И. П. П а в л о в: Особенное развитие мускулатуры здесь понятно (и без добавочной роли к сердцу). Ведь внутренние органы имеют чрезвычайную важность, в них происходят все важнейшие жизненные процессы, почему регуляция брюшного кровообращения должна быть поставлена под особый контроль. В заключение должен заметить, что доклад производит в высшей степени ободряющее впечатление - это попытка догадаться о том, что скрыто от нас. Я расположен думать как физиолог, что настойчивым долблением в предмет можно найти подтверждение клинических наблюдений и в физиологии. Возможность открытия новых фактов в клинике шире, чем у нас в физиологии, где все нормально. Выражаю горячую признательность по этому случаю профессору Яновскому за его чрезвычайно интересный доклад.
Выступление в прениях по докладу К. Ф. Мацеевского «Проект реформы высшего медицинского образования»[158]
(22 января 1909 г.)
И. П. П а в л о в: На первый взгляд получается такое впечатление, что прения по докладу заключают много противоречий. Но если, отбросив частности, выделить только главное, то увидим, что противоречий нет. Так, все, повидимому, согласны, что необходим научно образованный врач, - согласен с этим и господин докладчик, - готовый пожертвовать двумя, тремя годами для естественных наук, согласны и наши русские врачи, здесь говорившие. Против врача-ремесленника все протестуют. Эта часть доклада, следовательно, не вызывает споров. Дальше разбирается вопрос: как же осуществить это научное медицинское образование? По этому вопросу возникает ряд противоречий, которые можно бы примирить, если б увеличить срок медицинского образования или сделать обязательными после окончания медицинского образования занятия в больницах. Я не уяснил только из доклада, упраздняет ли докладчик общие медицинские курсы. которым уделяется один год (третий курс)? Повидимому, докладчик против этого ничего не имеет, притом на третьем курсе у нас студент и начинает свою практику по диагностике. Среди важных вопросов, затронутых здесь, на первый план выступает, таким образом, вопрос о необходимости обязательности стажа. Весьма важный вопрос о специализации, поскольку эта последняя вызывается потребностью жизни, у докладчика остался незатронутым.
Считаю долгом выразить благодарность докладчику за его доклад, вызвавший так много оживленных прении.
Выступление прениях по докладу Е. С. Лондона и Э. Абдергальдена с сотрудниками «К учению о переваривании и всасывании белка»[159]
(5 февраля 1909 г.)
И. П. П а в л о в: Очень благодарен докладчику за только что выслушанный доклад. Вопрос о переваривании и всасывании белков - вопрос столетия или полустолетия, вопрос, который решался и так и этак и будет решаться, как сказал и сам докладчик. Ввиду успехов экспериментального дела и успехов химии этот вопрос приобретает особую остроту. Интересно знать: какие результаты достигнуты при напряжении обеих сторон? Данное сообщение приобретает особенную ценность, так как является сообщением от двух лабораторий, которые обладают полной компетентностью, возможной в данном деле. Конечно, предмет не исчерпан. Но многое прибавилось к тому, что было известно до сих пор. Крайние мнения, как часто и бывает, оказываются неправильными: белки не всасываются в виде пептонов, как думали раньше, не идут и до полного расщепления, как предполагали потом, природа берет средний путь. Следовательно, мы имеем очень существенные данные о процессе переваривания белков и их всасывания. Ввиду этого приношу горячую благодарность докладчику, поделившемуся результатами своих работ с нашим собранием.
Выступление в прениях по докладу Ф. И. Мигая «Дополнительные данные к вопросу физиологическом забрасывании кишечных жидкостей в желудок»[160]
(5 марта 1909 г.)
И. П. П а в л о в: Полученными докладчиком данными уясняется история разноречия между физиологами, говорившими всегда о высокой кислотности желудочного сока, и клиницистами, утверждавшими противное. Правильность утверждения физиологов была признана клиницистами после того, как у человека были найдены способы получения чистого желудочного сока, между тем как раньше они имели дело с желудочным содержимым, относительно которого, как показал докладчик, желудок стремится сохранить известный optimum кислотности. Благодарю вас за ваше сообщение.
Выступления в прениях по докладу А. И. Моисеева «Об экспериментальной остеомаляции проф. Павлова»[161]
(5 марта 1909 г.)
И. П. П а в л о в: Здесь имеется широкое поле для исследования. Наряду с остеомаляцией можно наблюдать и вызвать обратный процесс - отвердение размягченных костей. Приходилось наблюдать и случаи утолщения эпифизов костей и утолщения на ребрах. Что касается происхождения этого процесса, то прежде я был того мнения, что он зависит от потери соков, изменения химизма. В настоящее время, признавая важное значение этого момента, я полагаю, что это есть лишь одна сторона дела, что важную роль в развитии этого процесса играет длительное действие влажного холода. У меня была собака без фистул, которая заболела этим процессом, но под влиянием тепла его удалось повернуть в обратную сторону, и она окрепла на ногах. Собаки, предоставленные вам для исследования, находились в раннем периоде изменений; в позднем наблюдается размягчение и в трубчатых костях.
А. И. М о и с е е в: Эти опытные данные не стоят в противоречии с остеомаляцией, так как и при ней размягчение трубчатых костей встречается при поздних и тяжелых формах. В остальных же случаях процесс ограничивается короткими и плоскими костями скелета.
И. П. П а в л о в: Можно усмотреть аналогию между этим процессом и рахитом. Предмет представляет большой интерес для изучения. Позволю себе надеяться, что то внимание и интерес к предмету, которые проявил докладчик, он сохранит к нему и впредь. Благодарю вас за интересный доклад.
Речь на объединенном заседании всех медицинских и биологических научных обществ гор. С. -Петербурга, посвященном чествованию Ильи Ильича Мечникова[162]
(14 мая 1909 г.)
Я бесконечно счастлив приветствовать от имени всего врачебного сословия первого и великого творца фагоцитарной теории и великого борца с бичом человечества - с сифилисом.
Ваше мировое положение, Илья Ильич, исключительное; на ваших великих работах сосредоточено внимание всего мира; вы работаете в научном центре - в Пастеровском институте, этом по справедливости считающемся первым научном институте на всем земном шаре. Туда стекаются учиться со всех стран света. Мы с гордостью можем заявить, что своей славой Пастеровский институт в значительной степени обязан вам, Илья Ильич. (Громкие аплодисменты).
Мы теперь в России переживаем тяжелое время после внешних и внутренних невзгод, перенесенных страной; мы все, русские, находимся в подавленном состоянии, 2 [163] но ваше появление, Илья Ильич, приободрило нас, мы сразу все воспрянули духом, чтобы дружно и во всеуслышание приветствовать громадную, всем миром признанную русскую ученую силу.
Вы, Илья Ильич, хотя и не врач-специалист, но своими гениальными трудами и научными открытиями сделали огромный вклад в медицинскую науку, и врачи Петербурга и все население столицы с нетерпением ждут от вас компетентных указаний в борьбе с поглотившей столько жертв холерой. [164]
Мы ждем вашего совета и ваших указаний. (Громкие аплодисменты).
Общая техника физиологических опытов и вивисекции[165]
I. общие замечания о физиологических операциях
Чтобы определить функцию и значение той или другой части для целого организма, нередко приходится разрушать соответственную часть или удалять ее из животного. Из обнаруживающихся после этого отклонений от нормального поведения можно делать заключения о роли и значении удаленного органа. Разрушение или удаление органов, имеющее целью выяснение их функции, является самой обыкновенной физиологической процедурой. Благодаря ей физиология обогатилась в прошлом многими ценными фактами, и она имеет все основания применять ее и в будущем с большой пользой.
Но чтобы иметь право на известные заключения, эта операция должна быть дополнена так называемыми контрольными опытами. В физиологических опытах исследователю приходится иметь дело с таким сцеплением разнородных неопределенных моментов, что результат опыта не может рассматриваться как всецело и непосредственно вытекающий из предмета. Когда орган уничтожается или вырезается, то при этом наносится повреждение многим другим органам; для этих последних создаются новые условия (не считая выключения данного органа), так что наблюдаемые после экстирпации отклонения могут быть последствием названных обстоятельств, не удаления органа. Поэтому побочные действия, могущие иметь место при удалении органа, должны быть заранее обдуманы, и каждое из них должно быть испытано в специальном опыте. Но как часто бывает невероятно трудно составить себе ясное понятие об этих влияниях, показывают нередко происходящие случаи, когда, повторяя один и тот же опыт, два тщательных исследователя, даже когда они пытаются при помощи обмена письмами помочь друг другу, всетаки приходят к различным результатам. И только когда опыт снова проделывается в присутствии другого, открывается, наконец, какая-нибудь подробность, которая и была причиной разногласия. Ввиду этого иногда отдается предпочтение способу исключения, так сказать, en gros всех побочных влияний. Это достигается тем, что на другом животном проделывается до малейших деталей то же самое, за исключением удаления органа. Подобный контрольный опыт является характерной особенностью физиологического исследования. Если физик может сосчитать все моменты, принимающие участие в данном явлении, количественно определить степень их участия в вызванном явлении как в целом, то физиолог вряд ли когда-нибудь находится в таком благоприятном положении и прибегает, - хочет он этого или нет, - к помощи контрольного опыта.
То обстоятельство, что физиологическое экспериментирование так чрезвычайно сложно, обязывает исследователя не останавливаться на результате, достигнутом по первой методике, но итти дальше и, если возможно, добиться обратного положения вещей носредством усиленного раздражения данного органа, данной части. Если функции, исчезнувшие с удалением какого-либо органа, обнаруживаются на другом животном при раздражении этого органа c большей интенсивностью и в больших размерах, то вывод о роли этого органа приобретает гораздо большую убедительность.
Конечно, в тех случаях, в которых представляются препятствия анатомического или физиологического характера, исследование ограничивается либо одним, либо другим приемом.
Дальнейшей, почти необъятной физиологической задачей является исследовать физиологическое явление, установить его связь, его течение и его зависимость от каких-либо внешних или внутренних, возникающих в теле, условий и, наконец, как идеал свести все к физико-химическим силам. Для разрешения этой задачи почти всегда требуется оперирование на живом животном, и это главным образом по двум причинам. Во-первых, чтобы сделать наблюдаемое явление доступным наблюдателю, измерению и опыту, будь то при помощи разнообразных инструментов или без них. Во-вторых, с целью охранить данный орган от действия других органов; иначе на наблюдаемом явлении могли бы сказаться другие влияния, помимо тех, которые мы в данный момент умышленно допускаем.
Приемы оперирования крайне многообразны и могут быть систематизированы лишь частично. Они-то и являются преимущественно полем битвы для наблюдательного и изобретательного таланта отдельных авторов. В этой области и раньше и теперь постоянно еще совершается наибольшее число ошибок, но на этом поприще были одержаны и особенно блестящие победы.
В первую очередь идут, конечно, меры предосторожности против вмешательства психических процессов. Это вмешательство устраняется экстирпацией больших полушарий головного мозга, а также перерезкой центральной нервной системы выше или ниже продолговатого мозга. Но в последнем случае влияние психических процессов на физиологические явления в области головы не исключено. Все эти операции гарантируют исследователя от еще не могущего быть анализированным вмешательства деятельности сознания и воли животного и вносят с собою удобства для дальнейшего оперирования (отсутствие крика, движений протеста со стороны животного и т. д.).
Того же самого достигают применением различных наркотиков, если их общее физиологическое действие не противоречит специальной цели опыта.
В отдельных случаях для устранения движений животного как деятельности, могущей иметь многостороннее влияние на различные функции (то механическим, непосредственным путем, то рефлекторным путем - по чувствительным волокнам двигательного аппарата), применяют яд кураре, парализующий периферические окончания моторных нервов.
В обоих случаях, как при перерезке спинного мозга под продолговатым, так и при кураризации, получают то особое преимущество, что исключается самостоятельный дыхательный процесс; изменения последнего могут вызвать важные нарушения во всем организме; естественный процесс дыхания заменяется при этом однообразным искусственным дыханием.
Так как нервная и сосудистая системы являются общими системами всего организма, то понятно, что часто возникает необходимость прервать связь исследуемого органа с тем или иным органом, или со всем организмом в области той или другой системы, или обеих вместе. Что касается нервной системы, то здесь применяются разнообразные перерезки как разных отделов центральной нервной системы, так и периферических нервов. По анатомическим причинам задача оказывается иногда очень затруднительной. Так, например, нервы часто расположены не отдельными, легко доступными стволиками, но в стенках кровеносных сосудов или в веществе органов, именно таких органов, в которых их нельзя отпрепаровать, и, только перерезав сосуды или органы, можно достигнуть поставленной себе цели изолирования нервов.
Изоляция в отношении кровообращения осуществляется тем, что то на время, то навсегда прекращают естественное кровообращение, либо заменяют его искусственным, а также и тем, что определенный ток крови отводят в другое русло.
Наивысшее выражение аналитической тенденции - исследовать каждый орган вне влияния других органов - это методика полного удаления органа из организма и создание условий, способствующих его жизни. Ввиду особой важности этой формы опыта и широкого ее распространения за последнее время ей в этой книге [166] будет посвящена особая глава другого автора.
Все приведенные выше виды вивисекции, за исключением некоторых случаев экстирпации органов и наложения некоторых фистул, образуют так называемый острый опыт, т. е. они относятся к только что оперированному животному. Но острый опыт, который дал нам и, можно сказать, ежедневно дает массу физиологических знаний, связан с множеством значительных трудностей и часто таит в себе серьезные опасности. Каждое оперирование каждое отравление, которое вначале предпринимается на животном, является причиной более или менее сильного искажения или ослабления той или иной функции тела. Это, конечно, большею частью принимают во внимание, и в каждом данном случае подготовительная процедура (наркоз, кураре или разные перерезки центральной нервной системы) варьируется, смотря по специальной задаче опыта. Носто вредное влияние оперирования является серьезным и трудно устранимым злом и, что особенно важно, таким, которого не осознают, несмотря на все приложенное внимание.
Старым примером вредного влияния оперирования может служить слабая раздражимость нижнего отрезка спинного мозга сразу после его перерезки на различных высотах, даже у лягушки. Нужно некоторое время обождать: у лягушки - минуты, у млекопитающих - часы, дни, даже, как это допускает Гольц, целые недели, чтобы обнаружить те функции, седалищем которых должен, вне сомнения, считаться спинной мозг.
Новейшим доказательством крайне вредного действия начального оперирования на течение опыта может служить вопрос об иннервации желудочных желез. Многочисленные опыты на только что оперированных животных привели многих и компетентных исследователей к отрицательному результату; определенно утверждали, что идущие снаружи к желудку нервы не имеют ни малейшего влияния на секрецию желудочных желез. Но при других обстоятельствах дело выявилось в совершенно ином свете. Если животное подготовляется к окончательному опыту за несколько недель или за несколько дней, так что в опытный день не предпринимается никаких новой операции, то раздражение периферического конца блуждающего нерва вызывает секрецию желудочного сока так же, как раздражение chorda tympani вызывает слюнную секрецию.
Что касается механизма того, как органы повреждаются в своей деятельности, то, не считая отравления, он далеко еще не выяснен, и поэтому эта сторона острого опыта приобретает тем большую важность. Прежде всего выясняется, что вредное влияние операции во многих случаях, несомненно, не связано с непосредственным травматизированием данного органа, так что влияние операции является издалека действующим влиянием. В этих случаях, особенно в прежние времена, часто прибегали к неопределенному слову - шок. К настоящему времени развивается более конкретное представление об этом явлении. Занимающее нас явление рассматривается как явление торможения и, следовательно, ставится в один ряд определенными физиологическими явлениями. И нельзя сомневаться в том, что во многих случаях имеется достаточное основание к такому воззрению. В нынешней физиологии имеется очень много примеров того, что деятельность органов управляется двумя противоположными, что касается их функции, нервами - возбуждающим и тормозящим, задерживающим. Отсюда явствует, что нет ничего удивительного, если предполагают, что различные тормозящие нервы реагируют на оперирование как на сложное механическое и химическое раздражение то непосредственно, то рефлекторно.
Имеются прямые факты, доказывающие, что тормозящие нервы особенно чувствительны к механическим раздражениям. Так, с помощью механического раздражения может быть легко доказано присутствие сосудорасширяющих волокон в тех нервах, где они перемешаны со своими антагонистами - сосудосуживающими. Не невозможно, что при больших повреждениях, т. е. когда отношения становятся опасными для жизни, организм как бы с умыслом тормозит деятельность многих других органов, то ли с намерением сконцентрироваться на защите угрожаемого пункта, то ли чтобы предупредить состоянием покоя гибель органов при ненормальных и трудных условиях.
Другое обстоятельство, о котором с правом можно сказать, что оно тоже принимает участие во вредном влиянии оперирования, - это нарушение кровообращения органов. Оно может c легкостью происходить в цельном организме, par distance, рефлекторным путем; общеизвестен факт, что при чувствительном раздражении наступает анемия известные органов. С другой стороны, существуют опыты, свидетельствующие о том, каким сильным патологическим моментом является для некоторых органов даже непродолжительная анемия.
Понятно, что действие операции при изолировании живых органов тем более бросается в глаза, что здесь может иметь место грубое травмирование и кровообращение, хотя и на короткое время, прекращается совершенно.
Наконец критика острого опыта должна иметь в виду следующее очень важное обстоятельство. Острый опыт при тех или других мерах предосторожности может служить наиболее успешно целям физиологического анализа, т. е. общего выяснения функций данной части организма и их условий. Но когда, как и в какой мере связана между собой деятельность отдельных частей в нормальном ходе живой машины, - а это и составляет содержание физиологического синтеза, --это зачастую трудно или прямо невозможно вывести из данных острого опыта, ибо постановка опыта (наркоз, кураризация и разнообразное оперирование) неизбежно связана с известным нарушением нормального течения процессов в организме.
Таким образом, чтобы получить безукоризненные аналитические данные, во многих случаях, а для синтетических - всегда, необходимо исходить, по возможности, из нормального в данный момент организма. А этого можно достигнуть только в том случае, когда животное сделано доступным известным наблюдениям и опытам посредством предшествующих операций. Здесь открывается широкое поле для хирургического остроумия - рядом операций, отделенных друг от друга днями и неделями, должно быть подготовлено животное, на котором в конце концов может быть разрешен известный вопрос с минимальным новым повреждением или вовсе без него.
