Том 6. Лимонарь — страница 74 из 112

о царе Соломоне.

о-о-о-о-о-о-о

ПРИЛОЖЕНИЯ

ОБРАЗ НИКОЛАЯ ЧУДОТВОРЦААлатырь — камень русской веры{*}

А камень камнем мать алатырь

потому что тот камень лежит на Волге реке

в устье у моря у теплого, а всякая рыба к тому

камени сходится на вешний Николин день;

а которая рыба потрется около того камени —

и на ней будет знамя, потому тот камень —

камнем мать.

Голубиная книга

ОБРАЗ НИКОЛАЯ-ЧУДОТВОРЦА

1

Св. Николай Мирликийский разделяет судьбу трех великих змееборцев: Федора, Георгия и Димитрия. Никаких исторических данных о жизни их на земле нет.

Николай-чудотворец есть явление духовного мира, как Федор-Тирон-Стратилат (1), Георгий Победоносец, Димитрий Солунский: явление их есть изъявление силы Архангела Михаила. И часто заступают один другого, но из всех образ Николая-чудотворца выражает во всей полноте сущность Архангела.

В житии «Николая Сионита» (VI в.), известного в русской агиографической литературе, как «Иное житие», упоминается «мартирь», т. е. церковь или часовня над могилой св. Николая и «Никольские русалии» — 6 декабря, праздник с процессиями, посвященными когда-то Артемиде-Елейтере, крестный ход из Мир за город по дороге к пристани на эту могилу. От VI века известна церковь в Константинополе во имя мучеников Приска и Николая (2), соединенных в VII в. в одно имя св. Николая. От VIII в. изображение Николая-чудотворца (3). Вот и все. И только сказки и сказочные чудеса.

И чтобы принять их не за «сплетение басен», а как действительно живое и действующее — ведь сказки и есть символы животворящего духа! — одически, как диета, беспокойным испытующим «оводом» (Сократ) омолаживать свое трезвое — свое гордое, а как часто просто одряхлевшее «разумное» мышление, бесспорный и в себе несомневающийся «ум» (Гоголь), чтобы «вдруг проснуться к самому себе» (Плотин).

Если не сделаетесь, как дети,

— «не исполнитесь светлого простодушия и ангельского младенчества» —

не войдете в царство духа (5)!

По агиографической схеме, выработанной в Византии в IX веке (6), в Похвалах и Величаниях, начиная со Слова, приписываемого Андрею Критскому, духовное родословие Николай-чудотворец ведет от Авеля, Эноса, Эноха, Ноя, Авраама, Исаака, Иова, Иосифа, Моисея, Аарона, Давида, Ильи, Елисея, Иоанна — и силою своего духа он всех превосходит. И ставят его выше ангелов над архангелами в ряд с Богородицей: Богородица и Никола — «новый Спаситель».

2

Николай-чудотворец среди святых перед престолом Господним первый, а для человека — универсален.

У всякого святого своя «специальность» по дару и благодати, и в своем деле от святого бывает помощь: Косьма и Дамиан, Кир и Иоанн, и Пантелеймон — врачи, Федор, Димитрий, Георгий — военачальники, Симеон — снотолкователь, Флор и Лавр — коневоды, Фомаида — от блудной страсти, Нифонт — от бесов, Вонифатий от пьянства, и много еще святых имен — «поборников» — сколько есть бед и напасти, страстей и пожеланий в человеке. Николай-чудотворец одарен всем, и помощь от него людям во всем и забота его о всех. Выше праотцов, пророков и апостолов, мучеников и святых, выше ангелов, над архангелами в ряд с Богородицей: Богородица «надежда рода христианского» и Никола «заступник» — между Христом и людьми — «Новый Спаситель».

3

«Новый Спаситель» — такое имя — αλλοζσωτηρ — сказалось в Византии в IX в.: «златословесный» ритор и панегирист Никита Давид Пафлагонский, автор жития Игнатия; Иосиф гимнограф, автор семи канонов; хартофилакс Великой Церкви Георгий, друг Фотия, митрополит Никомедийский; Федор Студит; император Лев Мудрый; и в Словах и Гимнах от IX—X в., приписываемых Проклу (V в.), Роману Сладкопевцу (VI в.) и Андрею Критскому (VIII в.). И утвердилось в высочайшем и бесподобном прославлении чудотворца в Константинополе — церквами, монастырями, иконами и бесчисленными образками. А из Константинополя в Сицилии, Калабрии и Апулии — в Венеции, в Генуе, в Пизе, в Равенне, в Беневенте, в Палермо, в Бари и, на латинском и греческом перекрестке, в Неаполе; из Константинополя же на Балканах, в Романии (Малой Азии), в Сирии, в Палестине, в Месопотамии и в Египте.

И то же скажется в России, принявшей из Византии вместе с христианской верой и вознесенный на высшую ступень славы блистающий образ Николая-чудотворца — в Киев поговоркой крепко и образно: «Що буде якъ Богъ помре?» — «А Микола святый на що!» — а в Новгороде Никольскими церквами, и их столько, «сколько дней в году», а на Москве, где из сорока сороков — из тысячи престолов тридцать Никольских, как в Старом Риме, и сто приделов во имя чудотворца, на Москве — «у всякой бабы свой сказ про Николу» (7).

4

Как и что, о роде и племени Николая Мирликийского, и о нем самом по книгам нигде ничего документально не значится, и имя его ни в каких исторических деяниях не зарегистрировано.

Но это отсутствие документальности ни в какой мере не отрицает его земного существования. Исторические документы вовсе не создают духовного центра и ничего не именуют: ведь можно регистрироваться хоть всякий день в хронике «событий и происшествий» и все равно, сколько бы о тебе ни накопилось матерьялу, от тебя ничего не останется, и имя твое пройдет без всяких последствий, и был ты на свете или не был, безразлично. А кроме того, явление духовного мира, выражающееся в образах сказки или легенды, живет своей жизнью вне истории и географии и не нуждается ни в какой статистике и хронологии. И если бы случилось «доказать» явление духовного мира исторически, что ж! — только от этого к его жизни ничего не прибавится и не убавится.

Первое житие (8) Николая Мирликийского написано в начале IX века в Константинополе архимандритом Михаилом. В IX в. по Михаилу патриархом Мефодием: Слово, посвященное Феодору и Похвала с чудесами. А по Слову Мефодия к Феодору неаполитанским дьяконом Иоанном по-латыни.

Первые жития состоят из житейных символов, означающих особенную благодать и духовность святого: благородные родители, младенец принимает у матери правую грудь, а в среду и пятницу только один раз, чудесное избрание в епископы; затем следуют чудесные повести VI в., сложенные при Юстиниане: о трех невинно-осужденных военачальниках и о трех несчастных сестрах; рассказ VII в. о чудесной помощи в голодный год и не менее чудесный случай со сбавкой налога; разрушение в Мирах храма Артемиды и посмертные чудеса. Никаких имен, никакой хронологии, одно-единственное историческое имя — император Константин из IV в.

В X в. Синаксарное житие, в котором сообщается о присутствии Николая Мирликийского на Никейском соборе; «Компилятивное» житие (Vita compilata) (9) замечательное тем, что вся историческая часть — имена и деяния и место действия взяты из жития Николая, архимандрита Сионского монастыря, епископа Пинарского, жившего в Ликии в VI в. и о котором в в. 565 г. (10) написано житие, связанное с культом архангела Михаила; в этом «Компилятивном житии» имя Николая Пинарского растворяется в имени Мирликийского, и мирликийские анекдоты связываются с пинарской историей. В X в. житие, написанное Метафрастом, классическое житие, составленное на основании всех предшествующих. В XII в. Александрийское житие (Vita Licio-Alexandrina), составленное по житию Николая Пинарского, но с именем Мирликийского. И в XII в. сирийское житие — «Николай-странник», приуроченное к началу VII в. царствованию Ираклия, с заключительной предсмертной молитвой по образцу молитв палестинских мучеников — это «духовное житие» Николая-чудотворца, особенно любимое и распространенное в России в болгарской редакции, известно по спискам XV—XVI в., (11) житие, имевшее для России огромное значение: эпизод о помощи римлянам в борьбе с персами послужил основанием легенды о видении Тихона, слуги Головина, перед взятием Казани и создал образ Николы Можайского, собирателя и заступника за русскую землю.

Все жития по духу связаны друг с другом и представляют собой раскрытие сущности образа Николая-чудотворца.

Что принадлежит Николаю Пинарскому, зарегистрированному в VI в., и что Николаю Мирликийскому, жизнь которого без всяких исторических данных приурочивается к IV в., и было ли их двое — Пинарский и Мирликийский, или кто-нибудьодин, такие вопросы, вполне законные и нужные для исторического исследования, не имеют никакого значения при рассмотрении явления духовного мира: был и есть и будет единый образ Николая-чудотворца.

Из всех житий, проникнутых общим веянием Архангела, одни, объединенные именем «иного жития» и Метафраста, описывают земное — человеческое, и для них есть византийский образ Николая-чудотворца, общеизвестный, сохранившийся в Менологии Василия II (X в.) (12), и другое единственное — «Николай-странник» описывает силу чистого духа, и образ его закреплен в Шартрском соборе — витро: с сирийской миниатюры работа французского мастера (XIII в.) (13) — юноша с чудотворными глазами воскрешает детей.

5

За пять веков с VI в. по XIII из житий, чудес, слов и величаний отпечатлелся образ Николая-чудотворца, украшенный всей чудесностью, какая разлита была в горчайший век в Византии. Взята была вся духовная сила от подвижников и чудотворцев современных и бывших: милосердное сердце Иоанна Милостивого, александрийского патриарха (VII в.), доброта и жалостливость к человеку Филарета Милостивого (IX), чудеса Иоанникия Фифинского, (IX в.), победившего дракона и не только победившего, а прожившего с ним зиму в одной пещере, прорицателя судьбы и ее сроков, властителя над стихией — запрещавшего огню и буре, воскрешавшего мертвых и омрачавшего глаза людям, когда хотел быть невидимым, и чудеса другого чудотворца Стефана Саваита (IX в.), который ночью переходил Иордан с воздетыми к небу руками и из рук вылетал огонь, распространяя свет. Я называю самых ближайших ко времени прославления Николая-чудотворца. Гонение на веру — спор и расправа монофилитов с монофизитами (VII в.) и иконоборчество (726—787 и 814—842), постоянная опасность от внешних врагов — персы, авары, славяне, арабы и болгары — плен и разорение углубили этот образ. И художники по верному чутью, не прибегая ни к какой истории и археологии, а в обстановке своего времени под своим небом и на своей земле живописно сохранили образ чудотворца для всех времен и народов: Фра Анжелико, Франческо Песеллино, Джентиле-да-Фабиано, Пахер, Жан Фукэ, Жан Бурдишош, Жерар Давид, Дюрер, Моретто-да-Брешио, Отто Ван-Веен, Ян Стеен Кранах-старший, Корнелий Шут, Симон Вуэ, Репин (14). А беспризорная человеческая доля и неверная, вера и молитва овеяли чудотворный архангелов образ невечерним светом.

6

Явление Николая-чудотворца на земле приурочено к IV в. (270—341 г.) при императоре Константине Великом. Родина Ликия в Малой Азии, родился в Траголоссе в горах к северу от Мир; рукоположенный в священники, заведовал постройкой храма св. Сиона в Фаррао, из Фаррао переведен в Патары. Местослужение епископом город Миры, похоронен в Сионском монастыре в Фаррао, откуда мощи его через семьсот сорок шесть лет в 1087 г. перевезены в Апулию в г. Бари.

Пережив Диоклетианово и Максимианово гонение, Николай-чудотворец выходит из тюрьмы по Миланскому эдикту. Миланским эдиктом христианство объявляется государственной религией. В 325 г. первый вселенский собор в Никее и «действие» с Арием. В 326—327 г. обретение Креста Господня в Иерусалиме матерью царя Константина, царицей Еленой, в 335 г. освящение храма на месте Голгофы и установление праздника Воздвижения.

И вот у подножия честного и животворящего креста Господня, воздвигнутого видимо для всего мира, становится Николай-чудотворец, отмеченный благодатью с первых дней своей жизни, как избранный, получивший посвящение на Святой земле от Архангела Михаила, а при избрании в епископы — омофор из рук Богородицы, евангелие от апостола Петра и посох от апостола Андрея, открытое к человеческой беде, «облеченное во Христа» милосердное сердце с тайной милостыней, с заступничеством за невинно-осужденных — и накормить голодного и облегчить налог, освободить из тюрьмы и плена, утешить опечаленного и утишить и самую свирепую бурю — кротко принявший гонение за Христа «бескровное мученичество», просветленный телесно, как ангел, являющийся в сновидениях людям — дар высочайшей чудесности (15), посекший во имя Христа священный кипарис — жилище демона — и открывший на горе источник или низвергший Артемиду-Ейлейтеру — спасительницу и утвердивший заушением Ария Христа-Спасителя равночестна и соприсносущна Отцу в Пресвятой и Неразделимой Троице, становится у креста видимо всему миру, как сам крест, и не просто святой и угодник Божий, а как замещающий Христа на земле — «Новый Спаситель», к которому воззовет весь мир в великой нужде.

7

«Новый Спаситель» — не второй Богочеловек, не Сын Божий, единственный Спаситель, принявший грехи мира, Свете Тихий, озирающий землю до самой тайной завязи жизни; «Новый Спаситель», замещающий Христа на земле, — человек, рожденный от человека, человек избранный из сотворенных Богом людей, человек с открытым и готовым на помощь сердцем, со всей теплотою сердца светящего и согревающего, с внимательными глазами — ясным зрением и внимательным чутким слухом к самой тихой жалобе и к самой скрытой замаскированной скорби, предстательствующий перед Спасителем за грешного и бедующего человека с его загадочной и превратной судьбой.

«Христос» — это очень высоко и исключительно. Во времена гонений на христианство — во все времена бывшие и будущие от «язычников» или от своих же, — у всех мучащихся за Христа, такая пламень уверенного сердца и через страду такое озарение духа, в котором ощутимо и осязательно присутствие Христа с Его вольными крестными страстями; как ощутимо присутствие Христа — «Христос воскрес!» — в России в пасхальную ночь и не только чистому сердцу, но и простым грешным людям, пришедшим в «двенадцатый час»; как откровенно это Христово чувство здесь, на западе, когда в рождественские сумерки на зимнем туманном небе зажжется над пронизанной сыростью бесснежной землей чуть видная звездочка, а в окнах загорятся елочные свечи — «Дево днесь Пресущественнаго рождаеть!» — ясно в глуби многозвонного органа звучит древний друидический подземный голос, славословящий засиявшее на Востоке Солнце Праведное.

