глубок), с другой – оно явно не принадлежит к реальному миру описываемого сельского пейзажа, в котором никто в обмороке не лежит. Такие слова в составе сравнений мы просто исключали из подсчетов (с должными оговорками), пока мы не договоримся, как их следует учитывать. Метафорических слов, как мы видим, вдвое больше, чем метонимических; это, по-видимому, нормальная для русского языка пропорция, к этому мы еще вернемся.
Мы видим на маленьком пространстве двух строф: основные образы, складывающиеся в картину поэтического мира стихотворения, выражены преимущественно словами в прямом значении, а вспомогательные образы, складывающиеся в данном случае в эмоциональную окраску этого мира, выражены словами в переносном значении, тропами. Мы предупреждали, что в интерпретации возможны разногласия: наверное, кто-нибудь захочет настаивать, что Бог у Пастернака тоже основной образ и что мы должны вполне сюрреалистически буквально представлять себе в земле – рожистую рану, а в ней – человековидного Бога, который пухнет и бредит. Думаю, однако, что дальнейшее разворачивание образов в этом стихотворении говорит скорее против такого представления.
Точно так же могут быть сомнения, как трактовать отдельные слова – как прямые значения, метафоры или метонимии. Прежде всего это относится к стертым метафорам и метонимиям. В стихотворении «До всего этого была зима» герои бегут по дрова «в магазин С восклицаньем: Сколько лет, Сколько зим!» – считать ли «сколько лет» стершейся метафорой или реанимированной? и считать ли метафорой «магазин» в значении «дровяной склад»? Для таких случаев, как «магазин», мы ввели понятие «малый семантический сдвиг» и не причисляли их к метафорам и метонимиям, чтобы не завышать искусственно их число. Например, «вихрь, зарывшись, коротел» – «зарывшись (в пыль)» – это метафора, а «коротел» буквально значит «укорачивался», у Пастернака же – «прекращался»: это мы тоже считали малым семантическим сдвигом. Более важное сомнение – в стихотворении «Мучкап»: «Душа – душна, и даль – табачного Какого-то, как мысли, цвета». Почему даль табачного цвета – по сходству (потому что пыльная) или по смежности (потому что дурманящая), то есть метафора это или метонимия? Как кажется, дополнительное слово «цвета» больше говорит в пользу метафоры «потому что пыльная», но настаивать на этом трудно. Таких разногласий может быть много.
Поэтому не следует считать приводимые далее данные окончательными. Скорее это приглашение ко всем желающим заинтересоваться проблемой, попробовать все эти трудности на практике, сверить результаты и выработать общую методику, которая поможет исследовать Пастернака и не только его.
Покамест обследованный по этой методике материал таков. Из Пастернака рассмотрены 50 стихотворений сборника «Сестра моя – жизнь», 20 стихотворений сборника «Близнец в тучах» и 15 стихотворений из других книг. Из Мандельштама около 30 стихотворений – почти исключительно ранних, до 1925 года. Из остальной русской поэзии тоже около 30 стихотворений и отрывков: Державин, Пушкин, Баратынский, Тютчев, Фет, Некрасов, Блок, Маяковский, Шершеневич. Из русской прозы – пять описательных отрывков из Пушкина, Гоголя, Толстого, Белого и Ремизова, а также два отрывка из Пастернака: из «Детства Люверс» (I, 2) и «Доктора Живаго» (I, 7, 10). Подсчитывались показатели тропеичности: процент переносных словоупотреблений от общего количества знаменательных слов – существительных, прилагательных, глаголов и наречий. Избранные показатели – конечно, округленные – приводятся ниже.
Проза: «Пиковая дама» – 3%, «Мертвые души» – 6%, «Петербург» – 20%, «Детство Люверс» – 28%, «Доктор Живаго» – 25%.
Поэзия XIX–XX веков: «Евгений Онегин» – 30%, «К морю» – 40%, «Марко Якубович» – 5%, «Рыцарь на час» – 15%, «Снежная маска» – 50%, «Флейта-позвоночник» – 40%.
О. Мандельштам: «Золотистого меда…» – 20%, «Лютеранин» – 25%, «Веницейской жизни…» – 25%, «Я в хоровод теней…» – 30%, «Айя-София» – 35%, «Концерт на вокзале» – 45%, «Notre Dame» – 50%, «1 января 1924» – 50%, «Сеновал» – 60%, «Реймс – Лаон» – 80%.
Б. Пастернак: «Импровизация» (1915) – 80%, «Импровизация» (1948) – 75%;
(«Сестра моя – жизнь»): 15% – «Подражатели»;
30% – «Сестра моя – жизнь…», «Балашов»;
35% – «Памяти демона», «Плачущий сад», «Зеркало», «До всего этого…», «Душистой веткою…», «Уроки английского», «Степь», «У себя дома», «Конец»;
40% – «Ты так играла…», «Воробьевы горы», «Еще более душный рассвет», «Елене», «Давай ронять слова…», «Имелось»;
45% – «Ты в ветре…», «Из суеверья», «Про эти стихи», «Образец», «Сложа весла», «Определение поэзии», «Определение творчества», «Мухи мучкапской чайной», «Лето…», «Как усыпительна жизнь!»;
50% – «Девочка», «Весенний дождь», «Наша гроза», «Mein Liebchen…», «Мучкап», «Дик прием был…», «Попытка душу разлучить…», «Гроза моментальная навек», «Любить – идти…»;
55% – «Дождь», «Тоска», «Свистки милиционеров», «Звезды летом», «Распад», «Любимая, – жуть!», «Послесловье»;
60% – «Определение души», «Болезни земли», «Как у них»;
65% – «Не трогать», «Душная ночь».
