горячо и уцеплялся за ее жизнь с еще более безнадежным упрямством. Но по телесным свойствам своим я впечатлителен — нервен в весьма необыкновенной степени. Я сделался безумным, с долгими промежутками ужасающего здравомыслия. Во время этих припадков абсолютной бессознательности я пил — один Бог знает, как часто и сколько именно. Как оно и полагается, мои враги приписали безумие напитку, более чем сам факт пития безумию» (письмо приведено в статье К. Бальмонта «Очерк жизни Эдгара По», 1911. — В кн.: Собрание сочинений Эдгара По в пер. с англ. К. Д. Бальмонта, том пятый. М.: Скорпион, 1912, с. 72).
131. А. Б. Кусикову. 7 февраля 1923 г.
Журн. «The Slavonic and East European Review», London, 1968, vol. XLVI, July, № 107, p. 479–480, в статье Г. Маквея (G. McVay) «An Unpublished Letter by Sergey Yesenin» (с неточностями).
Печатается по автографу (с 1977 г. хранится в собрании Г. Маквея, Англия).
Перепечатано (без ведома и без участия первого публикатора): журн. «Le Contrat Social», Paris, 1968, Dec., t. 12, № 4, p. 249–251; НЖ, 1969, кн. 95, с. 227–230 (со вступительной заметкой Р. Г. <Р. Гуля>); газ. «Русская мысль», Париж, 1975, 6 нояб., № 3076, с. 9.
В собрание сочинений Есенина не включалось, хотя там есть ссылка на публикацию Г. Маквея (Есенин 6 (1980), с. 422). В сокращении впервые напечатано на родине поэта: альм. «Прометей», М., 1987, т. 14, с. 320–324 (в статье Ст. и С. Куняевых «“Товарищи по чувствам, по перу...”», с указанием, что письмо «публикуется по копии из архива М. А. Чагиной»). См. также газ. «Книжное обозрение», М., 1989, № 33, с. 14. По тексту журн. «The Slavonic and East European Review» перепечатано полностью: газ. «В мире Есенина», 1989, 28 сент. — 5 окт., № 1, с. 10 (со статьей Л. Аринштейна). Опубликовано С. В. Шумихиным (с исправлениями по факсимиле оригинала из книги Г. Маквея): Мой век, с. 695–696. Напечатано с некоторыми неточностями: Письма, 122–123.
О существовании есенинского письма впервые стало известно из некролога: Александр Кусиков. «Только раз ведь живем мы, только раз... Памяти Есенина». — Газ. «Парижский вестник«, 1926, 10 янв., № 207. Неправильно приводя текст и дату письма, Кусиков так писал о Есенине:
«Он уехал в Америку, — я остался в Париже. Вскоре я получил от него письмо, датированное 23 февраля, 1923 года. Целиком его приводить и не к месту и не время:
“...тоска смертельная, невыносимая, чую себя здесь чужим и ненужным, а как вспомню про Россию... Не могу! Ей-богу, не могу! Хоть караул кричи, или бери нож да становись на большую дорогу... Напиши мне что-нибудь хорошее, теплое и веселое, как друг. Сам видишь, как матерюсь. Значит, больно и тошно”...
Любовь к России все заметнее и заметнее претворялась в заболевание. В болезнь страшную, в болезнь почти безнадежную...»
Свыше сорока лет А. Кусиков не стремился публиковать есенинское письмо. Лишь утром 8 янв. 1968 г. в Париже он позволил английскому исследователю Г. Маквею снять с него копию с сохранением пунктуации и орфографии Есенина.