«Христос» — это очень высоко и очень требовательно. И только на высоте духа среди избранных глаза обращены ко Христу, и через подвиг или особой благодатью чистое сердце видит Христа и слова сердца прямо Христу.

И «запазушный» благостный Христос — о нем у Лескова в рассказе «На краю света» — Лесков его называет «русским» — этот «притоманный» (т. е. домашний, уверенный), «приоборкающий» (воркующий) голубком под теплой пазухой, проникающий под банный полок без ладона чудной прохладой тихой (в дусе хлада тонка) — — но ведь это только очень по-русски выражено и русским обставлено, а открытое-то совсем не простому человеку, а избранному с младенчества, о. Кириаку, когда он еще в детстве «в жару веры молился и даже запотел и обессилел».

Но для простого-то человека в обыкновенной жизни среди терпения и труда жизни, с вечной жалобой и тревогой, и как часто в сущности с пустяками, которые только кажутся очень важными (все по разумию и неразумению человека, а таких большинство!), с вечным голодом и жаждою утешения и с верой в скорую неотложную помощь — ну, хотя бы немного! только сейчас! сию минуту! — «Ольга тихо стала перед образом (Нерукотворенный образ Спасителя с подписью: «Пріидите ко Мнѣ всѣ труждающіеся и Азъ упокою вы»), большие глаза ее были устремлены на лик Спасителя — это была ее единственная молитва, и если бы Бог был человек, то подобные глаза никогда не молились бы напрасно» («Вадим» Лермонтова) — нет, не ко Христу — именем Христа человек не смеет и называться! — Христос очень высоко и недоступно, и часто просто язык не повернется, а к Николаю Мирликийскому чудотворцу — к «батюшке Николе Угоднику», как прозвучит торжественное имя святц по-домашнему кровнородственно в России.

Жизнь Николая-чудотворца приурочена к царствованию Константина Великого, к началу новой эры — свободного исповедания христианской веры.

Новый христианский мир, свободный от гонений, скоро почувствовал «среди тины лжи и неправды», в постоянной тревоге и волнении, «не находя нигде правды», терпя преследования и обиды от властей и сильных (16) — и как не почувствовать! — что быть христианином — держать на устах и даже в мыслях имя Христово, это еще ничего не решает в человеческой жизни; что можно исповедывать христианство — носить крест и соблюдать все церковные правила, а иметь черствое сердце или, просто по тесноте жизни, занятое своим и закрытое для других, или суровое «справедливое сердце» — — — А надо пощады, отзывчивости, внимания — такая жизнь идет на земле, очень жить трудно, опасно, неуверенно — и еще — ведь есть же в ком—нибудь мужество и бесстрашие перед людьми, кто рассудит и заступится, и не только перед людьми. И носителем такой человечности и человека сделался Николай-чудотворец — «Новый Спаситель», замещающий Христа на земле, предстатель перед недосягаемым Судией-Христом, заступник за все бессчисленные немудреные жизни, за человека, о котором после смерти не останется никакой памяти, но который в свой судный час и на всеобщем суде должен дать ответ за свои дела на земле и, может быть, пожаловаться на свою заслуженную, но для живого-то все равно тягчайшую судьбу: что вот оставили его без внимания, во всяком случае в мире он не встретил никакого участия.

«Христос» — это очень высоко и невместимо или очень трудно. Истинное исповедание Христа в духе и поклонение не на этой горе и не в этом храме. Но простым-то людям, связанным душой и телом с этой вот жизнью — с землей (а на нее со Креста упали капли Христовой крови и зацвели цветами!) грешному, нарушающему все заповеди, человеку, спаянному со всем этим миром: с небом, где горят вещие звезды, и с землей, на которой цветут звезды — цветы, человеку, который видит, что видит, человеку без последст<в>ий — —?

Все величайшие храмы, построенные по символу креста на кресте, посвящены Богородице — во имя Божьей Матери и на Востоке и на Западе: Рождество Богородицы, Благовещение, Успение. Светя тремя чистейшими непорочными звездами (17), окрыленная архангелами — Михаилом и Гавриилом, вошла Богородица в Христову церковь, не как символ, а как осязаемо-живое и всем близкое — Матерь Божия. «Имя Божие» — Великая церковь Hagia Sophia — св. София Премудрость Божия, повторенная за Константинополем в Фессалониках, в Киеве и в Новгороде, тоже очень сложно и недоступно и невместимо или очень трудно, осталась историческим памятником, с чудесной легендой о построении (18). И в доме Богородицы — в Христову церковь вошел Николай-чудотворец.

На Западе, где именем его окрещены города, деревни, горы, леса, поля, скалы, долины, торги, рынки, мельницы, кузницы, он — молодой епископ с жалеющими глазами Песталоци, покровитель детей, невест и моряков, в руке три яблока или три кошелька, или благословляющий детей, и еще как сказочный дед с осликом, нагруженным подарками, в компании с Фуетаром (St. Fouettard), Рупрехтом, Крампусом или Никодимом или просто с ангелом и арапом, появляется он на зимнего Николу и в туфли у камина кладет подарки — так прошел он все дороги, пути и тропки Италии, Франции, Англии, Бельгии, Нидерландов, Германии, Чехии с мешком гостинцев, с игрушками и погремушками (19). А в России, которая пересказала все его византийские жития, как свои, как русского святого, и византийские его чудеса, как совершившиеся на русской земле, в России он — или грозный архангел с мечом, или архиерей чудотворец, или простой священник — «Никола Милостивый», которому после Богородицы первому поклон.

8

Явление Николая-чудотворца на земле приурочено к IV в. — время жизни Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского, Оригена, Антония Египетского, Кирилла Иерусалимского, Афанасия Александрийского, Амвросия Великого, первые годы жизни Иоанна Златоуста и Блаженного Августина, время создания Нового Рима и начало царства — над миром варваров — святейших, божественнейших и благочестивейших Византийских Императоров, а в Старом Риме, городе монастырей и монахов, начало нового римского единства мира с вознесенным над миром наместником Христа на земле.

Дух житий, из которого выкрылился образ чудотворца, уводит к V—VII в. — к культу архангела Михаила, распространенного в местностях, пограничных с Ликией, родиной Николая-чудотворца, и на другом конце в Апулии в Бари, месте упокоения Николая-чудотворца, около горы Архангела — monte Gargano, отмеченной первым явлением архангела Михаила (439 г.).

Вторжение арабов (20) и гонения на веру — время страды углубляет и укрепляет веру в чудотворца. С половины IX в. — прославление.

Николай-чудотворец — первый святой в Византии, прославляемый в Великой Церкви и имя его во всех менологиях, календарях, святцах и бревиариях — 6 декабря, и слава о нем во все концы земли —

«до Индии и Британии и даже до варваров».

Из Византии — в греческую Италию, из Италии в Испанию, Францию, Англию, Нидерланды и Германию; из Византии же в Киев и Новгород.

А от русских — «русской верой» (21) —

Россия, которую вырастил Никола от Куликова, Казани, Сибирского царства и до Нарвы;

Россия, где нет города, где бы не было его чудотворной иконы, явившейся на осине, на березе, на камне, на болоте, на реке, на озере, а написанной на дереве, холсте, камне, или резной любимой; Россия, где он явился тремя образами: грозным архангелом — Никола Можайский, собиратель и строитель русской земли: в одной руке архангелов меч, в другой церковка в ограде — кремль; и чудотворцем — Никола Зарайский с простертыми руками, как крылатый, благословляющий с евангелием; и человеком — Никола Великорецкий, поясной образ, с прижатыми руками, благословляющий и с евангелием — простым человеком, которого ничуть не страшно, но перед которым совестно;

Россия, где праздновали Николу не один раз в году, как на его родине в Византии, и не дважды, как у его мирового гроба в Италии, а трижды: Рождество Николая-чудотворца летом, успение — Никола зимний и пере<не>сение мощей — Никола травный, и справляли праздник не день, не три, а восемь дней — «Никольщина», да кроме годовых справляют еще и седмичную службу — всякий четверг вместе с ликом апостолов; Россия, где по зеленям и нови весенней земли в девятую пятницу носили вокруг города образ Николы и Михаила Архангела и за народом шло стадо;

Россия, где поморы меряли путь волей Николы: «можно, говорили, за час, а то и дня мало, как изволит!» — и где милостыню просили «ради Матери Божьей и Николы»;

Россия, где слепцы по дорогам пели стих о чудесном Василии, сыне Агрикове, а дети славили Николу, как Рождество:

Микола, Микола святитель,

Можайский, Зарайский,

морям проходитель,

землям исповедник.

А знают Миколу

неверные орды,

а ставять Миколе

свечи воску яры,

кануны медвяны.

А ему, свету, слава,

слава — держава

во всю его землю,

во всю подселенну,

слава до ныне

и века аминь.

Россия, где о нем сложены сказки единственные, каких нет ни у одного народа, от которых свет и веет теплотою сердца и милостью; Россия, где с верой в Николу на свет рождались, и он вошел, как сама судьба в святочную подблюдную песню, а перед его образом горели неугасимые свечи и поклон ему не в пояс, а до земли —

«Пресвятая Богородица, спаси нас!»

(так — протяжно — так начиналась перекличка сторожевых стрельцов на кремлевской стене, когда на ночь запрут ворота)

I: «Пресвятая Богородица, спаси насъ!»

II: (въ ближнемъ притин?): «Святіи московскіе чудотворцы, молите Бога о насъ!»

III: «Святый Никола-чудотворецъ, моли Бога о насъ!»

IV: «Вс? святіи, молите Бога о насъ!»

V: «Славенъ городъ Москва!»

VI: «Славень городъ Кіевъ!»

VII: «Славенъ городъ Владимиръ!»

VIII: «Славенъ городъ Суздаль!»

(и такъ вс? города: Новгородъ, Ярославль, Ростов, Казань — —)

I: «Пресвятая Богородица, спаси насъ!»

II: «Святіи московскіе чудотворцы, молите Бога о насъ!»

III: «Святый Никола-чудотворец, моли Бога о насъ».

так — русской верой — образом Николы Можайского, Зарайского, Великорецкого и бесчисленными чудотворными образами этих трех икон, именующихся по месту явления, по чудесной помощи или по своему пребыванию — улице, селу, слободе, городу, краю — Никола на семи лужках, Никола, что на вскосе или на усохе, Николаобручник, Никола-ратный, Никола Мясницкий, Батуринский, Ипатовский, Корельский, Колпинский, Гостунский, Рыхловский, Одринский, Арзамасский, Радовицкий, Мценский, Крупицкий, Дворищенский, Мокрый — из России:

хозарам, болгарам, половцам, мере, веси, муроме, эстам, карелам, лопарям, мордве, черемисам, зырянам, вотякам, вогулам, остякам, мещере, самоедам, татарам, кумыкам, башкирам, киргизам, туркменам, сартам, алтайцам, якутам, чувашам, уйгурам, калмыкам, бурятам, гольдам, тунгусам и чукчам — всему великому и малому — христианскому, шаманскому, исламскому и буддийскому — туранскому миру, всей поднебесной и полуночной земле: белый старик — Белун — грозный судия карающий и милостивый — русский Бог — Микола — саган — убунгун!

Еще ходит Никола по погребу —

Слава...

Еще ищет неполного —

Слава

Что неполного, непокрытого —

Слава.

Кому явится, тому сбудется —

Слава.

Скоро сбудется, не минуется —

Слава.

И сколько молитв поднялось над землей и не в зазвездные ильинские выси — престолу Господню — а сюда, очень близко, к ходящему по земле человеку, сердцем открытому даже к беззвучной человеческой жалобе, первому среди святых, Николаю-чудотворцу, заменяющему Христа на земле, «Новому Спасителю», который непременно услышит, поймет и поможет —

Милостивый наш Никола,

где бы ты ни был, явись!

Sancte Nicolae

ora pro nobis!

Именованіе твое едино воистину призываемо —

градъ спасенія всѣхъ! (22).

9

Чудотворный блистающий образ Николая—чудотворца — «незаходимая звезда пресветлого солнца» — это есть иссияние солнечного лика Архангела: меч, крылья, пламенное сердце, к которому повлеклось человеческое сердце, — меч крылья и пламень архангела.

Ведь один из всей силы небесной над архангелами архангел, один с небесного круга, став у Креста, не мог, горя и светя, любовью к Христу, принять Его муку, не мог исполнить закон: отойти от Креста и восславить Бога, и в отчаянии в Голгофскую ночь бросил на землю пламень-копье (23). И в последний час — в кончину мира — только отрекшись от своего высочайшего дара «человечности» крылатым схимником (24) он победит Сатанаила и призовет землю на суд.

И когда подняли на Голгофе животворящий Крест, кому же стать у Креста видимо, как сам Крест? — только Архангелу. И кто может стоять рядом с Богородицей у престола Господня? — только Архангел, ее водитель по мукам, сам увидевший с Богородицей всю страду мира, человечес<к>ую муку (25).

И в Христову церковь с Богородицией мог войти только Архангел — молитвенник и предстатель, Божий посланник и тайный хранитель, борец карающий и грозный с Сатанаилом, водитель народов, дух стихий, ангел источников и Океана, начальник рая, первосвященник неба, заместитель Бога, сшедший с небес открыть человеку путь общения с верховными силами через воздух, воду, огонь (мыслью, чувством и волей), вождь воинства Господня архистратиг Михаил. (26)

«Архангел Михаил — ангел хранитель и водитель Николы».

Явление Николая-чудотворца есть изъявление архангела Михаила —

человѣкъ сый небесный

равноангеленъ на земли явился еси:

море повинуется,

воздухъ слушаетъ,

языки покоряются (27)

10

Пяти лет он вступил на путь Господен. Ни вина, ни мяса не вкушал он. От воскресенья до воскресенья только хлеб и вода Лик его был светел — Дух Божий почил на нем и ангелы слетали с небес, служили ему. На ногах его сандалии, в руке крест и на устах песнь Богу.

С первых лет он изучал Божественное писание. Молчаливый, днем на глазах у людей, ночь — один на молитве.

*

Четырнадцати лет он оставил Ликию и ушел в пустыню. Странником пришел он в Кесарию Филиппову и там провел три года в подвиге, очищая и украшая душу божественной добродетелью.

В то время случилась война с персами. Персидские войска были непобедимы, и римляне бежали в горы. Судьба обреченного города до слез тронула Николая. Он стал на молитву и молился о милости к обреченным. И когда поднялся с земли и, простирая руки к небу, трижды повторил: «Господи — помилуй!» — голубь слетел к его рукам.

«И<з>бранник Божий, — сказал голубь, — твоя молитва дошла до Бога!»