Сюда принадлежат разнородные разрушения разных отделов центральной нервной системы, перерезки периферических нервов, экстирпации органов, различные приемы для выведения наружу секретов и т. д. Во всех этих случаях наблюдения и опыты предпринимаются лишь тогда, когда случайные и косвенные последствия оперирования уже сглаживаются. Хронические опыты предпринимаются не только с целью избавиться от вредного влияния нового оперирования, но во многих случаях ставят себе задачей выяснить те последствия, которые развиваются с течением времени после какого-либо оперативного влияния, или исследовать действие какого-нибудь повторно или длительно действующего агента. Подобные опыты исходят как от физиологов, патологов и фармакологов, так и от профессиональных хирургов. Последние исследуют, что вообще выполнимо в смысле оперирования, каких опасностей и осложнений приходится остерегаться.
Конечно, многие хронические опыты на животных могут осуществляться без малейшего повреждения, так, например, опыты над газообменом и азотистым обменом, многие фармакологические и разные другие опыты.
Для операций применяют самых разнообразных животных. Только частично этот вопрос решается случаем: что имеется налицо, что удобно получить, что дешевому и отдается предпочтение. Применение разнородных животных и выбор между ними имеют большею частью свои серьезные основания. Вопервых, многое, конечно, решается анатомической стороной дела. Выбирают то, что подходит по своему размеру; так, например, для опытов с введением канюль в разные сосуды и выводные протоки желез берут больших животных - кроликов, собак.
Кроме размеров, значительное влияние на выбор оказывают также и особенности анатомического устройства, которые у одного рода животных допускают известную операцию, а у другого чрезвычайно ее затрудняют или совершенно исключают. Часто эти анатомические вариации оказываются счастливой находкой, ведущей к важным открытиям. N. depressor кроликов, один из важнейших элементов иннервации системы кровообращения, может служить хорошим примером этого.
Различные вопросы самостоятельности той или иной функции, особенно в области нервной системы, которые с помощью иных методов могут быть решены лишь с большей или меньшей вероятностью, только тогда перестают быть вопросами, когда сложная функция у какого-нибудь вида окажется, так сказать, анатомически раздробленной, изолированной.
Но выбор животных для данного эксперимента определяется не менее, если еще не больше, физиологическими особенностями данного вида животных. В этом отношении особенно сильно отличаются друг от друга холоднокровные и теплокровные. Точные и систематические исследования общих свойств нервов, поперечнополосатых мышц и сердца могли быть выполнены главным образом на лягушках, ткани которых отличаются чрезвычайной живучестью. Вообще в животном царстве наблюдается крайнее разнообразие в отношении организма к разным оперативным приемам (разнородные повреждения, экстирпация органов), к различным физическим и химическим агентам и, наконец, к микроорганизмам. Случается, что даже визы одного и того же рода отличаются друг от друга упомянутом смысле, как, например, Rana esculenta и Rana temporaria. При таком положении вещей понятно, что исследование чаще всего предпринимается на таких животных, на которых может быть получен положительный результат.
Но и исследование животных, ведущих себя отрицательно, зачастую чрезвычайно полезно, ибо оно полнее выясняет условия данного физиологического явления и, следовательно, способствует более основательному пониманию этого явления.
После всего сказанного становится понятным, что фармаколотия как часть физиологии, исследующая поведение животного организма по отношению к различным химическим агентам, не удовлетворяется каким-либо одним видом ивотных, но обыкновенно берет себе за правило исследовать то же самое вещество на целом ряде животных.
Нельзя не упомянуть о психических свойствах животного. Приходится с болью сознаться, что лучшее домашнее животное человека - собака - как раз, благодаря своему высокому умственному развитию, чаще всего становится жертвой физиологического эксперимента. Только нужда может привести к тому. чтобы ставить опыты на кошках - нетерпеливых, крикливых, злых животных. При хронических опытах, когда оперированное животное, поправившись после операции, служит для длительных наблюдений, собака незаменима, даже больше - она в высшей степени трогательна. Она является как бы участником проводимых на ней опытов и своей понятливостью и готовностью чрезвычайно способствует успеху исследования. Только жестокий человек мог бы пустить потом такое животное на опыт, связанный со страданиями и смертью.
Наиболее употребительное подопытное животное после собаки кролик - кроткое пассивное животное, которое лишь редко кричит и протестует.
На этом основании следует считать очень большим успехом, что число различных видов животных, употребляемых при физиологических экспериментах, за последнее время непрерывно и сильно растет, в особенности благодаря работам на научных морских станциях.
При использовании животных необходимо, кроме вида животного, принимать в расчет различные моменты в жизни отдельных экземпляров: возраст, время года, сытое или голодное состояние, беременность и т. д. Так, установлено, что у новорожденных в первые дни внеутробной жизни многие центробежные тормозные нервы совершенно неразвиты. Собаки плохо переносят тяжелые операции, если они в суровые зимы, каковыми являются русские зимы, остаются на дворе вплоть до самой операции, и т. д.
Ввиду всего вышесказанного легко станут понятными следующие правила, которые должен соблюдать каждый, кто ставит опыты над животными.
В каждом опыте необходимо постоянно самым тщательным образом замечать малейшие условия опыта, Может случиться, что даже какое-нибудь случайное, чисто внешнее условие окажется решающим для основного результата данного опыта.
Говоря вообще, при физиологическом исследовании нельзя удовлетворяться малым количеством опытов. Как резко иногда меняется результат опыта от одного опыта к другому, пока исследователь не овладеет предметом, т. е. всеми условиями данного явления. Большие разочарования ждут неопытного экспериментатора, если он будет что-либо категорически утверждать на основании одного или двух опытов. Сругой стороны, даже старые экспериментаторы нередко приходят в отчаяние при неполучении, казалось бы, неизбежного результата, - а это происходит от вмешательства самых незначительных условий. И убеждение в могуществе этих ничтожных условий опыта делает то, что многие авторы ни одним словом не упоминают о тех своих работах, в которых они пришли к отрицательным результатам. Сумма условий, определяющих физиологический результат, часто бывает неопределенной и столь большой, что только длинные ряды опытов представляют достаточную гарантию постоянной связи между исследуемыми явлениями.
Но еще больше, чем повторение одного и того же опыта, для установления действительной связи между явлениями служит варьирование опыта, изменениего формы. Только тогда, когда два явления воспроизведены при различных обстоятельствах, можно, наконец, притти к убеждению, что эти явления действительно стоят в причинной связи и не зависят от побочных обстоятельств, случайно сопровождающих постановку опыта.
Т ри приведенных правила представляют характерное свойство физиологического исследования и значительно отличают его от физического исследования. Что чисто физическое экспериментирование по чисто физическим методам нередко не удается в физиологии, - не является редким случаем в истории физиологии.
Что касается более точной техники оперирования на живых животных, то в этом отношении все операции делятся, естественно, на две группы: операции ex tempore, где животное тотчас же после операции служит для опыта и для наблюдений, и операции, в которых животное прежде всего должно вполне оправиться от различных последствий поранения и только спустя дни, недели и даже месяцы может стать объектом иссле дования. Для первых я сохраняю название «вивисекции», a вторые буду называть «хирургическими операциями». Это подразделение операций вполне оправдывается существенной разницей в устройствах и приготовлениях, требуемых для каждой из этих групп операций.
II Вивисекции
Вивисекция как более старая оперативная методика, если исключить из нее метод полного изолирования органов, должна рассматриваться как более или менее полно разработанная совершенная методика. Важнейшие общие методы и тончайшие детали даны в классических трудах Клода Бернара «Lecons de physiologie operatoire» (1879) и И. Циона «Methodik der physiologischen Experimente und Vivisektionen» (1876). Последний обладал богатым личным опытом, был мастером вивисекционной техники и, кроме того, был основательно знаком с тем, как было поставлено выполнение вивисекций во всемирноизвестной лаборатории Людвига. Поэтому современное описание вивисекционных методов должно представлять по большей части повторение названных трудов, и поэтому, быть может, ,рактичнее подробно дополнить их тем, что принесло с собой время, прошедшее после появления этих книг.
Важнейшие моменты вивисекционной методики следующие:
1) захватывание и фиксация животного для вивисекции,
2) наркотизация и иммобилизация животного,
3) правила для секции и вивисекционные инструменты,
4) искусственное дыхание.
Для большинства физиологических экспериментов животное должно быть укреплено в определенном положении и экспериментатору должна быть дана возможность удобно и без какойлибо опасности для себя производить на животном любые вивисекционные действия и достаточно долгое время наблюдать животное. Прием, при помощи которого ненаркотизованное животное приводится в удобное для экспериментатора положение, распадается на несколько процедур:
1) захватывание животного,
2) иммобилизация челюстей и укрепление головы животного,
3) удержание животного в желаемом положении.
В соответствии с этим и специальные аппараты, употребляемые в некоторых случаях для каждой из этих процедур, могут также быть подразделены на несколько групп:
1) аппараты для захватывания животного,
2) головодержатели и зажимы для морды,
3) вивисекционные столы, корыта и станки.
а. Захватывание животного
Вопрос о безопасном захватывании животного возникает только в отношении животных, оказывающих известное сопротивление и обладающих достаточной силой или острыми зубами, или когтями, и т. д. Трудность овладеть животным не всегда связана с его величиной или силой. Так, привязывание к вивисекционному столу кошки или крысы часто бывает опаснее, чем привязывание собаки или лошади. Как общее правило, в отношении всех животных, стоящих на высокой ступени умственного развития, с которыми ризиологу приходится иметь дело (собака, кошка, лошадь, корова и др.), может быть рекомендовано ласковое обращение с ними и возможно деликатное обхождение при удерживании и привязывании. Уже ласковым обращением с испуганным, попавшим в чужое окружение животным удается к нему и иблизиться, завязать ему морду и надеть головодержатель, т. e. обезопасить себя опаснейших поранений. И только в тех случаях, когда не удается овладеть животным, приходится прибегать к особым приемам. Эти приемы сводятся, например, к тому, чтобы захватить собаку за загривок, хватая ли животное рукой за кожу загривка или надевая ему особый ошейник, или же, наконец, накидывая петлю, на которой на некоторое время животное придушают (Кл. Бернар, стр. 107).
Существуют особые щипцы для хватания за загривок (pince a collier; Кл. Бернар, стр. 108). Это длинные железные щипцы, бранши которых скрещиваются на самой шее животного и таким образом образуют кольцо, в которое вставляется шея животного.
Этой же цели могут служить две палки, на концах которых прикреплено по петле. Эти петли набрасываются собаке на шею и затягиваются до известного предела; палки служат для того, чтобы оставаться на возможно более далеком расстоянии от раздраженного животного (Кл. Бернар, стр. 106). Русси [167] ycoвершенствовал этот простой прибор и в конце концов привел его к тому, что ременную петлю можно затягивать туже и распускать свободнее на шее собаки, двигая взад и вперед соединенную с ремнем гильзу на отдаленном от собаки конце палки. Кроме собак, Русси рекомендует свой ошейник также и для змей, кошек, крыс и т. д.
Чтобы овладеть такими большими животными, как лошадь и корова, применяют разнородные так называемые носовые зажимы. Эта процедура состоит в том, что какую-нибудь очень чувствительную часть тела (чаще всего - конец носа и верхнюю губу) сдавливают так сильно, что животное - от одной боли и чтобы избежать ее усиления - старается не двигаться. Зажимание может быть достигнуто посредством укрепленной на палке веревочной петли или при помощи особого зажима (morailles; Кл. Бернар, стр. 143), бранши которого могут быть как угодно близко сдвинуты, и т. п. Употребление этих аппаратов дает не только возможность овладеть неукротимым животным, но и позволяет производить на животном (например на лошади) некоторые более простые физиологические операции (как, например, трахеотомию, препаровку v. jugularis, art. carolis, n. vagus, фистулу ductus stenonianus и др.) (Рише, «Cheval»).
б. Фиксирование челюстей и укрепление головы животного
Когда экспериментатор овладел животным, он должен прежде всего завязать ему морду или наложить соответственный головудержатель.
Собака 1 [1]
Завязывание морды собаки проделывается таким образом, что веревку несколько раз обвивают вокруг морды и, во избежание ее соскальзывания вперед, завязывают на затылке. Последнее можно достигнуть тем, что в пасть животного сзади клыков вдвигают деревянную или, лучше, железную палочку. Веревка, которая завязывается при этом вокруг пасти живогного, не может тогда соскользнуть вперед. Если на конце палочки имеется железное кольцо, то через него можно продеть веревку, и голова животного может быть крепко притянута к вертикальному стержню, возвышающемуся на конце вивисекционного стола (Кл. Бернар, стр. 108; Цион, стр. 34). Чтобы тело животного было, по возможности, хорошо укреплено и неподвижно фиксировано, обязательнеобходимо оттянуть тело животного в противоположную сторону и фиксировать его в таком растянутом положении.
Укрепление головы собаки может быть достигнуто также с помощью простой палочки без отверстий на концах, если веревку несколько раз обернуть восьмеркой вокруг морды, завязать ее на нижней челюсти, а концы привязать к вышеупомянутому вертикальному стержню вивисекционного стола.
Кроме этих простых приспособлений, существует еще целый ряд собачьих головодержателей, предлагаемых различными автэрами. Назначение каждого вивисекционного головодержателя состоит в том, чтобы фиксировать челюсти собаки и создать возможность укрепления головы животного в любом положении. Кроме того, некоторые головодержатели преследуют цель дать также возможность раскрывать пасть животного (зажим для пасти).
Головодержатель
Для выбора головодержателя имеет немалое значение то обстоятельство, что те или другие части головы становятся недоступными для оперирования. Этот вопрос возникает каждый раз, когда приходится манипулировать на голову.
Головодержатели, существующие для собак и других животных, обычно основаны на одном из двух следующих принципов: опорными пунктами для всей системы служат либо клыки животного, либо его затылок; имеются также головодержатели, у которых используют оба опорных пункта. В первом случае прием состоит в том, что за клыки собаки вдвигается металлическая палочка, которая каким-либо способом прикрепляется к вивисекционному столу, корыту и т. д. При этом челюсти при помощи известных приспособлений так крепко прижимаются друг к другу, что сжатые зубы не позволяют металлической палочке выскальзывать вперед. Если прим тело животного вытянуто в противоположную сторону, то голова вполне фиксирована; назад она не может отклониться, ибо этому препятствует металлическая палочка, опирающаяся на клыки; вперед она не может двигаться, так как шея животного притянута и тело фиксировано в известном положении.
В том случае, когда опорной точкой является затылок, на переднюю часть морды туго натягивается кольцо, цепочка и т. п. Это кольцо каким-нибудь образом (при помощи палки, столовой доски) соединено с тем приспособлением, которое обхватывает шею животного (ремень, металлическая вилка, цепочка).
Весь аппарат соединяется с вивисекционным столом, на котором лежит животное. Туловище при этом тоже несколько вытягивается в противоположную сторону. Благодаря этому устройству давление на затылоказывает следующее действие: 1) оно не позволяет животному двигать голову назад; 2) оно прижимает переднюю часть пасти к крепко насаженному на шее кольцу и этим способствует полной иммобилизации головы.
Дальнейшее изложение не ставит своей целью описывать все существующие головодержатели и зажимы для морды. Задача настоящей статьи состоит, скорее, в том, чтобы изобразить наиболее употребительные основные типы относящихся сюда аппаратов.
Типичным головодержателем, с опорным пунктом на клыках, является головодержатель Кл. Бернара, соединенный с корытом; он состоит из металлического стержня, помещаемого за клыками в пасти собаки (рис. 1). Пасть животного должна быть крепко завязана веревкой позади этой палочки. Эта палочка надевается подвижно на два вертикальных стержня, которые сами могут двигаться на толстой металлической пластинке. Эта металлическая пластинка также подвижно соединяется с металлическим стержнем, который опять-таки прикреплен к корыту, и эта пластинка может быть фиксирована в любом положении. Благодаря этому устройству голова животного может быть подвинута вперед, назад, вниз и вверх и повернута направо и налево.
Тот же принцип лежит в основе головодержателя, употребляемого в Гарвардской медицинской школе. В пасть собаки, за клыки, вкладывается палка и укрепляется вилкой, соединенной при помощи шарнира с вивисекционаым столом. Морда собаки завязывается веревкой.
Головодержатели-кинолиты, которые употреблял Кл. Бернар. a Цион (стр. 35) усовершенствовал, сконструированы по другому принципу. Здесь не клыкa затылок образует опорный пункт, на котором держится весь аппарат. В общих чертах конструкция аппарата следующая: морда собаки вставляется в большое яйцеобразное кольцо и притом так, что нижняя челюсть располагается на нижнем конце кольца (рис. 2). Сверху морда животного зажимается пластинкой, которая по контурам соответствует собачьей морде. Эта пластинка при помощи винта двигается вверх и вниз в яйцеобразном кольце. Благодаря этому устройству головодержатель может быть надет на собак различной величины. На нижнем конце яйцеобразного кольца прикреплены два ремня, которые затягиваются на затылке. При помощи горизонтальной металлической палки весь аппарат соединяется с вертикальным стержнем вивисекционного стола.
Чтобы сделать этот аппарат еще более надежным, Цион добавил к нему металлическую палочку, которая, когда головодержатель уже надет, вкладывается в пасть позади клыков. Эта палочка укрепляется при помощи винта в поперечнике яйцеобразного кольца. В измененном таким образом кинолите имеются, стало быть, два опорных пункта - затылок и зубы.
По типу измененного кинолита сконструирован «mors immobilisateur» Руссиа [3] особенность, что палка, вставляемая в рот животного, привязывается двумя ремнями к верхней и нижней челюсти животного. Кроме того, от этой палки отходят два ремня, перекрещивающиеся под нижней челюстью и затягивающиеся на затылке.
Головодержатель Татэна, употребляемый в нашей лаборатории, основан на принципе неизмененного кинолита, т. е. опорчым пунктом служит затылок. Аппарат чрезвычайно удобен и прост (рис. 3). Он состоит из длинной металлической палки, изогнутой по форме черепа и морды и идущей вдоль них. На одном конце эта палка переходит в своеобразную подковообразную игуру, в которую вставляется затылок животного и крепко ею обхватывается. На палку надето кольцо, которое может быть укреплено на любом месте стержня при помощи винта. Это кольцо, насколько возможно, насаживается на морду собаки и затем укрепляется в этом положении. Передний конец палки соединяется особым соединителем с вертикальной палкой вивисекционного стола. Этот соединитель представляет собой короткий кусок металла, в котором под прямым углом друг к другу проделаны две глубокие борозды. В одну борозду, в вертикальную, вставляется вертикальный стержень вивисекционного стола и фиксируется при помощи находящегося здесь винта. В горизонтальную борозду вставляется стержень головодержателя и также закрепляется винтом. Благодаря этому соединителю вся система может быть сдвинута вперед или назад, поднята или опущена, или повернута вокруг своей оси.
B лаборатории должны иметься разные головодержатели для собак различной величины. Ввиду дешевизны этих аппаратов, обусловленной простотой конструкции, это не представляет никаких затруднений.