В дальнейшем произошла путаная, до сих пор не вполне ясная история. 11 янв. 1968 г. А. Кусиков написал письмо вернувшемуся в Англию Г. Маквею: «Мой милый Гордон <...>. Меня постигло большое несчастье через два дня после Вашего отъезда, что и надо было бы предвидеть. Эти две дамы, которых Вы видели у меня за день до Вашего отъезда, одна Татьяна Ивановна Сухомлина, другая (переводчица) Андрэ Робель, которые так “любезно настаивали” придти после вашего отъезда и помочь мне разобрать мои литературные архивы — пришли. Но уходя, УКРАЛИ ПИСЬМО Есенина ко мне — исповедь его души и мою рукопись — этот редчайший и огромный документ, как Вы знаете! Таким образом у меня не осталось даже копии “исповеди” Есенина. Помните (?) и какое маленькое счастье, когда в 3 ч. ночи и как-то вдруг, и у Вас и у меня одновременно, явилась мысль снять для Вас копию письма Есенина, и я Вам ответил: “Если Вы не устали, сделайте, черт его знает, все может случиться”... Вот и случилось через 3 дня после Вашего отъезда. <...> Как я вам говорил, что этот документ, кроме Вас и моих воров, я никому никогда не показывал из-за его слишком антисоветского содержания за все 48 <так у Кусикова> лет его существования в моем архиве, считая несвоевременно...» (выделено автором).
Р. Гуль пишет: «После нескольких визитов этих двух дам 10 января А. Кусиков обнаружил, что папки с письмами С. Есенина и А. Белого из архива исчезли» (НЖ, 1969, кн. 95, с. 228).
В письме к Г. Маквею от 7 февр. 1968 г. А. Кусиков вновь упоминает письмо Есенина, «в котором он весь, каким он был и каким никто его не знал, кроме меня» (выделено автором).
14 февр. 1968 г. А. Кусиков написал Г. Маквею: «Эта кража докатилась до Америки и сегодня мне сообщили, — знаю ли я, что Есенин, уезжая из Америки, оставил в национальной библиотеке (приблизительно в то же самое время, как он писал и мне) несколько листов, им написанных, запретив их предать огласке до 1975 года. Зная Есенина и его душевное состояние этого периода, вы можете без всякого сомнения быть уверенным на все 100%, что его письмо ко мне, это в совершенном виде переложение того в несколь<ких> листах, что он сдал на хранение в Нью-Йоркскую Библиотеку. По приезде ко мне в Париж и до самого его отъезда он со мной говорил только об этом...» (Письма А. Кусикова к Г. Маквею хранятся у адресата).
В июле 1968 г. в лондонском журнале «The Slavonic and East European Review» Г. Маквей по своей сохранившейся неточной копии опубликовал текст есенинского письма. После этой публикации письмо Есенина на протяжении нескольких лет считалось потерянным, хотя в конце 1969 г. Р. Гуль, перепечатавший есенинское письмо в редактируемом им «Новом журнале» (Нью-Йорк, 1969, кн. 95, с. 227–230), сообщил Г. Маквею: «<...> А. Кусикова, с которым Вы встречались в Париже, я знавал довольно хорошо. Кстати, мне писали из Парижа, что б`ольшую часть его архива (украденного) ему вернули по почте (и будто бы именно письма Есенина)...» (письмо из Нью-Йорка, 30 дек. 1969 г., хранится у адресата). 23 сент. 1976 г. родственница А. Кусикова написала Г. Маквею из Франции: «Nous avons trouvè la fameuse lettre» («Мы нашли знаменитое письмо»).
Насколько нам известно, в архиве А. Б. Кусикова хранилось только одно письмо Есенина, хотя Кусиков утверждал в Париже в янв. 1968 г., будто у него есть несколько (пять-шесть) писем поэта.
20 июня 1977 г. после продолжительной болезни Александр Борисович Кусиков скончался под Парижем. В октябре того же 1977 г. наследники А. Кусикова передали Г. Маквею письмо Есенина, которое до сих пор хранится в его собрании.
Письмо написано карандашом, характерным есенинским почерком, на двух страницах листа писчей бумаги. Размер 215 х 278 мм., водяной знак: Niagara Bond.
