(Садится.)
Каппелер. Я ничего не откладывал на черный день.
Шмальц. Что уж мы там зарабатываем. Просто курам на смех.
Франк Пятый. Передаю слово моей любезной супруге: наша мужественная соратница госпожа директор Оттилия Франк.
Все стучат по столу в знак приветствия.
Оттилия встает с записной книжкой в руках.
Оттилия. Друзья! Я занесла наши сбережения в записную книжку. Франк и я доверили пять миллионов Объединенному банку, на личные счета. Облигации, акции и ипотеки были для нас по налоговым соображениям слишком рискованными. Бёкман вложил два миллиона в госбанк, а Тот Самый — три с половиной миллиона в региональный банк. В том же банке Фрида Фюрст держит пятьсот тысяч. Каппелер поместил свой миллион в банковский союз, затем еще четыреста тысяч в Акционерное общество «Коммерция», Шмальц — восемьсот тысяч в «Пекунию», а те двести тысяч Новичка, которые он вчера стащил из нашей пенсионной кассы, все еще находятся у него под кроватью. Деньги надо сдать в течение пяти дней. (Садится.)
Франк Пятый. Как и отмычки.
Тишина.
Каппелер. Сдать?
Шмальц. То, что я сэкономил на желудке?
Фрида. То, что я заработала таким тяжелейшим трудом?
Пойли вскакивает.
Пойли. Отдать двести тысяч? Мне? Чего я только не делал для вас, господа хорошие! Я убил старого кассира Хеберлина, и потом?
Когда мисс Штейли,
Что из Нью-Дели,
Удумала закрыть свой счет,
Один лишь я, тот самый, кто
Разбил об дуру свой авто,
Но дело сделал до конца.
Вам — экономия, приход!
А мне — опять бессонница!
Снова садится.
Фрида. Бессонница?
Все разражаются смехом. Оттилия встает.
Оттилия. Мальчонка страдает от бессонницы! Ну так я тебе расскажу, что проделала и выстрадала я!
Когда лорд Лайчестер,
Покинув Манчестер,
Наследство вздумал получить,
Весь на уши поставил банк,
Наехал, гад, на нас, как танк,
Не мной ли был сей господин
Отправлен червяков кормить?
А мне — опять апоморфин!
Снова садится.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Каппелер вскакивает.
Каппелер.
Когда Нильс Маген
(Дания, Копенгаген)
Решил вдруг подвести баланс,
Кто, как не я, — из всех ребят —
Подсунул старой крысе яд?
Раз нужно — что за разговор!
Я вас в тот раз и дело спас!
А у меня с тех пор — запор!
Не успевает сесть, так как вскакивает Тот Самый.
Тот Самый. Запор! Запор! Я отдал бы целое состояние только за то, чтобы иметь всего лишь запор!
А когда герр Глаузер, а! —
Главный из Шаффгаузена
Всю недостачу углядел,
Кто ему глотку затыкал,
Пихал на стройке в терминал?
Я провернул все четко — факт!
Ну вы, конечно, не у дел…
А у меня — второй инфаркт!
Не успевает сесть, так как вскакивает Шмальц.
Шмальц. Что вы все время об инфаркте да об инфаркте, господин Тот Самый! Я бы на вашем месте…
Фрида Фюрст вскакивает.
Фрида Фюрст. Господин Гастон Шмальц. Рихард вконец измотан, знает Бог, он исполняет свой долг, а я — я хочу тебе кое-что поведать, мой сладкий, слушай внимательно:
А фон Пален
Из Вестфаля!
Пронюхал все про каждый вклад,
Меня к кровати привязал:
Имел, имел, — аж сам устал, —
Всю чуть не разорвал — козел!
Но я молчала. Так ведь, гад, —
Он с током провода подвел!
Каппелер бежит от стола налево.
Каппелер. Теперь еще и потаскуха начинает жаловаться!
Тот Самый не выдерживает.
Тот Самый. Господин Тео Каппелер!
Шмальц бежит от стола направо.
Шмальц. Электрошок, немножко электрошока, так это же ерунда.
Как-то трех сестер
Я в лесок завел…
Не знаю почему, из трех —
Так вот и вижу труп второй,
Как обливаю кислотой…
Хотя клиент и есть клиент…
Но вот — весны переполох…
А я, похоже, импотент!
Тот Самый набрасывается на Шмальца.
