Почему не пишу? Потому что некогда. Пишу большую вещь. С книгами делайте как угодно, чего из пустого в порожнее перегонять. Это уж меня начинает раздражать, что Вы спрашиваете!
Телеграммы Ваши я так же не понимаю, как и Вы мои. Вот одна из них:
«Аким языкоком».
Что это за фамилия?
Курьезов на телеграфе больше, чем курьеров у Хлестакова.
Ну так.
Книжку «Ряб<иновый> кост<ер>» посвятите всю целиком Чагину.
Надпись: «С любовью и дружбою Петру Ивановичу Чагину».
Ежели Кольцов выпускает книгу, то на обложку дайте портрет, который у Екатерины. Лицо склоненное. Только прежде затушуйте Изадорину руку на плече. Этот портрет мне нравится. Если эта дура потеряла его, то дайте ей в морду. Чтоб впредь не брала у меня последн<их> вещей и единств<енных>.
Да, может быть, я скоро приеду в Москву, чтоб съездить в Ленинград, а потом в деревню. Там на Оке мне лучше будет. Ладно.
Еще, — книг не надо. Всё есть у Чагина.
Читали ли Вы, что пишет обо мне Дункан за границей. Что я, чтоб изучить быт бандитов, стал во главе шайки и орудую на Кавказе, а еще то, что будто бы я ей пишу в письме, что: «Все пока идет хорошо».
Ха-ха-ха!.. Вам письмо!..
А Вы говорите — купаться?
«Товарищи! Перед моей глазой стоит как живой Шаумян. Он четыр тыщ людям говорил: “Плюю на Вам”». (Это из речи одного наркома-тюрка).
Ну вот пока и всё. Остальное расскажет Муран. Угостите его, он парень оч<ень> хороший. Привет сестрам, Яне, Соне и Наседкину.
Люб<ящий> С. Есенин.
P. S. Чтоб не было глупостей, передайте Собрание Богомильскому. Это мое решение. Я вижу, Вы ничего не сделаете, а Ионову на зуб я не хочу попадать. С Богомильским лучше. Пусть я буду получать не сразу, но Вы с ним сговоритесь. Сдавайте немедленно. Ионов спятил с ума насчет 2000 р. Во-первых, в «Звезде» — «Песнь», я продал избранное маленькое. Ну да ладно, это мое дело. Все равно с ним каши не сваришь. Катитесь к Богомильскому.
2 новых персид<ских> стих<отворения> поместите перед теми 2-мя последними, что сдал Вам дома. Перед «Пери» и «Голубая родина Фирдуси».
Вместо:
«Я с тобой несчастий не боюсь» нужно
«Я твоих — — — — — — —». Была описка.
12 мая
Письмо написал я Вам вчера, когда не было еще консилиума. Мне запрещено пить. С легкими действительно что-то неладно. Предписано ехать в Абас-Туман.
Соберите немного денег и пришлите. Я должен скоро туда уехать. После выправки жизнь меняю.
С. Е.
220. Г. А. Бениславской. 12 мая 1925 г.
Баку
Галя! Дайте Мурану ночлег у Богомильских, у Аксельрода или у Вс. Иванова (он его знает). Муран — мой бакинский друг.
Угостите его на славу. Вплоть до гармонистов. Позовите Толстую. Он через 7 дней едет обратно. Пишите и шлите все, что есть нового.
Если нет комнаты у тех — попросите Яну.
Я еду в Абас-Туман.
Целую.
С. Есенин.
12/V.25. Баку.
221. В. И. Качалову. 15 мая 1925 г.
Баку
15 мая 1925 г.
Качалову
Дорогой Василий Иванович!
Я здесь. Здесь и напечатал, кроме «Красной нови», стих<отворение> «Джиму».
В воскресенье выйду из больницы (болен легкими). Очень хотелось бы увидеть Вас за 57-летним армянским. А?
Жму Ваши руки.
С. Есенин.
222. Г. А. Бениславской. 25 мая 1925 г.
Баку
Москва, Брюсовский, дом 2, корпус Правды, кв. 27. Бениславской
Четверг будем двое Чагиным братом, приготовьте комнату. Встречайте, справясь — Есенин
223. Е. А. Есениной. 16 июня 1925 г.
Москва
Дорогая Екатерина! Случилось оч<ень> многое, что переменило и больше всего переменяет мою жизнь. Я женюсь на Толстой и уезжаю с ней в Крым.
Перед отъездом должен с тобой переговорить. Мне нужно собрать все свои вещи и оставить тебе на лето денег. Приезжай, не задерживаясь. Собрание я продал. Продал еще 2 книги. Ботинки твои со злобы я испортил. Приедешь — куплю новые. Привет Шуре, отцу, матери и деду. Твой Сергей.
16/VI. 25, Москва.
224. П. В. Чихачеву. Июнь-июль 1925 г.
Москва
Договорился с профессором Кожевниковым, который лечил В. И. Ленина. Вези маму в больницу имени Семашко (Щипок, 8).
Сергей.
225. В. П. Козлову. Вторая половина 1925 г.
Москва
Товарищ Козлов, был у тебя, дома не оказалось, звони мне по телефону 4–91–53.
226. М. Горькому. 3 июля 1925 г.
Москва
Дорогой Алексей Максимович!
Помню Вас с последнего раза в Берлине. Думал о Вас часто и много.
В словах, и особенно письменных, можно сказать лишь очень малое. Письма не искусство и не творчество.
Я всё читал, что Вы присылали Воронскому.
