— Только антихрущевской политики, внимания, наблюдения.
— Троеполье, чернение памяти и так далее. Стихи самого Твардовского, суть повести «Созвездие Козлотура».
Язычник — по-блатному доносчик, стукач.
Нам не нужны писатели, которые приходят в мир как писатели (вроде Хемингуэя), как наблюдатели, соглядатаи. Нам нужны бойцы.
20 сентября 1966 года. «Камень» стоял очень близко к стиху Ахматовой, к «Четкам», к «Белой стае» по своей структуре, по внутренней наполненности, по словарю, по «простоте».
Но стихи «Воронежских тетрадей» очень далеки от стихов Ахматовой последних лет и тридцатых годов. Дороги художников разошлись.
Большая литература создается без болельщиков.
Я пишу не для того, чтобы описанное — не повторилось. Так не бывает, да и опыт наш не нужен никому.
Я пишу для того, чтобы люди знали, что пишутся такие рассказы, и сами решились на какой-либо достойный поступок — не в смысле рассказа, а в чем угодно, в каком-то маленьком плюсе.
Именно участие жизнью, бесконечные возможности реализовать невероятное сделали невозможным, ненужным старое описание. Толстовский стиль, значение Белинского и т. д.
Мелетинский
Схема <Четырехугольник. По сторонам четырехугольника> Пастернак, Ахматова <сверху>. <Внизу>: Мандельштам, Цветаева.
Неудовлетворительные условия.
Нельзя представить себе русскую поэзию двадцатого века без Блока, и Пастернака, и Цветаевой (особенно Цветаевой), прямой ученицы Блока. Цветаева вся в мотивах Блока исчерпывается. А Пастернак развил много дальше, больше блоковские темы, опираясь и на Анненского — Анненского тоже нельзя исключить из схемы, иначе ничего не понять в развитии поэзии, а только конструировать воздушные замки.
Время показывает, что нет никаких других решений, кроме решения Пастернака, что о нашей судьбе, о лагерной судьбе нельзя написать иначе, как только в стихах величайшей лаконичности, величайшей простоты, что любыми литературными побрякушками тема будет задавлена, искажена.
Что значит — отразить, как в зеркале? Зеркала не хранят воспоминаний.
Я не вижу возможности усложнять свои стихи. Мне кажется, усложнение будет погремушкой для моей темы, слишком важной, чтобы ее разменять на украшения. Звуковая опора моих стихов надежна.
22 октября 1966 Фальк[292]. Знакомство с Эренбургом. Банкет.
26 октября 1966 года. Толпа на выставке Фалька. Вчера я шел мимо — было лишь несколько десятков молодых людей. Оказывается, вчера был вторник, а сегодня — полно. А<нгелина> В<асильевна><жена Р. Р. Фалька. — И. С.> оживленная, радостная. Картин здесь 160, привезут еще из Ленинграда. Всего у Фалька более 2000 картин — он мало продавал, все в России. Лучшее — начало, 10-е, 20-е годы. «Женщина в белом», «Красная мебель», но хороши и «Улицы Парижа». А. В.: «Выставка кажется мне таким чудом, что я думаю, раз уж это случилось, почему бы Фальку не воскреснуть?» А. В.: «Собираю и записываю в тетрадку всякие пустяки о Фальке, что говорит народ и не-народ. Будет особая тетрадь». Я: «Вы должны назвать эту тетрадку “Фальклор”».
Эренбург. 2 ноября 1966 года.
Свободный человек. Разговор три часа. Савич[293]? Биография. Поэзия. Проза.
Вторая глава, исключенная ранее «Новым миром». 1) о Фадееве — властный человек. Сейчас я вам почитаю настоящие стихи. И читает Пастернака.
2) Кольцов — циник, который мог бы убивать других людей, если это надо для собственной карьеры, без конца.
Эстетизация зла — это восхваление Сталина.
История, бывшая трагедией, является миру вторично как фарс. Но есть еще третье явление, третье воплощение исторического сюжета — в бессмысленном ужасе.
Эпиграф к сборнику «Дорога и судьба»: «Разве дело в звуках моего голоса? Звук моего сердца — вот что ты должна была услышать».
«Тристан и Изольда»[294].
Гельфанд[295] и его рассказ о Дубинине[296] — герой всю жизнь потратил на борьбу с Лысенко, а для собственных научных работ не осталось времени. Мировая генетика ушла далее вперед, пока Дубинин сражался с Лысенко.
Потому П<астернак> («Д<октор> Ж<иваго>») потускнел после чтения рукописи Надежды Яковлевны, — что ткань рукописи такая, что превосходит «Доктора Живаго», который был крахом художественных идей. Ткань — мемуар.
Я пишу о лагере не больше, чем Экзюпери о небе или Мелвилл о море. Лагерная тема — это такая тема, где встанут рядом, и им не будет тесно, сто таких писателей, как Лев Толстой. В. Ш.[297]
Михаил Булгаков — «М<астер и Маргарита>» — среднего уровня сатирический роман, гротеск с оглядкой на Ильфа и Петрова. Помесь Ренана[298] или Штрауса[299] с Ильфом и Петровым. Булгаков — никакой философ.