По тому же принципу, как описанный выше головодержатель, сконструирован головодержатель Ливана Но он отличается от первого следующим: 1) бранши затылочной вилки соединены цепочкой, обхватывающей шею снизу, и 2) кольцо для морды сделано раздвижным, чтобы его можно было употреблять для животных различной величины.
Головодержатель Коуля, сконструированный по принципу головодержателя Татэна, отличается от него в двух отношениях: 1) затылочная вилка при каждом положении животного открыта кверху, 2) кольцо для морды не соединено с затылочной вилкой, но прикреплено, как и эта последняя, к столу автора (см. ниже), и именно так, что они независимы друг от друга (рис. 4). Тем, что вилку и кольцо сдвигают ближе друг к другу или удаляют друг от друга, создается возможность тот же самый головодержатель применять к животным различной величины.
В предложенной Русси «museliere immobilisatrice metallique universelle» и кольцо для морды и затылочная вилка заменены двумя цепочками Вокосона. Они затягиваются над треугольной доской, к которой крепко притягивается нижняя челюсть собаки и на которой покоится вся голова собаки. Эта доска соединяется посредством металлической палки с вивисекционным столом.
Каждый головодержатель может быть соединен с зажимом для морды, и поэтому у последнего могут служить опорными пунктами также либо клыки, либо затылок, либо обе эти части головы одновременно. Кроме того, существуют и самостоятельные зажимы для морды, не соединенные ни с каким головодержателем.
Головодержатель Кл. Бернара c зажимом для морды (стр. 138) представляет собой четырехугольную раму; обе горизонтальные ее стороны, состоящие из металлических палок, могут двигаться по вертикальным сторонам вверх и вниз (рис. 5). Привязывая горизонтальные бранши одну к верхней челюсти, другую к нижней (просто веревками раздвигая их, можно получить желаемую ширину ротовотверстия у животного. Положение горизонтальных браншей фиксируется винтами, которыми они привинчиваются к вертикальным. Эти последние прикреплены к металлической доске, соединенной при помощи палки с корытом. Вертикальные бранши, как и в простом головодержателе Кл. Бернара, могут быть подняты или опущены до желаемого уровня.
Зажим Коуля для морды дает возможность осматривать у собак и кошек голосовые связки, оперировать на основании черепа и т. д. Особенность и удобство этого зажима для морды, построенного по типу клод-бернаровского, состоят в том, что поворотом только одного винта можно сдвигать и раздвигать лежащие в пасти собаки палки. Зажим Коуля может быть соединен с кинолитом Кл. Бернара-Циона.
Позднее Коуль несколько видоизменил свой аппарат и соединил в один аппарат зажим для морды и головодержатель (рис. 6). В основу конструкции положен принцип удержания верхней и нижней челюсти - каждой между двух металлических палочек, из которых одна проводится через пасть, а другая давит сверху на верхнюю челюсть и снизу на нижнюю. Все приспособление может быть сдвинуто при помощи винтов в стороны, вверх и вниз.
По тому же типу сконструирован зажим для морды, описанный Гроссманом; он отличается от вышеописанного только некоторыми деталями Аппарат укрепляется на голове собаки и к вивисекционному столу приспособлениями, имеющимися на головодержателе Чермака для кроликов (см. ниже).
"Mors ouvre-gueule" для собак, по Русси [1], [97 сконструирован по типу «mors immobilisateur» (см. выше) с той только разницей, что в пасть собаки, вместо одной, вкладываются две плотно друг над другом лежащие палки (рис. 7). На левой стороне головыдержателя на палках приделаны две связанные друг с другом металлические палочки. При помощи винта, проходящего через верхнюю палочку и упирающегося в нижнюю, они могут быть раздвинуты или сдвинуты; это влечет за собой соответственное движение находящихся во рту собаки палок и тем самым челюстей животного. Голова животного фиксируется тем, что восьмиугольные ручки, отходящие от верхней палки, вставляют в соответственные приспособления сконструированного тем же автором стола (см. ниже).
Того же типа, только более неуклюжим, является «mors ouvregueule" Русси для собаки [107. был предложен им на несколько лет раньше (1894). Ремни, затягиваемые вокруг морды, заменены здесь металлическими обручами, а ремень, закидываемый вокруг затылка, цепью Вокосона.
Головодержатель и зажим для морды, по Малассэ собак состоят из металлического прута, который накладывается вдоль края нижней челюсти. Прут заканчивается крючком, проходящим за углом нижней челюсти обхватывающим затылок. Крючок может быть сделан по желанию больше или меньше для различных по величине собак (рис. 8). На пруте имеется движущееся взад и вперед кольцо, которое надевается на морду собаки. Это кольцо состоит из двух половин - нижней, неподвижной и верхней, подвижной. Когда кольцо надето на морду собаки, между челюстями животного просовываются две металлические палки, из которых одна крепко связывается с верхним, другая с нижним полукольцом. Как нижняя, так и верхняя челюсти оказываются таким образом заключенными в металлическое кольцо. Поднимая или опуская верхнее кольцо, раскрывают как угодно широко пасть животного.
Передняя часть прута соединяется соединителем с вертикальным прутом вивисекционного стола.
Аппарат Малассэ дает возможность работать на передней и на верхней поверхности головы, что совершенно невозможно, например, с головодержателем Татэна.
Кролики, морские свинки и другие малые четвероногие
При небольших операциях кроликов всегда может держать помощник, как это советует Кл. Бернар (стр. 139): животное кладут на спину, левой рукой держат все четыре конечности, а правой захватывают голову и именно таким образом, что большой палец ложится на нижнюю челюсть, а остальные четыре пальца - на черепную поверхность головы.
Самый употребительный головодержатель для кроликов это головодержатель Чермака (Цион, стр. 36) (рис. 9). Он состоит из металлического прутикоторый всовывается в рот за резцами. Он держится тем, что две бранши аппарата, имеющие форму П, накладываются одна на свод черепа, а другая на нижнюю челюсть и крепко зажимают рот животного. Точкой опоры служат зубы животного. Головодержатель соединен с вертикальным прутом вивисекционной доски или стола горизонтальным прутом. Так как прутик иногда выскакивает изо рта и голова этим самым освобождается из головодержателя, то Цион предложил создать при помощи ремней, затягиваемых на затылке, еще одну точку опоры, как это имеет место в кинолите Кл. Бернара--Циона.
Вариантом головодержателя Чермака является головодержатель Югансона для кроликов, кошек и маленьких собак [12]. [12] Он обхватывает голову, как родовспомогательные щипцы. Его бранши расположены по обе стороны голова. «Спереди лопасти щипцов опираются частью при помощи слегка S-образно выгнутых выступов на носовые кости, частью на небо, при помощи шипа, который накладывается за резцами у кроликов или за клыками у собак и кошек. Нижняя челюсть прижимается к верхней вторым выступом».
Как мы это видели на собаках, и здесь имеются варианты одного и того же типа головодержателя, фиксирующие голову между затылком (подковообразное расширение) и передней частью морды (кольцо). Такие головодержатели имеются и для кроликов, морских свинок и т. п. Разница состоит главным образом в положении прута, соединяющего подкову с кольцом: то он идет поверх головы (Татэн), то сбоку (Малассэ), то его вовсе нет (Коуль); и кольцо и затылочная вилка прикрепляются порознь к вивисекционному столу.
Головодержатель Татэна состоит из прута, переходящего в вилку для затылка, на котором взад и вперед движется кольцо для морды (см. описанный выше головодержатель, употребляемый в нашей лаборатории для собак). Особенность головодержателя состоит в способе, каким он соединяется с вивисекционным столом. Прут головодержателя заканчивается металлическим шаром, охватывающим вертикально стоящую, довольно широкую, массивную металлическую дугу; последняя соединена с вивисекционным столом. Через вертикальный конец этой дуги проходит винт; если его завинтить и таким образом надавить на шар, можно фиксировать головодержатель в желаемом положении. Чентанни [137 предложил накладывать этот винт не сверху, а спереди, чем облегчается манипулирование на передней части морды животного.
Механик Гофмейстер в Марбурге предложил для кроликов головодержатель, сконструированный по типу головодержателя Татана. Но он соединяетс вивисекционным столом соединителем, а не шаром. Он должен быть трех различных размеров для кроликов разной величины. В Париже аналогичные аппараты для морских свинок и крыс изготовляются механиком Верденом [15] (рис. 10).
По тому же принципу с боковым прутом сконструирован головодержатель Малассэольцо [167 крепко надевается на морду без зажима (ср. выше соответственные аппараты Малассэ для собак). Головодержатель имеется трех размеров: для кроликов и кошек, несколько меньший для маленьких кроликов и морских свинок и, наконец, самый маленький для крыс, кур и голубей. Этот последний отличается некоторыми особенностями. А именно, чтобы избежать приближения рук к морде сильно кусающихся крыс, кольцо, надеваемое на морду животного, не насаживается прямо рукой, а переходит в трубку, обхватывающую прут головодержателя; на конце трубки находится винт.
Позднее Малассэ [17] усовершенствовал свой аппарат, сделав крючки для затылка и устроив съемное кольцо, так что тот же головодержатель стал теперь пригодным для различных животных.
Головодержатель Штейнаха [18] для кроликов, морских свинок и даже для маленьких собак совершенно аналогичен головадержателю Малассэ.
В основе аппарата Дебрана [19] для пти маленьких четвероногих (от мыши до маленькой собаки) лежит также фиксирование головы животного между мордой и затылком. Голова животного продевается в соответственное кольцо (serre tete), укрепленное в штативе. Затылок зажимается в задней части этого кольца, а на морду плотно надевается другое кольцо, также соединенное со штативом.
Для малых четвероногих имеются также головодержатели и зажимы для морды, построенные по обычному типу таких же аппаратов для собак и отличающиеся лишь тем, что они меньше, как, например, аппараты Русси [107 (mors ouvre-gueule) и Коуляипу головодержателя с зажимом для собак, по Кл. Бернару, и рассчитан главным образом для кроликов.
Той же цели для исследования глубоко лежащих частей глотки у кролика служит головодержатель, изготовленный механиком Кастанья в Вене по указаниям проф. Экснера. Этот головодержатель обхватывает верхнюю челюсть, а нижняя челюсть остается свободной.
К о ш к а
Так как кошка при привязывании оказывает бурное сопротивление, то ее укрепление на вивисекционном столе опасно.
Завязывание морды у кошки труднее, чем у собаки, ибо эта часть ее головы коротка. Это может быть достигнуто так же, как и у собаки, просто при помощи веревки или, еще лучше, комбинированием веревки со стержнем, который продевают через пасть. Для кошек могут употребляться те же головодержатели, как для собак и кроликов (Кл. Бернара, Чермака, Малассэ, Югансона и др.).
Механик Вердэн в Париже делает специальные головодержатели для кошек (Рише, «Chat»).
Для этих же животных может употребляться головодержатель по проф. Экснеру, изготовляемый механиком Кастанья в Вене. Этот головодержатель сконструирован по типу головадержателя Чермака для кроликов и приспособлен к голове кошки.
П т и ц ы
Фиксирование птичьей головы достигается при помощи описанных выше головодержателеи Малассэ, Дебрана и т. д. Аппарат специально для птиц предложен Русси [207 [20] (рис. 11).
Аппарат Русси состоит из металлической трубки, которая к одному концу утончается. В средней части этой трубки имеется щель. Внутри проходят четыре веревки, образующие на плоском конце трубки две петли, а на противоположном конце связанные в один узел. На трубке находится гайка; когда она завинчивается, то трубка сдавливается и веревка закрепляется в данном положении. Голова лежащей на спине птицы подсовывается под плоскую часть трубки и одна петля обводится вокруг затылка, а другая - вокруг клюва перед глазами; затем эта петля затягивается.
Большие четвероногие
Фиксация головы больших четвероногих достигается при помощи специальных приемов и аппаратов, описание которых не может быть помещено здесь.
в. Способы фиксации животных
Когда головодержатель надет на животное и голова укреплена при помощи какого-нибудь приспособления, соединенного с вивисекционным столом, необходимо еще филсировать остальные части тела. Этой цели служат различные вивисекционные столы, корыта, доски и штативы, предложенные в разное время. Употребление каждого из них в каждом данном случае определяется главным образом величиной животного. Так, более мелкие животные (кролики, морские свинки, птицы и т. п.) укрепляются на досках или на столах с короткими ножками. Животные средней величины (собаки, кошки) привязываются к столам, корытам и штативом; больших животных (лошадей, коров и т. п.) держат в станках или кладут на специальные столы. Здесь не может быть установлено каких-либо строгих правил, и это тем более, что каждый изобретатель, предлагающий новый аппарат, старается сделать его, по возможности, универсальным и всегда подчеркивает, что его аппарат годен для животных самой разнообразной величины.
Кроме величины животного, выбор аппарата должен еще быть приспособлен к цели опыта. Если опыт проводится без наркоза, операция производится не на глубоко лежащих частях или органах, и если не требуется применения сложных регистрирующих вспомогательных аппаратов, то выгодно укрепить животное в корыте. В противном случае следует предпочесть столы или доски (Цион). Если хотят иметь доступ к различным частям хорошо фиксированного животного, выбор должен падать на штатив.
Укрепление животного на том или другом аппарате достигается привязыванием его конечностей ремнями, веревками или - у больших животных (лошадей) - даже цепями. Веревка затягивается вокруг нижнего конца конечности в виде петли; свободные концы веревок или продеваются через отверстия, проделанные в вивисекционном столе, корыте и т. п., или закрепляются за стойки, приделанные к крею стола, или зажимаются в специально для этого сделанные удобные зажимы. Подобный зажим есть не что иное, как слегка изогнутая металлическая пластинка, прикрепленная серединой к наружному краю стола. По обеим сторонам этой пластинаи, между нею и столом, образуется по клинообразной щели, в которую веревка может быть быстро и крепко зажата.
Фиксация передних конечностей, например у собак, достигается следующим образом. Свободные концы шнурков, затянутые петлеобразно на противоположных их концах вокруг конечности, перекрещиваются под туловищем животного; под шнурок подводится конечность противоположной стороны и шнурок завязывается или зажимается в зажим. Благодаря этому передние конечности оказываются плотно прижатыми к телу и к столу.
Вместо веревок Мороховец [217 советует применять широкие ламповые фитили, а Войнич-Сяноженцкий [22] [22] тесемки, чтобы оказывать более мягкое давление на конечность.
Чентанни [23] употребляет вместо шнурков металлические зажимы, которые можно по желанию раздвигать и суживать. Зажимы могут двигаться взад и вперед вдоль покатого края стола на находящемся здесь металлическом пруте.
Для этой же цели Русси [24] предложил накладывать на конечности животных придуманные им «serre-pattes». Это приспособление представляет не что иное, как петлю из кожи или металла (цепь); под последнюю лучше подкладывать кусок резины или сукна. Петля затягивается вокруг конечности и ее свободный конец прикрепляется к вивисекционному столу, доске и т. п. Существуют «serre-pattes» для различных животных соответствующих размеров (от лягушки мыши до собаки). «Serre-pattes» могут быть простерилизованы.
То обстоятельство, что в затянутых петлей, какого бы рода она ни была, и вытянутых конечностях имеет место застой крови, заставило Яновского [25 найти способ иммобилизации животных, при которой бы не нарушалось кровообращение в конечностях. С этой целью он делает на животном (кролике) корсет из марлевых бинтов, ваты и гипса, который, когда он засохнет, разрезается по вентральной линии. Этот каркас наклеивается на доску, и в этот каркас может вкладываться каждое животное того же рода и примерно той же величины; здесь оно укрепляется при помощи бинтов и кладется на спину. Конечности свободны, и кровообращение в них не нарушено, как это имеет место при обычном привязывании. Камюс [26] предложил аналогичное приспособление для удерживания животного после операции.
Если не считать приспособлений для укрепления больших четвероногих, то вивисекционный стол преимущественно предназначается для фиксирования собак, хотя некоторые вивисекционные столы могут быть употреблены для привязывания более мелких животных. Что касается переносных вивисекционных досок или столов на низких ножках, то они употребляются как раз для прикрепления мелких животных: кошек, кроликов, морских свинок и т. п. Но существуют такие приспособления и для собак (Коуль [27]). [277] В «корытах» могут быть укреплены животные различной величины (Кл. Бернар, стр. 123). Штативы же (Югансон [26], Русси [23]) годятся только для животных определенной величины.
В нижеследующем указаны лишь характерные основные черты конструкции тех или других приспособлений или аппаратов, без того, чтобы входить более подробно в детали.
Столы
Вивисекционные столы могут быть сделаны из различного материала. Так, например, столы Кл. Бернара (стр. 121), Ливона [20], Жолие (Рише, «Chien»), Войнич-Сяноженцкого [22] вивисекционный стол нашей лаборатории и т. п. сделаны из дерева. Стол на шаровом шарнире Мороховца [2] весь из металла. На столах Малассе (Рише, "Chien"), Русси [3111 и других в целях большей чистоты и прочности верхняя доска стола покрыта металлом. Деревянные и металлические столы часто покрываются масляной краской, обычно белой, что также облегчает содержание столов в чистоте.
Обыкновенно доска стола неподвижно соединена с его ножками. У стола Ливона [00], чтобы сделать его портативным, доска накладывается на две высокие и короткие скамьи и прикрепляется к ним. Особенности стола Кл. Бернара состоят в том, что края более узких сторон этого, собственно очень широкого, стола несколько приподняты, и на них лежит сложенная вчетверо во многих местах продырявленная доска. Эта доска может служить либо вивисекционным столом, либо вивисекционным корытом. В соответствии с операциями, которые должны быть сделаны, Кл. Бернар различает четыре положения этой доски (рис. 12).
Важнее для удобства оперирования высота ширина стола. Здесь надо различать два рода столов: такие, за которыми работают стоя, и такие, за которыми работают сидя (Мороховец [21]). Вивисекционный стол нашей лаборатории, сделанный для работы стоя, имеет следующие размеры: высота -- 97 см, ширина - 51 см, длина -- 160 см.
На краях стола имеются специальные отверстия для продевания веревок (Жолие, Дебран [02]), или прутья, или крючки (Малассэ; Русси или специальные зажимы (стол Мороховца и стол, употребляемый в нашей лаборатории). На некоторых столах на ножном конце имеется металлическая дуга для привязывания задних конечностей. Эта дуга может передвигаться взад и вперед вдоль стола и по желанию наклоняться; от этой дуги отходят петли, обхватывающие задние конечности (Мороховец [21], Войнич-Сяноженцкий). У стола Дебрана ту же роль играет движущиеся взад и вперед вдоль стола прут.
