем сядешь-выйдешь.
Подонок сильно сдал.
Подонок стильный стал — прям раритет.
Наш мертв закон! К чему мой шмон?
Где дух времен? Весь вышел он!
И нам достойной смены нет.
Полпадлы, да и то в семь лет.
Дела унылы,
Как вид могилы.
Подонок сильно сдал.
Подонок стильный стал — ах! — раритет.
Справа входят Тот Самый и Пойли.
Оттилия. Рихард Тот Самый. Пойли Новичок. События развиваются более бурно, чем предвиделось. Добрый Хеберлин в кассовом зале незаменим. Я сама не чую под собой ног, лорд Лейстер вчера оказался несговорчивей, чем ожидалось. Каппелер вынужден спорить с Нильсом Магеном из Копенгагена, а Шмальц — сразу с тремя сестрами из Бёзингена. Ну, оставим это. А сейчас мы ожидаем владелицу гостиницы Аполлонию Штройли. Этой добродетельной даме одна прорицательница предсказала по гороскопу, что она найдет свое счастье близ кафе «У Гийома» с земляком из Бразилии по имени Хуго фон Альберсло. Прорицательницу подкупила я, а земляк — это мой верный Рихард.
Тот Самый. Само собой разумеется, госпожа директор. (Делает пометку.) Хуго фон Альберсло. Купить сигары.
Оттилия. Хорошая фирма возникает на основе коллективного труда. Тебе же, Пойли, придется выполнить первую самостоятельную выездную миссию. (Листает бумаги.) Нет смысла обманывать себя, Пойли Новичок. Твое положение более чем сомнительно. В бухгалтерском деле ты оказался лопухом, а по части подделки документов — полнейшей бездарью. Однако мы решили принять во внимание твои умственные способности и резко сократили твои проблемы — мы же не звери. Ты должен будешь провести переговоры с владельцем часового завода. Детская игра. Записывай.
Пойли пишет в маленькую записную книжку.
Оттилия. Добряка зовут Пиаже. Вчера вечером в баре «Фантазия» наш Шмальц за тремя виски с содовой внушил ему, что на Большом Хаксле в Восточных Альпах найден уран, а сегодня утром, как ты думаешь, кого Пиаже случайно встречает в вестибюле гостиницы? Нашего друга Тео Каппелера. Тот заливает ему, что в кафе «У Гийома» ошивается некий Оскар Штукки, который продает акции одного рудника. Догадываешься, где находится этот чудный рудник, сын мой? Тоже на Большом Хаксле. А знаешь, кто такой этот постоянный клиент Оскар Штукки?
Пойли. Понятия не имею.
Оттилия. Ты, Пойли Новичок. Здесь у тебя сто акций. Предложи их Пиаже. С выдумкой, юноша, с выдумкой. (Передает ему пакет акций.)
Пойли. Постараюсь, госпожа директор.
Оттилия. Пятьсот за акцию. Если он купит, мы сделаем потрясающий бизнес, в действительности на руднике нет ничего, кроме ничего не стоящего серного колчедана. А он купит. Где пахнет прибылью, поведение человека предсказуемо. Итак, вы оба — марш на набережную. В три часа владелец часового завода придет кормить чаек, он любит фауну, и Аполлония Штройли тоже явится, ведомая своей звездой, мой верный Рихард. Частный банк желает вам счастья.
Ширма закрывается.