Логика Я его боюсь, потому что он обо всем говорит только с середины. См. V, Несомненно.
Лотман Венцлова сказал Бродскому: не любишь Лотмана, а у самого получается похоже. Бродский ответил: это единственный способ быть понятным.
Лошадь как лошадь Вейдле о Северянине: помесь лошади с Оскаром Уайльдом. Кузмин об Анне Радловой: помесь лошади с Полой Негри.
Я в глаза его гляжу —
Не одна я там сижу:
В глубине его очей
Очень много сволочей.
Любовь «Искал безответной любви, потому что чувствовал, что неспособен к ответной». «Я люблю вас больше, чем это хорошо для меня, но меньше, чем это хорошо для вас» (с английского, откуда?). Г. Адамович цитирует (и тоже не помнит откуда): «Я тебя люблю, но это не твое дело».
Любовь «Я не завидую, что его любили, я завидую, что он умел уклоняться», – сказал С. Ав.
Любовь Был кинофильм «Осенний марафон», при выходе из кино я расслышал женский разговор: «Не люблю таких мужчин». В печати после некоторого колебания общий тон рецензий был: партия и правительство не любят таких мужчин.
Любовь Волошин называл матросские бордели «любилища».
Любовь Из записей Крученых о Маяковском. Олеша: «Не обижайте НН. Его надо любить». Маяковский: «Надо, но не хочется».
Любовь Цявловские устроили опрос: за что вы любите Пушкина? Бонди ответил: «За то, что он не Горький, не Бедный, не Голодный». А Виноградов сделал пустые глаза и спросил: «А откуда вы взяли, что я люблю Пушкина?»
Любовь «Кого любишь, того и ярмо несешь» – вавилонская пословица (Ламберт).
«Чего ей нужно? у нее – все, чего она хотела в жизни, кроме счастья. Чего мне нужно? у меня – то же». (Из разговора.)
«Любопытство: Человек стал человеком, овладев огнем, а это значило: в нем одном из всех животных любопытство пересилило страх». Так и в Петре I любопытство к Европе пересилило страх перед ней.
Мало Я мало даю, но стараюсь еще меньше брать.
Город Мальта при Павле I приравнивался к российским губернским. «А в Адрианополе губернский суд», – писал у Щедрина Николай I Поль де Коку.
Маразм От В. С. Баевского: Б. Я. Бухштаб пришел к директору своего института: «Я совсем слепой и глухой – наверно, пора уходить в отставку». Директор твердо ответил: «Профессоров мы держим до полного маразма». («Он понимал, что у них в „крупе“ (Пединститут им. Крупской) должны плавать такие овощи, как Бухштаб и Рейсер», – пояснила Л. Вольперт.)
Марр Может быть, сал–бер–йон–рош были у полиглота Марра лишь мнемоническим приемом для овладения новыми рядами слов, а потом он поверил, что они существуют и объективно? А палеонтологический метод – не только обида за языки без письменного прошлого, а и сохраненное детское удивление, что по-русски «да» значит одно, а по-немецки – другое? Отец его Джеймс родил его в 85 лет от грузинки, это могло быть генетической травмой; мать говорила только по-грузински, отец только по-английски и по-французски. Что это, как не наглядное скрещение языков?
Матизмы Под Иркутском разбился Ту-154, Москва затребовала черный ящик, «но снять всю матерщину». Осталось несколько разрозненных бессмысленных слов. Восстановили мат – катастрофу удалось реконструировать до подробностей.
Мемуары «Секрет истины: кто дольше живет, кто кого перемемуарит» (В. Шаламов). Это он пересказывает Ф. Сологуба, который говорил: поэт в России должен жить долго, чтобы пережить всех мемуаристов. Иногда кажется, что именно ради этого долго жила Ахматова.
Из писем помещицы Коробочки к Ф. А. Петровскому: «Г-н Гольденвейзер на двух фортепьянах играл „Эй, ухнем“, а г-жа Яблочкина исполняла стриптиз. Прочитав эти мемуары, одобрила все, кроме того, что о ней».
Меньшее Как демократия – меньшее из политических зол, так разум – меньшее из философских. Разум, этот брайлевский шрифт нашей слепоты.
Мертвые языки При переиздании «Путешествий» Брема самым трудным оказалась зоологическая терминология, и притом латинская: ничто не меняется так быстро, как она.
Местоимение в зачине без предварительного называния героя – это и «Стоял он, дум великих полн», и почти одновременное «Скребницей чистил он коня».
Местоимение мистическое («Когда я с Байроном курил»). О совпадениях: «Перевожу студентом стихи Байрона о прощании с Ньюстедским аббатством и здороваюсь с ним уже на склоне лет, оказавшись рядом с ним на симпозиуме по случаю столетия Ахматовой» (восп. Вяч. Вс. Иванова в «Звезде»).
Местоимение «А скверная вещь эта холера! Того и глядишь, что зайдешь ты завтра ко мне… нет, зайду я к тебе, и скажут мне, что ты умер» (Вяземский).