И тогда в облаках, окутанный светящимся облаком, появился он среди римского войска.

— Знамение креста сотворите на ваших лицах и меч врага вас не коснется! — услышали голос.

Но никто его не видел.

— Кто ты? — недоумевая, спрашивали, не веря ушам.

— Я Николай, раб Божий.

И в облаках — всем видно — засиял крест.

— Бог Николая, помоги нам! — воскликнули воины и, осеняя себя крестом, вышли в бой.

Персы были побеждены. И римские начальники и вельможи искали Николая, чтобы достойно отблагодарить его, но нигде не могли найти и никто не видел, как он покинул Кесарию.

*

Он пришел в Малую Армению и странствовал год и девять месяцев. Из Армении удалился в Сирию.

В Апамее славился храм архангела Михаила. Особенно чтимая святыня, куда сходился народ. Во время службы пришла в церковь — она сразу обратила на себя внимание: необыкновенно воздушна — можно было подумать, что это призрак: лицо ее таяло. Перед ней расступились, но она никогда не замечала, устремленная в свое — в свой мир.

Молча стояла она, но когда запели хором, закричала — ее голос выделился из всех голосов:

— Николай, избранник Божий, что ты испытываешь меня?

И спрашивали вокруг: о ком это кричит бесноватая? кто такой этот избранник Божий Николай?

И опять закричала:

— Не видите его? Вот он стоит по ту сторону притвора. Сто дней, как всякий день, и нынче в этом храме.

С нечеловеческой силой расталкивая народ, она, не касаясь земли, пронеслась через всю церковь к тому месту, где за народом стоял Николай.

И все увидели: юноша с посохом-крестом в руке — он был так же прекрасен, как эта, только она очень измученная. Она стояла перед ним — брат и сестра.

Николай поднял свой посох-крест, и она упала к его ногам:

— Избранник Божий, — кричала она, — умоляю, не посылай меня в глубокую пропасть.

И все видели: Николай, наклонившись над ней, вложил ей в рот мизинец:

— Тебе говорю: скажи, как ты вошел в нее?

И услышали голос и всем стало жутко: такой это чужой был голос:

— Я увидел ее, она лежала под яблоней, и позавидовал ее красоте и вошел в нее.

— Так ступай в безводную песчаную реку, — властно сказал Николай, — и будь там до свершения века.

И в ответ храм наполнился плачем: казалось, плакали сами камни — глух был демонский плач.

И тотчас бесноватая поднялась и посмотрела, как от сна пробудилась.

Николай положил ей руку на голову:

— Иди спокойно, — сказал он, — больше не коснется тебя демон.

И лицо ее вдруг заалело — совсем еще ребенок! — и с какой радостью к каждому, всех и все видя, она пошла. И в хоре зазвучала эта нахлынувшая радость.

А следом за ней вышел Николай.

*

Он шел по дороге к Кипру. Чуть светало, когда он переправился на остров. И странная ему была встреча: сорок пять прокаженных ждали его на берегу.

— Избранник Божий, — хрустели голоса, — мы знаем, ты пришел от Бога, исцели нас!

И когда взошло солнце, Николай взял сосуд с елеем и нардом и помазал каждого с головы до ног:

— Солнце праведное, Свете от Света, взгляни на них!

И велел идти им к Дамаску на реку Фарфу и трижды окунуться.

Прокаженные сделали так и вернулись чистые. Об этом стало известно, и собрался народ, славя его чудеса. Тогда он покинул Кипр и пошел в Антиохию.

В Антиохии, прожив двенадцать дней у старцев, он побывал на родине святых. А из Иерусалима вышел в большой и трудный путь — в Рим.

*

В полдень, когда он шел по пустыне, накаленный воздух вдруг разверзся и он увидел: в осиянии пламенных колец глаза: глаза, как звезды, волосы золото, зубы молнии.

— Я ангел Света!

И пламень, исшедший из уст, овеял знобящим кольцом. И эта знобящая мертвая пламень, коснувшись сердца, открыла глаза:

— Я тебя знаю, — сказал Николай, — ты враг Божий.

И в ответ демон простер руки:

— Мой свет тебя ослепляет.

— Как ты смеешь называться светом!

— Я иду творить на земле правду.

И в кипящем, закручивающемся кольцами огне открылось черное сердце: обольщение, ненависть и смерть.

— Заклинаю тебя великим именем твоей муки, — Николай поднял свой посох-крест и назнаменовал воздух и землю, — скажи твое имя?

— Я Велиар, — сказал демон, — я уничтожу всю тварь! — и простертые руки окаменели в изумруды.

И раскрывшаяся бездна поглотила его.

От набежавшего облака спустился белый ангел. И повел Николая по бездорожной пустыне, указывая путь в Рим.

Со светильниками вышли встречать его в Риме. Вместе с папой он вошел в собор апостола Петра. Там в алтаре он молился три часа. И храм наполнился благоуханием.

Посвященный папой, прожил он четыре месяца в Риме, служа в соборе апостола Петра.

*

Из Рима он пошел в Александрию. И, странствуя по Египту, дошел до Иордана. И там прожил пять лет.

От воскресенья до воскресенья он съедал три зерна и, трижды окуная руку в Иордан, черпал себе воды. Дух святой укреплял его, и было лицо его подобно солнцу.

Случилось ему быть по ту сторону Иордана в ассирийском (28) городе, и позвал его один из важных ассирийских архонтов Назарах, прося помолиться о единственном сыне; юноша нигде не мог найти себе места, ни на чем успокоиться — демон гнал его в пустыню.

При виде Николая, весь содрогнувшись, с криком он упал на землю.

— Кто послал тебя портить творение Божие? — спросил Николай.

— Человек.

— Где же этот человек?

— Он помер.

— Почему же он послал тебя?

— За грех его родителей.

Юноша, хрипя, давился и серая пена кипела на его губах.

Николай велел принести восемь медных цепей и камень. И когда цепями заковали юношу и навалили на него камень, Николай поднял свой посох-крест и, трижды осенив камень, сказал:

— Ты свободен.

И юноша вышел из-под камня, как из могилы, и свет ему показался мил, земля легка и люди живы.

*

Николаю исполнилось тридцать лет. Пройдя Аравию, Либию и острова, он вернулся в Ликию. Странником вошел он в город Миры: с его лица и рук капало миро и весь город наполнился благоуханием.

Сам этот воздух творил чудеса. Вся жизнь переменилась: улеглись раздоры и стало на уме не то, чтобы какую гадость сделать, а как помочь или чем обрадовать другого.

А он ходил по улицам молча, только смотрел и касался; и от его взгляда и прикосновения неуспокоенные утешались, слепые прозревали и парализованные вытягивались и подымались на ноги.

О жизни Ликийского странника дошла весть до патриарха Святой Церкви. И, созвав отцов и старцев, патриарх отправился из Иерусалима в Миры Ликийские посмотреть на человека, «жизнь которого чиста перед Богом и он творит чудеса». Николаю же было открыто, что патриарх Святой Церкви идет в Миры, и он вышел ему навстречу.

И увидев Николая, патриарх обнял его, как апостола Христова, а все бывшие с ним упали к ногам Николая, видя лицо его, как лицо ангела.

В соборной церкви Ирины патриарх облек его в архиерейские одежды и поставил епископом всей Ликии.

*

А когда пришло ему время отойти к вышним силам, слетели с небес ангелы Божии. Увидев ангелов, улыбнулся он и сказал:

— Вот — исполнились мои дни.

Из круга выступил архангел Михаил и показал ему печать Божию. И, увидев печать Божию, Николай поднялся на свою последнюю молитву:

о всех, кто прибегнет в нужде к имени его —

— пусть Господь исполнит желание сердца их!

и о тех, кто терпит от сильных мира —

— пусть Господь ради него даст им силу для борьбы!

и о тех, кто застигнуть в бурю и призовет его —

— пусть Господь утишит волны!

и о тех, кто от чистого сердца построит храм во имя его —

— пусть Господь облегчит их долю!

и о тех, кто напишет его образ или повесть его жизни —

— пусть Господь украсит их нищую жизнь!

и о всех больных, бездомных и отчаянных —

— пусть Господь не оставит их и укрепит!

и о всей твари Божьей с ее суровой судьбой

и кратким веком —

— Господи — помилуй! — трижды повторил он, простирая руки.

И с последним словом ангел смерти вынул его душу, и понесли ее ангелы на небеса.

А тело его на одре лежит, как солнце.

11

В списках отцов Никейского собора имя Николая Мирликийского не числится. В двух греческих и одном арабском рядом с Ейдемосом патарским, который первоначально стоял, как единственный ликийский епископ, вписан и Николай Мирликийский; греческие списки относятся к XIII в. В коптском, сирийском и армянском его имени нет.

В первых житиях (IX в.) нет упоминания об участии Николая Мирликийского в Никее. Впервые говорится в Похвале Никиты-Давида Пафлагонского (начало X в.). И затем в позднейших житиях: в Синаксарном, в Компелятивном и у Метафраста.

О «действе» с Арием впервые в Похвальном Слове X в., приписываемого Андрею Критскому (650—726).

Вот из Слова те слова, которые послужили основанием для рассказа о «оплеухе»:

«Решительной рукой схватив меч веры, он нанес Арию удар, до корня вырвав его из сообщества Сабеллия» (Encomium Andreae Cretensis, 5, 25).

А через четыре века этот «меч веры» превратится в мордобой: «из ревности к вере по щеке хлопнул».

«И когда удаленный с собора без митры и паллия служил он мессу в честь Пресвятой Богородицы и оплакивал свою потерю, вот на глазах у всех приблизились к нему два ангела: один возвратил ему митру, другой паллий» (Petrus de Natalibus ? 1370. Catalogus sanctorum et gestorum eorum ex diversis voluminibus collectus. Lugduni 1508 fol. VII).

Или по греческой версии XV в.:

«Движимый божественной ревностью поднялся он и дал такую затрещину Арию, от которой тот весь содрогнулся». И за это, как нарушивший закон — ударил в присутствии императора — он был выведен, «и бив его, бросили в темницу». И в ту ночь избитому закованному узнику явился Христос и Богородица. И Христос дал ему евангелие, а Богородица дала ему святительский омофор. И тотчас оковы упали с его рук и ног» (Монах Дамаскин, Великое собрание святых или Великий Синаксарь при царе Константине. Месяц декабрь, 1468. Афины, 1896 стр. 171—190, по-гречески).

А еще через век — в XVI-м: за «меч веры» посаженному в тюрьму Чудотворцу ариане в отместку дочиста бороду спалили, но она у него на другой же день во время обедни внезапно опять выросла чудесным образом. (Рассказ русинского патриарха в Бари 1597 г. и ссылки на греческие тексты францисканского патера из греков Rossano, у Antonio Beatillo в его «Historia della vita», 1620).

*

«Еще же повѣдаю вамъ о милости Христовѣ и Пречистой Его Матери къ св. чюдотворцу Николѣ. И еще онъ коли живъ былъ на семъ свѣтѣ, на своемъ престолѣ въ градѣ Мирѣ, при велицемъ цари Константинѣ, и бысть пръвый вселеньской съборъ на окаянного и проклятаго Арія, на зломысленника Христова. Было тамо въ Никеи на томъ святомъ соборѣ, на пръвомъ съборѣ, святыхъ отецъ 300 и 18, а св. Николае былъ съ св. отцы въ томъ же числѣ. Царь сѣлъ слушати, а свитіи отци почали спиратися съ окаяннымъ еретикомъ Apіeмъ, покладаа ему чюдное и святое писаніе о Христѣ Іисуcѣ Сынѣ Божіи, сътворители небу и земли, противу его еретических словесъ, почали ему уста затворяти писаніемъ св. пророкъ и св. апостолъ, а онъ, еретик Apій злочестивый, непрестанно хулы глаголя на Господа нашего Іисуса Христа Сына Божия. И св. Николае вставъ, удари его по лицу окаяннаго и злочестиваго Арія. И тогда вси св. отци почали роптати съ великимъ гнѣвомъ на св. Николу о томъ удареніи и почали всимъ собором снимати съ него санъ святительскы, и разжегше плиту, почали ему браду припаливати, глаголя: «не годится намъ, святымъ сущимъ, рукою деръзку быти; дръжимъ святое писание и божественное въ нашемъ разумѣ, тымъ намъ годно бити злочестивыхъ и окаянныхъ еретиков». И какъ докончавше събора и препрѣвше окаяннаго Арія, и отъ церкви отлучили и прокляли, и за тымъ почали всѣмъ съборомъ снимати святительскій санъ съ св. Николы, и уже хотятъ приступити к нему, и в той часъ узрѣлъ самъ царь Константинъ и вси св. отцы: Господь нашъ Іисусъ Христосъ изъ облака подаетъ св. Николѣ Еуангеліе, а съ другія страны Пречистая Мати Христа Бога нашего подаеть ему амфоръ свой. И какъ тое великое чюдо увидѣелъ царь и вси св. отци събора того, благословили его и не сняли съ него святительскаго сана и сами ся благословили у него».

*

В России, «оплеуха» — а что «действо» несомненно было, это мог видеть всякий: белый омофор с красными кистями, отобранный у святителя в Никее, хранился в Москве в Патриаршей ризнице! — это «ударение» воспринято было двояко. Одни, как у Лескова в «Полунощниках» именно за этот поступок уважали святителя: они увидели в оплеухе похвальный волевой акт — правило веры — пример непримиримости и активной борьбы: «святитель безо всяких просто треснул мерзавца!» И если бы оказалось, что Арию плюхи не дано, «так не надо никому и назидации». Другие же — и это, конечно, вольнодумствующие, — поняли эту плюху, как действие осудительное, выражение человеческого, свойственного простому человеку, но никак не угоднику: «святитель погорячился». Так в «Словѣ о бражникѣ како вниде въ рай», любимом чтении XVII, бражник пристыжает Николу этой «оплеухой» (Кушелев-Безбородко, Памятники старинной русской литературы. СПб. 1862). Были и третьи, которые нисколько не одобряя оплеухи — действие, за которое поделом из епископов в шею гонят — — увидели в ней не слабость человеческую, а сознательное отречение: Никола из любви к Христу готов был пожертвовать своим епископским саном.

«Видите ли, братіе, и прімимемъ въ разумъ, какъ святителю не велятъ рукою дързку быти, виноватого не велѣно своею рукою бити, а кто виноватѣе окаяннаго Арія? Св. же Николае за едино удареніе святительства сана хотѣлъ остати своего, что бы не самъ Господь Богъ нашъ Іисусъ Христосъ и Пречистая Его Мати указали ся царю и св. отцемъ того св. събора, и для того чюда предивнаго милостію Господа нашего Іисуса Христа и Пречистой его Матери тоже онъ опять сталъ святитель. Того ради пишутъ на иконахъ образъ св. Николы и Спасовъ образъ въ облацѣ и Пречистой Его Матери надъ нимъ во облацѣ».