В доске стола Кл. Бернара (стр. 121) а также стола Ливона проделано большое количество отверстий; благодаря этому различные животные могут быть фиксированы веревками в разнообразнейших положениях. Собаки привязываются к столу по его длине; кошки, кролики, птицы и т. п. привязываются поперек стола.
На переднем конце стола обычно находится возвышающийся вертикально прут, к которому при помощи описанного выше соединителя прикрепляется головодержатель. На некоторых столах этот прут упирается подвижно, это создает возможность придавать ему различные углы наклона.
Края стола, как это, например, имеет место на столе Русси, могут быть сделаны из крепкого металла, и в них могут быть проделаны вырезы; в них прикрепляются винтами вспомогательные аппараты, как, например, прутья, с которыми соединен тот или другой головодержатель того же автора (см. выше), крючки для фиксации, «serre-pattes» и т. д. Если столовая доска не прервана вырезами, то каждый вивисекционный стол делается покатым, наклонным в одну сторону, чтобы жидкости могли стекать, или же имеет желобообразные ходы, ведущие к отверстию в столе. Для этой цели края стола могут быть приподняты. Снизу часто пристраивается аппарат для искусственного дыхания. Так, например, для этой цели у стола, употребляемого в нашей лаборатории, в самом низу приделана доска, укрепленная четырьмя пружинами. Благодаря этим пружинам аппарат для искусственного дыхания (механика Вердэно в Париже) и электромотор, пристроенные на этой доске, не подвергаются никаким толчкам, сообщаемым столу.
Под столом может также помещаться ящик для инструментов (Русси).
Чтобы избежать загрязнения животного текущей при операции кровью и другими жидкостями, Малассэ [33] предложил накладывать на операционный стол или операционную доску решетообразную металлическую раму "lit grillage d operation". Шнурки или веревки, которыми привязывается животное, продеваются через отверстия в металлической раме решета или для мелких животных - где-нибудь в середине решета.
Для облегчения демонстрации, а также и для других целей доска на некоторых столах делается подвижной. Либо 1) ножнои конец столовой доски прикрепляется петлями, и тогда головной конец может быть приподнят (Мороховец; Русси [34] либо 2) поперечная ось проходит поредине стола, чем создается возможность по желанию поднимать тот или другой конец стола (стол нашей лаборатории); либо 3) столовая доска держится на шаровом шарнире и может быть фиксирована винтами в любом положении (Мороховец). 1).
Наконец стол может состоять из двух самостоятельных половин: передней - маленькой и задней - большой; смотря по величине животного, они могут употребляться каждая отдельно или обе вместе (Войнич-Сяноженцкий). В последнем случае, когда обе половины раздвинуты, очень удобно накладывать на тело животного повязки. стола проходят свинцовые тру
Когда является необходимость сохранять животное тепле, можно применять стол Роста [85]. Под доской этого бы, по которым может быть проведена вода. Животное кладется на тонкую подушку. Стол годится для различных животных.
Корыта
Случаи, в которых применяются корыта, упомянуты выше. Кл. Бернар усовершенствовал корыто, и классическое описание его находится в «Lecons de physioloperatoire» (стр. 132) этого автора (рис. 13А, 13Б).
Штативы
Чтобы иметь доступ к каждой части тела хорошо фиксированного животного, Русси и Югансон предложили штативы.
Станок Русси для собак состоит из целой системы перекладин, к которым животное привязывается цепями Вокосона. Голова животного фиксируется следующим образом. На головном конце станка находятся два металлических прута, согнутые посредине подковообразно и притом так, что верхний приходится отверстием кверху, а нижний - книзу; оба они могут закрываться и могут быть укреплены на одном месте. Обе эти подковы, если их приблизить друг другу, образуют кольцо, плотно обхватывающее шею животного. Кроме того, на животное надевается один из головодержателей того же автора.
Штатив Югансона состоит из рамы для туловища и головадержателя для головы. Животное привязывают к этой раме веревками. При помощи прутьев, отходящих от ее коротких сторон, рама вставляется в штатив. Аппарат устроен так, что рама может поворачиваться и устанавливаться в любом положении. Эти штативы должно иметь двух размеров: один для больших собак и один для маленьких собак, кроликов и т. (рис. 14).
Вивисекционные доски или столы на коротких ножках
Прототип вивисекционных досок для кроликов - это вивисекционная доска Чермака (Цион, стр. 37). Устройство этого приспособления и его многочисленных вариантов состоит в следующем. Не слишком большая доска покоится на четырех коротких ножках. На переднем конце доски находится отверстие определенной формы; это отверстие может закрываться металлической дощечкой; этим отверстием пользуются при работе на затылке животного и т. п. На переднем же конце доски находится вертикально стоящий прут, орым определенным образом соединяется головодержатель. Конечности животного привязываются веревками, которые продеваются в отверстие, находящееся на краю стола, или привязываются к прутьям.
Дитрих следующим образом модифицировал востроенный по типу Чермака стол: под доской находятся две катушки, на которые наматывается веревка, идущая от конечностей. Зажимом фиксируется положение катушек.
Стол Коуля представляет собой парафинированную дубовую доску, покоящуюся на коротких ножках, и может употребляться для собак, как и для более мелких животных и даже для рыб и змеи. Передний конец стола несколько уже и покрыт металлом. В доске имеется 200 отверстий для веревок, крюки для головодержателей и т. д. Конечности животного привязываются к столу веревками. Коуль предлагает употреблять для фиксирования головы, туловища и конечностей пти холоднокровных зажимающие вилки или тупые крючки, два конца которых прикрепляются под вивисекционным столом винтами (рис. 15).
Следующие приспособления были предложены специально для фиксирования мелких животных.
Столик, или доска, Русси для мелких четвероногих аналогичен по своему устройству столу того же автора для собак, но имеет меньшие размеры.
Столик для кроликов, морских свинок, кур и голубей Латапи дает возможность переворачивать животное со спины на брюхо, и наоборот, не отвязывая прим конечности. Эго достигается тем, что для фиксации задних конечностей применяется лежащая поперек стола металлическая полоса, снабженная ножными зажимами. Этой полосой могут быть произведены некоторые вертикальные движения.
Для морских свинок Кейра сконструировал стол, стоящий на низких ножках. Края этого стола вырезаны по форме растянутого животного и несколько приподняты; на том месте, где приходится морда, края подняты сильнее. Над мордой лежащего на спине животного находится ручка, дающая возможность опускать прут, оканчивающийся треугольной пластинкой, на верхнюю часть шеи как раз между ветвями нижней челюсти. Пластинка придавливает голову животного к столу. Благодаря известному приспособлению прут может быть фиксирован на известной высоте. Лапки морской свинки привязываются веревками к столу. Животные могут также быть укреплены в брюшном положении. Для более крупных экземпляров стол может быть раздвинут.
Лягушки. Для укрепления лягушек служат обыкновенные пробковые пластины, к которым животное прикрепляется булавками; они вкалываются в четыре лапки между пальцами и спереди у рта животного (Цион). Кроме того, существуют специальные доски или столы для лягушек, как, например, доска Русси или лягушечья доска, по Кану, шаровым шарниром, позволяющая установку доски в любом положении; последнее приспособление изготовляется механиком Руси чем в Праге.
П Птицы. Птиц либо вообще не привязывают, либо заворачивают в полотенца (Цион), либо их привязывают к одному из вышеописанных вивисекционных столов. В последнем случае голова удерживается каким-либо головодержателем. Такие головодержатели были предложены Малассэ и Русси /см. выше).
Крупные четвероногие. Укрепление лошадей, коров и т. п. достигается обычно при помощи стальных станков, в которых животные укрепляются стоя поперечными прутьями и петлями. Чтобы положить животных, существуют особые приемы и специальные столы (Рише, «Cheval»).
г. Обездвижение животного
Когда животное привязано к столу, оно должно быть сделано годным и удобно-доступным для оперирования и для дальнейшего экспериментирования, а для этого необходимо отнять у него возможность осуществлять двигательную реакцию (в области скелетной мускулатуры); эта последняя обнаруживается частью в движениях, частью в крике, а также в сложном комплексе явлений в различных органах (кровообращения, дыхательных движениях и др.), сопровождающих явления, наступающие у животных в ответ на чувствительное раздражение. Первое и второе чрезвычайно мешают точности и беспрепятственности секционной работы, а последнее делает данное физиологическое состояние животного очень сложным и должно безусловно затемнять каждый специальный анализ, представляющий собой цель данного опыта. Помимо всего этого, нельзя оставить без внимания естественное чувство жалости человека к высшим животным, как, например, к собаке нижнему историческому другу человека - и к другим животным, ибо при многих вивисекциях и экспериментах им приходится много страдать. Ввиду всего этого необходимо предварительное снижение функций нервной системы. Но так как нервная система в своих различных частях может и сама быть объектом исследования, то применяются три главные модификации методики, имеющей целью получить частичный паралич нервной системы: 1) механическое нарушение Функции, или разрушение центральной нервной системы, 2) ее временный функциональный паралич, который достигается химическим путем - наркоз, и 3) паралич моторных нервов посредством кураре.
Механическое нарушение центральной нервной системы
В качестве первого приема применяются давление на мозг через трепанационное отверстие в черепе и перерезка спинного мозга на границе с продолговатым мозгом. На своде черепа делается трепанационное отверстие туда вкладывается эластическое тело (губка или резиновая пробка); соответственное давление может поддерживаться повязкой. Дабы избежать рвоты, следует брать голодных животных. Животное абсолютно неподвижно и годно к разнороднейшим опытам (Кл. Бернар). Эга методика применялась вообще редко, за последнее время вовсе не применяется, так что не имеется никакого материала, по которому можно было бы судить о сфере ее применения и об ее практической пригодности.
Второй прием применялся автором данной статьи при исследованиях центробежных нервов сердца и секреторных нервов пищеварительных желез и может быть горячо рекомендован для соответственных опытов. Его главное преимущество, как и при первом приеме, то, что в обоих случаях не имеет места отравление организма, или во втором случае лишь быстро преходящее отравление организма. Не применима эта методика главным образом при опытах с различными рефлексами. Она может применяться двумя разными способами: либо она применяется в чистом виде, либо комбинируется с одновременным наркозом. В первом случае животное, лежащее на спине, привязывают, как обычно, к столу. Затем освобождают голову из головодержателя, обвязывают узкую часть морды шнурком и пригибают голову к груди, причем ее одновременно насколько возможно поднимают кверху, чтобы шея описывала дc возможно большим радиусом. Голову животного необходимо держать сильными руками, неподвижно, в правильном положении, т. е. по средней линии тела, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Нащупав tuberculum occipitale, оператор накладывает сначала, идя от него книзу, кожный разрез длиною в 5-6 см. Второй, более глубокий разрез, начинаясь того же tuberculum, ведет прямо к ligamentum atlantooccipitale и к позвонкам; про этом ориентируются на средний тяж апоневроза между затылочными мышцами. Теперь третьим и четвертым поперечным движением ножа, производимым под контролем указательного пальца другой руки, широко перерезается ligamentum и через сделанное таким образом отверстие тотчас же вводится палец для размножения мозга. Так как при этом может наступить очень значительное кровотечение, под рукой должны быть ватные тампоны и торсионные пинцеты или пинцеты Пэана для быстрого закрывания кожной раны. При некотором навыке операция может быть произведена в несколько секунд. Сразу же после этого так же быстро делают трахеотомию, чтобы тотчас же начать искусственное дыхание. Вся эта процедура может протекать совершенно гладко.
Проще начинать быстрым хлороформным наркозом, чтобы выполнить все вышеописанное с меньшей поспешностью и большим спокойствием. Быстрый и короткий наркоз скоро проходит, не оставляя никаких следов. При наркозе лучше начинать с трахеотомии. Что касается головы оперированиого таким образом животного, то надо заметить следующее. Во-первых, голова непрерывно делает глотательные движения, вероятно, вследствие продолжительного раздражения верхнего конца мозговой раны. В результате этого глотания в желудок попадают большие массы воздуха, раздувающие его до громадных размеров. Чтобы избежать этого, необходимо тотчас же после трахеотомии перевязывать пищевод на шее. Во-вторых, имеется основание для предположения, что голова, несмотря на грубое травматическое повреждение мозга, еще способна на высшую корковую деятельность. Поэтому, дабы избежать ненужных мучений животного, необходимо произвести через foramen occipitale более или менее значительное разрушение головного мозга. На оперированном таким образом животном можно продолжать опыт несколько часов - от 5 до 10 часов. У таких животных кровяное давление не падает так низко, как у отравленных животных, и, кроме того, оно падает медленно в течение всего эксперимента.
Наркоз
Процедура, стоящая по своей распространенности на первом месте, - это временный функциональный паралич центральной нервной системы - наркоз. Так как он одинаково применяется как при хирургических операциях, так и при вивисекциях, то его надо оговорить здесь во всем объеме его физиологического применения. Относительно литературы и анализа этого предмета, как они представляются нам в настоящее время, я ссылаюсь на руководства по фармакологии; здесь я ограничусь в главных чертах практическим резюме относительно подопытных животных.
Ни при одном из наркотических средств физиолог не застрахован полностью от опасности причинить животному смерть; это относится и к совершенно свежим животным, оперируемым впервые, и еще в гораздо большей степени к таким животным, которые, вследствие прежних операций или каких-либо других экспериментальных вмешательств, претерпели отклонения от нормы. Смерть подопытного животного, особенно при хирургических операциях, может обойтись экспериментатору очень дорого, когда животное подготовлено к операции длящимися недели и месяцы предварительными исследованиями. Смерть под наркозом чаще случается у животных, чем у людей. Наряду с большей восприимчивостью животных к этим средствам, играет известную роль и обычное отсутствие предварительного исследования животного в отношении состояния важнейших его органов перед применением наркотических средств и, во-вторых, отсутствие постоянного контроля над состоянием отравленного животного, т. е. постоянного специального наблюдения за дыханием и пульсом животного в течение всего хода наркоза. Поэтому, если животное особенно ценно, должны предприниматься обе эти процедуры. Если одно и то же животное оперируется повторно, целесообразно записывать весь ход и детали первого наркоза, ибо животные одного и того же вида относятся к наркозу очень различно, и прежний опыт на том же животном дает очень важные точки опоры. В некоторых случаях, когда дело идет о малых дополнительных операциях на очень ценных животных и имеется какое-либо сомнение относительно абсолютной безопасности наркоза, разумнее причинить животному боль и доставить самому себе неприятность оперировать без наркоза. Наконец нельзя не упомянуть о возможной негодности примененных препаратов. Поэтому необходимо в случае неожиданной смерти животного произвести контроль чистоты препаратов, дабы предотвратить повторение подобных случаев.
Во главе наркотических средств, особенно для хирургических операций, стоял и будет еще долго стоять в физиологии хлороформ. Тогда как с точки зрения удобства оперирования при полном отсутствии реакции у животного, с точки зрения быстрого наступления этого состояния и с точки зрения быстрого и полного восстановления животного после прекращения наркоза, оно не оставляет ничего желать, это средство, однако, требует много труда и внимания, дабы избежать случайной смерти. Причины смерти лежат то в остановке дыхания, то в остановке сердца, причем они могут быть вызваны то рефлекторным раздражением, то параличом. Вызванная рефлекторным раздражением остановка дыхания случается чаще всего в начале хлороформирование, и его своевременное прекращение или ослабление устраняют ее с легкостью. Параличи наступают в дальнейшем ходе хлороформирование и обычно развиваются постепенно после ряда предварительных симптомов: остановка дыхания - ослабление и замедление дыхания или неравномерность дыхания в том или ином отношении; остановка сердечной деятельности - постепенное падение напряжения артерий, ослабление и замедление пульса. Замеченные своевременно, эти симптомы должны повлечь за собослабление или даже немедленное полное прекращение хлороформирования. Уже наступившая остановка дыхания при продолжающейся сердечной деятельности может почти всегда быть устранена более или менее продолжительным искусственным дыханием при помощи ритмического сдавливания грудной клетки одновременно с ритмическим вытягиванием языка. Чрезвычайной редкостью являются случаи, когда эти меры не приводят ни к каким результатам. Совершенно иначе обстоит дело при остановке сердца. В противоположность только что сказанному, в этом случае продолжительное искусственное дыхание и нарочитое сдавливание, выдавливание сердца, поскольку это выполнимо извне, лишь в редких случаях ведут к оживлению сердечной деятельности. Это возможно лишь в тех случаях, когда остановка сердца наступает вследствие постепенного падения сердечной деятельности. Если же, наоборот, сердце остановилось внезапно и неожиданно, то положение почти всегда безнадежно.
Из обычных подопытных животныхлороформ особенно плохо переносится кроликами.
Что касается процедуры хлороформирования, то на больших животных и при хирургических операциях она обычно производится с помощью намордника или маски, которая надевается на переднюю, более узкую часть головы животного или придерживается на ней. Для собак употребляется намордник Кл. Бернара (рис. 16); он имеет форму усеченного конуса, укрепляемого на голове животного маленькими ремешками и имеющего на переднем конце съемную часть, в которую вкладывается пропитанная хлороформом губка. Губка лежит между двумя усеянными отверстиями пластинками, которые, с одной стороны, дают свободный доступ воздуху, а с другой стороны, препятствуют соприкосновению хлороформной губки с носом животного.
Для всех животных чаще применяется маска, сделанная по образцу эсмарховской маски для хлороформирования человека. Маска может состоять из проволочного каркаса, который покрывается фланелью; величина и форма маски приспособляются к данному виду животного. Хлороформ льется на маску короткими струями или каплями из обычной употребляемой для хлореформирования человека градуированной склянки; она закрыта пробкой с двумя тонкими трубочками для поступления воздуха в склянку и для вытекания хлороформа. При приведенной процедуре хлороформ проникает в легкие вместе с воздухом. Что касается пропорции хлороформа, то целесообразнее всего известное соотношение, ибо при сильной концентрации хлороформа отравление наступает слишком быстро и потому становится особенно опасным. другой стороны, при слишком медленном поступлении хлороформа наркоз наступает очень медленно, стадия возбуждения очень удлиняется шансы несчастного случая увеличиваются. Выгоднее всего начинать хлороформирование энергичнее и, когда наркоз начался, поддерживать его небольшими дозами.
Так как животные различно относятся к хлороформу, то соразмерная дозировка лучше всего определяется наблюдением над состоянием данного животного во время наркоза. Конечно, правильнее всего было бы применять титрованную смесь хлороформа и воздуха, чтобы таким образом наверняка избежать опасности слишком больших концентраций. Но, во-первых, даже очень слабые концентрации, не дающие даже полной анестезии, могут при продолжительном применении убить животное, а вовторых, соответственные аппараты не достигли такой степени простоты и дешевизны, чтобы найти постоянное применение у человека, и это, конечно, относится тем более к собакам. Некоторые подобные аппараты будут приведены в главе об искусственном дыхании. Важное условие, необходимое для быстрого наступления глубокого наркоза, - это удаление от животного всякого раздражающего влияния во время развития наркоза.