(«Второе рождение»): 35% – «Ирпень – это память…»; 40% – «Волны»; 55% – «Любимая, молвы слащавой…».
(«На ранних поездах»): 20% – «Сосны», «Старый парк»; 25% – «Дрозды»; 30% – «Иней»; 40% – «Опять весна».
(«Когда разгуляется»): 10% – «В больнице»; 20% – «Без названия», «Когда разгуляется»; 25% – «Липовая аллея»: 45% – «Быть знаменитым некрасиво…».
Собранного материала, около 150 текстов, достаточно хотя бы для одного очень важного утверждения. Можно сказать, что среди них выделяются две большие группы: тексты средней сложности с показателями около 30–35% (тропеичность около трети) и тексты повышенной сложности с показателями около 50% (тропеичность около половины). Как кажется, это соответствует интуитивным читательским ощущениям. Тексты с очень низкой и очень высокой тропеичностью редки. Что минимум тропеичности мы обнаруживаем не в стихах, а в прозе, это, конечно, не удивительно: 3% в «Пиковой даме», 2% в «Хаджи-Мурате». Минимум тропеичности в стихах – «Песни западных славян» Пушкина, 5%, почти никаких переносных значений: «У ворот сидел Марко Якубович; Перед ним сидела его Зоя, А мальчишка их играл у порогу» и т. д. Следующая ступень, 10% тропеичности – только два текста, «Гусар» Пушкина и сатира «Недавнее время» Некрасова; на этом же уровне стоит, как мы видим, «В больнице» Пастернака, с его поздним намеренно упрощенным стилем. Далее нарастание происходит предсказуемо: в реалистической поэзии меньше тропеичности, в романтической больше, в модернистской и авангардистской еще больше. Максимальный показатель – 80% тропеичности: видимо, дальше текст становится уже недопустимо непонятным. Этот максимум обнаружен в двух стихотворениях, у Мандельштама и у Пастернака. У Мандельштама это «Реймс – Лаон» («Я видел озеро…») 1937 года, описание готического собора, подчеркнуто стилизованное под загадку: «Я видел озеро, стоявшее отвесно: С разрезанною розой в колесе Играли рыбы…» и т. д. У Пастернака это «Импровизация» 1915 года: «Я клавишей стаю кормил с руки…» и т. д. Его мы рассмотрим подробнее.
Содержание стихотворения – большая метафорическая картина: игра на рояле уподобляется кормлению крикливых птиц на пруду. 80% тропеичности – это значит: из 57 знаменательных слов в собственном значении употреблены только 12. Это слова: казалось; клавиши; руки, локоть; ночь, полуночный, темно; и люблю вас. Некоторые из них употреблены дважды. Только по ним реконструируется ситуация: ночью поэт, импровизируя за роялем, объясняется музыкой в любви к (присутствующей?) женщине. В конечном счете понимание стихотворения определяется единственным словом «клавиши»: если бы не оно, никакая реконструкция была бы невозможна. Можно было бы предположить, что пруд и птицы являются содержанием импровизированной музыки, – тогда их следовало бы считать не тропами, а частью реальности, присутствующей в сознании героя. (Так в стихотворение «Сосны» вписана картина моря в сознании героя: «где-то за стволами море Мерещится всё время мне»). Но никаких авторских указаний на это здесь (в отличие от «Сосен») не имеется.
Слова, употребленные в переносном значении, объединены в три семантических поля: герой, кормящий стаю, – 8 слов; ночной пруд с кувшинками (фон) – 14 слов; и птицы с их криками и смертной борьбой (действующие лица) – 23 слова. Черный пруд ассоциируется с роялем, птицы – со звучащими клавишами. Особую многозначность имеют начальные слова «хлопанье» (крыльев – и в ладоши) и «плеск» (птиц в пруду – и рукоплескания). Другая возможная связь реального и метафорического плана – странно пылающие кубышки с дегтем в III строфе: может быть, это в блестящей передней стенке рояля отражаются свечи, зажженные над клавишами (??). Наконец, третья связь: отмечалось, что лексическая кульминация стихотворения, «птицы из породы люблювас», обыгрывает созвучие слов «liebe dich» и «лебеди» – при этом лебеди остаются не названы! Доля переносных словоупотреблений по строфам почти не меняется: 75–75–75–85%. Легкий подъем в конце дополнительно подчеркивается тем, что в двух последних строфах появляются, так сказать, метафоры в метафоре: слова в переносном значении (ночь) полоскалась в гортанях (запруд), пылали кубышки дегтем и обглодано (дно у лодки).
Стихотворение, как известно, было переработано для издания 1948 года. Показатель тропеичности стал 75%, очень ненамного ниже. Однако новая редакция кажется яснее по трем причинам. Во-первых, заглавие стало «Импровизация на рояле»: рядом с указанием на клавиши-птиц появляется указание на рояль-пруд. Во-вторых, исчезает необычное слово «люблювас», зато появляются прямо названные лебеди: метафорические птицы становятся конкретнее. В-третьих и в-главных, в последней строфе появляются слова в прямом, непереносном значении, дополнительно мотивирующие связь реального и метафорического плана: «и было охвачено тою же самой тревогою сердце», а осложняющие «гортани запруд» и «кубышки с дегтем» исчезают. Из-за этого конец стихотворения оказывается не усложненным, а облегченным: максимум тропеичности приходится на предпоследнюю строфу, а минимум – на последнюю: 75–75–90–60%. Это разрешение стилистического напряжения и позволяет, как кажется, ощущать переработанную редакцию как более ясную по сравнению с первоначальной – не за счет снижения метафоричности, а за счет ее композиционного распределения. Эту композицию мы будем отмечать и в других стихах.