Тот Самый. Заткнись, Шмальц, это не интересует ни единого человека!
Шмальц. Но меня интересует, господин начальник отдела кадров!
Шмальц набрасывается на Того Самого.
Оттилия. Тишина! И это заседание? Все на место!
Все направляются на свои места, смущенно садятся, тихо поют припев.
Все.
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Бёкман поднимается.
Бёкман.
Когда Герберта Мольтена
Из города Ольтена,
Того, который — ревизор,
Пришлось выбрасывать в окно,
То в сторону ушел я, но
За слабину отвечу! Мрак
Навечно скроет мой позор.
Врачи нашли у меня рак.
Франк вскакивает.
Франк Пятый. Довольно! И не стыдно вам?
Бёкман в испуге садится.
Франк Пятый.
Все (свирепо).
На свете вещицы прекраснее нету!
Свобода — как ветер. Попробуй — схвати!
Прикормят чуть-чуть, и уже на крючке ты;
Рванешься на волю, а сам — взаперти.
Тот Самый вскакивает, переходит к стене налево.
Тот Самый. Дамы и господа! Я нахожу ваше поведение ну просто жалким. Ведь как тут к вам обращаются? «Друзья и коллеги»! Ну, ладно, это — дело высокого руководства, но я как ваш начальник отдела кадров в этом не участвую. Вы негодяи и должны из профессиональных соображений оставаться негодяями, и я хочу разговаривать с вами на совершенно ином языке. (Вытаскивает два пистолета.)
Пойли, Шмальц и Каппелер поднимают руки вверх.
Тот Самый. В течение пяти дней каждый является ко мне со своими деньжонками, понятно? И при этом продолжается усердная работа. Даже с нашими сбережениями не хватает более семи миллионов. Они должны быть на месте, даже если нам придется выпотрошить весь город. И если кто-нибудь захочет дать деру со своими сбережениями на Тенерифе или еще куда-нибудь, оставить высокое руководство в беде, то он должен будет тотчас держать ответ перед небесами. Сознание долга, вы, мафиози, дух товарищества, вы, жулики, чувство ответственности, вы, убийцы! Или я всех вас перестреляю!
Фрида Фюрст вскакивает.
Фрида Фюрст. Рихард! Я своих денег не отдам.
Растерявшийся Тот Самый опускает пистолет.
Тот Самый. Фрида!
Фрида. Уже несколько лет, как банк хотят прикончить, и все время что-нибудь случается. Теперь этот шантаж! Кто нам вообще скажет, что это не выдумка?
Франк Пятый. Но фройляйн Фрида!
Бёкман. Письмо шантажиста, в конце концов, факт!
Фрида. Это письмо точно так же могла написать дирекция, чтобы и дальше держать нас в узде. Персонал может поступать как хочет. Я в этом не участвую, я всеми этими баснями сыт по горло. Мои пятьсот тысяч останутся там, где они лежат, в региональном банке. (Снова садится.)
Все смотрят на Франка.
Франк Пятый. Оттилия, говори ты.
Оттилия (тихо). Вечно я.
Величественно встает.
(С ледяным спокойствием.) Фройляйн Фрида Фюрст. Итак, вы оставляете нас в беде, да, вы нас даже упрекаете в обмане. Давайте поговорим начистоту. Я хочу сейчас оставить в стороне вашу достойную сожаления внутреннюю позицию и говорить исключительно о ваших профессиональных способностях! Они оставляют желать многого, фройляйн Фрида. Упомяну дело со Шлумпфом. Вместо девяти тысяч вы принесли три с удивительным обоснованием, что ему, видите ли, нужно содержать больную мать и что вообще он ощущает спад конъюнктуры. Далее, от инженера-тоннелестроителя на днях вы заприходовали и того меньше — всего две тысячи, а в ответ сказали, что у него больные легкие. Я привожу только эти два примера, фройляйн Фрида. Так дело дальше не пойдет. Ваша сентиментальность пустит нас по миру.
Фрида. Госпожа Оттилия Франк, я целых двадцать два года…
Оттилия (угрожающим тоном). Я знаю, фройляйн Фрида Фюрст. Двадцать два года вы занимаетесь в нашей фирме своим ремеслом. Однако я бы на вашем месте этим не хвасталась. Нам очень жаль, но будем вынуждены подыскать более молодую сотрудницу. Объявление уже подано.