Скажу Вам только одно, что вся Советская Россия всегда думает о Вас, где Вы и как Ваше здоровье. Оно нам очень д`ор`ог`о.
Посылаю Вам все стихи, которые написал за последнее время.
И шлю привет от своей жены, которую Вы знали еще девочкой по Ясной Поляне.
Желаю Вам много здоровья, сообщаю, что все мы следим и чутко прислушиваемся к каждому Вашему слову.
Любящий Вас
Сергей Есенин.
3/VII.1925.
Москва.
227. П. И. Чагину. 6 июля 1925 г.
Москва.
Дорогой Петр Иванович! Вязну в хлопотах и жду не дождусь того дня, когда снова предстану у врат Бакраба.
Как живешь? Завидую тебе за те звездочки, которые ты можешь считать не на небе, а на земле.
Ну, да ладно! Свидимся — нагоним.
Привет всей твоей и моей семье. Обними отца и Петэ.
Едет в Москву он или нет?
Соня кланяется. Жмет руки.
Целую. Сергей.
6/VII.25. Москва.
228. С. А. Толстой-Есениной. 7 (?) июля 1925 г.
Москва
Соня.
Прости, что обидел. Ты сама виновата в этом. Я в Гизе, еду «Красную Новь», «Огонек» и позвоню.
Сергей.
229. С. А. Толстой-Есениной. 15 июля 1925 г.
Кузьминское
Чувствую хорошо скоро увижу люблю — Сергей
На бланке:
М<о>скву Остоженка Померанцев пер. дом 3
кв. 8 Софье Толстой
230. А. А. Берзинь. До 25 июля 1925 г.
Москва
Милая Анна Абрамовна!
Сегодня утром я сказал Екатерине, чтоб она взяла деньги из «Красная новь».
Вчера я сговорился с Казиным.
Я условился с ней. Должны были встретиться в «Современной России». Она получила деньги, купила себе платье, ночью ей еще шила портниха и ни копеечки мне не привезла и сама не показывается.
Всему этому конец!!!... Но главное в том, что, надеясь и будучи уверен в своих деньгах, я зашел обедать в ресторан. Денег за расплату не хватает.
Позвоните Марку и возьмите у него 50 руб. до среды на свое или мое имя. Пошлите Илюшку.
Люб<ящий> С. Есенин.
231. Н. К. Вержбицкому. До 25 июля 1925 г.
Москва
Милый друг мой, Коля!
Всё, на что я надеялся, о чем мечтал, идет прахом. Видно, в Москве мне не остепениться. Семейная жизнь не клеится, хочу бежать. Куда? На Кавказ!
До реву хочется к тебе, в твою тихую обитель на Ходжорской, к друзьям.
Когда приеду, напишу поэму о беспризорнике, который был на дне жизни, выскочил, овладел судьбой и засиял. Посвящу ее тебе в память наших задушевных и незабываемых разговоров на эту тему.
С новой семьей вряд ли что получится, слишком всё здесь заполнено «великим старцем», его так много везде, и на столах, и в столах, и на стенах, кажется, даже на потолках, что для живых людей места не остается. И это душит меня. Когда отправлюсь, напишу. Заеду в Баку, потом Тифлис. Обнимаю тебя, голубарь, крепко. Галя шлет привет.
Твой С. Есенин.
232. С. А. Толстой-Есениной. До 25 июля 1925 г.
Москва
Не знаю, что сказать. Больше ты меня не увидишь. Ни почему. Люблю, люблю.
233. А. А. Берзинь. 26 июля 1925 г.
Ростов-на-Дону
Это бывает, дорогая моя, не после ночи, а спустя 9 мес<яцев>. Мы, конечно, огорчены с Соней, что он родился мертвеньким. Но, плача и тоскуя, радостно приветствуем тебя. Привет всем, Юхову, Марку, Яблонскому и др.
Смотри не нагадай, мать.
Едем хорошо. Сейчас Ростов.
Целую. Сергей Есенин.
На обороте:
Москва
Госиздат
Угол Софийки и Рождественки
Отдел крестьянской литературы
А. А. Берзиной
234. В. И. Эрлиху. 26 июля 1925 г.
Ростов-на-Дону
Рукой С. А. Толстой-Есениной:
26/VII 25.
Эрлих, милый, мы в поезде, по дороге в Баку. Ужасная Москва где-то далеко и верстами и в памяти. Последние дни были невероятно тяжелы. Сейчас блаженно-сонное состояние и физического и душевного отдыха. Вас вспоминаю часто и очень, очень хорошо и никогда не забуду Вашего отношения. Очень надеюсь, что у Вас всё совсем-совсем хорошо. Напишите: Баку, «Бакинский рабочий», П. И. Чагину — нам.
С. Толстая.
Рукой С. А. Есенина:
Сергей.
Милый Вова,
Здорово.
У меня не плохая
«жись»,
Но если ты не женился,
То не женись.
На обороте рукой С. А. Толстой-Есениной:
Вольфу Иосифовичу
Эрлиху
Старо-Казанская ул., д. № 7
Ульяновск
235. А. А. Берзинь. 3 августа 1925 г.
Мардакяны
Милая Анна Абрамовна! Дорогая, дорогая. Вы, вероятно, меня уже забыли по свойственной привычке для многих «с глаз долой — из сердца вон». Все же я Вам стараюсь напомнить о себе. Живу в Мардакянах, но тянет дальше. Куда — сам не знаю. Если очучусь где-нибудь вроде Байкала, не удивляйтесь. Как Марк? По-прежнему ли он держит завет, надписанный ему мною на книге (обещание), или продолжает ту же зубоврачебную практику. Что с Като?