Признаком наступления полного наркоза служат исчезновение рефлекса при прикосновении к глазу полная пассивность членов животного.
Не слишком большие животные, особенно сильно сопротивляющиеся привязыванию к операционному столу, хлороформируются в закрытых пространствах, например под стеклянным колпаком, под который подкладывается губка или вата с хлороформом.
Лягушки и водяные животные могут хлороформироваться в воде, в которой растворено известное количество хлороформа.
Второе обычное наркотическое средство - это эфир. Старый вопрос человеческой хирургии - хлороформ или эфир остается и до настоящего времени без общепризнанного ответа. То же самое наблюдается и в лаборатории. Если эфир и несколько безопаснее хлороформа, то именно физиологам нелегко констатировать это на их ежедневном материале вследствие отсутствия всякой статистики. Но едва ли можно допустить, что эфир имеет шансы вытеснить хлороформ из физиологической практики. При эфире наркоз развертывается медленно, его наступление сопровождается очень продолжительным периодом возбуждения, и гораздо труднее удержать наркоз на одной и той же достаточной глубине. Ввиду этого он находит себе применение главным образом на тех животных, которые очень плохо переносят хлороформ.
Другие летучие наркотические средства не имеют в физиологии сколько-нибудь значительного применения.
Нелетучие наркотические средства, какралгидрат, алкоголь, паральдегид, уретан и другие, уже более ограничены в своем применении. Если желают с их помощью достигнуть полной анестезии и полнейшего отсутствия реакций у животного, приходится доходить до очень больших токсических доз. Вследствие этого они никогда не будут часто применяться при хирургических операциях в физиологии. Главная область их применения это вивисекция.
Во главе нелетучих наркотических средств жирного ряда по широте своего распространения стоиг хлоралгидрат. Его растворы вводятся в желудок и в rec'um или впрыскиваются прямо в кровь (5%-й крепкий раствор и очень медленно, чтобы избежать раздражения эндокардия и прекращения сердечной деятельности) или в брюшную полость. Наиболее сильное действие хлоралгидрат оказывает на дыхательный центр, и при вивисекции это действие может быть легко компенсировано введением искусственного дыхания. Постепенно развивающийся паралич вазомоторного центра, обнаруживающийся во все более сильном падении кровяного давления вплоть до минимальных величин, не является все же угрожающим симптомом. Согласно опыту ветеринарных врачей, хлоралгидрат является очень удовлетворительным наркотическим средством при хирургических операциях на лошадях. Дозировка: для собак в желудок или в брюшину 0.25 0.30 г на 1 кг веса и в кровь 0.1-0.15 г на 1 кг; для кошек и кроликов, соответственно, в 1/2-2 раза меньше.
Старое наркотическое средство, которое еще и теперь употребляется при вивисекциях, - это морфий. От всех предыдущих наркотических средств он резко отличается тем, что он не только не полностью парализует рефлекторную деятельность, но в больших дозах даже повышает ее и, особенно у некоторых видов животных, даже вызывает судороги. Между тем его наркотическое действие со специально сильно выраженной аналгезией находит до сих пор, особенно определенных видов животных, широкое применение в физиологии как пои вивисекциях, так и при хирургических операциях. Он обычно применяется в форме 1-3%-го раствора его солянокислых солей; растворы впрыскиваются подкожно или в маленькую вену. В первом случае обычно через несколько минут наступает рвота, и через 1020 минут, смотря по дозе, животное засыпает. Во втором случае через несколько секунд наступает стадия сильного возбуждения, которая тоже держится несколько секунд, а затем быстро наступает наркоз. Как бы ни сильна была при этом стадия возбуждения, она, благодаря своей непродолжительности, не причиняет животному никакого заметного вреда. Подождав несколько минут (5--10), пока наркоз не углубится и пока не выровнялись нарушения дыхания и кровообращения, наступившие во время возбуждения и при максимальном действии внезапно введенного средства, можно приступать к делу. При некотором навыке в этом состоянии животного может быть произведена масса вивисекций, а также и хирургических операций. Нужно только избегать сильных раздражений шумом и прикосновением (к коже животного). Животным, которое хорошо подходит для морфийного наркоза, является собака, гораздо меньше подходит для него кошка и вовсе не годится морская свинка. Дозировка солянокислого морфия для собак в кровь -- 0.005-0.01 г на 1 кг, для кроликов, соответственно, в 2-3 раза меньше.
За последнее время очень рекомендуется введение в кровь хлоралозы (Рише [407] [*6]). Она устраняет болевое ощущение и не влияет при этом на дыхательные, сердечные и сосудистые рефлексы и поэтому находит себе применение при вивисекциях. Недостатком является малая растворимость в воде. Дозировка для собак 0.1 г на 1 кг, для кошек, соответственно, 0.001 г.
Лучшим доказательством того, что современный физиолог при поставленных им себе задачах не удовлетворяется вполне ни одним из всех приведенных средств, может служить то обстоятельство, что в настоящее время большею частью применяются смешанные наркозы, вызываемые действием нескольких наркотических средств, двух, трех и даже четырех. Можно, конечно, отдавать себе отчет, в смысле той или другой комбинации, о цели, преследуемой при этом автором, но совершенно невозможно высказать совершенно объективный, абсолютно беспристрастный и для всех приемлемый вывод о сравнительной годности той или другой комбинации. Для такого высказывания не существует точного материала. Большею частью дело сводится к привычке или к традициям отдельных физиологических работников или целых школ.
Наиболее давнишняя комбинация, применяемая и до сих пор как в физиологических лабораториях, так и в человеческой хирургии, и, следовательно, достаточно себя зарекомендовавшая, это комбинация морфия и хлороформа, комбинация, на которую впервые указал Нуссбаум и которую позднее очень рекомендовал Кл. Бернар. Обычно морфий предварительно впрыскивается или подкожно, или прямо в кровь. После того как наступил сон и выровнялись нарушения дыхания и кровообращения, которые особенно сильны после впрыскивания морфия прямо в кровь, приступают к хлороформированию. Преимущества такого наркоза следующие: отсутствие стадии возбуждения при хлороформировании, уменьшение количества хлороформа, необходимого для достижения полной анестезии, и более равномерный длительный наркоз.
Дастр [*] ввел комбинацию атропина, морфия и хлороформа (за 10 минут до хлороформирование 0.01 г солянокислого морфия и 0.001 г сернокислого атропина на 1 кг, под кожу). Атропин применяется с тем расчетом, чтобы снизить возбудимость волокон, замедляющих сердечную деятельность, и таким образом исключить возможность внезапной остановки сердца вследствие возбуждения в начале хлороформирования. В этой комбинации морфий как антагонист атропина должен умерять его физиологическое действие. Эта методика нашла большое число приверженцев во Франции.
Уже давно Бильротом предложена смесь трех частей хлороформа, одной части эфира и одной части абсолютного алкоголя. Не найдя особого применения в человеческой хирургии, эта смесь за последнее время много применяется при физиологических исследованиях. При этом применению этой смеси для наркоза предшествует введение нелетучих наркотических средств морфия, паральдегида и др. При этом наркозе особенно отчетливо выступает наличие совершеннезатронутого кровяного давления. Некоторые авторы очень рекомендуют также смесь хлоралгидрата и морфия.
В самое последнее время Кравковымбенно рекомендуется комбинация гедонала с хлороформом. В соответствии с наличием амидогруппы в гедонале, согласно этому автору, действие этой комбинации на дыхание, на сердечную деятельность и на кровяное давление гораздо благоприятнее, чем действие одного хлороформа. Гедонал вводится в желудок через зонд в виде водного раствора в количестве 0.2-0.25 г на 1 кг за 2 3 часа до хлороформирования.
Я не буду приводить других комбинаций, так как они применяются реже или прямо-таки в единичных случаях при определенных физиологических опытах.
Kypape
Как перерезка спинного мозга, так и наркоз делают невозможным исследование рефлекторных явлений или более, или менее ограничивают изучение этой столь обширной области физиологического исследования и затрудняют его. Большие услуги оказало в этом отношении кураре; оно оказывает паралитическое действие на окончание моторных нервов и устраняет таким образом при физиологических опытах колоссальную и многостороннюю роль скелетной мускулатуры в организме.
К сожалению, препараты кураре, в виде смеси экстракта коры различных стрихниновидных растений, приготовляемой индейскими племенами Южной Америки, не имеют определенного состава и не очень постоянны по своему действию. И за последние 10-20 лет особенно часто попадались неактивные препараты. Препараты кураре доставляются в трех различных видах, в бамбуковых трубочках, в тыквенных сосудах и в глиняных горшочках. Согласно Бему последний препарат будто бы особенно отличается непостоянством своего действия; очевидно, он фальсифицируется. Самым надеитается тыквенное кураре; одно время оно совсем исчезло с рынка, а затем вновь появилось. Что касается препаратов, поставляемых маленькими порциями различными европейскими фабриками, то нужно сказать, что надпись, свидетельствующая испытании действия этих препаратов, не представляет никакой гарантии против полной негодности этих препаратов. Алкалоид кураре, выделенный Бемом [14] из препаратов кураре, либо слишком дорог, либо вовсе не значится в каталогах лучших химических фабрик.
При дозах, достаточных для паралича скелетной мускулатуры, другие функции организма при даче кураре остаются совершенно неповрежденными, ибо паралич тормозящих сердечных нервов, вазомоторных и секреторнервов наступает только при больших дозах; при малых же дозах, наоборот, он абсолютно отсутствует или имеет поверхностный быстро преходящий характер. К тому же в поведении различных подопытных животных относительно побочных явлений существует разница (Тилли [45] [45]). Чувствительнее всего к кураре тормозящие сердечные волокна у кошки, а слабее всего оно действует на них у кролика. У кролика и падение кровяного давления как знак временного паралича сосудистых нервов при внутривенном впрыскивании кураре выражено меньше всего, У него, наоборот. перевешивают явления возбуждения спинного мозга, так что у парализованного кролика часто наблюдаются спонтанные повышения кровяного давления, которые придают кривой кровяного давления очень неравномерный характер и даже совершенно исключают возможность ставить течение этого периода опыты с кровяным давлением. Поэтому для кролика применяют очень большие дозы кураре, значительно понижающие кровяное давление, но зато дающие равномерную его кривую.
Хотя все авторы единогласно подтверждают тот факт, что после введения кураре различные части скелетной мускулатуры парализуются последовательно, причем последний парализуется дыхательная мускулатура и специально диафрагма, все же на практике это обстоятельство редко используют и предпочитают совершенно отравить мускулатуру животного и заменить естественное дыхание искусственным. Большею частью раствор кураре впрыскивается непосредственно в кровь, а вслед затем применяется также впрыскивание в подкожную клетчатку. В том случае, когда впрыскиваешь в лапу, можно тугой перевязкой лапы каучуковой трубочкой градуировать поступление впрыснутого сразу в большом количестве яда в организм (Кл. Бернар).
д. Вивисекция
Когда животное укреплено на столе и лишено возможности двигаться, приступают к операции; при этом для полного успеха предпринятого опыта нужно руководиться тремя правилами: вопервых, требуется тщательное анатомическое знание места, которое будет оперироваться; оно должно быть предварительно приобретено на трупах соответственных животных; во-вторых, нужно тщательнейшим образом избегать кровотечений и всеми сред- дствами их останавливать, чтобы все время иметь перед собой чистое и ясное поле работы, и, в-третьих, надо делать разрез и отделение частей в такой мере, чтобы было возможно удобно и широко обозревать операционное поле ие дальнейшего экспериментирования и, таким образом, в каждый момент уже заведомо и правильно и целеустремленно работать. Что касается вопроса, нужно ли быстро продвигаться и сразу прорезать до искомой части, или же медленно двигаться вперед, резать послойно и осторожно, то это определяется опытом оперирующего, верностью глаза и руки его темпераментом, и здесь нельзя установить какого-нибудь общего правила.
Что касается хода оперирования самого живого организма, то он может быть представлен в следующих общих беглых чертах. В огромном большинстве случаев начало операции, разрез кожи ножами разнообразнейших видов и размеров производится, смотря по разрезу, по положению ножа в руке, по личному вкусу и привычкам экспериментатора. Обычно держат в руке тремя различными способами. Во-первых, так, как нож употребляют в повседневной жизни, т. е. нажимая указательным пальцем на тупую сторону ножа. Так поступают при накладывании глубоких и длинных разрезов. Во-вторых, можно держать нож, как вставочку. Так поступают главным образом, когда режут острием ножа, когда приходится накладывать короткие разрезы. Наконец, нож держат еще, как смычок, когда приходится резать особенно поверхностно на небольшую глубину. Дальнейшее отделение частей производят ножами, ножницами, пинцетами и различными, употребляемыми при препаровке, прямыми или различно изогнутыми, более или менее острыми или тупыми иглами. Выбор предназначенного для отделения инструмента определяется свойствами отделяемой ткани. Рыхлые ткани разрываются пинцетами или иглами, более крепкие перерезаются ножами или ножницами; все полосообразное и слойчатое разрезается ножницами или ножом по желобоватому зонду, сплошные массы - ножами. Пинцеты и иглы всегда уместны там, где нужно продвигаться медленно и остерегаться нарушения кровеносных сосудов и нервов, хотя бы ножом и ножницами и можно было бы скорее достигнуть намеченной цели. Когда, отделяя ткани, идут дальше вглубь, необходимо раздвинуть края раны и удержать их в таком положении. Конечно, это может сделать помощник, но и здесь выгоднее, если это только возможно, пользоваться только инструментами. Проще всего раздвигать края кожной раны крючками; они растягиваются шнурами с грузами на концах, свисающими с операционного стола. В других случаях применяются специальные расширители такого рода, как употребляются в глазной практике для расширения глазных век.
Что Чтобы раздвинуть края больших ран и полостей и сдвинуть в сторону большие органы, употребляют инструменты очень различной формы; большею частью они согнуты под прямым углом и состоят из части, служащей ручкой, и другой части, которая вводится в рану; последняя может быть массивной или состоять из отдельных полос, подобных пальцам. Добывание из глубины и вытягивание различных органов и препаруемых частей производится пинцетами или различными крючками, или изогнутыми иглами. Если какую-нибудь часть приходится держать долго, применяют пинцеты, снабженные замками, торсионные пинцеты, пинцеты Пэана. Последние нужно особенно горячо рекомендовать, потому что с точки зрения их конструкции, если дело идет о том, чтобы что-нибудь захватить и удержать, они не оставляют желать лучшего. Для проведения лигатур под отпрепарованными частями (нерьами, кровеносными сосудами и т. д.) употребляют прямые или, лучше, соответственно изогнутые иглы с отверстием на конце, или несколько изогнутую иглу с утолщением величиной с булавочную головку на конце (автор видел последнюю у проф. Броди в Лондоне); она особенно удобна, чтобы протягивать лигатуру через отверстия в тонких перепонках. Для введения канюли в надрезанные трубочки (выводные протоки желез, кровеносные сосуды и т. п.) пользуются согнутым под прямым углом крючком, имеющим на тыльной стороне желобок. Чтобы высасывать жидкости в глубине раны или в полостях, употребляют ручки, снабженные на одном конце зажимами, которыми захватывается тампонирующий масериал (вата, губки и т. п.).
Специально для удаления мозговой массы пользуются ложками с острыми краями. Для разрушения костей берут разнообразной формы и различной величины щипцы, пилы, как прямые, так и круглые (трепаны), и долота.
Масса разных крючочков, игл, острый на длинных ручках для разрезания различных частей в глубине без контроля глаза, из которых многие идут от Кл. Бернара, находит в настоящее время мало применения, ибо слишком большая неуверенность в работе перевешивает легкость их употребления.
Для введения различных жидкостей в разные места организма (под кожу, в кровь и т. д.) употребляют шприцы. Ввиду особых требований, предъявляемых к ним в настоящее время, эти инструменты претерпели особенно много намерений и усовершенствований, и поэтому их списанию будет отведено особое место ниже.
В настоящее время, ввиду того что требуется педантичнейшая чистота, все инструменты должны быть изготовлены из металла.
Остановка кровотечений
При рассечении и отделении частей организма важной задачей является не допустить никаких кровотечений или быстро остановить уже наступившие кровотечения. Основное правило здесь - это осторожность при препаровке и предварительное перевязывание каждого крупного кровеносного сосуда. Если кровотечение наступило вследствие перерезки или разрыва кровеносного сосуда, то кровоточащее место захватывают различными пинцетами, простыми или замыкающимися пинцетами (клеммы, торсионные пинцеты или пзаны). Затем накладывают лигатуру либо на отпрепарованный поврежденный сосуд, либо en masse; но если ни та, ни другая процедура невозможна из-за массивной, неподатливой ткани, кровоточащее место обкалывают и таким образом затягивают лигатуру. Когда имеют дело с мягкими тканями и небольшими кровеносными сосудами, то вместо перерезки пользуются закручиванием, но и тут надежности ради следует предпочесть лигатуру. Все остальные процедуры для остановки крови: простампонада, тампонада c употреблением кровоостанавливающих веществ, сосудосуживающие средства (адреналин), каутеризация термокаутером Пакелена, имеют второстепенное или даже отрицательное значение. Во-первых, эти остановки кровотечений большею частью ненадежны, ибо наступают последовательные кровотечения, и, во-вторых, некоторые из этих процедур очень загрязняют рану и затрудняют дальнейшее точное оперирование. Вместе с тем во многих случаях оперирование термокаутером чрезвычайно облегчает опыт, ибо можно почти без кровотечения производить даже очень большие вмешательства. Совершенно простое тампонирование имеет закономерное применение тогда, когда при происшедшем кровотечении хотят убедиться, откуда поступает кровь, и произвести спокойную перевязку кровоточащего места или сосуда. Для остановки кровотечения из костей вполне целесообразно замазывание растопленным желтым воском.
Закончив препаровку, рану закрывают швами или разнородными запирающимися пинцетами.
О с в е щ е н и е
Важным условием при препаровке является достаточное освещение. Этого можно достигнуть либо тем, что операционный или вивисекционный стол ставят близко к обыкновенным окнам, либо тем, что в вивисекционных или операционных устраивают усиленное естественное освещение как сбоку, так и (особенно) сверху (громадные окна с большими стеклами). При недостаточном естественном освещении удобнее всего, кроме общего освещения операционной, употреблять для специального освещения оперируемого места электрический свет: либо в виде простой эдисоновской лампы накаливания, у которой одна сторона амальгамирована и которая снабжена ручкой, или, - что еще лучше, в виде электрической лампы с рефлектором, прикрепленной к кольцу, надетому на голову препарующего; в последнем случае не требуется специального помощника держания лампы (Отт).