Милый Сандро! — Так друзья звали Александра Кусикова (ср. строки Есенина в первой публикации стихотворения «Пой же, пой. На проклятой гитаре...»: «Пой, Сандро! навевай мне снова // Нашу прежнюю буйную рань...» — наст. изд., т. 1). Кусиков с 1919 г. участвовал в группе имажинистов. В начале 1922 г. выехал из России, жил сначала в Берлине, затем в Париже. В Ст. ск. цикл «Москва кабацкая» посвящен «А. Кусикову». В февр. 1923 г. адрес Кусикова — 8 Martin Luther-strasse, Berlin. О нем см.: G. McVay, «The Tree-stump and the Horse: The Poetry of Alexander Kusikov». — Журн. «Oxford Slavonic Papers», Oxford, 1978, vol. XI, pp. 101–131.
Пишу тебе с парохода ~ Едем вдвоем с Изадорой. — 3 февр. 1923 г. Есенин и Айседора Дункан (правильное произношение, как в письме, — «Изадора») отплыли из США в Европу на американском пароходе «Джордж Вашингтон» («George Washington»). Пароход взял курс на французский порт Шербур.
Ветлугин остался в Америке. — А. Ветлугин (псевд. В. И. Рындзюна) сопровождал Есенина и Дункан в качестве секретаря в поездке по Германии и США. Ветлугин остался в США, где он работал в кинопромышленности; умер в 50-х гг. (по сообщению Р. Гуля, НЖ, 1969, кн. 95, с. 229). Опубликовано одно письмо Ветлугина к Есенину от 6 окт. 1923 г. — см.: Вдовин В., «Письма к Сергею Есенину» (ВЛ, 1977, № 6, июнь, с. 234–235); Письма, 229–230. После смерти поэта А. Ветлугин написал «Воспоминание об Есенине», опубликованное в нью-йоркской газете «Русский голос», 30, 31 марта, 3, 5, 12 апр. 1926 г.; перепечатано в РЗЕ, 1, 129–137, с коммент. Н. И. Шубниковой-Гусевой (с. 287–291).
Хочет пытать судьбу по своим «Запискам», подражая человеку с коронковыми зубами. — Намек на книгу А. Ветлугина «Записки мерзавца: Моменты жизни Юрия Быстрицкого» (на обл.: А. Ветлугин. Записки мерзавца: Роман), Берлин, 1922, 249 с. Этот роман вышел в издательстве «Русское Творчество» с посвящением «Сергею Есенину и Александру Кусикову» и с авторской пометкой: «Берлин 23 февраля 1922» (с. 12). На с. 89 упоминается Айседора Дункан («Ну, а Айседора Дункан? <...> Босых Петр Феодорович любит в постели, а не на сцене...»).
В главе XI романа (с. 209–238), озаглавленной «Рассказ человека с одиннадцатью платиновыми коронками», описывается от первого лица жизнь 54-летнего русского, Каниферштана (с. 213, 236), уехавшего в 17 лет из России в Сан-Франциско и ставшего миллионером на Клондайке, принимавшего участие в разных коммерческих делах. Будучи неутомимым предпринимателем и невозмутимым жизнелюбом («Жизнь прекрасна...», с. 236), «человек с одиннадцатью платиновыми коронками» является как бы антиподом циничного главного персонажа романа, Юрия Павловича Быстрицкого, современного «героя нашего времени», чье жизненное кредо — «Я ненавижу Россию, я бесконечно равнодушен к судьбе моих родных, у меня нет друзей, есть собутыльники и их не жалко» (с. 211); «Пока у меня возможность равнодушного презрения — я сам бог» (с. 244).
В общем тоне и отдельных деталях — Клондайк, «золотая лихорадка» (с. 226), «море авантюристов и преступников» (с. 221) — глава XI романа чем-то напоминает (может быть, даже предвосхищает) некоторые моменты есенинской пьесы «Страна Негодяев». Как видно из письма Есенина Кусикову, Есенин был хорошо знаком с XI главой романа Ветлугина.