Но что особенно полюбилось в России, это последствия «оплеухи»: то, что святителя посадили в тюрьму и разжаловали. И это выразилось в представлении Николы-милостивого в его образе «Николы Великорецкого» — он совсем не похож на чудотворца архиерея (образ Николы Зарайского) и не то, что нет митры, в греческом изображении епископы всегда без митры, нет, в самой посадке: это какой-то заштатный, запрещенный, штрафной священник, «смердович», как это сказалось в московской любимой легенде о «Трех иконах», и с таким легко и просто можно разговаривать — все сказать и о всем попросить: допустит, выслушает, поймет и исполнит.

С точки зрения вочеловечения духовного образа — приближения его к человеческому сердцу, проникновению в самую кровь до восчувствия: «плюха» дня Николы — этого «образа кротости» — тоже, что Гефсиманская ночь для Христа, агония Голгофы для Богородицы, демонский век жизни для Иоанна Крестителя (29), отречение для Петра и сомнение для Фомы, единственного апостола, глазам которого было открыто вознесение Божьей Матери, единственного из апостолов, кому при вознесении своем отдала Богородица свой пояс, и которому в первый день Пасхи на вечерне посвящено евангелие: «аще не вижу на руку его язвы гвоздинныя и вложу перста моего въ язвы гвоздинныя, и вложу руку мою въ ребра его, не иму в?ры».

Эта «плюха» — «ударение» еще теснее породнила архангельский образ Николая-чудотворца с человеком, и самого его очеловечила. Из зарегистрированных в истории явлений Николая-чудотворца знаменательно его явление праведной Юлиании (30) в образе Николы Зарайского.

Юлиания, посвященная Богу, избранная с детских лет, выходит замуж и становится матерью. Наивные люди смотрят на нее, как на примерную домоправительницу. Какое горчайшее недоразумение! Родиться в мире посвященной и очутиться в роли хозяйки. И вот демоны — тут им ход свободен: начались терзания. И чтобы облегчить ей борьбу, явился Николай чудотворец. Конечно, Николай-чудотворец, который понимает: «Господи, что я наделал?»

*

«Никея» — это пример, как в веках раскрывается духовный образ, и еще пример того, каким ярко-живым и резко-действенным, живописным и изобразительным может быть символ, выражающий явление духовного мира. Чего ж ярче и резче Никеи с «оплеухой»! Одни одобряют, другие отрицают, третьи объясняют; одни, ссылаясь на историю, доказывают, что такого действия никак не могло совершиться, потому что святителя и на соборе не было, или, если он и присутствовал, то оплеуха позднейшее измышление, другие подделывают документы — списки отцов Никеи — чтобы доказать, что не мог не быть на соборе и пускай с «духовным мечом веры», но был.

Но те и другие — а спор, потому что все это очень живо — в сущности напрасно стараются: для оправдания своего мнения они пользуются доводами, приложимыми к историческому явлению, а никак не к явлению духовного мира. Только в сказках и легендах живет и образно выражается явление духовного мира.

Николай-чудотворец был в Никее на соборе, ударил Ария; выгнанный с собора и лишенный епископства, избитый, заключен в тюрьму, и в тюрьме ариане выжгли ему бороду. Явление Спасителя с Евангелием и Богородицы с омофором. А на другой день во время обедни два архангела возвратили ему митру и паллий, а к концу обедни борода выросла.

*

Образ Николая-чудотворца завершает лик змееборцев: Федора, Димитрия, Георгия — изъявление духа и силы архангела Михаила

Борьба с драконом — Артемидой-Елейтерой — первый акт, завершающийся посечением священного кипариса в Плакоме или повержением статуи Артемиды в Мирах (реквизиция храма) — победой над стихией (элементами) и после этого чудо в Каркове и Арнабанде: очищение источника и открытие источника. Борьба с Сатанаилом (Велиаром) —с Арием, отвергающим божественность Христа — второй акт, заканчивающийся «действием»: через отречение («оплеуха» победа над самоутверждением и обожествлением человека. И третий акт: тюрьма — последнее очищение сомнением и раскаянием — без маски, которую сняли с него ариане, выжгя ему бороду, — откровенно и получение даров: из рук Спасителя евангелие — «и ины овцы имамъ, я же не суть отъ двора сего и тыя ми подобаетъ привести, и гласъ мой услышать: и будетъ едино стадо, и единъ пастырь», а от Богородицы омофор и наутро за обедней от архангела Гавриила митра и паллий. И заключение: в обычном своем образе с бородой простым человеком-странником — выходит он из церкви и совершает чудо в Хоне «разделение воды» перед святилищем архангела Михаила и воскрешение зарезанных детей (31).

Вот какой круг! и как же иначе его выразить, чтобы чувствовалась жизнь в самом ее трепетном и рвущемся сердце.

12

Когда составилось из разных житий и чудес классическое Метофрастово житие Николая чудотворца, «Мудра нѣкая вещь живописецъ рука»... (32) много чего совершилось на белом свете.

Вселенские соборы уставили православную веру; отцы церкви растолковали, чему и как надо верить, учители составили торжественные службы и молитвы — Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст — гонимые ариане обратились в гонителей и рассеялись; манихеев сменили павликиане, павликиан богомилы, монофилиты смешались с монофизитами, земля тронулась — пришли с востока новые народы, заговорили на непонятных языках, переделались царства, и от Мир Ликийских — места служения чудотворца — смотрите: одни развалины. Дважды их разрушали арабы: в 808 г. Хумид, адмирал Гарун-аль-Рашида, и потом в 1034 г. — и не осталось камня на камне. И только в Фаррао, под Мирами, в Сионском монастыре, в уцелевшем Соборе неугасимая лампада: четыре старика монаха стерегут могилу чудотворца.

Дорога в монастырь через пустыню болотом — из Андриаки за сутки поспеешь, что от Москвы до Сергия Троицы. Почитают святителя моряки — не найти такого головореза, чтобы не помянул угодника! — и по всем морям во все концы до Индии идет слава о чудесах мирликийского чудотворца, да и самое имя Миры живет только в его имени.

Перенесение мощей Николая-чудотворца совершилось через 746 лет после его смерти. Но это было не торжественное перенесение, на которое мог претендовать только Константинополь, и однажды была сделана попытка — затея императора Василия Македониняна, но безуспешно. Мощи тайно увезли барийцы в апреле 1087 г. — в Апулию в Бари, куда они прибыли 9 мая в воскресенье. А венецианцы, ничего не зная о барийцах, в первый крестовый поход в 1097 г. перевезли мощи в Венецию и поставили в монастырь на Лидо.

Гроб нашли глубоко под землей и определили по истекающему из него благоуханному миру. (33)

Почти одновременное перенесение мощей в Бари и в Венецию толкуется так, что барийцы знали житие Николая-мирликийского, написанное Михаилом и другое Мефодием и по Мефодию по-латыни дьяконом неополитанским Иоанном, и перевезли Николая Мирликийского, а венецианцы знали «Иное житие» — житие Николая Сионитского, и перевезли мощи Николая Снонитского и дяди его Николая Акализского. Но это ничего не значит: один есть образ Николая-чудотворца — и те и другие с одинаковой верой перевезли мощи Николая Мирликийского. Но местом упокоения могла быть не Венеция, а Бари — только Бари у Monte Gargano, под сенью архангела Михаила.

О перенесении мощей в Бари есть русская повесть (34), написанная современником, а Киевский митрополит Ефрем составил службу. И как в Бари, так и в Киеве стали праздновать 9 мая. А это объясняется тем, что русские участвовали в перенесении мощей, а кроме того между русскими и латынянами не было той розни (35), какая исстари была, по мотивам совсем не религиозным (36), между греками и латынянами, и с разделением церквей (1054) перешедшая во взаимную вражду.

По камушкам Андрея Первозванного пошел Никола на Русь и по таким же апостольским камушкам во Францию, в Лотарингию и к Океану. И первые крестоносцы (1091—1096) выступили под знаком Николая Чудотворца. Бари — сделался центром паломничества: Петр Пустынник (? 1115) св. Ансельм Канторберийский (1033—1109), св. Годефруа, епископ амиенский, св. Бернар (1091—1153), св. Бруно (1035—1161), св. Франциск Асизский (1182—1226), св. Бригитта (1302—1373), св. Бенуа Лабр.

И есть над входом в собор св. Николая в Бари (XII) изображение рыцарей на конях без подписи, а над входом собора в Модене тоже изображение и подпись: «король Артур со своими рыцарями».

13

С XI в. знают в России Николу. И в веках он стал для России «русским Богом», — и «русская вера», проникнута именем св. Николы. По глубокому благоговению к нему простые люди до XVIII в. не назывались его именем.

До Батыя на Руси был один образ Николы: Никола Мокрый; изображен в зеленой ризе. В Киеве у св. Софии стоял этот образ. И первое на Руси чудо совершилось при перенесении мощей в Бари на Днепре: утонувшего мальчика нашли на полатях (хорах) в св. Софии перед этим образом, и ожил. Это чудо одновременно с чудом в Нанте — исцеление бретонского (кельтского) мальчика Конана (37). И тот же самый Никола в ризе морской травы явился на Ильмень озере на острове Липно: водой с этого образа был исцелен Мстислав, сын Владимира Мономаха. Образ поставили в Новгороде в церкви на дедовом Ярославовом дворе и вокруг образа в клеймах изобразили чудо о Мстиславе и назвали Николой-Дворищенским или Липенским.

С Батыя три образа: Никола Можайский, Никола Зарайский и Никола Великорецкий.

Самый распространенный саморусский, а пришедший с запада (38) — резной «архангел» — Никола Можайский: грозный — в одной руке меч, в другой церковка в ограде — кремль (или вместо меча, как пылающий меч — свечка). Пять неугасимых лампад перед ним. Его видели пушкари в ночь, как брать Казань, и Ермаку он явился в Сибирском царстве. Таким стоит он в Москве на Никольских воротах, сторожит русское сердце — Кремль: Наполеон, покидая Москву, велел взорвать ворота — и разворошил башню: гора — один кирпич! а его не тронуло и фонарь цел. Все цари «великие государи» от царя Ивана и даже Петр, все ходили к нему в Можайск на поклон.

И он же под названием «Радонский» у Николы на Угреши под Москвой — явленный: явился Димитрию Донскому перед Куликовым. И он же келейный — перед Сергием Радонежским. И на сторожевых постах по окрайным монастырям-крепостям везде он, Можайский, только там зовется «Ратный». И вся Сибирь ему кланяется — московскому с испачканными кровью губами от приносимых ему жертв — «русскому Богу».

По правилу VIII Вселенского собора резные изображения святых запрещены — «поклоняются де болвану» и синодальным постановлением 1723 года велено было убрать из церквей всех резных и «сидящих» — и много чего повынесли из русской церкви, а его не тронули.

Другой образ Николы — Никола Зарайский, чудесно принесенный из Корсуни из церкви апостола Иакова: Никола изображен во весь рост, благословляет и с евангелием, только руки не прижаты, а простерты — и от приподнятой ризы (фелони) у него, как крылья. А вокруг деяния, и среди чудес: изгнание демона из колодца (Чудо в Каркове) (39). Слава о нем с Батыя — память о рязанской княгине Евпраксии: при вести о гибели мужа она бросилась с терема вместе с сыном. А наивысшее прославление в Смутное время. Обложенный окладом и в ризе — дар Василия Шуйского — глядит, как призрак, и трепетно и жутко смотреть: «чудотворец». Таким явился Никола праведной Юлиании и только таким мог бы явиться «бесноватой» Соломонии (40).

И третий образ Николы находится в Вятке — Никола Великорецкий (Хлыновский): поясной с прижатыми руками, благословляет и с евангелием. Это — человек, с лицом простого человека и чудодейственными глазами, в которых тонет вся беда и неверная доля человека, и из которых льется теплый свет острадания — «Никола Милостивый». Любимый образ Ивана Грозного, почасту гостивший на Москве — приносили с Вятки; список с него у Василия Блаженного в Покровском соборе и собор-то звался не Покровским, не Василием Блаженным, а любимым именем: Никола Великорецкий.

У всякого Николы своя милость и каждому своя молитва: грозный — Можайский в обиду не даст русскую землю, и правого помилует и виноватого накажет; крылатый чудотворец — Зарайский, какое угодно, чудо сделает; милостивый — Великорецкий не турнет от себя и самого последнего, всех примет и успокоит.

*

На Руси были распространены все жития Николы: «Иное», Метафраста и сирийское, неизвестное на западе, «Николай-странник». В России обращались все чудеса, как совершенные при жизни, так и по смерти, вошедшие в греческие собрания (41) и затем переработанные по-латыни, и три возникших на западе: о воскрешении зарезанных детей, о трех сосудах и о обманутом еврее. (42)

Чудеса пересказывались на московский лад, как свои московские легенды.

Особенно любимой была легенда о трех сестрах, одаренных Николой — Praxis de tribus filiabus (43) — у Николы Гостунского под Иваном Великим изображено это чудо, и не было на Москве невесты, которая бы не зашла помолиться Николе-обручнику; затем «чудо о ковре» — — Thauma de stromate, как свидетельство о необыкновенной милости святителя к последней жертве бедняков; еще «чудо о трех иконах» — Thauma de patriarcha: иконы эти, по преданию, хранились в Большом Успенском Соборе — Спаситель, Богородица и Никола; по рассказу, цареградский патриарх иконоборец обозвал Николу «смердовичемъ», т. е. низкого происхождения — чудо особенно любимое Иваном Грозным; и «чудо о трехъ купцахъ, отъ поганъ потопленныхъ» — Thauma de tribus Christianis, сверхъестественная история из чудес чудесная. (44)

Поминались и местные чудеса — всякие «новыя прощи», т. е. исцеления: по-русски простить и исцелить одно и то же; или такие чудеса, которые были закреплены иконописцами. Все, кто побывал в Теребеньской пустыни (Бежецкого уезда, Тверской губернии, село Теребени), помнят чудесную живую летопись на стенах собора: (45)

1657 г. — чудесное избавление от пожара соборной церкви, в которой стояла древняя чудотворная икона святителя Николая.