Ш п р и ц ы
Успехи бактериологии в конце XIX столетия выяснили роль микроорганизмов как носителей инфекции и предъявили новые требования к хирургическому инструментарию; первым из этих условий является возможность их стерилизовать легко и без вреда для них. Предложенные в настоящее время для подкожных впрыскиваний шприцы устроены большею частью по типу правацовских шприцев. При этом внимание авторов было направлено главным образом на то, чтобы было возможно все части шприца подвергать действию высоких температур стерилизации.
Некоторые из важнейших нововведений в этой области мы и приводим ниже.
Обычно поршень шприца состоит из двух металлических дисков, сдавливающих одно или несколько кожаных колец. Так как кожу трудно стерилизовать и она портится от стерилизации, то было предложено заменить ее асбестом (Малассэ [46]), сильно спрессованной бузинной сердцевиной (Штраус и Колен [17], Малассэ [48] или особым веществом, в котором содержится в виде составной части каучук и которое употребляется для соединения отдельных частей в паровых машинах. Так как при стерилизации главное затруднение представляет поршень, то были предложены шприцы без поршня, в которых поршень заменен резиновым баллоном (Марешаль [19], Рошон [00]). Так как стеклянные цилиндры, употребляемые для шприцев, нмеют во всю свою длину математически точного калибра, то равномерное продвижение поршня может повлечь за собой неравномерное вытекание жидкости. Чтобы устранить этот недостаток, Д.Арсонваль [51 предложил сперва шприц с абсолютно точно погружающимся, точно пригнанным поршнем, а потом улучшил его (seringue a piston plongeant).
Плотная пригонка частей в правацовском шприце достигается также при помощи кожаных колец, вкладываемых между концами стеклянного цилиндра и металлической частью. Штраус и Колен [52] предложили заменить кожу кольцами из сильно спрессованной бузинной сердцевины.
B шприце Тудендага кольца полностью устранены и благодаря тщательной пригонке металлической основы к стеклянному цилиндру достигается полная герметичность аппарата.
В целях возможно полной стерилизации изобретатели старались, по возможности, упростить устройство шприца, в первую голову уменьшая число отдельных частей. Так, Люэр [547 [0*], следуя предложению Малассэ, изготовил шприц целиком из стекла; он состоит только из двух частей: из стеклянного цилиндра, суженного с одной стороны для насаживания иглы, и из поршня, также стеклянного, который представляет собой не что иное, как запаянную с обеих сторон стеклянную трубку (которая должна быть несколько длиннее, чем стеклянный цилиндр), хорошо пригнанную к цилиндру и входящую в него с легким трением.
В рекордовском шприце поршень сделан из металла.
Мерме и Мажор [55] изготовили шприц по топу люэровского, но только целиком из никеля.
У некоторых шприцев металлическая основа упразднена (Фурнье и цилиндр, как у шприцев Малассэ и Люэра, суживается на самом конце для насаживания иглы.
Чтобы иметь при манипулировании одну совершенно свободную руку, Шпигель предложил автоматический шприц, для пользования которым нужна только одна рука.
Многие шприцы продаются в металлических коробочках, в которых можно их стерилизовать, причем крышка коробочки обычно может употребляться, как спиртовка (шприц Обри [08] на 20 куб. см, шприц Дюфлока [05]).
Для медленного подкожного впрыскивания больших количеств жидкости может служить специальный аппарат Бюрлюро и Герде [60].
е. Искусственное дыхание
Если не считать некоторых специальных случаев, при которых применяется искусственное дыхание (точное исследование вдыхаемого воздуха, исследование действия измененного состава воздуха и т. д.), цель искусственного дыхания состоит обычно в том, что в легкие накачивают и выкачивают из них воздух, чтобы сохранить живым животное, которое в результате того или другого экспериментального вмешательства лишено способности дышать. Так, искусственное дыхание абсолютно необходимо, когда спинной мозг прорезается под продолговатым или когда вскрывается плевральная полость, или когда подопытное животное отравлено кураре; небесполезно оно и тогда, когда животное иммобилизовано такими ядами, которые парализуют дыхание раньше сердечной деятельности (например хлоралгидрат) и в аналогичных случаях.
Так как искусственное дыхание заменяет естественный процесс, то оно должно быть, елико возможно, на него похоже, т. е. введение воздуха в легкие и выхождение его из них должны сменяться в определенной последовательности; ритм искусственных дыхательных движений и поступающие в легкие количества воздуха должны обеспечивать данному подопытному животному, по возможности, равномерный газобмен, и раздувание легких не должно переходить известной границы, чтобы не нарушить кровообращения.
Искусственное дыхание достигается накачиванием воздуха в легкие животного и выкачиванием из них при помощи маски-намордника [0] или ларингеального зонда (Кл. Бернар), или (если это позволяют размеры животного) при помощи укрепленной в трахее канюли. В последнем случае на животном производится операция трахеотомии. Мехи или воздушный насос, накачивающий воздух, соединяются с канюлей обыкновенной резиновой трубкой.
Накачивание воздуха в легкие (у собак, кошек и кроликов) производится обычно через канюлю, которая ввязывается в трахею.
Канюлей может служить каждая твердая трубочка (из стекла или металла), прямая или согнутая, лишь бы она подходила по своему диаметру к величине трахеи оперируемого животного. Конец канюли, обращенный к легким, должен быть срезан наискось, а конец, соединенный с трубкой, постав-яющей воздух, должен иметь кругом углубление, чтобы сделать возможным укрепление этой трубки при помощи тесемки или проволоки. Дабы предупредить чрезмерное раздувание легких вдуваемым из мехов или насоса воздухом и, с другой стороны, дабы обеспечить выход выдыхаемому воздуху, нужно сделать на резиновой трубочке, соединяющей канюлю с воздушным насосом, U-образный вырез (Кл. Бернар) или вырезать совсем близко к канюле овальное отверстие [62 [64]. Последнее может быть, по желанию, совсем или частично покрыто частью другой, более широкой резиновой трубки, обхватывающей ту трубочку, в которой проделано отверстие. Если включить между трахеальной канюлей и мехами или воздушным насосом металлическую трубочку с довольно длинным овальным отверстием, то это представляет еще большее удобство для вышеупомянутой цели. Эта трубочка снабжена легко двигающейся на ней гильзой, укрепляемой винтом в любом положении.
То же самое может быть достигнуто при помощи Т-образной трубочки; один конец этой трубочки ввязывается в трахею, другой конец соединяется с поставляющей воздух трубочкой, на третий, свободный конец насаживаются при помощи резиновой трубочки стеклянные канюли различного калибра. Если воздух накачивается мехами, он может быть удален через специально для этого сделанный клапан; этот клапан Марсэ (Кл. Бернар) находится в самих мехах и открывается каждый раз при определенном положении их крышек.
Примером простых металлических канюль могут служить канюли Людвига и Франсуа-Франка.
Людвиговская канюля для собак (рис. 17) состоит из двух трубочек, спаянных друг с другом под прямым углом. Тот конец, который ввязывается в трахею, скошен, и на нем имеются два валикообразных утолщения; такое же валикообразное утолщение находится на другом конце канюли, соединяющемся с трубками, доставляющими воздух. На той же части находится приспособление для регулирования входящих количеств воздуха: в трубочке сделана щель, и сама трубочка окружена Футляром, на котором имеется такая же щель; футляр может, по желанию, двигаться взад и вперед по трубочке.
Канюля Франсуа-Франка [6] для собак (рис. 18) представляет то большое удобство, что она, и не будучи закреплена лигатурами, очень крепко держится в трахее. Это достигается тем, что канюля представляет собственно Т-образную трубочку, горизонтальная часть которой с одной стороны запаяна и вставляется в трахею отверстием к легким; вертикальная часть (она состоит иногда из двух спаянных под прямым углом трубочек, а иногда из сильно выгнутой трубки) соединяется с трубочкой, по которой притекает воздух. Чтобы регулировать поступление воздуха в легкие, применяется описанное выше приспособление.
Удобную модификацию простой канюли представляет маленькая канюля Людвига из нейзильбера для кроликов (рис. 19). Особенность этой канюли состоит в том, что та часть ветви, которая соединяется с поставляющей воздух трубкой, может поворачиваться вокруг своей оси, что дает возможность со всевозможными удобствами работать на обеих сторонах шеи.
Наконец с помощью канюли Гадаожно, поворачивая кран, соединять легкие, по желанию, то с поставляющей воздух трубочкой, то с ротовой и носовой полостью.
Кроме этих простых, бывают еще более сложные канюли, имеющие целью отделять вдыхаемый воздух от выдыхаемого. Такое устройство имеют канюли Винтриха Чермака [66], Франсуа-Франка [63] Гутри [67], [67] описанный Ционом вентиль (Циан), канюля для мелких животных Ранвье [68] и т. п. Принцип устройства всех этих канюль всегда один и тот же и состоит в том, что при помощи какого-нибудь приспособления, большею частью вентиля, приводимого в действие током накачиваемого и выдыхаемого воздуха, во время вдоха отверстие, соединяющее всю систему с атмосферой, закрывается и воздух должен устремиться в легкие; при выдохе, наоборот, закрывается отверстие приводящей воздух трубочки, а первое открывается, так что воздух получает возможность выходить наружу.
У животных, которые потеряли способность самостоятельно дышать, дыхательные движения осуществляются с помощью специальных аппаратов, мехов или насосов. Эти аппараты могут быть устроены по одному из следующих типов: либо они периодически вгоняют воздух в легкие, либо периодически уменьшают давление воздуха в легких; оба типа могут быть соединены в одном аппарате, т. е. аппарат накачивает воздух, а затем выкачивает его.
В аппаратах первой категории вдыхание обусловливается тем, что нагнетаемый ток воздуха распространяется в сторону наименьшего сопротивления, т. е. в сторону спавшихся легких; выдыхание осуществляется благодаря паузе в накачивании, во время которой грудная клетка спадается благодаря своей тяжести.
При этом обязательным условием является, чтобы нагнетаемому воздуху была дана возможность выйти из легких; это достигается особыми приспособлениями, уже описанными выше. Такое искусственное дыхание имеет тот недостаток по сравнению с естественным, что благодаря чрезмерному раздуванию легкие и грудная клетка до известной степени теряют свою эластичность. Поэтому легкие выделяют меньше воздуха, чем они успевают принять, давление внутри грудной клетки увеличивается, и кровяное давление падает.
Другой принцип устройства дыхательных аппаратов состоит в том, что с помощью насоса воздух выкачивают из легких; это соответствует выдыханию. Вдох происходит за счет расширения легких и грудной клетки вследствие их эластичности. При этом либо атмосферный воздух, получив в определенный момент возможность проникнуть в систему, сам собой устремляется в легкие, либо он вгоняется искусственно под не слишком увеличенным давлением. Такие аппараты преследуют цель, по возможности, не изменять кровяного давления и предупреждать чрезмерное вздутие, даже разрыв легких, что может случиться, когда применяют аппараты первой категории.
Наконец в аппаратах третьей категории как вдох, так и выдох осуществляются при помощи насосов, из которых один накачивает воздух в легкие, а другой выкачивает его. И при этом кровяное давление страдает меньше, чем при искусственном дыхании, когда воздух только накачивается.
Аппараты для искусственного дыхания могут быть самых различных конструкций, но к работе каждого аппарата могут быть предъявлены следующие главные требования: 1) должна иметься возможность регулировать входящее количество воздуха; 2) в легкие должны каждый раз попадать одинаковые порции воздуха; 3) аппарат должен работать ритмично; 4) ритм работы должен быть, по желанию, изменяемым; 5) влияние на кровообращение должно быть, по возможности, устранено; 6) работа аппарата должна происходить автоматически.
В аппаратах первой категории воздух вгоняется в легкие либо при помощи мехов, либо благодаря повышенному давлению, производимому воздушным насосом.
Из поставленных выше условий, которым должна удовлетворять работа аппаратов для искусственного дыхания, мехи могут выполнить следующие.
Количество накачиваемого мехами воздуха определяется для тех же мехов величиной экскурсий обеих крышек. В простых мехах, надуваемых руками, это достигается просто тем, что экскурсии обеих крышек ограничивают тем или иным путем. В более сложных аппаратах, как, например, аппараты Шванна (Кл. Бернар), Греана [6], Штрикера (Гешейдлен, стр. 530), Либрейха [707 у которых одна из крышек мехов прикрепляется неподвижно, а другая пускается в ход прикрепленным к ней прутом, который, со своей стороны, соединен с маховым колесом, имеется следующее устройство. Прут (рис. 20) не прикрепляется неподвижно прямо к колесу, но соединяется с вилкой, прикрепляемой к колесу или к его оси; в разрезе этой вилки штанга может двигаться взад и вперед и может быть укреплена в любом положении. Этим радиус круга, описываемого верхним концом штанги, и тем самым и экскурсии, описываемые свободным концом мехов, могут быть изменены в известных границах в ту или иную сторону.
Аналогичное устройство имеет и аппарат Лангарда (рис. 21) (Гешейдлен, стр. 529).
В аппарате Людвига (Цион) это же самое достигается различными установками эксцентрика (рис. 22).
Если же мехи заменены резиновым мешком, у которого всегда есть два вентиля - вдыхательный и выдыхательный, то количество выдуваемого каждый раз воздуха определяется тем, насколько сильно он сдавливается (рукой или ногой).
Кроме того, во всех аппаратах этой группы количество попадающего в легкие воздуха регулируется еще находящимися на канюле приспособлениями (ср. выше). Такой отвод в атмосферу части входящего воздуха служит главным образом для того, чтобы помешать чрезмерному раздуванию легких, и не может один регулировать в желаемой степени притекающий воздух (например у различных родов животных и при одних и тех же мехах).
Что касается равномерности выдуваемых каждый раз порций воздуха и ритма работы мехов, то эти оба условия (если не считать более тонкую выделку мехов) зависят от совершенства и равномерности, с какими работает мотор, приводящий в движение мехи. Так, например, рука или нога помощника (например при аппарате Людвига), даже если они при некоторой опытности могут работать довольно долго очень равномерно, являются все же мало совершенными дорогим мотором. Значительные неудобства представляют также и старые аппараты для искусственного дыхания, снабженные часовым механизмом (Шванн, Штрикер). Их нужно часто заново заводить (аппарат Шванна нужно заводить каждые 15 минут, аппарат Штрикера каждые 8 минут), и если это еще вдобавок пружинный механизм (Штрикер), то действие пружины становится все слабее по мере ее разворачивания, а, следовательно, и работа мехов не будет равномерной.
Выбор каждого другого мотора, будь то водяной, паровой, газовый или электрический мотор, зависит от совершенства его конструкции, обеспечивающей равномерную работу, а также от удобства в передвижении, бесшумности, дешевизны и даже от привычки работать с тем или другим аппаратом.
Еще одно условие, которому должна удовлетворять работа аппаратов для искусственного дыхания, -то возможность изменять ритм работы; это безусловно необходимо, когда одни и те же мехи употребляют для животных различной величины, а также на одном и том же животном для некоторых специальных задач. Такое изменение ритма достигается ускорением вращения махового колеса; на его оси находится описанная выше вилка с разрезом, которая приводит вместе с собой в движение штангу, а следовательно и подвижную крышку мехов. Ускорения поворотов махового колеса, благодаря которому повышается частота движений крышки мехов, достигают в употребляемых ныне аппаратах главным образом тем, что усиливают работу мотора (ручная, силовая машина). Но, кроме того, при максимальной работе мотора ускорение ритма может быть достигнуто еще и следующим образом. К маховому колесу (иногда к колесу мотора) приделывается несколько колес (обычно деревянных) с разными диаметрами; у этих колес имеется на краю катушка со шнуром. Ремень или шнур, соединяющий моторное колесо с колесом мехов, может быть накинут по желанию на одно из деревянных колес, и этим достигается желаемое изменение в работе мехов. Очень удобные мехи, которые оправдали себя и в нашей лаборатории, представляют модель, изобретенную механиком Верденом в Париже (рис. 23).
Другой способ вогнать воздух в легкие - это применение воздушного, водяного или поршневого насоса. Во всех этих аппаратах должно иметь особое приспособление, позволяющее периодически прерывать ток воздуха, чтобы этим дать возможность дыхательному аппарату животного осуществить выдыхание. Простейшее приспособление состоит в том, что трубочка, соединяющая трахеотомическую канюлю с насосом, периодически сжимается и разжимается в каком-либо месте. Это достигается тем, что одно плечо двуплечного рычага периодически сильно оттягивается книзу электромагнитом. Электромагнит может регулироваться часовым механизмом (аппарат Лукьянова [71] или его действие может прерываться тем, что прерывается электрическая цепь; последнее достигается более сложным устройством (аппарат Дутто [22]). В еще более сложном аппарате Мишера [18] (731 перерыв воздушного тока достигается особым дыхательным засовом, приводимым в движение мотором. Благодаря специальному устройству не только движения дыхательного засова могут быть ускорены или замедлены, т. е., другими словами, не только может быть увеличено число дыхательных толчков, поступающих в легкие в определенную единицу времени, но при одинаковой частоте воздушных толчков может быть в широких пределах укорочено или удлинено время открытия.
В аппарате Боудича [747 перерыв тока воздуха достигается поворотом крана; кран поворачивается мотором.
Наконец в аппарате Кронекера [/5 открытие и закрытие воздушного тока достигаются тем, что специально установленный регулятор приводится в движение водяным током.
Другой тип аппаратов для прерывоздушного тока представляет особый вид кранов (аппарат Хойта [76] и аппарат Штрауба Такой кран представляет собой не что иное, как массивный цилиндр, вращающийся в другом, точно к нему пригнанном, полом, сверху и снизу замкнутом цилиндре. На последнем цилиндре имеются следующие отводные трубочки: одна - к трахее животного [иногда две к трахеям двух животных (Хойт)), одна - к воздушному насосу и третья - в агмосферу. Во внутреннем массивном цилиндре сделан либо эксцентрично идущий канал (Штрауб), либо имеется два расположенных под прямым углом канала (Хойт); они соединяют попеременно при своем вращении от трахею с насосом, то трахею с атмосферой. Такие краны, как и сложные канюли, могут служить для разделения вдыхаемого и выдыхаемого воздуха в целях их исследования. Кран приводится в действие специальным мотором.
Количество вдутого в легкие воздуха обусловливается во всех этих аппаратах работой насоса, а ритм дыхательных движений тем, как часто прерывается воздушный ток.
