Фунт конфет
копеек около 40, —
неделя проходит,
съешь пока.
Конец конфетной голодовке.
Дороговизны нет!
В Моссельпроме
скидка со всех конфет.
Где конфеты дешевле и лучше?
Убедись сам!
Беги по этим адресам.
Нет
буржуев,
помещиков
нет —
нами
правит
наш
совет.
Кого
в совет
выбирать от нас?
Кто защитник трудящихся масс?
— Ясно:
во все советы выставь
партию трудящися —
большевиков-коммунистов.
Слушай, земля,
голос Кремля.
Нет буржуев,
помещиков нет.
Нами правит собственный совет.
Сняли Скобелева.
Генералов вон.
На этом памятнике
советский закон.
Глядит глазасто
верст за́ сто:
всё тут,
и земля и труд.
Летит перекличка:
да здравствует смычка!
Расставлять фонари на лице
учились своры царевых рот.
Мы учим, чтоб красный офицер
защищал трудовой народ.
На бедняке не наживется нэп.
Моссельпром продает и сласти и хлеб.
Старый банк — нажива банкиру.
Наш — помощь рабочему миру.
Здесь раньше купцы веселились ловко.
Теперь университет трудящихся — Свердловка.
Купцы обдирали год от году,
потом картинки вешали в зале.
Клич коммунистов:
— Искусство народу! —
Свои богатства обратно взяли.
Раньше царевы конюшни были.
Теперь отдыхают рабочие автомобили.
Здесь был участок и тюрьма для солдат.
А мы ребятам разбили сад.
От «Фабричной карамели»
мы убытков не имели.
И налево и направо
всюду ей хвала и слава!
Ты возьми конфету эту
непременно на примету:
с каждым часом все известней
на ее обертках песни.
Эта новая затея
учит лучше грамотея.
Вытесняет сорт обычный
карамели вкус «Фабричной».
И деревня и завод
лучшей — эту назовет!
Довести до дележа б
нас — буржуи кучатся.
Да советский дирижабль
на границе пучится.
По весне земля черна,
взбита, словно вата.
Покрупней давай зерна
пашне, элеватор.
Пусть пашет луг
тракторный плуг.
И пшеницу и овес —
всё подымет грузовоз:
на крутой изволок
сразу — дернул и взволок.
Ты не стой у реки
до седого веку —
лучше мост перекинь
через эту реку.
Нам бы враг зашел во фланг,
да вверху аэроплан.
Чтобы красный флаг сиял,
покупайся, акция.
Взялся пан за виски:
безобразие, —
защемилась в тиски
буржуа̀зия.
Старина, не хромай.
Подтянись, что молодо.
Проведемте трамвай
от села до города.
Присмотрись к шатунам,
на котел прицелься.
Хорошо — всюду нам
проложить бы рельсы.
Пароход хорош,
идет к берегу;
покорит наша рожь
всю Америку.
Крестьянскому характеру
пора привыкнуть к трактору,
не провернуть земли сухой
доисторической сохой.
Этою вот самою
машиною динамою
можно гору сдвинуть прочь,
горю нашему помочь.
Зря не надо быть упрямым,
надо вещи вешать граммом.
В грамме этом — сам вникай —
четверть лишь золотника.
Так во всем ведется мире —
отливают в граммах гири.
Перевод и прост и прям:
четверть фунта — сотня грамм.
Тут расчет опять простой:
если четверть фунта — сто,
приравняй в одну секунду
двести граммов к полуфунту.
Упирай на этот пункт,
новый разум вырасти:
тянет граммов старый фунт
около четыреста.
Если ты неграмотен,
вешай все на граммы.
Фунт и четверть — старый хлам,
гиря есть — пять сотен грамм.
Не понимать то — было б срам:
тысяча граммов — килограмм.
Глянь, килограмм нарисован там,
двум с половиною равен фунтам.
Два килограмма — фунтов пять.
Это очень легко понять.
Сам примечай, когда будешь весить:
делятся все эти три на десять.
Пять килограммов — гиря велика,
больше нашего десятифунтовика.
Но и ее расчет не ми́нует:
двенадцать фунтов в ней с половиною.
Что помешает запомнить нам:
— тысяча килограммов — тонна.
Вес ее точный, помнить буду,
равен шестидесяти одному пуду.
Крестьянин, тонну запомнишь недаром:
на тонны счет заграничным товарам.
Тоже быть не нужно хитрым,
чтоб измерить жидкость литром.
Для простоты запомнить нужно:
в одном ведре литров — дюжина.
Гектолитр тебе не кружка:
восемь ведер в нем с осьмушкой.
На сто литров разделить
можно этот гектолитр.
Помните, сыны и дочки,
в килолитр войдет две бочки.
Даже — если помнить дробь —
лишку с четвертью ведро.
Новые гири — старых
тяжелее.
Мы их примем,
прежних не жалея.
Чтобы точно прикинуть
фунты к килограмму,