1664 г. — повторение того же;

1705 г. — чудесное исцеление одной женщины от глазной болезни;

1707 г. — чудесное исцеление портного мастера, за воровство наказанного болезненным недугом, и раскаявшегося;

1709 г. — исцеление устюжского воеводина сына, одержимого недугом;

1712 г. — девицу, не обретавшуюся долгое время в доме своем, святитель Николай представляет в дом ее;

1802 г. — чудесное исцеление от болезни крестьян в сельце Пхове г—жи Гликерии Федоровны Козляиновой;

1804 г. — Бежецкий помещик Куминов наказывается во время бежецкого крестного хода в городе Бежецк за дерзкие и хульные слова и, по раскаянии, в виду всех, исцеляется;

1815 г. — исцеление расслабленного руками и ногами в городе Бежецке на реке Мологе.

Но больше всех книжных чудес и «прощъ» ходило по русской земле сказок о Николае чудесных, от которых веяло и светило теплотой сердца, состраданием и милостью, и вера в Николу входила в душу русского народа — с нею на свет рождались, а образ Николы — тройной — сливался в один образ милостивой судьбы.

И до чего эта вера в Николу была крепка и надеянна — подлинно русская вера — камень русской веры.

*

Был в Москве один подрядчик: Мыслин. Или, как называли его простые люди, прислуга и дворники, Смыслин. У него и лавочка — гастрономический магазин: купец. Росту — под Петра, а живот выпятился, утюгом торчит самостоятельно из-под длинного до пят сюртука, растительность по лицу редкая, как у мамонта, а голова примаслена, волос конский с проседью, под скобку. Уважал старину, церковный староста и большой делец — Смыслин. А имел он всякие дела с соседом. Сосед фабрикант Лев Семеныч или как звал его Мыслин по-русскому Лен Силеныч, — с вида он, ну как Мыслин, только все наоборот: тощий, маленький, борода крепкая, а на голове голо, как коленка. И была у них большая дружба. Лев Семеныч взял Мыслина своей деловитостью и порядком: всегда аккуратный расчет и никогда в товаре нет подмены и все точно, что скажет, то исполнит, и сговорчивый, не канительщик, и в делах большое понятие имеет, дело свое любит, иметь дело с таким одно удовольствие, а кроме того, еще и хороший человек. И так полюбился Мыслину сосед, всем он его как пример выставляет, и всегда к слову помянет, даже и некстати. И одно горе: Лев Семеныч — еврей.

Если, скажем, Мыслин, а за душой делов у него без счету всяких, и было и есть в чем каяться и даже вот под конец-то жизни, не постыдясь взрослых сыновей и памяти покойницы жены, он еще раз женился и совсем на молоденькой да и одурел, всем и каждому только и рассказывает, срам! расхваливая молодость своей жены или, как сам выражается, «Настя — Иверские ворота!» — но он и в одури своей памятует и крепко верит, что без покаяния кончина его живота не наступит, он — староста церковный и, чуть что, попа скликнуть ничего не стоит, и притом же он о своей душе загодя распорядился, записано в духовной на помин и в церковь, а будет случай, в делах Бог поможет, и еще накинет, и ему — его Мыслиной душе и в царствии небесном местечко найдется: отведут какой угол в прохладе с праведниками упокоеваться. А вот Лев Семеныч, жизни он правильной и этими глупостями не занимается и сыновья у него при деле и дочерей устроил и в доме чисто, полный порядок, а место ему на том свете известно: в ад — все равно, в ад: на самом горячем припеке горящую бруснику голыми руками заставят собирать или в москворецкой проруби, посадясь, изволь ртом чертям лягушек ловить.

А если, скажем так, чего не дай Бог, помрет Мыслин без покаяния, а сыновья еще и обманут, о душе воли его не исполнят, и придется ему угодить в тартары, и засадят его в смоляной котел кипеть — и опять же никак не в тот, куда Льва Семеныча, потому что он, Мыслин, крещеный и нигде в писании не говорится о смесении, сказано: «обителей много», а, стало быть, мучиться заставят в одиночку и не обмолвишься словечком, в несчастье с приятелем.

По закону так выходит. И Мыслин верует и не сомневается в законе. И не то, что не хочет примириться, а ищет он какой-ни-на-есть довод в вере же, по которому и еврею Льву Семенычу угол в царствии небесном найдется, а если уж в ад кромешный тому и другому, то по крайности вместе, в один котел лезть кипеть.

тут-то вот русская вера — Николина вера — вера в Николу, который не то, что выше закона, но... который может и сам, чего хочешь, — «в два счета под закон подведет», — и в которого нельзя не верить, встрепенула все существо Мыслина от его мамонта до утюга ненасытной утробы.

«Если Лев Семеныч признает Николу, дело сделано и беспокоиться нечего!»

Мне надо было по какому-то делу к Льву Семенычу. И я застал Мыслина Я не раз встречал его у Льва Семеныча, но на этот раз он поразил меня своей необыкновенной торжественностью, меня он не заметил.

«Лен Силеныч, — говорил Мыслин, — я понимаю, вы, как еврей, не признаете Христа, это так полагается, — и вытягивая мамонтову голову и вобрав в себя весь свой утюг: — Лев Силеныч, я понимаю, но... а Никола Угодник..?»

*

Оса на Каме — Пермская земля. Кто жил в Осе, не позабудет!

Возможно ли представить себе здесь, на этой полосе Океана — в Европе — на сыром и монотонном побережье, какая такая зима — белое царство — санный путь через Каму, и никто ничего не знает о весне, когда каждый день, замечай: сегодня взбухло и отяжелело небо и снег осел, завтра показались проталины, а вот, глядишь, и первый цветок — глазам не веришь, прямо из-под снега, потом загремят ручьи, и половодье — река пошла! — воистину, всеобщее воскресение из мертвых. А лес, где не один, а сколько их леших «хозяев» ведут несводимый счет деревьям, неподсчетным человеку, и в знойное лето пожар — оранжевое солнце сквозь гарью затуманенное на версты небо. А сумерки — самое сокровенное, что есть в переменчивом лице часов, когда душа напоена, чувства напряжены и мысль мечтательна.

Оса — Камская Оса — родина зимы, весны, дремучих лесов, лесных пожаров и волшебных сумерок.

Вокруг Осы татарские деревни и из всех Елпачиха — татарский «цик». Вам всякий укажет кантонного начальника Одутова, получившего за свою рассудительность русское прозвище Микулая Микулаича в честь Николы, который, как известно, и русского и татарина в обиду не даст и рассудит по справедливости. А кроме Одутова в Елпачихе вам не миновать Хассана, самого беднеющего, всего-то и есть одна лошадь.

Базарный день — суббота, шумно, как в праздник. На базарной площади собор и в соборе всегда народ: русский ли, татарин, не обойдут, поставят свечку Николе.

Хассан поставил свечку и, глядя неотступно на образ, сказал:

— Микулка, отдай лошадка — сделай милость отдай — пожалиста отдай — !

И, колотя себя в грудь, повторил — и не один раз. И жалобно:

— — бидный буду — милай!

И вышел из собора. И те, кто его знал, и кто ничего не знал, поняли, что у человека отняли лошадь — да, у Хассана украли его единственную лошадь, и теперь ему конец и никак не поможешь, сам начальник Микулай Микулаич ничего не придумает и останется одно — и он верит — он жаловался Микуле, чтобы «Микулка вошел в его положение: вернул лошадь».

Хассан, не глядя, только в себя — со своей бедой с лошадью и всесильным чудодейственным Микулой, выходил из ограды на площадь.

По площади мимо собора вели привязанных к телеге лошадей — Хассан остановился: нет, такой другой нет, это его — в лошадях, привязанных к телеге он узнал свою единственную. И с криком бросился к телеге.

Весь базар поднялся:

— Хассан нашел свою украденную лошадь!

И конокрада задержали, а Хассану — лощадь.

«Микулка отдал!» (46)

14

Когда игумен Даниил, первый русский паломник в Святую Землю, возвращался в Переяславль, возвращался из Святой же Земли в Лотарингию крестоносец Альберт де Варанжевиль. По дороге он остановился в Бари, где нашел своего земляка: был этот земляк сторожем у гроба Николая-чудотворца. Пожил Варанжевиль в Бари, стал собираться домой и ночью приснился ему Николай-чудотворец и велел взять с собой частицу мощей — палец: «Aufer tecum partem digiti benedicentis». Этот «перст, одоление приносящий» — первую святыню Лотарингии привез Варанжевиль. Сначала он хранил его у себя в замке, а потом в церкви Notre Dame de Port, сооруженной на опушке леса у реки Мерть (Meurthe). И с этого времени начинается паломничество в St. Nicolas de Port или St. Nicolas de Varangeville. Церковь оказалась мала, в 1105 г. построили новую во имя св. Николая, которая просуществовала, не раз перестраиваемая, до конца XV в.

А в 1495 стали строить собор, создание Симона Муасэ (Simon Moycet), законченный в XVI в. (1550 г.) (47)

Чудесное избавление из плена Кюнона де Решикур (Sir Cunon de Rechicourt) 5 декабря 1240 и чудо, совершившееся на море в 1254, когда Людовик Святой возвращался из крестового похода, укрепили славу Чудотворца. Но кроме этих чудес и всяких местных «прощъ» с Варанжевилем связана легенда о воскрешении зарезанных детей: место чуда между Нанси и Варанжевилем. Это чудо стало любимым изображением Николая Чудотворца для художников и поэтов: Робер Васе (Robert Wacet †1175), Hilair, ученик Абеляра, Marie de France. И выразилось в народной песне. (48).

Il etait trois petits enfants

Qui sʼen allaient glaner aux champs.

S sʼenen vont un soir chez un boucher:

— Boucher, voudrais-tu nous loger?

— Entrez, entrez, petits enfants,

Y a dʼla place assurement.

Ils n sʼetaient pas sitot entres,

Que le boucher les a tues,

Les a coupes en petits morceaux,

Mis au saloir comme des pourceaux.

Saint Nicolas au bout de sept ans

Vint a passer devant les champs;

Il sʼen alla chez le boucher:

— Boucher, voudrais-tu me loger?

— Entrez, entrez, saint Nicolas,

Y a dʼIa place, nʼen manque pas.

Il nʼetait pas sitot entr?,

Quʼil a demande a souper.

— Voulez-vous un morceau de veau?

— Je nʼen veux pas, il nʼest pas beau!

— Voulez-vous un morceau de jambon?

— Je nʼеn veux pas, il nʼest pas bon!

Du pʼtit sale je veux avoir

Quʼy a sept ans qu?est dans lʼsaloir!

Deʼ que lʼboucher entendit ca,

Hors de sa porte il sʼenfuya.

— Boucher, boucher, ne tʼenfuis pas,

Repens-toi, Dieu te pardonnera.

Saint Nicolas alla sʼasseoir

Dessus les bords de ce saloir.

— Petits enfants qui dormez là,

Je suis le grand Saint Nicolas.

Et le saint etendit trois doigts,

Les pʼtits se rʼlèvent, tous les trois.

Le premier dit: — Jʼai bien dormi!

— Et moi, dit le second, aussi!

Et le troisième reepondit:

— Je croyais ȇtre en Paradis.

Il eetait trois petits enfants

Qui sʼen allaient glaner aux champs. (49)

На празднике перед собором разыгрывали «jeu» и миракли, посвященные Николаю Чудотворцу (50). Паломники шли со всей Франции, из Швейцарии и Германии. Св. Бернар (St. Bernard abbe, 1153), Жанна д'Арк (1429) ходили на поклонение в Варанжевиль: а Жуенвиль (Le Sire de Joinville, 1254) принес серебряный корабль в память чуда на море с Людовиком Святым.

В Тридцатилетнюю войну в 1635 г. зимой швейцарцы разрушили город: в 1630 году жителей было 16.000, а в 1650 — всего 3.000. Запустело место и только остался один собор.

Не было человека, который не знал бы Варанжевиля, это, как Лурд.

*

По камушкам Жуенвиля, сопровождаемый доброй улыбкой от всех, кого я распрашивал о дороге — St. Nicolas, он так тесно связан с детьми! — сначала в Нанси, а оттуда по трамваю в Варанжевиль.

Какая пустыня! — так были в XI веке пусты Миры Ликийские. В собор вошел я за детьми, а детей вела собака. Как это трогательно: умный пес, как нянька, дети больные. Собаку я погладил: «умница», говорю, а детей — не решался: в коросте. И пошел за собакой. Собака остановилась — а это придел, стоит Николай-чудотворец: такой как при входе в собор, только совсем маленький, серебряный, и тут же в витро чудеса: чудо о Василии, сыне Агрикове, а какой нарисован ветер, надул щеки — это когда Василий поднялся на воздух от эмира домой лететь. А серебряного кораблика, дар Людовика Святого, давно нет, еще в XVIII в. украли, был и другой взамен, такой же серебряный, и его украли.

Это я потом узнал, и еще, что паломничество совершается весною, но что процессии с 1905 г. запрещены: и нет уже такого праздника, как раньше.

И за главным престолом большая статуя: Николай-чудотворец, и везде над детьми. А там, должно быть, на престоле и частица мощей — его палец.

Походил я по всему собору — большая ветхость, и много нужно, чтобы поправить, наверху и разглядеть трудно, стекла разбиты.

У «чуда с Василием» на больших картонах молитвы: их читают паломники.

И эти молитвы совсем как наши — один на земле Никола — и я вспомнил одну из тех, что сложилась на Руси в трудные годы:

«Любимая братія, рустіи сынове и дщери, воздвигнемъ сердца и pyцѣ и помолимся св. чюдотворцу Николѣ съ чистою вѣ рою и воскликнемъ внутрь великимъ гласомъ глаголюще тако: св. Николае, умоли о насъ Пречистую и съ Нею умоли Христа Бога нашего, чтобы насъ грѣ шныхъ православныхъ христіянъ избавилъ оного поганыхъ насилія и онаго закона, и освяти церкви христіянскіа и утверди ихъ нерушимы до скончаніа вѣ ка, и намъ ты подай твердый разумъ во единомъ крещеніи стояти до скончаніа вѣ ка нашего, поклонятися намъ и славити единосущную Троицу, Отца и Сына и св. Духа нынѣ и присно и во вѣ ки вѣ ковъ. Аминь».

ИСТОРИЯ И БИБЛИОГРАФИЯ

1.

Образ Николая-чудотворца возник из слияния двух образов: Николая Мирликийского и Николая Сионитского Пинарского. Чтобы изобразить Николая-чудотворца, надо установить эти два образа: легендарного Николая Мирликийского и исторического Николая Сионитского Пинарского. История Византии (Шлюмберже, Кулаковский, Успенский, Васильев, Диль) и история византийской литературы (Krumbacher, Geschichte der byz. Litteratur, 2 ed. Munchen, 1897) дадут те жизненные (матерьяльные, духовные и литературные) условия, при которых возник этот чудотворный образ.

Собирание матерьялов о Николае-чудотворце началось с XV в.

