552].
86. Авва Исаия говорил: «Люби более молчать, нежели говорить: от молчания ум сосредоточивается в себе; от многословия он впадает в рассеянность» [553].
87. Он говорил: «Верный раб Христов! храни втайне твое делание и заботься с сердечною болезнию, чтоб не погубить мзды подвига твоего из-за человекоугодия. Делающий что-либо напоказ человекам лишается мзды своей, как сказал Господь» [554].
88. Он говорил: «Убегай тщеславия, и сподобишься славы в будущем веке» [555].
89. Он говорил: «Уничижение себя есть то место, в котором обретается спокойствие» [556].
90. Он говорил: «Новоначальный монах, переходящий из монастыря в монастырь, подобен коню, который от узды мечется в разные стороны» [557].
{стр. 134}
91. Авва Исаия говорил о новоначальных монахах, предавших себя в послушание духовным отцам: «Краска, в которую первоначально выкрашена багряница, ничем не изглаживается с багряницы» [558].
Это значит: первоначальное направление, которое получится иноком при вступлении его в монастырь, остается в нем, в большей или меньшей степени, на всю жизнь.
92. Еще говорил он о новоначальных: «Вновь насажденное древо, если не будут поливать его тщательно, засыхает; то же делается и с новоначальными послушниками» [559].
Для них необходимо постоянное назидание по нравственному преданию Церкви.
93. Говорил он о новоначальных и следующее: «Ничто так не полезно новоначальным, как уничижение. Что ежедневное поливание для новонасажденного древа, то для новоначального уничижение» [560].
Уничижение в разных видах его очень употреблялось при воспитании монахов, когда старцы обиловали благодатными дарами, а новоначальные усердием и силою произволения. При посредстве уничижения вырабатывалось сердечное смирение, скоро возводившее делателя по степеням духовного преуспеяния к благодатному состоянию. Духовное врачевство это, сохраняя само по себе все достоинство свое, нуждается в наше время в особенном благоразумии при употреблении его. Благоразумие требует от современного старца, чтоб он, всматриваясь в собственное свое преуспеяние, не возлагал на ближнего таких бремен, каких сам не нес и не в силах понести. Жестокое уничижение в наше время может сокрушить новоначального, расстроить его навсегда. Оно заменяется, не без успеха, правильным, кротким обличением погрешностей новоначального и тщательным назиданием его.
94. Говорил авва Исаия о новоначальных: «Новоначальные монахи, предавшие себя в послушание отцам, подобны мягким ветвям, удобно сгибающимся в обруч» [561].
95. Он сказал: «Не тот разумен, кто говорит, но тот, кто знает время, когда должно говорить. В разуме молчи и в разуме говори; прежде, нежели начнешь говорить, обсуди, что дол{стр. 135}жно говорить; говори одно нужное и должное; не хвались своим разумом и не думай, что ты знаешь более других. Сущность монашеского жительства состоит в том, чтоб укорять себя и считать себя хуже всех» [562].
96. Он говорил: «От пяти причин усиливается блудная брань: 1) от празднословия, 2) от тщеславия, 3) от многого сна, 4) от любления красивой одежды, 5) от пресыщения. Желающий устранить от себя брань блуда да хранится от упомянутых поводов к ней; празднословие да заменит молитвословием, тщеславие смирением Христовым, многий сон бдением, красивые одежды рубищем, объядение воздержанием от излишества в пище. Страсти держатся одна за другую, как звенья в цепи» [563].
97. Он говорил: «Если Бог хочет помиловать душу, а она упорствует и не повинуется, но поступает по своей поврежденной воле, то Бог попускает ей скорби, которых она не желала бы иметь, чтоб таким образом эта душа взыскала Бога» [564].
98. Он говорил: «Будем памятовать о Том, Который не имел, где подклонить главу. Рассмотри это, человек, и не высокомудрствуй о себе. Рассмотри, кто — Он и чем соделался ради тебя. Владыка твой провел земную жизнь странником, не имея дома. Удивительно Твое неизреченное человеколюбие, Господь наш! как смирил Ты Себя до такого уничижения ради меня! Если Сотворивший все единым словом не имел, где главу подклонить, то ты, несчастный человек, зачем предаешься попечениям о суетном, зачем ослепляешься несытостию безумною? Рассмотри это и избери для себя благое» [565].
99. Тот же авва Исаия произнес и следующее учение: «Благоразумный богач хранит сокровища свои во внутренних отделениях дома, потому что сокровище, выставленное наружу, подвергается хищничеству воров и наветуется сильными этого мира. Так и монах смиренномудрый и добродетельный утаивает свои добродетели и не исполняет пожеланий падшего естества. Он ежечасно укоряет себя и занимается тайным поучением, последуя наставлению Священного Писания, которое говорит: согреяся сердце мое, и в поучении моем раз{стр. 136}горится огнь [566]. О каком огне говорится здесь? О Боге: Бог наш есть огнь поядаяй [567]. Огнем растопляется воск и иссушается тина скверных нечистот; так и сокровенным поучением иссушаются скверные помыслы и истребляются страсти из души, просвещается ум, уясняется и утончавается мысль, изливается радость в сердца. Тайное поучение уязвляет бесов, отгоняет злые помыслы; им оживляется внутренний человек. Вооружающегося тайным поучением укрепляет Бог; Ангелы преподают ему силу; человеки прославляют его. Тайное поучение и чтение соделывают душу домом, отовсюду затворенным и заключенным, столпом неподвижным, пристанищем тихим и безмятежным. Оно спасает душу, доставляя ей состояние непоколебимости. Очень смущаются и молвят бесы, как инок вооружает себя тайным поучение, которое заключается в молитве Иисусовой и произносится так: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня. Чтение в уединении содействует преуспеянию в поучении. Тайное поучение есть зеркало для ума, светильник для совести. Тайное поучение иссушает блуд, укрощает ярость, отгоняет гнев, отъемлет печаль, удаляет дерзость, уничтожает уныние. Тайное поучение просвещает ум, отгоняет леность. От тайного поучения рождается умиление, вселяется в тебя страх Божий; оно приносит слезы. Тайным поучением доставляется монаху смиренномудрие нелестное, бдение благоумиленное, молитва несмущенная. Тайное поучение есть сокровище молитвенное. Тайное поучение наставляет долготерпению, воздержанию; оно причастнику своему возвещает о геенне. Тайное поучение соблюдает ум немечтательным и приносит ему размышление о смерти. Тайное поучение исполнено всех благих дел, украшено всякой добродетелию, всякого скверного дела непричастно и чуждо» [568].