Местоимение Август выгнал за разврат юношу Геренния. Тот умолял: «Что скажет мой отец, узнав, что я тебе не понравился!» Август ответил: «А ты скажи, что это я тебе не понравился» (Макробий).
Мета- НН не любит Бродского за смешение стилей, за допущение вульгарности. «Сексуальной?» – «Нет, так сказать, метасексуальной».
Минус-прием Искать мифопоэтические мотивы в стихах – все равно что умиляться: «в этом стихотворении присутствует буква м!» Плодотворнее было бы изучать отсутствие тех или иных мифологических мотивов.
Мифопоэтический анализ Сведение Гоголя или Блока к «фольклорно-мифологическим архетипам» освобождает от необходимости знать Гофмана и вообще типологию переработки архетипов, если таковая существует. Ссылка на «Мифы народов мира» освобождает от всех забот. Я говорил диссертантам: «Ссылаться на „Мифы народов мира“ так же непристойно, как на энциклопедию Брокгауза, там ведь при каждой статье – библиография, проработайте и ссылайтесь», – но не встречал понимания.
Мнемоника Если наука есть упрощение мира для его удобоохватываемости и удобоусвояемости, то структурализм есть не что иное, как хороший мнемонический прием.
Много «Государь Николай II – многосторонний мученик», – пишет Нафанаил, митрополит Венский и Австрийский.
Много «Он многограннее даже отрывного календаря», – сказала НН об одном очень крупном структуралисте.
Мода М. И. Твардовскую спросили, не хочет ли она поставить крест на могиле мужа, она ответила: «Александр Трифонович не был модернистом».
Может быть Завещание Моммзена: «Я знаю, что по правилам должны будут написать мою биографию, – я решительно прошу этого не делать. Всю жизнь я прожил среди историков и филологов, не будучи ни тем, ни другим [он был юрист по образованию, оттого и совершил переворот в римской историографии], и мне совестно; кроме того, всем самым глубоким и, может быть, лучшим во мне я всегда хотел быть гражданином, а жил в стране, где можно было быть только служащим. Пусть издают мои книги, пока они нужны, а обо мне не думают».
«Молодость человека простирается до первого расстройства его здоровья и возобновляется, только когда оно совершенно исчезнет» (Чернышевский, письмо 1887 года).
Морг Исследуются творческие явления? Нет, мертвые остатки творческих явлений. Мировая литература – это их бескрайний морг. Анекдот навыворот: «Какие приметы вашего покойника?» – «Он кашлял…»; а теперь вместо этого: «Вот покойник; скажи, Кювье, кашлял ли он?» Никакая любовь к трупу Расина или Пушкина не поможет на это ответить, сколько ни говори постструктуралисты: «Ну что, брат Расин?..»
Москва «Москва – что доска: спать широко, да везде гнетет» (Пословицы Симони).
Москва и Петербург В. Н. Топоров – к разнице петербургского и московского текста: все ленинградцы, откликавшиеся на его «Бедную Лизу», жалели, что в книге нет указателя, а из москвичей – ни один. А. Битов сказал: если сбросить на Ленинград нейтронную бомбу, то останется Петербург, а к Москве это неприложимо.
Музейное отношение к прошлому. Кто-то очень ратовал за него; а я боялся, что оно очень уж легко переходит в музейное отношение к настоящему.
Музыка Первую гильотину строил клавесинных дел мастер Т. Шмидт.
Мы кузнецы «Христианский накал» – выражение А. Журавлевой. Я вспомнил, как поступал на работу в ИМЛИ в 1957 году и А. А. Петросян, партийная командирша, свирепо спросила: «Почему вы такой небоевитый?»
Мысль Отношение к своей мысли: шаг влево, шаг вправо считается побегом.
Мысль «В Германии мысль нужна, чтобы ее обдумать, во Франции – чтобы высказать, в Англии – чтобы исполнить, у нас – ни на что» (Чаадаев, 1913, 1, 153).
Мысль и чувство («Сердце и думка» назывался роман Вельтмана). Воспоминания Лотмана – как, когда их отправляли на фронт, старый мужик сказал: «Погляжу я на вас – и жаль мне вас. А подумаю я о вас – ну и хрен с вами».
Пришел веселый месяц май,
Над нами правит цезарь Гай,
А мы, любуясь Гаем,
Тиберия ругаем.
На площадях доносы жгут,
А тюрьмы пусты, тюрьмы ждут,
А воздух в Риме свежий,
А люди в Риме те же.
Недавней кровью красен рот
От императорских щедрот:
Попировали – хватит!
Покойники заплатят.
Кто первый умер – грех на том,
А мы последними умрем:
И в Риме не боятся
Последними смеяться.
Красавчик Гай, спеши, спеши:
Четыре года – для души,
А там – другому править,
А нам – другого славить.
Эти мои стихи про Калигулу были напечатаны в тартуской газете «Alma mater». Нравились Аверинцеву.
На За «характеристикой на…» уже появилась «рекомендация