В 1751 г. первое большое издание текстов. Сделано это издание архиепископом Сан Северина в Калабрии Фальконием — Nicolaus Garminus Falconius.

Sancti confessoris pontificis et celeberrimi thaumaturgi Nicolai Acta primigenia nuper de tecta per Nic. Carminium Falconium metropolitam ecclesiae Sanctae Severinae in Brutiis Ulterioribus. Ab eodem Latine reddita et cum recentioribus aliis s. Nicolai Actis Graeco-Latine cum suis notis edita et smo dno uro Benedicto XIV pontifici optimo maximo dedicata Neapoli 1751.

Греческие тексты: 1) Vita Nicolai Sionitae, открытое в Ватикане в 1720, 2) Praxis de stratilatis, 3) Praxis de tributo, 4) Vita per Michaёlem, приписываемая Фальконием константинопольскому патриарху Мефодию, 5) собрание шести чудес, состоящих из Thaumata Тrіа и Thaumata post mortem из Encomium Methodii, 6) Encomium Andriae Cretensis, 7) Thauma de imagine Nicolai in Africa, 8) Vita per Metaphrasten (51).

Латинские тексты: 1) Vita per Iohannes diaconus на основании трех рукописей, 2) Thauma de Basilio в латинской обработке, 3) Никифора о перенесении мощей в Бари, 4) О перенесении мощей в Венецию.

В 1913 г. новое большое издание текстов о Николае-чудотворце принадлежит Густаву Анриху — Gustav Anrich.

Hagias Nicolaos, der heilige Nikolaos in der griechishen Kirche. Texte und Untersuchungen, von Gustav Anrich. Band I: die Texte. Teubner, Leipzig, 1913, XVI—464 S. Band II, Prologomena. Untersuchungen. Indices. Teubner, Leipzig—Berlin, 1917 XII—592 S.

Греческие тексты: 1) Vita Nicolai Sionitae и три приложения, 2) Praxis de stratilatis — 3 списка и 2 приложения: a) из Синайской рукописи по-немецки с русского, напеч. архимандритом Антонином в Т. К. D. A., 1873, № 10—12, 241—288 стр., b) Paraphrasis Ambrosiana — греческий текст, c) из латинской версии Vita Nicolai Sionitae, 3) Praxis de tributo — 2 списка, 4) Vita per Michaёlem, 5) Metodius ad Theodorum, 6) Encomium Methodii, 7) Thaumata Tira: Thauma de Demetrio, Thauma de Basilio adolescente, Thauma de Nicolao monacho; и два приложения: чудо св. Георгия соответствующее чуду о Василии, и две латинские вариации чуда о Василии, 8) Синаксарные тексты — два, 8) Vita Compilata, 10) Vita per Metaphrasten, 11) Vita Acephala, 12) Краткое житие с чудесами: Praxis de stratilatis, Thauma de Demetrio retractatum, Thauma de navibus frumentariis retractatum, Thauma de Iohanne et Thamaride, Thauma de presbytero Mitylenesi, Thauma de Petro scholario, и некнижные параллельные тексты, 13) Vita Lycio-Alexandrina, 14) «Николай-странник» — два списка и два приложения: Praxis de arbore retractata и Praxis de stratilatis retractata, 15) Thaumata de imagine Nicolai in Africa, Thauma de presbytero Siciliensi, Thauma Catanense, Thauma de Nicolao Claudo, Thauma de Leone paralytico, Thauma Eiripence, Thauma de Antonio monacho naufrago, Thauma de pastore fure, Thauma de trecentis numismatibus, Thauma de uvis, Thauma de numismate uno, Thauma de thesauro imperatorio, Thauma de colibis, Thauma de duce Cappadocio (с армянского), Thauma de stromate (с русского), Thauma de patriarcha (с русского), Thauma sepulcro (с русского), Thauma de servo liberatio (с русского), Thauma de tribus christianis (с русского), 16) Encomium Neophyti с приложением, 17) Encomium Andreae Cretensis, 18) Encomium Procli, 19) Translatio Barim Graece, 20) Testimonia.

Из русских изданий текстов:

В. О. Ключевский, Древнерусские жития святых как исторический источник. М. 1871 г. «Слово иже во святыхъ отца нащего Николы, о житіи его и о хожденіи его и о погребеніи», — по рукописи XV—XVI в. («Николай-странник»).

Архимандрит Антонин, перевод Vita Nicolai Sionitae из собрания Фалькония Т. К. Д. А. 1869 г. июнь; перевод Синайской и Палестинской рукописей (Sinaiticus и Hierosolymitanus) Т. К. Д. А. 1873, декабрь; перевод Никифора и Иордана «Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая из Ликии в Италию». Т. К. Д. А. 1870. II ч.

Архимандрит Леонид, Посмертные чудеса свят. Николая архиеп. Мир Ликийского чудотворца. Памятн. древн. русской письменности XI в. (По пергаментн. рукоп. конца XIV в. библиот. Троице-Серг. Лавры, № 9). СПБ. 1888. Памятники древней письменности № 72. Изд. Общ. Л. Д. П. и И.

Гр. Кушелев-Безбородко, Памятники старинной русской литературы, СПБ. 1862.: «Чудо о нѣкоемъ половчанин?».

Русские матерьялы: «Службы и житіе св. Николая Чудотворца». М. 1640; самое полное в 1680, Киев. Д. Ровинский, Русские народные картинки: кн. III №№ 1564—1604, А. Вознесенский и Ф. Гусев, Житие и чудеса св. Николая Чудотворца и слава его в России. Изд. И. Л. Тузова, СПБ. 1899 г., стр. 723.

2.

Особенно потрудились для прославления Николая-чудотворца два барийца: Антонио Беатилло (52), оставивший семитомное собрание всяких чудес, свидетельств и слов — и Путиньяни, которому принадлежит последнее слово в критике источников о Николае-чудотворце.

Antonio Beatillo — Historia della vita, miracoli, translatione e gloria dell’illustrissimo confessore di Christo San Nicolo il Magno arcivescovo di Mira, composta del Padre Antonio Beatillo de Bari della Camр. di Giesu. Neapel, 1620 (1633, 1642, 1645, 1659, 1672, 1696, 1701, 1705).

Nic. Putignani —

1) Vindiciae vitae et gestorum S. Thaumaturgi Nicolai archiepiscopi Myrensis secundum acta antiqua et animadversiones in acta primigenia Falconiana auctore Nic. Putignano. Regalis Ecclesiae S. Nicolai Barensis canonico. Neapoli 1753.

2) Vindiciae vitae et gestorum. Diatriba II. De sacro liquore ex ejus ossibus monante. Accedunt Iohannis archidiac. Barensis historid tranlasionis ejusdem sancti, Jos. Sim. Assemani in Systema Falconianum animadversiones ac de Regalis ecclesiae S. Nicolai Barenis origine specimen, auctore Nicolao Putignano ejusdem ecclesiae canonico ac Generali Vicario. Neapoli 1757.

3) Istoria della Vita de’miracoli et della translatione di gran taumaturgo S. Niccolo arcivesco di Mira, scritta da Niccolo Putignani Canonico e Vicario Generale del Regio priorato della medesima citá. In Napoli 1771.

Вслед за Беатилло самостоятельная работа Леонардо Перино, ректора Коллегии в Пан-а-Муссон (1638). Vita S. Nicolai, Myrensis episcopi, Lotharingiae patroni, collecta ex probatis autoribus distributeque scripta a Leonardo Perino, a soc. Jesu, Dotore Theologo Stannensi. Jussu principis Nicolai Francisci a Lothar, episcopi Tullensis. Mussipont (Pont-a-Mousson), 1627.

А из современных следует выделить книгу аббата Марэна: L’abbe Marin, Sain Nicolas, eveque de Myre, Ed. J. Gabalda, Paris, 1917.

3.

Критическое исследование легенд и документов о Николае-чудотворце начинается в конце XVII в. Начало положено французским историком Тилемоном (1637—1698) и французским ученым священником, библиотекарем в Париже Байэ (1649—1706):

Le Nain Tillemont, Mémoires pour servir a l’histoire ecclésiastique de six premiers siecles, VI. 1699.

Adrien Baillet, Les vies des saints, 1701.

А из протестантских ученых Людвиг Крель — Ludwig Christian Crell, ректор Лейбцигской Николаевской гимназии: Ad panegyricum solemem in schola Senatoria Nicolaitana ipso Nicolai die VI Dec. 1718 celebrandum invitat Ludw. Christ. Crellius, scholae Nicolaitane rector.

Матерьялы Тилемона: греческий текст Метафраста (Vita per Met) из Венецианских Миней, латинский текст из собрания Сурия (53), латинское житие, написанное неополитанским дьяконом Иоанном (Vita per I. d.) — рукопись, и две повести о перенесении мощей в Бари — архидиакона Иоанна из собрания Сурия (1618 г.) и Никифора — рукопись.

Метафраст (Vita per Met.), как источник для определения времени жизни Н. Ч., ненадежен: Н. Ч. не мог быть заключен в тюрьму в Диоклетианово-Максимианово гонение и получить свободу от Константина, так как с 312—320 не было никаких гонений (Диоклетиан 245 — (284—305) — 313; Максимиан Дай 311—313 г.; Эра мучеников 303—311). Упоминаемое Баронием (54) Лициниево гонение 316 г. ни на чем не основано, а выдумано с целью выйти из затруднительного положения. Н. Ч. не мог до Константина поклониться в Иерусалиме Кресту Господню и Гробу Господню, так как и Крест и Гроб были открыты в 326—327. Возможно, что Н. Ч. участвовал на Никейском соборе (325 г.), но почему-то о нем не упоминает ни один церковный писатель его времени и даже александрийский патриарх Афанасий (298—373), перечисляющий всех выдающихся епископов. Дьякон Иоанн (Vita per I d.), хотя свободен от несообразностей Метафраста, но то, что дает его житие, мало вероятно. Н. Ч. никак не поместить ко времени Константина (274—306—337), он жил или раньше или позже, во всяком случае до Юстиниана (527—565). Сведения Никифора и архидиакона Иоанна о перенесении мощей в Бари достоверны, достоверно и чудесное миро, появляющееся в те времена от гроба Н. Ч., но сомнительно, чтобы было оно и теперь (55).

Матерьялы Байэ: Vita per Justiniani (56), излагающее Метафраста, сочинения Беатилло (57) и Бралиона (58). Эти материалы считает он плачевным источником для определения жизни и деятельности Н. Ч. Не заслуживает доверия и Михаил (Vita per Michaelem), которого Беатилло произвольно считает современником Иоанна Златоуста (347—407), также не достоверно и житие, написанное Мефодием, правильно отожествляемое им с Иоанном, неополитанским дьяконом. Достовернее Слово Андрея Критского, но подлинность Слова не доказана.

4.

Против критики Тилемона-Байэ выступил Le Quien и Дон Жозеф де Лиль:

Le Quien, Oriens Christianus I, 1740. Dom Joseph de l’Isle. Prieur Titulaire de Horville, Ordre de St. Benoit, de la Congregation de S. Vanne et de S. Hydulphe. Histoire de la vie, de culte, de la translation des reliques et des miracles de St. Nicolas par R. P. Dom Joseph de l’Isle. Nancy, 1745.

Le Quien означает время жизни Н.-Ч. при Константине и, ссылаясь на Евстратия Константи<но>польского (60) (при патриархе Евтихии †582), утверждает, что Н.-Ч. был среди отцов Никейского собора, и имя его находится в арабском списке отцов собора. Первым архиепископом Мирликийским он считает дядю Н.-Ч. Николая Акализского, его преемников был Н.-Ч., который умер в 341 г.

Жозеф де Лиль рассказывает житие по Метафрасту, пользуется и Словом Андрея Критского. Не Кресту Господню поклонился Н.-Ч. в Палестине, а месту, где стоял Крест. О древности культа Н.-Ч. свидетельствует упоминание его имени в литургии Иоанна Златоуста (V в.) и церковь в Константинополе при Юстиниане (VI в.).

5.

С изданием текстов Фальконием (1751 г.) наступает новый период в критике источников о жизни Н.-Ч.

4 декабря 1726 г. Фальконий открыл в Ватикане Vita Nicolai Sionitae. Прочитав в рукописи позднейшую вставку о смерти Николая Сионитского — 6 декабря, он был уверен, что нашел первоначальное житие — «acta primigenia» Николая Мирликийского чудотворца. Николай-чудотворец жил не при Константине, а при Юстиниане (527—565), он не был епископом Мир, а архимандритом Сионского монастыря около Мир, потом епископом Пинары. По смерти, мирский архиепископ Филипп перенес его гроб из Сионского монастыря в Миры в Собор и потому стал называться «мирликийским».

Упоминание в житии Н. Сионитского мартиря св. Николая около Мир и Никольского праздника — μαρτύριοντοῦὰγίουΝιχαλάου; ΡοσσάλιατοῦπροπὰτυροζɷνῦὰγίουΝίχολὰου — Фальконий толкует так, что церковь около Мир была в честь св. Николая, одного из сорока себастских мучеников как двум из сорока — Николаю и Приску была воздвигнута Юстинианом церковь перед воротами Константинополя или же церковь около Мир была в честь Николая Кузикского; Никольский праздник — розалии — праздновался не в Мирах, а в Сионском монастыре — это была память о дяде Н.-Ч. Николае Акализском, строителе Сионского монастыря.

Автором жития — V. N. S. — считал брата Артемия. Год смерти Н.-Ч. — 551 г. Артемий пользовался документами о дяде и о племяннике, но его произведение дошло до нас не в первоначальном виде: ничего не говорится о Пинаре. А такая несообразность, как чудо после рождения: когда купали его, стал и стоял два или три часа — не принадлежит Артемию, а позднейшая вставка.

Разбирая другие тексты, Фальконий считает, что в истории со стратилатами была сделана подделка — перенесение действия из Юстинианова времени в Константиново; подделка относится к VII в.

При своем отвращении к «чудесному» Фальконий видит везде позднейшие вставки в жития: о «чудесном питании» в V. р. Mich., тоже и чудо о Василии (Thauma Тгіа); а в чуде о Димитрии — просто сон.

Общее заключение Фалькония: надо из легенд выделить все невероятное и согласовать существование двух св. Николаев: Николая из Мир при Константине и Николая из Пинары при Юстиниане.

*

Русский последователь Фалькония архимандрит Антонин, настоятель православной миссии в Иерусалиме (1899) был соблазнен, как его учитель, «поддельной рукописью». В открытых им рукописях — Палестинской и Синайской, (XI—XII в.) жития Николая Пинарского он прочитал, как мирский архиепископ Филипп перед смертью ставит Николая епископом не Пинарским, а Мирским, и отсюда вывел о существовании двух Николаев, епископов мирских: один при Константине, другой при Юстиниане. И оба Николая делят чудеса св. Николая.