100. Поведал авва Елисей, ученик аввы Исаии: «В юности моей случилась мне болезнь, от которой я находился при смерти. Отец мой, прилагая особенное старание о моем излечении, ежедневно приглашал ко мне врачей. Врачи, потрудившись много, не успели ничего и, наконец, сказали отцу моему: "Юноша умрет прежде истечения трех дней". Отец мой, услышав это, был поражен скорбию. Обливаясь слезами, он поспешил в {стр. 137} церковь святого евангелиста Марка и нашел там, как после сказывал, престарелого монаха. Увидев отца моего печальным, монах сказал ему: "Что с тобою, господин Прокопий? о чем скорбишь?" Отвечал отец мой: "Тот, кто открыл тебе мое имя, откроет и причину печали моей". Старец сказал: "Пойдем в дом твой". Старец, пришедши в дом наш, посетил меня и сказал отцу моему: "Приведи супругу твою". Мать моя была христолюбива и монахолюбива; отец же мой ненавидел монахов. Старец сказал ему: "Бог ищет от тебя исполнения трех заповедей, и если сохранишь их, то он дарует жизнь сыну твоему". Отец мой сказал: "Свидетельствуюсь святым евангелистом Марком исполнить то, что ты мне заповедуешь". Старец сказал: "Вот пятнадцать уже лет, как ты прелюбодействуешь и блудодействуешь, скверня ложе жены твоей; за это Бог посек преждевременною смертию пятерых детей твоих. Второе: этого юношу не сочетавай браком, но предоставь ему вступить в монашество. Третье: с арианами и феодосианами не будь более в общении". Отец мой сказал ему: "Сохраню слова твои во все дни моей жизни". Старец помолился, и я выздоровел на третий день. После этого я прожил у отца моего три года. По истечении их отец мой обручил меня с племянницею жены игемона. Когда отец приготовлял все нужное к браку, лютый бес привязался к обрученной мне отроковице и начал мучить ее немилостиво. Родители ее и мой отец в продолжение семнадцати месяцев водили ее везде и всюду по церквам, подавая милостыню, даже приводили к волхвам и чародеям, но нисколько не успели: девица пришла в худшее состояние. С общего согласия и совета они приводят ее к отцу Макарию [569]. Туда пошел и я с нею, и отец мой. Старец, взяв елей и сотворив молитву над ним, повелел матери девицы омыть ее и потом помазать елеем от главы до ног. Когда она была помазана, то бес начал взывать: "Горе, горе!" Вышедши из отроковицы, он напал на меня и в семькрат сильнее мучил меня. Так я провел {стр. 138} тридцать дней, жестоко мучимый бесом. И вот приходит тот старец, который прежде разговаривал с отцом моим и исцелил меня от болезни. Отец, увидев его, убежал от него. Старец, взяв меня, привел в свою келлию; препроводив всю ночь в молитве и коленопреклонениях, он отгнал беса от меня, потом остриг власы главы моей, облек меня в монашеский образ и вручил авве Исаии. Авва Исаия имел и другого ученика по имени Петр. Прожил я у аввы девять месяцев. Отец мой, услышав о случившемся со мною, послал ко мне четырех слуг, с осмью верблюдами, обремененными всякого рода съестными припасами и овощами, послал и письмо. Взяв письмо и прочитав его, я заплакал. Отец Исаия, увидев письмо в руках моих, отнял его из рук моих и изорвал. Когда же я вознегодовал за это, — старец начал меня укорять в присутствии слуг отца моего. С этого часа объял меня бес ненависти, я не мог видеть старца, ни слышать голоса его; я смотрел на него как на скомороха; слова его казались мне стрелами, мечом обоюдоострым. Стоя с ним на молитвах и бдениях, я проклинал его. От великой ненависти и омерзения, которые получил я к нему, несколько раз вставал ночью, чтоб убить его, но останавливался, опасаясь жившего с нами другого ученика, Петра. Старец не преставал наставлять меня, иногда увещевая, иногда же и угрожая. Когда я шел причаститься Святых Таин, то он мне возбранял и отгонял с укоризнами; также отлучал от трапезы, говоря: "Не дам тебе пищи, пока не скажешь: согрешил я, прости меня". Но я делал все напротив: крал и ел тайно. Когда старец стоял на молитве, я сидел; когда он упражнялся в бдениях, я спал, когда он плакал, я смеялся: столько я был послушлив бесу! Бес начал мне показывать неподобные мечтания на старца в сновидениях; я, несчастный, верил этим мечтаниям, а потом начал часто наяву видеть то, что прежде представлялось мне во сне. Таким образом вкралась в меня доверенность к скверным и нечистым помыслам на старца, истекавшим из сердца моего и смущавшим меня, и я стал соглашаться с ними. Бесы смущали меня внутренно помыслами, а извне возбуждали меня являвшимися мне привидениями на ярость, гнев и огорчение. Бес г