Совершенно обособленно от всех описанных аппаратов для искусственного дыхания, накачивающих воздух в легкие, стоит крайне сложный и ныне едва ли где-либо употребляемый аппарат Тири [78] Особенность этого аппарата состоит в том, что воздух приводится в движение колебаниями ртути в изогнутой трубке, а не мехами или воздушным насосом.
Само собой разумеется, что со всеми аппаратами для искусственного дыхания, вгоняющими в легкие воздух, можно работать и при вскрытой грудной клетке.
Так как при накачивании воздуха в легкие. как уже упомянуто выше, кровяное давление сильно нарушено и выдох затруднен благодаря потере легкими эластичности, Цунц [3] пользовался аппаратом, который периодически вытягивал воздух из легких, что соответствует выдоху. Поступление свежего воздуха в легкие достигалось за счет эластичности легких и грудной клетки или благодаря небольшому положительному давлению. Если грудная клетка вскрыта, то такой аппарат, естественно, не применим.
Подобная же идея лежит в основе устройства аппарата для искусственного дыхания Розенталя [80] [00]. Так как Розенталь несколько раз видоизменял свой аппарат и, наконец, окончательно сконструировал его как накачивающий и выкачивающий аппарат (эти оба свойства аппарата могут быть применены каждое в отдельности), то будет удобнее обсудить его в следующей группе аппаратов для искусственного дыхания Здесь следует только заметить, что Розенталю удалось получить апноэ у кролика при помощи искусственного дыхания, полученного высасыванием воздуха.
Тот же принцип может быть приведен и в некоторых вышеописанных аппаратах с непрерывным воздушным током, если заменить насос, накачивающий воздух, высасывающим насосом, что и было предложено Лукьяновым [717 Мишером [3].
Между прочим, по Мишеру, получить при таких обстоятельствах у кролика апноэ гораздо труднее, чем обычным искусственным дыханием.
Принцип устройства аппаратов для искусственного дыхания, предназначенных работать как для вдоха, так и для выдоха, в главных чертах следующий: легкие должны быть попеременно соединены то с нагнетательным, то с вытяжным насосом; можно иметь и два воздушных резервуара, из которых один содержит сгущенный, другой разреженный воздух, но в которых воздушное давление может быть поддержано на желаемой высоте. При этом высосанный из легких воздух не должен смешиваться с тем, который предназначен для накапливания, а в легкие должны поступать все новые и новые порции свежего воздуха.
Насосами могут служить поршневые насосы (аппарат Геринга, рис. 24, и аппарат Майера [82] [02]), водоструйные насосы (аппарат Розенталя [0]) или мехи с водяным барабаном (аппараты Лемана [837 Эвальда [04]).
K Y-образной трахеальной канюли идут обычно две каучуковые трубочки: через одну воздух накачивается, а через другую высасывается. Чтобы соединять легкие животного то с одним, то с другим функционирующим насосом, существуют различные приспособления. Это могут быть заслонки, открывающие то одно, то другое отверстие (Геринг, Майер), или вентили (Розенталь), или краны, как они описаны выше для аппаратов Хойта и Штрауба (воздушный коммутатор Эвальда). Наконец искусственное дыхание может быть достигнуто просто тем, что попеременно зажимают то вдыхательную, то выдыхательную трубочку, которые идут к трахеальной канюле, это зажимание производится при помощи электромагнита (Леман). Чтобы пустить в ход все эти вспомогательные аппараты, употребляют либо ту же силу, которая приводит в действие насос, либо должно иметь еще специальный мотор.
Cambridge Scientific Instrument Company изготовляет следующий аппарат для искусственного дыхания (рис. 25). и приспособление для регулиро
Аппарат состоит из двух обширных воздушных цилиндров с двумя клапанами в каждом; под ними находится водяной цилиндр с клапаном и кранами; справа воздушная камера с приводящей трубкой и двумя кранами; слева спиральная пружина вания притока воды. Приводящая трубка на дне воздушной камеры соединена шлангом с водяным цилиндром. После того как вода поднялась в воздушной камере до известной высоты, она поднимает наверх поршень в водяном цилиндре; одновременно поднимаются кверху и поршни в обоих воздушных цилиндрах и таким образом из них выгоняется воздух. Когда движение вверх закончено, водяной клапан автоматически закрывается, спиральная пружина тянет поршень вниз, и воздух втягивается в оба воздушных цилиндра. Нижний цилиндр вгоняет воздух в легкие, верхний высасывает из них воздух. Для наркоза часть входящего в нижний цилиндр воздуха может быть пропущена через вульфовскую склянку с хлороформом.
Поворачиванием кранов водяного цилиндра можно регулировать быстроту поршня, независимо как при подъеме, так и при спуске. Так же можно варьировать количество воздуха, поставляемое при каждом ходе поршня, посредством передвигания винта ближе к спиральной пружине.
С помощью описанных здесь аппаратов можно легко изменять количество накачиваемого или высасываемого воздуха (более сильная работа насосов) или частоту дыхательных движений (ускорение или замедление работы заслонок, клапанов и т. д.). Кроме того, в некоторых из аппаратов возможно изменять по желанию отношение между временами вдоха и выдоха, независимо от числа дыхательных движений устанавливать различное давление вдоха и выдоха или включать паузы после любой фазы (Эвальд). Можно также моментально изменять объем воздуха, предназначенного для накачивания или выкачивания, и производить накачивание или высасывание воздуха с желаемой быстротой; можно также удлинять или укорачивать, независимо друг от друга, время вдоха и выдоха.
Во всех подобных аппаратах выкачанный из легких воздух может быть собран отдельно и подвергнут химическому анализу.
В дополнение к описанному Зауербрухом методу искусственного дыхания при внутригрудных операциях на человеке Брауэр [6] выработал следующую процедуру для искусственного дыхания.
После произведенной трахеотомии трахеотомическую канюлю соединяют с кислородной бомбой. Устремляющийся из бомбы ток кислорода, до того как он достиг трахеотомической канюли, отводится по U-образной трубке по двум путям. Один путь ведет прямо ко второй U-образной трубке, другой же в целях наркоза проходит через склянку с эфиром и затем поступает, насыщенный парами эфира, в эту вторую U-образную трубку, вновь соединяющую оба пути. Посредством винтовых зажимов можно по желанию предписывать ту или другую дорогу кислороду, который после этого попадает в канюлю.
Трахеотомическую канюлю следует ввязывать крепко; она представляет собой толстую I-образную трубку. В ней кислород устремляется мимо ответвляющийся под прямым углом трахеотомической канюли. При каждом, хотя бы самое легком, вдохе животное может поэтому в изобилии снабжаться кислородом. Затем, идя из Т-образной трубки, воздушный ток попадает в большую воздушную камеру, способную вместить до 50 л. Воздушная камера необходима для того, чтобы из-за дыхательных движений в системе трубок и на внутренней поверхности легких не производилось никаких неестественных колебаний давления. Из этой камеры ведет кран с широким просветом; он соединен с вентилем давления, т. е. с широкой стеклянной трубкой, которая, по желанию, погружается в воду на разную глубину. Эта трубка представляет собой манометр, регулирует затем давление в системе трубок и дает выходить воздушным пузырям, соответственно притоку и дыхательным движениям животного.
Методика Брауэра следующим образом видоизменена Ауэром и Мельцером [85].
После произведенной трахеотомии в трахею вводится стеклянная трубка и вдвигается до бифуркации или до правого бронха. Диаметр трубки равен диаметра трахеи. Воздух входит через трахеотомическую канюлю и должен был проходить через нижний конец стеклянной трубки, прежде чем он мог выйти.
Третья методика состояла в том, что в гортань вводилась интубационная трубка, по О Двейеру; глотка и ротовая полость затыкались марлей и через интубационную трубку глубоко в трахею вплоть до бифуркации вводился мягкий резиновый катетер. По Т-образной трубке, через интубационную трубку, воздух поступал в трахею и мог выйти только через боковое отверстие в более глубоком конце катетера.
В следующем сообщении [*6] авторы упростили свою методику еще дальше. Через рот и гортань в правый бронх вводится зонд. Наружный конец этого зонда соединен Т-образной трубкой с манометром и склянкой с эфиром. Эта склянка со своей стороны соединена с мехами, и этими мехами давление в склянке поднимается до высоты 15 мм Hg.
В заключение следует еще упомянуть, что у многих аппаратов для искусственного дыхания имеются приспособления для однопременного наркотизирования животных. Эти приспособления состоят в том, что на пути поступающего в легкие воздушного тока или на его ответвлении ставится сосуд с соответственным наркотиком; его испарениями насыщается вдыхаемый воздух (ср. описанную выше дыхательную канюлю Гутри [67] [0"J, которая может применяться для той же цели). Броди [87] сделал попытку гражуировать количества поступающего в легкие анестезирующего вещества.
Недавно Тигерштедт [88] рекомендовал следующий простой, соединяемый с воздушной трубкой аппарат. Идущая от мехов воздушная трубка разветвляется в Т-образную трубку. Одна ветвь соединяется с трахеотомической канюлей и поставляет в легкие воздух, другая соединяется с закрытым сосудом, содержащим эфир. Этот резервуар для эфира, со своей стороны, соединен краном, снабженным микрометрическим винтом и даже стеклянной канюлей и резиновым шлангом с первым ответвлением вышеупомянутой Т-образной трубки, доставляющей воздух в легкие. Таким образом эфир течет благодаря собственному давлению, смотря по тому, в каком положении находится кран с микрометрическим винтом; это создает возможность примешивать во время искусственного дыхания любые количества наркотизмрующих средств к входящему в легкие воздуху.
III. Хирургические операции
Когда дело касается операций, после которых животные долго живут и должны служить для различных наблюдений и опытов, то безусловно необходимо, чтобы сберечь время, труд и животных, применить все возможные средства, чтобы предотвратить заболевание и тем более смерть животного как случайные последствия операции. Если бы кто-нибудь счел, что достижение сформулированной таким образом цели обошлось лаборатории слишком дорого и что иногда было бы дешевле в случае неудачной операции пожертвовать своим трудом, временем и животным, то надо принять во внимание, что исследование животного до операции часто стоит недель, месяцев, даже годов и что при таких обстоятельствах было бы совершенно нерасчетливо потерять животное в результате несовершенства операции.
При нашем взгляде на это дело хирургическая чистота, обеспечение против опасного проникновения гноеродных микроорганизмов во время операции и в ближайшее время после нее является, естественно, важнейшим обстоятельством, на котором должны сосредоточиться все наши старания. Но, повидимому, необходимая хирургическая чистота может быть достигнута физиологами только тогда, когда они, по возможности, будут приближаться к той обстановке и к тем приемам при оперировании и при послеоперационном уходе, которые выработаны хирургами и которых они требуют при операциях на человеке. Кроме хирургической чистоты, другие условия успешного оперирования выполняются легче и с меньшими расходами. Впрочем, из этих условий, как уже упомянуто выше, абсолютно безопасный для животных наркоз так и остается pium desiderium.
Настоящая часть составлена главным образом на основании личного опыта. Многолетний операционный опыт убеждает автора в том, что при физиологических операциях можно достигнуть полного исключения случайной смерти. В неудачных случаях всегда можно обнаружить ошибку; часто это бывает грубая ошибка, но во всяком случае не такая, которую при строгом внимании нельзя было бы устранить. Положение вощей у человеческого хирурга (известный процент смертности) не может служить для хирурга-физиолога оправданием неудачных случаев. Человеческий хирург находится в своей работе в гораздо более трудных условиях, так как ему всегда приходится иметь дело с больным организмом, т. е. с организмом, который более или менее, иногда очень сильно, отклонился как от анатомической, так и от физиологической нормы. Наоборот, хирург-физиолог исходит почти всегда от нормальных животных.
Вообще абсолютно бесспорно, что в современной лаборатории должно быть отведено отдельное помещение как для производства хирургических операции, так и для содержания оперированных животных. В лаборатории, руководимой автором, операционное отделение состоит из целых четырех комнат, расположенных в ряд одна за другой: комната с ванной, комната для подготовки животного к операции, комната, где участники операции моют руки и где одновременно надеваетстерильное белье, и, наконец, операционная. Такое большое число комнат и такое расположение даже хотя бы и небольших по размерам комнат очень способствует содержанию последней, самой важной комнаты в наивозможнейшей чистоте, потому что в нее и оператор и животное попадают тогда, когда они с хирургической точки зрения, насколько возможно, чисты. Конечно, такое число комнат необязательно для операционного отделения, но мне казалось бы, что не следовало бы обходиться меньше чем двумя комнатами: подготовительная комната, в которой производится вся подготовка животного и участников операции, и собственно операционная.
Операционное отделение должно быть выкрашено масляной краской, полы должны быть сделаны из водонепроницаемого материала и иметь стоки. Дезинфекция отделе, ия должна производиться периодически, смотря по работе то чаще, то реже, а также после случаев, где имеет место особое загрязнение. Правильнее всего мыть стены, потолок и пол отделения сперва раствором сулемы (0.1%), пульверизируя струю из специального аппарата, а затем водой.
Имеется много оснований содержать животных после операции, в особенности, конечно, после серьезных и вновь изобретенных операций, в специальном хирургическом помещении в хирургической клинике, представляющем неотделимую часть лаборатории. Только такое помещение может постоянно содержаться в требуемой чистоте, которую было бы немыслимо провести в общем отделении для животных. Кроме того, только при постоянном контроле, возможном только в лаборатории, могут быть замечены все случайности и все стадии послеоперационного периода и своевременно приняты все соответственные меры. Клиническое хирургическое отделение должно быть более или менее изолировано от других общих помещений лаборатории. В руководимой мною лаборатории это отделение состоит из ряда небольших комнат, расположенных в ряд и выходящих в общий коридор, с толстыми плотно запирающимися дверями. В каждой комнате имеется большое окно, хорошая вентиляция, и она может быть хорошо нагрета. Клеток в комнатах нет. Собаки чувствуют себя в этих комнатах гораздо лучше, чем в клетках. Но самое главное заключается в том, что гораздо легче содержать в чистоте комнаты, чем клетки. Все это отделение тоже окрашено масляной краской и имеет водонепроницаемые полы со стоками. На полу или, еще лучше, у потолка вокруг каждой комнаты обведена свинцовая труба с отверстиями, из которой эти комнаты, каждый раз как они загрязнены животными, моют водой. На одной стороне комнаты пол слегка приподнят, а к середине опускается. Это возвышение покрывается куском толстой парусины, которая постоянно заменяется чистой. И это отделение также должно периодически дезинфицироваться и теми же средствами, как это описано выше для операционной.
В этих комнатах можно ставить легко переносимые рамы, на которых натянуты четырехугольные мешки из толстого полотна; в них по мен аются на некоторое время животные с различными операциями на мозгу, ибо такие животные часто тычутся головой о пол и о стены и, естественно, могут значительно ухудшить этим состояние оперированного мозга, лишенного теперь своих нормальных защит и покровов.
Если для оперированных животных нужны специальные клинические отделения для хорошего и спокойного заживления нанесенных поранений, то из той же потребности хороших хронических наблюдений и опытов над оперированными животными возникает необходимость постоянно иметь хорошее помещение для животных, когда они выходят из клинических отделений. Эти помещения имеются в настоящее время во всех физиологических лабораториях. Не касаясь расположения этих помещений, которое может быть очень разнообразным, нужно признать необходимыми качествами этих особых построек для животных следующие: известный простор, достаточное освещение, не низкая температура, сухость и возможнейшая чистота. В противном случае имеют место те или иные заболевания, наступающие в связи с неблагоприятными условиями жизни (паразитарные кожные заболевания, ревматические заболевания и т. д.) и делающие совершенно невозможными или высшей степени затруднительными проектируемые на животных исследования.
Подготовка животного к операции начинается уже накануне вечером; в случае операции на пищеварительном канале животному затем вводят вечером порцию каломеля.
Незадолго до операции животное моют в ванне, дают ему некоторое время обсохнуть, затем его привязывают на стол в подготовительной комнате, затем наркотизируют, затем бреют и моют операционное поле. Во время мытья его несколько раз намыливают карболовым мылом, затем пускают сильную струю сулемового раствора; заканчивают эфиром и спиртом. После этого животное переносят в операционную. Целесообразно покрывать операционный стол (он металлический, как и вся обстановка операционной, и окрашен эмалевой краской) стерильным покрывалом. На операционном столе животное покрывают частью стерильными полотенцами, скрепленными иглами, частью кусками стерильной марли, чтобы оперирующий, опираясь руками на животное, не прикасался к шерсти. Лучше всего обложить операционное поле сложенными несколько раз кусками марли; эта марля может быть пришита кругом отдельными швами к коже. Таким путем достигается полная фиксация марли на все время операции, иначе марля постоянно соскальзывала бы с операционного поля. Наконец, непосредственно перед разрезом, ограниченное таким образом поле обмывается еще раз спиртом и эфиром.
Как учит нас опыт, для мытья рук вполне достаточна следующая процедура. Сначала руки моют простой водой, мылом и щетками. Далее их подвергают действию довольно сильной струи из высоко стоящей бутыли с раствором (0.1 %) сулемы. Затем руки поливаются поочередно спиртом, эфиром и опять спиртом, причем руки каждый раз крепко вытираются стерильным материалом. Наконец руки еще раз на одну-две минуты опускаются в таз с раствором сулемы, в которой их все время энергично полощут. Затем оперирующие надевают стерильные полотняные халаты, плотно обхватывающие и крепко завязанные, так что платье всюду ими покрыто. Целесообразно надевать на голову стерильный колпак. Вообще ясно, что если нужно вести войну с микроорганизмами, то ее нужно вести последовательно и неуклонно, и оператор должен воспитать в себе навык никогда никаким бессознательным движением не приводить свои руки в соприкосновение с другими предметами или с частями своего тела, не подвергнувшимися хирургической очистке.
Все операционное белье (халаты, полотенца, простыни) и весь хирургический материал (вата, марля) подвергаются в течение 30-40 минут стерилизации перегретым паром при температуре в 125° (давление примерно 11/2 атмосферы). Так как удобно все белье и хирургический материал класть в стерилизатор в большом мешке, то необходимо в специальных опытах определить время равномерного прогревания всей этой массы для того, чтобы удлинить или сократить время, в течение которого вещи остаются в данном стерилизаторе. Стерилизаторы можно иметь различных конструкций и различных размеров. В лаборатории, находящейся под руководством автора, с лучшей стороны проявил себя аппарат Виснега (автоклав).
Инструменты стерилизуются в известном коховском аппарате; их кладут на 15 минут в кипящий (1%) раствор соды. Во время операции инструменты помещают одним слоем в плоский, четырехугольный фарфоровый сосуд, наполненный абсолютным алкоголем или 2%-м раствором борной кислоты. Непосредственно перед применением их вытирают стерильным полотенцем.