6.

С критикой Фалькония выступили: неаполитанский епископ Саббатини, 1753, Путиньяни, 1753, и Иосиф Ассемани, 1753.

De actis divi Nicolai ut sinceris ac genuinis ex Vaticano codice exscriptis ac nuper vulgatis historico-critica dessertatio, auctore D. Ludovico Sabbatini de Anfora, congregationis Piorum Operariorum ac sancte. Aquilanae ecclesiae episcopo». Neapoli, 1753.

Kalendaria ecclesiae universae, studio e opera Josephi Simonii Assemani, Bibliothecae Vaticanae praefecti. Tom V, Romae, 1755, tom VI, 1755.

Саббатини считает, что acta primigenia не заслуживают никакого доверия, видит подделку: отсутствие хронологических данных и описания смехотворных историй с демонами и видениями. Н.-Ч. был Мирским епископом, а не Пинарским и настоящие акты о нем неизвестны.

Путиньяни идет тем же путем, как Саббатини. Acta primigenia — противоречия и путаница. Или Vita N. S. написана на основании Метафраста для прославления Николая Пинарского или это в своей первоначальной форме описание жизни Н. Пинарского. Невежественные переписчики, отождествляя Н. Пинарского с Николаем Мирликийским, переработали эту первоначальную форму, перемешав данные о двух Николаях, которых надо различать.

Из отдельных замечаний Путиньяни: Фальконий приписал Слово Андрея Критского Льву Мудрому, Praxis de stralitatis не является вставкой у Евстратия Константинопольского; в VI в. церковь при Юстиниане посвящена Н.-Ч., а не одному из сорока мучеников, в числе которых нет имени Николая.

Ассемани считает, что отождествление Николая Мирликийского с Н. Пинарским абсурд. В V. N. S. упоминается о мартире св. Николая около Мир и это говорит о почитании Н.-Ч. в Мирах и о его существовании. Мартир не мог быть в честь кого-нибудь из сорока мучеников, а в Константинополе церковь при Юстиниане посвящена не одному из сорока, а мученикам Приску и Николаю, память которых празднуется 7 декабря. Николай Мирликийский и Николай Пинарский два разных лица.

На этом кончается критика. И только спустя полтараста лет появляется ученый труд Густава Анриха: собрание текстов и исследование.

7.

Пожелание Фалькония очистить легенды от «невероятного», т. е. от «чудесного элемента» однажды соблазнило церковные круги. Это было в XVIII в. вскоре после критики Тилемона-Байэ.

Папа Бенедикт XIV (1675—1740—1758) учредил комиссию из кардиналов для подготовки реформы Бревиария — Breviarium Romanum (1508): папа хотел дать возможно выдержанный в библейском стиле молитвенник, очищенный от апокрифического или сомнительного матерьяла. Проект комиссии, представленный в 1747 г. папе, устранял для Николина дня на основании критики Тилемона-Байэ все чтения о истории святого, взятые из собрания Момбриция, Липомана, Сурия, как подозрительные и не представляющие современных свидетельств о святом. Папа оказался мудрым — реформа не осуществилась.

Другое дело исторические словари — и отсутствие в них Николая-чудотворца вполне законно.

8.

Из русских: архим. Антонин, напечатавший свои переводы и исследование в Т. К. Д. А. 1869, 1870, 1873: арх. Леонид, наместник Троице-Сергиевской Лавры, издав. труд Ефрема, епископа Переславского по Рукоп. XIV в., напеч. Общ. Л. Д. П. и И. 1888 г. № 72, у Ключевского в приложении к книге «Древнерусские жития святых, как исторический источник». М. 1871 г. напечатано житие «Николай-странник». Книга А. Вознесенского и Ф. Гусева, Житие и чудеса св. Н.-Ч. Изд. И. Л. Тузова, СПб. 1899 г. дает описание церквей и чудотворных икон Н.-Ч. — если бы не так запутано и «словесно» — 723 страницы! — матерьял богатый. Любопытна статья проф. Е. В. Аничкова, Никола Угодник и св. Николай. Зап. Неофилологического Общ. СПб. 1892 г.: Аничков ставит вопрос о двух Николаях, но не в смысле Путиньяни-Ассемани, а о Николае историческом и Николе легендарном. Русские сказки о Николе: А. Н. Афанасьев, Русские народные сказки, под ред. А. Е. Грузинского. Изд. Т-ва И. Д. Сытина. М. 1914, Народные русские легенды. Изд. Соврем. Проблемы. М. 1914; П. А. Бессонов, Калики перехожие, М. 1861 г. вып. 3; Д. Н. Садовников, Сказки и предания Самарского края. Зап. Им. Рус. Географ. Об. по отд. этногр., XII т. СПб. 1884; Н. Е. Ончуков, Северные сказки. Зап. Имп. Рус. Географ. Об. по отд. этногр. XXXIII т. СПб. 1908; Д. К. Зеленин, Великорус. сказки Пермс. губ., Зап. Имп. Рус. Географ. Общ. по отд. этног. XLI т. Пгр. 1914; Борис и Юрий Соколовы, Сказки и песни Белозерского края. Изд. Отдел. Рус. Яз. и Словес. Имп. Акад. Н. 1915 г.

В книге Гусева и Вознесенского в приложении указана обширная библиография: статьи и заметки, особенно ценные о Никольских церквах.

9.

Западная литература о св. Николае: U. Chevalier, Repertoire des sourses historiques en moyen age, Bio-Bibliographie II2, 1907, col. 3341—3344.

Из известных произведений следующие после большой литературы XVIII в.:

Ida Hahn-Hahn, Legende de Saint Nicolas. Tours, 1885, G. Mancel. Saint Nicolas, legende et iconographie. Caen, 1858. Abbe Husson. vicaire de St. Nicolas-de-Port, Notice historique sur la vie de St. Nicolas archeveque de Myre et patron de la Lorraine. St. Nicolas, 1852. Abbe Jules Laroch. Vie de St. Nicolas, eveque de Myre, patron de la jeunesse. Paris, 1886 et 1893. Abbe Marin. chanoine honordire, Saint Nicolas, eveque de Myre. Paris, 1917. «Les saints». J. Gabalda Ed. Auguste Marguillier. «Lʼart et les saints», Saint Nicolas. Henri Laurens Ed. Polyc. Kayaata, archimandrite de lʼEglise grecque catholique de Marseille. Vie de St. Nicolas de Myre 1901. Emil Badel. Vie de saint Nicolas, eveque de Myre, patron de la Lorraine. Abbeville, 1894.

Eugen Schnell. Sanct Nicolaus, der helige Bichof und Kinderfreund, sein Fest und seine Geben. Brunn, 1886. Joh. Praxmarer. Der hl. Nicolaus und seine Verehrung. Munster o. J. 1894. M. A. von Hengel. Sint-Nicolaas en het Sint-Nicolas feest, 1831. Felix Timmer m ans. St. Nicolaus in Not. Nurnberger Bilderbucherverlag. ( Очень хорошая повесть ).

Stokes. «Nicolaus of Myra». Smith and Wace Dict. of christian biography. IV, 1887. The Childrenʼs library of the Saint. Saint Nicolas of Myra. Ed. by Rev. W. Guy Pearse, C. R.; R. Jackson, London.

Ach il Lega. Vita di S. Nicoló di Bari archivesco di Mirra, patrono della gioventu studente. Faenza, 1858. Gaetano di Pretorio. Vita, translazione, miracoli e novena di S. Nicola. Padova, 1884. Raffaele dʼAddosio. Combendio storico della vitae dei miracoli del gran taumaturgo S. Nicoló. Bari; 1887. D. G. Meо ni. Compendio della vita di S. Nicolo di Bari. Firenze, 1888. Pasquale Singoriello. Storia della vita, miracoli, translazio ne e culto di S. Nicola, del sacerdote Napoletano Pasquale Signoriello. Terza ed., Napoli

10.

Последнее слово, которому давность немного не два века, о двух Николаях: есть Николай Мирликийский и есть Николай Пинарский, и их нельзя путать и сливать в одно. Николай Мирликийский, о котором единственное упоминание в житии Николая Пинарского, написанном в 565 г. (Густав Анрих) и Николай Пинарский, о котором сохранилось фактическое житие. Один из источников о Николае Мирликийском Слово Андрея Критского (VIII в.), в подлинности которого усомнился еще Байэ, только приписано Андрею Критскому, а составлено в X в. (Густав Анрих), кроме того «похвальные слова» обыкновенно сочинялись, когда не было под рукой исторического матерьяла (Наблюдения Лопарева).

Я не думаю, чтобы кто-нибудь, подобно Густаву Анриху, стал еще заниматься исследованием о историческом св. Николае — раскрывать подделку, широко практиковавшуюся в агиографической литературе, и изучением стилей освобождать громкие литературные имена от авторства, приписанных им сочинений — занятие увлекательное, но в богатой критической литературе о св. Николае дело не первостепенное, а только подробность. Есть другой вопрос: как этот духовный образ, так вознесенный людьми и так приблизившийся к человеку, выразился в иконографии? И тут слово принадлежит России, создавшей единственные чудесные сказки о Николе, а по собранию икон превосходящей все западные страны, осененные именем св. Николая.

6.2.1925—20.8.1929.

Paris.

ПРИМЕЧАНИЯ

1) Hip. Delehaye Les legendes grecques des saints militaires. Bruxelles, 1909.

2) Procopius, de aedificiis I, 6 (Tom. III p. 193 ed. Dindorf). Ю. Кулаковский, История Византии. Т. III, Киев, 1915, стр. 84, 85.

3) Synodus Nicaena II anni 787, Actio quarta: I. D. Mansi, Sacr. conciliorum nova collectio, Tom. XIII p. 33 (Рассказ епископа Мирского Феодора).

4) «Кто не родится свыше, не внидет в царство Духа».

5) «die Kindheit Jesu». Zwei apoktyphe Evangelium. Ubersetzt und eingeleitet von Lic. Emil Bock. Michael Verlag, Munchen, 1924. Н. В. Гоголь, Переписка с друзьями: Светлое Воскресение. Лев Шестов, На весах Иова. Изд. Совр. Зап., Париж, 1929, Н. А. Бердяев, Философия свободного духа.

6) Хр. М. Лопарев, Греческая жития святых VIII и IX веков. Прг. 1914 г. ч. I. О «специальностях» святых есть у Лескова в «Соборянах»: Лесков, Соборяне. Изд. З. И. Гржебина, Берлин. 1924. Стр. 157. Очень ценные примечания А. В. Амфитеатрова.

7) А вот до чего крепок и жив образ Николы — единственный исконной русской веры:

Темною ночкою по русскому полю

Бродит Ильич с чудотворцем-Миколою.

Шел Владимир сын Ильин в простой сермяге,

От подков каленых тихий перезвон,

Отдавали сосны с елями ему поклон.

Володимер, сын Ильин, тяжелый заступ брал,

Волю вольную в земле искал...

Я. Шведов, Разлив. М. 1925.

8) Текстами и их исследованием я пользовался из труда Густава Анриха: «Hagios Nicolaos» Der heilige Nicolaos in der Griechischen Kirche. Texte und Untersuchungen von Gustav Anrich. Band I Die Texte (S. XIII — 464); Band II. Prolegomena. Untersuchungen. Indices. (S. XII — 592). Verlag und Druck B. G. Teubner, Leipzig. Berlin, 1913, 1917.

9) Все обозначения житий беру из книги Густава Анриха.

10) Дата установленная Густавом Анрихом. Ассемани ошибочно отнес Н. Пинарского ко времени Юстиниана Ринотмета (668—685; 705—711).

11) В. Ключевский, Древнерус. жития святых, как исторический источник. М. 1871 г. стр. 217—220.

12) Воссоздание такого образа по «Иному житию» и Метафрасту: А. Ремизов, Три серпа. Изд. Таир, Париж, 1929, т. II; посмертные чудеса воспроизведены в I т. «Трех серпов».

13) О духовной жизни Шартра: Dr. Dr. Karl Heyer, Das Wunder von Chartres. Verlag von Rudolf Geering, Basel, 1926. Воспроизведение Шартрского Собора дано в Альбомах Е. Увэ: Etienne Houvet, Monographie de la Cath?drale.

14) Auguste Marguillier, Saint Nicolas. Paris, Henri Laurens.

Как пример правильной безархеологичности художника, у Гоголя в неоконченной повести XVII в. про Остраницу: сцены из Священного Писания — «Авраам, прицеливающийся из пистолета в Исаака; св. Дамиан, сидящий на колу».

15) В Слове Фесалоникского митрополита «мистика» Николая Кавасила (1371) обращено особенное внимание на явление Николая-чудотворца во сне императору Константину в легенде о трех невинно-осужденных военачальниках: он говорит о его неземной телесности, не связанной ни местом, ни временем, которые, как у Христа, была живым откровением будущей просветленной телесности.

16) Ю. Кулаковский, История Византии, Киев, T. I.1,2,3.1913-191—1915.

17) Н. П. Кондаков, Иконография Богоматери. T. I. СПб., 1914.

18) О построении св. Софии Цареградской — легенда о русском мальчике, которому ангел открыл имя храма, см. А. Ремизов, Трава-мурава (Византийские легенды) «Имя и страж». Изд. С. Ефрона, Берлин, 1922).

19) L'Abbe Marin, Saint Nicolas, Paris, 1917.

20) По вере Магомета — архангел Гавриил посредник между ним и Богом: появление в мире арабов совершается под знаком архангела Гавриила.

21) А. Вознесенский и Ф. Гусев, Житие и чудеса св. Николая Чудотворца. Изд. И. Л. Тузова, СПб., 1899 (стр. 723).

«Знаете, если у нас что и делают иногда, так это по инстинкту, а не сознательно. Николай-чудотворец делает.» Из воспоминаний о Достоевском А. И. Майкова (А. К. Горностаев, Рай на земле, Ф. М. Достоевский и Н. Ф. Федоров, 1929).

22) 2 к. п. IV тр. 1.

23) Апокриф о Михаиле архангеле — Ангел Мститель. А. Ремизов, Звезда-надзвездная, YMCA PRESS, Paris, MCMXXVIII.

24) Богомильская легенда о Тивериадском море. Эпизод относится к началу сотворения мира. Проф. Йор. Иванов, Богомилски книги и легенды. София, 1925. А есть икона: страшный суд — на конях два крылатые всадника: один в схиме — архангел Михаил, другой — Сатанаил.

25) Апокриф: «Хождение Богородицы по мукам».