Н. Я. в вопросе о блатных проявила марксистский подход.
Два года назад я считал себя лучшим человеком России.
Почему «молоко топленое» звучит лучше, чем «молоко кипяченое»?
ед. хр. 36, оп. 3
Общая тетрадь. На обложке из белого картона надпись: «1968. I». Записаны стихи «Грозы с тяжелым градом...», «Ощутил в душе и теле...», «Три корабля и два дельфина...», «Быть может и не глушь таежная...» и др.
Паспорт бессрочный
Ф. и. о. Шаламов Варлам Тихонович
Вр(емя) 18 июня 1907 года
и м(есто) р(ождения) город Вологда
нац<иональность> русский
XIIСА № 520690
фото подпись
соц<иальное> пол<ожение> служащий
отношение к в<оинской> сл<ужбе> невоеннообязанный
кем выдан пас<порт> 6 отд. милиции города Москвы
на осн<овании> как<ого> док<умента> паспорт СУХ63 № 504674
выдан РОМ МГБ по ЗГПУ пос. Сусуман Хабаровского края 7 апреля 1953 года
Подпись нач. <отделения> милиции Осипов
Нач. пасп. стола Еремин
Дата выдачи 19 октября 1956
6 отд. мил. XIIСА № 520690
Особые отметки
Калининской обл. 11/X 1956 г.
зарегистрирован брак с Неклюдовой Ольгой Сергеевной 1909 г. р.
Подпись зав. райотделом <ЗАГС>
Отделом ЗАГС Ленинградского района гор. Москвы 6.X.1966
Зарегистрировано расторжение брака с Неклюдовой О. С.
Зав. райотдела ЗАГС (подпись)
Прописка
6 отд. милиции г. Москвы
19 октября 1956 г.
Гоголевский бульвар, 25, кв. 19
Подпись
127 отд. милиции г. Москвы
11.X/1957
Хорошевское шоссе, д. 10, кв. 2
Подпись
63 отд. милиции г. Москвы
выписан перемена адреса
2.IV/1968
63 отд. милиции г. Москвы
прописан постоянно Хорошевское шоссе, 10, кв. 3
5.IV/1968
У меня не было чувства гостеприимства, потому что дома своего не было.
Я очень поздно понял, что я не люблю отца.
Все, кто соприкасается с Д. (?), облагораживаются. Еще более — намагничиваются. Все, кто касаются Б., намагничиваются, но не облагораживаются.
12 января. По-прежнему хочу только света!
Кибернетика — пусть считают, может быть, родится что-то очень важное для литературы, для поэзии, — новое правило грамматики, откроются тайны языка.
У С<олженицына> есть любимая фраза: «Я этого не читал».
Сергей Михайлович Третьяков был человеком решенных вопросов, что для искусства противопоказано.
Существует только одна правда — правда таланта.
Искусство лжет. Пушкин, «Полтава» — великолепно. Пастернак, стихотворение «Живет не человек, деянье...»[300] — превосходное стихотворение.
Письмо С<олженицына> — это безопасная, дешевого вкуса, где по выражению Храбровицкого: «Проверена юристом каждая фраза, чтобы все было в “законе”». Недостает еще письма с протестом против смертной казни и подобных абстракций.
Безрелигиозный, языческий мир «Камня» Н. Я. хочет превратить в подобие символизма, хотя Мандельштам рожден в борьбе с символизмом, в противопоставлении новой акмеистической художественной идеологии.
Для своего времени, начала 50-х годов, «Доктор Живаго» был, кажется, крайней смелостью, событием.
Наше время — время одиночек. Пастернак.
В России был только один художник с палитрой будущего — Врубель.
Декоративный акцент только подтверждал то, что внутри.
Через Храбровицкого сообщил Солженицыну, что я не разрешаю использовать ни один факт из моих работ для его работ. С<олженицын> — неподходящий человек для этого.
Страдания не любят. Страдания никогда не будут любить.
Вот в чем несчастье русской прозы, нравоучительной литературы. Каждый мудак начинает изображать из себя учителя жизни.
Мать М. уничтожила в 1957 году весь архив отца, все письма с Колымы, боясь, что все начинается сначала.
Смерть Достоевского накануне 1-го марта символична.
«Учительной» силы у искусства никакой нет. Искусство не облагораживает, не «улучшает».
Но искусство требует соответствия действия и сказанного слова, и живой пример может убедить живых к повторению — не в области искусства, а в любом деле. Вот какие нравственные задачи ставить — не более.
Учить людей нельзя. Учить людей — это оскорбление.
С<олженицын> — вот как пассажир автобуса, который на всех остановках по требованию кричит во весь голос: «Водитель! Я требую! Остановите вагон!» Вагон останавливается. Это безопасное упреждение необычайно...
Курбский[301] — один из основателей русской литературы (как и Грозный).
Курбский — Герцен XVI века.