Конечно, нет никакой возможности описывать здесь хирургический инструментарий или сколько-нибудь входить в его обсуждение. Принимая во внимание все хирургические операции, он очень разнообразен, очень обширен и основан на соответствующем данной задаче выборе из бесконечной коллекции наличных хирургических инструментов человеческих хирургов, так что хирург-физиолог вряд ли может очутиться в таком положении, чтобы ему самому пришлось изобретать для себя необходимые инструменты.
Что касается самого оперирования, то здесь по сравнению с вивисекцией нужно упомянуть лишь некоторые особые моменты. Естественно здесь еще больше, чем при вивисекциях, необходимо полное знакомство с анатомией оперируемой области, так же как и предварительное изучение техники операций, будь то на трупах или на живых животных, но только не на таких, которые были подготовлены к операции длительными физиологическими наблюдениями и опытами, дабы не подвергать случайности потраченные труды.
Какие бы меры ни принимались для очистки рук, они все же не могут претендовать на абсолютную чистоту. Поэтому, где только возможно, нужно избегать прикосновения руками к раневым поверхностям и всегда, хотя это и менее удобно, работать предпочтительно инструментами; так, например, в глубине раны нужно затягивать лигатуры не пальцами, а пинцетами. Во время операции, когда руки запачканы кровью или другими жидкостями, полезно сполоснуть их в растворе сулемы, после чего их, конечно, обтирают полотенцем. Так же и инструменты в то время, как их заменяют новыми, нужно класть в вышеназванные дезинфицирующие растворы. Наконец целесообразно, когда оперирование в ране или в части ее прерывается, покрывать ее стерильным материалом.
При хирургических операциях, очевидно, важнее, чем при вивисекциях, убедиться в полной остановке кровотечения, чтобы абсолютно исключить позднейшие кровотечения, ибо их наступление причинило бы всему делу больший вред, чем при вивисекции. Поэтому здесь перевязка кровеносных сосудов или кровоточащих мест должна применяться гораздо настойчивее, чем при вивисекциях. Опыт последних лет моей оперативной практики показал, что и в отношении кровотечений при операциях на мозге лигатура - самое верное средство; и здесь, конечно при известном навыке, она накладывается без особого труда. В случае кровотечения из кости (черепа или другой) в высшей степени целесообразно применение обыкновенного желтого воска. Для этого воск сначала в течение 15--20 минут кипятят в (2%) растворе карболовой кислоты. Во время операции металлической пластинкой берут из еще теплого раствора немного всплывшего жидкого воска, который застывает на пластинке в мягкую массу и с полным удобством может быть применен для замазывания кровоточащей кости.
Вообще, борясь с возможностью последовательного кровотечения, не следует торопиться с закрыванием ране и всегда, особенно в подозрительных случаях, оставлять ее на некоторое время открытой, чтобы обнаружить кровотечения, которые по той или другой причине могли на время остановиться.
При хирургических операциях опять-таки больше, чем при вивисекциях, нужно, не стесняясь размером ранения, проводить операцию возможно точнее, осуществляя без колебаний намеченную цель: ибо теперь, после заживления раны, исправление не может быть сделано так легко, как при вивисекции. В последнем случае, когда в ходе опыта ставится под вопрос правильное выполнение операции, свободно представляется возможность тотчас же еще раз проконтролировать операцию и, если это нужно, сейчас же соответственным образом ее дополнить. При хирургических же операциях исправление ошибки, если оно вообще возможно, стбит большой затраты времени, труда средств. В тех случаях, когда требуется специальная очистка раны, как, например, при вскрытии пищеварительного канала, рана обильно споласкивается стерильным физиологическим раствором поваренной соли, согретой до температуры тела, и затем обсушивается стерильным материалом.
Зашивание раны производится обычно послойно. Зашивание кожной раны должно происходить с особой тщательностью. Впервых, при этом не должно иметь места ни малейшее кровотечение, т. е. через зашитые края не должна просачиваться кровь. Когда имеется кровотечение, то оно должно быть остановлено. Во-вторых, края раны должны быть, по возможности, точно прилажены друг к другу и стоять друг с другом в совершенно нормальных отношениях, т. е. они нисколько не должны заворачиваться и должны находиться на одинаковой высоте. И то и другое достигается тем, что ассистент держит края в правильном положении, тогда как оператор завязывает лигатуры, и тем, что оператор затягивает их соответственным образом. Самое зашивание может быть произведено либо обычным образом, причем весь кожный слой прокалывается, отступя на несколько миллиметров от края разреза, или несколько другим способом. По этому другому способу иглы вкалываются в край, образуемый поверхностью кожи и перпендикулярной ней поверхностью разреза, и выкалываются из него со стороны разреза.
В этом случае лигатуру снаружи почти не видно. О различных сортах шва можно прочесть в соответственных хирургических книгах.
Зашитая рана должна быть, конечно, закрыта; весь вопрос только в том - как именно? К сожалению, повязка из стерильного материала применима на животных не без трудностей. Обычно наложенная повязка или сползает со своего места, или животное ее срывает. Конечно, повязка может быть укреплена разнообразным привязыванием и заклеиванием (например липким пластырем), но все это оставляет желать многого. Надежнее заключать крупные части тела, например все туловище, всю заднюю часть животного и т. д., в глухие мешки или даже в неподвижные, крепкие повязки и т. д. Но проще всего тщательно залить зашитую рану коллодием, и этим большею частью успешно достигается цель. Только поверхность, которая должна быть залита, нужно сначала хорошо очистить алкоголем и эфиром и дать ей высохнуть и покрыть возможно тонким слоем коллодия для того, чтобы при высыхании он не сделался ломким, а остался бы совершенно эластичным. Огромное большинство ран заживает при этом, не причиняя дальнейших забот, per primam intentionem. В случае, если в слое коллодия обнаружатся трещины, необходимо смазать их йодом.
Литература
(И. Цион) E. Cyon. Methodik der physiologischen Experimente und Vivisektionen, 1876.
G Gscheidlen. Physiologische Methodik. 1876.
Claude B e r n a r d. Lecons de physiologie operatoire. Paris, 1879. Ch. Richet. Dixionnaire de physiologie. Chien, chat et autres experimentals animaux.
(1) Roussy. Collier-prehenseur pour chien etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, р. 520. - О н же. Collier-prehenseur perfectionne, retrecissable et limitable a distance, pour chien etc. Там же, 1899, стр. 558.
(2) Bo w d i t c h. Physiological apparatus in use at the Harward Medical School. Journ. of Physiol. , II, р. 202.
[3] Roussy. Mors immobilisateur. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, p. 288.
[4] Li v o n. Manuel de vivisection. Paris, 1882, р. 22.
[5] Co w l. Ein allgemeiner Tierhalter und Operationsbrett. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1896, S. 185.
[6] Roussy. Nouveau material d'attache et d'immobilisation a I'usage des physiologistes, des veterinaires etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, p. 264.
[7] Co w l. Uber eine neue Maulsperre fiir Tiere, Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1898, S. 143.
[8] Gross ma n n. Experimentelle Beiträge zur Lehre von der "Posticuslahmung». Archiv f. Laryngologie, Bd. IV, S. 315.
[9] Roussy. Mors ouvre-gueule pour chien etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, р. 286.
[10] Roussy. Nouveau material d'attachet d'immobilisation a Fusage des physiologistes, des veterinaires etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, p. 408.
(11) M a l a s s e z. Nouvel appareil a contention pour chiens. C. R. de la Soc. de Biol. , 1890, p. 319.
[12] Johansson. Ein neues Stativ für operative Tierversuche. Skand. Archiv f. Physiol. , VIII, S. 143.
[13] C e n t a n n i. Notiz uber experimentelle Technik. Zentralbl. f. Bakteriologie, Bd. XVIII, S. 281.
[14] Steinach. Ein Kopfhalter fir Versuchstiere verschiedener Grosse. Pfluger's Archiv f. d. ges. Physiol. , Bd. 53, S. 171.
[15] Fredericq. Manipulations de physiologie. Paris, 1892.
[16] Malassez. Nouveau systeme d appareil a contention pour lapins, cobayes et rats. C. R. de la Soc. de Biol. , 1890, р. 77.
(17) M a l a s s e z. Sur les appareils a contention. C. R. de la Soc. de Biol. , 1892, р. 947
[18] Steinach, l. cit. ([14]). Vergl.: Malassez. Kontentivapparat fir Vivisektion. Pfluger's Archiv f. d. ges. Physiol. , Bd. LIII, S. 585, und Steinach. Bemerkung betreffend den Kontentivapparat fir Vivisektion nach Dr. Malassez. Ibidem, Bd. LIV, S. 552.
[19] Debrand. Note sur un nouvel appareil a contention. Annales de I'Institua Pasteur, XIV, p. 249.
[20] Roussy. Museliere immobilisatrice universelle pour oiseaux etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, p. 556.
[21] Мороховец. Аппараты и инструменты для практических физиологических работ Физиологической лаборатории Московского университета, т. IV, 1893, стр. 472.
[22] (В о й н и ч - С я н о ж е н ц к и й) V o i n i t c h -Sianogensky. Table d'operation pour les animaux. Archiv des sciences biol. , Bd. IV, р. 465.
[23] Centanni. Notiz uber experimentelle Technik, Zentralbl. f. Bakteriologie, Bd. XVIII, S. 281.
[24] Roussy. Serre-pattes pour immobiliser les animaux sans les blesser. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, p. 308.
[25] (Я н о в с к и й) J a n o w s k i. Eine einfache und bequeme Modifikation der Tierfixierung bei physiologischen Experimenten. Zentralbl. f. Physiol. , Bd. XV, S. 226.
[26] Cam u s. Procede de contention des animaux operes. C. R. de la Soc. de Biol. , vol. LIV, р. 1512.
[27] Cowl. Ein allgemeiner Tierhalter und Operationsbrett. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1896, S. 185.
[28] Jo h a n s s o n. Ein neues Stativ für operative Tierversuche, Skand. Arch. f. Physiol. , VIII, S. 143.
[29] Roussy. Nouveau material d'attache et d'immobilisation etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, р. 522.
[30] Livon. Manuel de vivisections. Paris, 1882, p. 22.
[31] Roussy. Table d'immobilisation pour chien etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899. р. 306.
(32) Debrand. Note sur un nouvel appareil a contention. Annales de I'Institut Pasteur, XIV, p. 249.
(33) M a l a s s e z. Perfectionnement apporte a mes appareils a contention: lit grillage d'operation. «Centenaire de la Soc. de Biol. », Paris, 1899, р. 570.
(34) Roussy. Table de dissection et de demonstration. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, р. 412.
[35] Rost. Ein heizbarer Operationstisch fur Tiere. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1900, S. 363.
[36] Dietrich. Ein neuer Operationstisch fir Kaninchen. Zentralbl. f. Bakteriologie, Bd. XXX, S. 256.
[37] R o u s s y. Tablettes d'immobilisation pour petits quadrupedes: lapins, cobayes, grenouilles etc. C. R. de la Soc. de Biol. , 1899, р. 411.
[38] Latapie. Nouvel appareil a contention. Anneles de I'Institut Pasteur, VIII, р. 668.
[39] Que yrat. Appareil a contention pour les cobaces. C. R. de la Soc. de Biol. , 1893, р. 262.
[40] Ch. Richet. Dictionnaire de physiologie. Chlorolose. 1898.
[41] A. D a s t r e. Les anesthesiques. 1890.
[42] (Н. П. К р а в к о в) N. P. K r a w k o w. Uber die Hedonal-ChloroformNarkose. Archiv f. experim. Pathol. u. Pharmakol., Suppl. -Bd. 1908.
[43] R. B o e h m. Das sudamerikanische Pfeilgift Kurare. Abhandl. d. konigl. Sachs. Gesellsch. d. Wissensch., Bd. XXII und XXIV; auch: Archiv d. Pharmakol., Bd. 235, 1897.
[44] R. Bo e h m. Chemische Studien iiber das Kurare. Beitrage zur Physiologie. Carl Ludwig-Festschrift. Leipzig, 1887.
[45] J. Tillie. Uber die Wirkung des Kurare und seiner Alkaloide. Archiv f. experim. Pathol. u. Pharmakol., Bd. 27, 1890.
[46] M a l a s s e z. Presentation d'instrument. C. R. la Soc. de Biol. , 1886, p. 355.
[47] Strauss et Collin. C. R. de la Soc. de Biol. , 1886, р. 30.
[48] Malassez. Perfectionnements apportes aux seringues tout en verre et sterilisables. C. R. de la Soc. de Biol. , 1891, p. 71.
[49] M a r e c h a l. Injection hypodermique sans piston n exigeant aucun entretien et facilement sterilisable. C. R. de la Soc. de Biol. , 1895, р. 298.
[50] Rochon. Seringue hypodermique sans piston. C. R. de la Soc. de Biol. , 1897, р. 222.
[51] D' Ars o n v a l. Sur un procédé pour obtenir des seringues sterilisables de grande capacite. C. R. de la Soc. de Biol. , 1891, р. 92.
[52] Strauss et Collin. Sur une seringue a injection hypodermique sterilisable, a piston en moelle de sureau. C. R. de la Soc. de Biol. , 1891, p. 69.
53) D' Ars o n v a l. Presentation d'une seringue a injections hypodermiques de M. Gudendag. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, р. 194.
[54] M a l a s s e z. Seringue toute en verre de M. Woulfing-Luer. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, p. 689.
[55] M e r m et et M a jo r. Seringue sterilisable metallique. C. R. de la Soc. de Biol. , 1897, р. 870.
[56] F o u r n i e r. Nouvelle seringue sterilisable. C. R. de la Soc. de Biol. , 1897, p. 270.
[57] S p i e g e l. Eine selbstwirkende Injektionsspritze. Wien. klin. Wochenschrift, XV, S. 340.
[58] M a l a s s e z. Seringue pour injection de serums. C. R. de la Soc. de Biol. , 1894, р. 754
(59) D u f l o c q. Seringue a injection hypodermique aseptique. C. R. de la Soc. de Biol. , 1893, р. 885. Ср. там же, стр. 925.
[60] B u r l m e a u x et G u e r d e r. Note sur l'injection sous-coutanees sopieuse et lentes, faites au moyen d appareils speciaux. Archiv de Physiologie, t. VI, 1894, р. 135.
61) Brauer und Petersen. Ubeine wesentliche Vereinfachung der kunstlichen Atmung nach Sauerbruch. Zeitschr. f. physicl. Chemie, XLI, S. 299.
[62] Rosenthal. Atembewegungen und Innervation derselben. Herrmann's Handbuch d. Physiol. , Bd. VI, Teil 2, 1882, S. 239.
[63] Livon. Manuel de vivisections. Paris, 1882, p. 55.
[64] Ga d. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1878, S. 559.
[65] W i n t r i c h. Krankheiten der Respirationsorgane. Virchow's Handbuch d. spez. Pathol. und Ther. , Bd. V, Abt. 1, 1854, S. 211. 11.
[66] Czermak. Eine neue Kanule zur kunstlichen Atmung. Mitteil. aus d. physiol. Privatlaboratorium in Prag, Heft 1, 1864, S. 65.
[67] Guthrie. Respiration valves. Journ. of the American Medical Association, April 6, 1907.
[68] R a n v i e r. Traite technique d'histologie, p. 463.
[69] Grehant. Note sur un appareil pour respiration artificielle. Archiv de physiol. norm. et pathol., Bd. 3, 1870, S. 304.
[70] Le w i n. Uber einen Apparat fur die kinstliche Respiration. Arch. f. (Anat. u.) Physiol. , 1879, S. 36.
[71] (Лукьянов) Lukjanow. Uber eine einfache automatische Vorrichtung zur Herstellung der kinstlichen Atmung bei Timren. Zentralbl. f. Physiol. , Bd. II, S. 235.
[72] Dutto. Apparat fur kunstliche Atmung der Tiere. Pfliiger's Archiv f. d. ges. Physiol. , Bd. LXIII, S. 575.
[73] Miescher. Der «Atemschieber». Zentralbl. f. Physiol. , Bd. II, S. 341.
[74] B o w d i t c h. Physiological apparatus in use at the Harward Medical School. Journ. of Physiol. , Bd. II, р. 202.
[75] G a d. Uber Kroneckers Vorrichtung zur kinstlichen Lungenluftung bei Tieren. Zentralbl. f. Physiol. , Bd. II, S. 240.
[76] Hoyt. An apparatus for artificial respiration und for other purposes. Journ, of Physiol. , Bd. XXVII, S. 48.
[77] Straub. Ein einfacher Apparat zur Unterhaltung der kinstlichen Atniung an Versuchstieren. Pfluger's Archiv f. d. ges. Physiol. , Bd. CXIX, S. 549.
[78] T h i r y. Des causes des mouvements respiratoires et de la dyspnoe. Recueil des travaux de la Soc. Med. All. de Paris, 1865, р. 57.
[79] Z u n t z. Über die Bewertung kuraresierter Tiere zu Stoffwechseluntersuchungen. Du Bois-Reymonds Archiv, 1884.
[80] Rosenthal. Apparat zur kinstlichen Atmung. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1885, S. 400.
[81] Rosenthal. Uber kinstliche Atmung. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1889, S. 64. - О н ж е. Kalorimetrische Untersuchungen. Ebenda, 1894, S. 248 u. folg.
[82] M a y e r. Zwei neue Laboratoriumsapparate. Archiv f. experim. Pathol. u. Pharmacol., Bd. 47, S. 426.
[83] L e h m a n n. Über zwei Apparate zur kindlichen Respiration der Tiere. Archiv f. (Anat. u.) Physiol. , 1883, S. 459.
[84] E w a l d. Apparate zur kinstlichen Atmung und Verwendung eines kleinen neuen Wassermotors. Pfliger's Archiv f. d. ges. Physiol. , Bd. XXXI, S. 154.
[85] J. Meltzer und J. Auer. Respiration by continuous intra-tracheal insufflation of air. Proceed. of the Soc. f. Exp. Biol. a. Medicine, vol. VII, 1910, р. 26.
[86] S. J. Meltzer und J. Auer. Respiration by continuous interpulmonary pressure without the aid of muscular action. Proceed. of the Soc. f. Exp. Biol. a. Medicine, vol. VI, 1909, p. 106.
[87] A. B r o d i e. Tap for graduating the amount of anaesthetic in experiments in which respiration is being employed. Journ, Physiol. , Bd. XXVII, S. XXXII.
[88] Carl Tigerstedt. Ein Apparat zur Narkose bei kinstlicher Atmung. Zeitschr. d. biol. Technik und Methodik, Bd. 1. S. 175.