26) Эпитеты Архангела. Проф. О. А. Добиаш-Рождественская, Культ св. Михаила в латинском средневековье. Литограф. изд. 1920 г.

27) 2 к. п. I тр. 2 (6.ХІІ), 1к. п. VIII тр. 2 (9 V).

На перекрое века — 6 декабря 1273 г. — произошла встреча Николая-чудотворца и Фомы Аквинского. Этот день был решающим днем для св. Фомы. Избранный среди людей — doctor angelicus — св. Фома незадолго до своей смерти, служил мессу в Николин день в Неаполе. И ни для кого не осталось скрытым, что за мессой произошло что-то: св. Фома вдруг изменился — лицо его просветлело и из глаз засветились лучи. С этого дня он больше ничего не писал и не диктовал. Когда же один из приближенных братьев спросил: «разве он не закончит такой великий труд, как Summa, для хвалы Бога и просвещения мира?» — ему ответил св. Фома: «Я не могу, так как все, что я написал, кажется соломой сравнительно с тем, что я увидел и что открылось мне». (Karl Heyer, Thomas von Aquino. Das Goetheanum, 1926, № 11, 12, 13). И также на рубеже веков встретился Франциск Асизский с St. Nicolas на западе, и Сергий Радонежский с Николой в России — и благодать архангела почила на них: на Франциске и Сергии.

28) В оригинале «ассирийском городе», так писали в начале XII в. вместо сирийского Gusrav Schlumberger, Lʼepopee bysantine a la findu dixieme siecle. E. de Boccard, Ed. Paris 1925 p. 247 (Lettre de Jean Tzimisces Ashod III).

29) Апокриф «Звезда-надзвездная» и «Ангел-Предтеча» (богомильская легенда) А. Ремизов, «Звезда-надзвездная», YMCA PRESS, Paris MCMXXVIII.

30) Житие Юлиании Лазаревской написано ее сыном Дружиной Осорьиным, муромским губным старостой, 1614 г. Кушелев-Безбородко, Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862.

31) Легенда, возникшая на Западе в XII в., место действия в Лотарингии в Варанжевиле, а перешедшая в Россию, русскими приурочена к Никее: случай когда возвращался Никола с собора.

32) «Σοφόντιξωράφων»

33) Арх. Антонин, Перенесение мощей святителя и чудотворца Николая из Ликии в Италию. Перевод описания Никифора и Иордана (первой половины XIV). Труды Киевской Духовной Академии, 1870 г. II ч. 396—427; Translatio Barim latine auctore Nicephore Barensi. Falcone, 131—139, Putignani, Istoria di S. Nicolo, 551—568, Analecta Bolland., t IV, 1885, 169—192; Translatio Barim, auctore Joanne archidiacono Barensi. Putignani, Vindiciae, t. I, 217—252, Surius, Vita Sanctor. Acta Sanct. Bolland, 9 mai; Translatio Venetias, anno 1100. S. Nicolai, alterius ejusdem avunculi Nicolai, et Theodori martyris. Ed. P. Riant.; Recueil des historiens des Croisades (Hist. Occid. V. 253—292). Boll. Bibl. hagiogr. latina, t. II, 872.

34) В. Ключевский, Древнерус. Жития святых, как исторический источник, М. 817. Пресв. Макарий, История русской церкви, т. II, 138—139. Архиеп. Филарет, Обозр. I.

35) Проф. И. А. Шляпкин. Палеография. Лекции. СПб. 1905—1906 гг. стр. 29, 30. напр. «Поученіе о варяжеской вере» (XI в.), полное нетерпимости, не принадлежит Феодосию Печерскому, а митрополичьему греку Федосу; «Путешecтвіe въ Святую Землю игумена Даніила» (1107—8) — рассказ о том, как пели православные, а потом и латинские попы «начали верещати свойскы» и указание на то, что православные кандила над Гробом Господним зажглись, а латинские не зажглись — позднейшая вставка Московского периода. «Рядом с такими фактами, — говорит проф. Шляпкин, — непонятны похвалы благочестию латинца князя Балдвина, да и сам король Иерусалимский Болдвин относится с замечательною терпимостью к русскому игумену Даниилу и присутствует вместо латинской на греческой службе при сошествии огня».

36) Gustav Schlumberger, Lʼepopee byzantine a la fin du dixieme siecle. E. de Boccard. Ed., Paris, 1925 p. 230—240. (Deposition du patriarche Basile).

37) Конан-сын Алэн-Фержана (Alain Fergent), второго герцога Бретани из дома Корнуаллиса, его мать Эрменгарда. «Histoire de la Bretagne» par Arthur le Mogne de la Borderie. Rennes-Paris MDCCCXCIX t. III, p. 34.

38) А на запад попавший с востока — персидский. (?)

39) А. Ремизов, Три серпа. Изд. Таир СПб., 1929, т. II, стр. 35.

40) А. Ремизов, Русская повесть о бесноватой Соломонии. «Воля России» 1929, № V—VI.

41) Архимандрит Леонид, Посмертные чудеса святителя Николая, архиепископа Мирликийского чудотворца. Памятники Древней Русской Письменности XI в. Труд Ефрема, епископа Переяславского (по рукоп. XIV в.). Общ. Люб. Древн. Пис. и Иск., 1888 вып. LXXII (Bibl. Nat. — 4°. Z. 226. Paris).

42) Из собрания Legenda aurea, Jacobus de Voragine († 1298) и Speculum historiale, Vincent de Beauvais (1264) Miroir historial. Nouvelement imprime a Paris par Nicolas Couteau. Et fut acheve dʼimprimer le XVI-e jour du moys de mars dʼanmil cinq cents Легенда обманутом еврее Juif vole перешла в XV в в иракль «Miracle de Monseigneur saint Nicolas dʼun juif preta centecus à un chretien в списках чудо св Николая о злате, от жидовина некоему христианину взаимданом

43) Эту легенду выделял Фома Аквинат. St. Thomas d'Aquin, Sum. Theol.: II-a, II—ае q. CVII art. III ad. 4. И у Данте: Purgatorio, ch. XX, v. 31—33.

Esso parlava ancor della Iarghezza

Che fece Nicolao alle pulcelle,

Per condurre an onor lor Ciovinezza.

44) De Artemide (Вне закона), De Demetrio (О Димитрии), De Nicolao claude (Крестик), De Leone (Надоел), De imagine cruente (Проби-лоб), De sepulcro (O золотом гробе), De pestore fure (Пастух напутал), De Hymnograph Joseph (Гимнограф Иосиф), De monaco Nicolae (О монахе Николае), De Petro scholario (Схоларий Петр), De presbytero Mitylensi (О Христофоре), De Ioanne patre (Сквозь бездну), De thesauro imperatorio (Лютня), De Servo liberato (Освобожденный), De Basilio (О Василии), De Abul-Abba (Абул-Абба), De imagine Nicolai in Africa (Эстурган), De Saraceno (Хордадбе), De imagine Nicolai in Eurasie (Айдар — русская легенда), Глаза (сербская легенда) — главные посмертные чудеса Николая-чудотворца, все же бесчисленные будут только вариантами. А. Ремизов, Три серпа. Изд. Таир. Париж 1929 т. I. И чудеса при житии: Paxis de arbore retractata (Кипарис), Praxis de stratilatis (К стенке), De navibus frumentariis (Продовольствие), Paxis de tributo (Налог), Praxis de nautis (Кораблекрушение), А. Ремизов, Три серпа. Изд. Таир, Париж, 1929. Т. 2.

45) В 1929 г. монастырь закрыт.

46) Сказки о Николе собраны в книге А. Ремизова, Звенигород-окликанный. Изд. Алатас. Париж, 1924 г. Рассказ о Хассане передал мне Николай Всеволодович Дмитриев, председатель «С.-Петербургского Общества Народных Университетов», а в Париже — «Парижского Народного Университета».

47) Emile Badel, Guide de pelerin et du turiste a Saint-Nicolas de Port. Nancy, 1893.

48) Легенда о воскрешении зарезанных мальчиков: Jacobus de Varagine († 1298), Legenda aurea rec. Th. Graesse, 1846; St. Bonaventure (1221—1274), le Docteur seraphique, Deux sermons, Opera, omnia. Lugduni 1668, t. II. Jean Bodel, Li jus de S. Nicholai, publie par Monmyrque avec quatre autre «Jeux» en latin ayant trait aux miracles de Saint Nicolas, et «Li livres de Saint Nicholay» de Wace. Paris, 1834. Jeu sur l'image de Saint Nicolas. P. de Julleville, Les misteres, II.

49)

Жили-были три маленьких мальчика

Они ушли в поля сбирать колосья.

Однажды вечером пришли они к мяснику:

— Мясник, можно у тебя переночевать?

— Входите, входите, маленькие дети,

Место, конечно, найдется.

Едва они вошли,

Как мясник их убил,

Разрезал их на мелкие куски,

Положил в бочку с солью, как поросят.

Через семь лет Святой Николай

Проходил вдоль полей;

Он пошел к мяснику

— Мясник, можно у тебя переночевать?

— Входите, входите, Святой Николай,

Место есть, места хватит.

Как только он вошел,

Спросил поужинать.

— Хотите кусок телятины?

— Не хочу: кусок скверный.

— Хотите кусок ветчины?

— Не хочу: ветчина плохая!

— Хотел бы я солонины,

Которая семь лет лежит в бочке!

Как только услышал это мясник,

Бросился бежать.

— Мясник, мясник, не беги,

Раскайся, Бог тебя простит.

Святой Николай пошел и сел

На край бочки.

— Маленькие дети, спящие здесь,

Я — великий святой Николай.

И святой протянул три пальца,

Детишки все трое встали.

Первый сказал: — Я хорошо выспался!

— Я тоже, — сказал второй.

А третий ответил:

— Я думал, я в раю!

Жили были три маленьких мальчика,

Они ушли в поля сбирать колосья.

50) 1478 в присутствии Рене II, дюка Лотарингии, разыгрывали «le jeu fe te du glorieux Saint Nicolas», которое продолжалось 5 дней. Lepage, Le theatre en Lorraine.

51) До издания Фальконием: Метафраст (X в.) был напечатан в декабрьской книге Великих Венецианских Миней в XVI в. (1562 г); Слово Андрея Критского (720) — S. patris nostri Andreae archiepiescopi Gretensis cognomento Hierosolymitani orationes selectique canones et triodia ed. Fr. Combefis, Paris 1644 и Слово Льва Мудрого (886—992) — Leonis Aug. oratio in laudem S. Nicolai, ed Petrus Possinus S. J., Tolosae, 1644.

До Фалькония «Житие составленное дьяконом Иоанном» издано Момбрицием — Baninus Mombritius, Sanctorium seu vitae sanctorum (до 1480), editio nova curav. monachi Solesmenses II, 1910 p. 296—309 и перепечатано y Липомана — Lipomanus Vitae ss. priscorum petrum II (Ven. 1553).

52) Краткое изложение соч. Беатилло у Бонафеде: Atti di S. Nicola il Grande, Discorso Istorico dei P. Giuseppe Bonafede Luchese, Chierico Regolare della Congregarione della Madre di Dio. Neap. 1639, Mail 1670, Ferrara, 1727; по Беатилло и у Бралиона, La vie admirable de St. Nicolas, par le Pere de Bralion, prestre de lʼoratoire. Paris, 1646, 1652 и 1859, редакг. кн. Августин Голицин; и сочинение Бутти, 1686, французское издание «La vie et les miracles de Saint—Nicolas archeveque de Myre, traduite de lʼitalien en Franeais. Fribourg en Suisse, 1711.

53) Surius, De probatis sanctorum vitis ad 6 dec. Ed. 1618, p. 182—188 — перепечатка из собрания Липомана — Historiae Aloysii Lipomani, episcopi Veronesio de vitis sanctorum, Paris II, Lovanii 1568, 1571.

54) Martyrologium Romanum Gregorii XIII jussu editum. Auctore Caesare Baronio Sorano, 1586 и Baronius, Annales ecclesiastici, 1588 (Кардинал Бароний 1538—1607).

55) О мире или о «манне» от гроба Н.-Ч. X. Bardier de Montault (1830—1901) Oevres comple tes XIV, 1899, p. 74 дает естественные объяснения этой чудесной «манне», не прекращающейся и до сего дня.

56) Leonardo Cuistiniano († 1446), его сочинение в собрании Липомана, у Вицелия — G. Vicelius, Hagiologium seu de sanctis ecclesiae Historiae, Mogunt, 1541 и у Рибаденейры — P. Ribadeneira, Flos sanctorum I, Colon., 1700.

57) Беатилло приурочивает пребывание Н.-Ч. в Палестине к 314 году: ангел показал Н.-Ч. чудесным образом скрытый на Голгофе Крест Господен. Смерть Н.-Ч. — 345 г.

58) По вопросу о «оплеухе» Арию Бралион не находит упоминания ни в актах Собора, ни в древних источниках.

59) Сочинение Le Quien — один из главных источников для Полн. месяцеслова Востока арх. Сергия, т. II. М. 1876.

60) L. Allatius, De Symeonum scriptis diatriba, Paris, 1664

—————

Очень всем я благодарен, кто помогал мне в моей работе и особенно: С. П. Ремизовой-Довгелло, помогавшей мне при разборе и толковании славянских текстов, M. И. и Вл. Н. Лосским — при пользовании греческими текстами, К. В. Мочульскому — за латинские, Мирке Претнару — за сербскую историю и словенские песни, С. Ю. Кулаковскому, Н. А. и Н. Д. Набоковым за чудесный снимок с витро Шартрского Собора, изд. Ed. Houvet и другие картинки с изображением Николая-чудотворца, положившие начало моему Никольскому альбому. Помяну с благодарностью покойного Владимира Васильевича Диксона († 17.12.1929), который добывал мне книги по истории Византии и Бретани и делал для меня выписки.

. . . . . . .

О Николае-Чудотворце исторических матерьялов нет, есть только легенды. И надо было «воссоздать» эти легенды, из которых выступил бы живой образ, самый человеческий из человеческих — Никола. Легенды собраны в моей книге. «Три серпа» Изд. Таир, Париж, 1930 г.; сказки в моей книге «Звенигород окликанный», Из. Алатас, Париж, 1924 г.

То, что пишется, пишется не для кого и не для чего, а только для самого того, что пишется. И если результат работы хоть в какой мере приближается к замыслу, задача исполнена А понятно это или непонятно, к делу не относится, потому что, как нет одного понимания, так нет одной оценки — на всех не угодишь.

2.III.1931. Paris

О ЧЕЛОВЕКЕ, БОГЕ И О СУДЬБЕ: АПОКРИФЫ И ЛЕГЕНДЫ АЛЕКСЕЯ РЕМИЗОВА