— Что это с тобой? — спросил бродяга. — Никак у тебя живот разболелся?
Инга Стина заревела еще громче. Свен и Анна сильно покраснели. Свен подошел к бродяге и, заикаясь, промямлил:
— Мы… мы дома одни, так что, господин бродяга, идите своей дорогой.
Сказав это, он тут же понял: никак нельзя было говорить, что они дома одни.
— Хотя мама с папой скоро придут, — добавил он, — совсем скоро.
— Да, они придут с минуты на минуту, — подтвердила Анна и, сказав это, немного успокоилась.
Инга Стина продолжала реветь.
— Вы, я вижу, вырезаете елочные игрушки. Давайте-ка я вам что-то покажу, — сказал бродяга и подошел к кухонному столу.
Он взял ножницы и глянцевую бумагу, сложил бумагу в несколько раз и прорезал в ней дырочки. Потом он развернул ее и… о, какая замечательная кружевная звездочка у него получилась! Прямо волшебник, а не бродяга!
— Вот это да! — сказали дети, вытаращив глаза.
Потом бродяга сплел корзиночку, да такую крошечную, что невозможно было понять, как такие здоровенные ручищи могли сплести такую малюсенькую штучку.
— Какая маленькая-премаленькая корзиночка, — сказала Анна.
— Когда повесишь ее на елку, положишь в нее всего одну изюминку, — объяснил бродяга.
— Подумать только, что вы умеете, господин бродяга! — сказал Свен.
Он нарочно сказал «господин бродяга», решив, что нужно быть как можно вежливее.
— Я еще много чего умею! — воскликнул бродяга. — Я умею колдовать.
— В самом деле? — спросили дети.
— Смотрите сами, — сказал бродяга и вытащил тянучку из уха Инги Стины, которая перестала реветь.
Потом бродяга вытащил по тянучке из ушей остальных ребятишек.
— Вот это да! — сказали они.
— Теперь мне надо поговорить с моим братом, который живет в Америке, — заявил бродяга.
— А как же вы, господин бродяга, будете с ним говорить?
— С помощью моего секретного изобретения. У меня в животе есть аппарат, и через него я слышу, что мой брат говорит!
— Вот это да! — воскликнули дети.
— Привет, Чарли! — закричал бродяга. — Чарли — это мой брат, — объяснил он ребятишкам. — Когда он жил в Швеции, его звали Калле. Привет, Чарли! — снова закричал он.
И подумать только, Свен, Анна и Инга Стина услыхали, как чей-то голос в животе у бродяги сказал:
— Привет, Ниссе, какая есть твоя жизнь?
— Да так, помаленьку. Ну а как ты там сам-то?
— Копаю золото, — ответил голос из живота. — Сегодня накопал пятнадцать кило.
— Финос пурос, — произнес бродяга непонятные слова.
— Завтра пошлю тебе в куверте сто далеров[13], — посулил голос.
— Финос пурос, — повторил бродяга, — тогда я куплю себе костюм в красную полоску с маленькими бантиками. Привет, Чарли!
Но Чарли больше ничего не сказал.
— Завтра я получу сто далеров, — сказал радостно бродяга и посмотрел на детей с улыбкой.
— Вот это да! — сказали Свен, Анна и Инга Стина.
На минуту наступила тишина.
— А вы еще что-нибудь умеете, господин бродяга? — вежливо спросил Свен.
— Я могу представить пьяного мужика, которого забрал полицейский, — ответил бродяга и начал представление.
Инга Стина сунула в рот еще одну тянучку, в свой церковно-ангельский рот. Но бродяга представлял так смешно, шатаясь и петляя ногами по кухонному полу, что Инга Стина расхохоталась, и тянучка застряла у нее в горле.
— Тянучка, — взвизгнула Инга Стина, и лицо у нее посинело. Она отчаянно замахала руками.
— Плюнь! Плюнь! — закричали Свен и Анна. Но тянучка застряла крепко-накрепко.
Тут бродяга в один прыжок оказался рядом с Ингой Стиной. Теперь это был уже не пьяница, еле стоящий на ногах. Он засунул в горло Инге Стине два пальца и вытащил тянучку.
Инга Стина взвыла и плюнула на клеенку. Потом она улыбнулась и спросила:
— А вы умеете еще что-нибудь, господин бродяга? Представьте еще пьяницу, это было так смешно.
— Я умею петь песни, — ответил бродяга. И он спел очень печальную песню про красивую девочку, которую разорвал лев.
— Мы тоже умеем петь песни, — сказала Анна, и дети спели бродяге песню:
Пророк Иов до Ниневии
идти обязан был пешком,
но, убоявшись злой стихии,
ослушался приказа он.
Он к морю на корабль спешит,
но гибель шторм ему сулит.
Бродяга сказал, что ни за что не поступит так, как пророк Иов.
— А еще вы умеете что-нибудь, господин бродяга? — снова спросила Инга Стина. Она хотела спать и начала капризничать.
— Я умею говорить по-арабски, — ответил бродяга.
— Надо же! — воскликнули дети.
— Петчингера, петчинчера бюш, — сказал бродяга.
— А что это значит? — спросил Свен.
— Это значит: я хочу спать.
— И я тоже, — сказала Инга Стина.
Тогда Анна вспомнила, что они еще не ужинали. Она пошла в кладовку и принесла рождественскую колбасу, студень, солонину, рагу, каравай хлеба, сладкие хлебцы, хлеб из просеянной муки, масло и молоко.
Они убрали со стола глянцевую бумагу и ножницы и поставили еду.
— Хлеб наш насущный даждь нам днесь, аминь, — сказала Инга Стина, и они приступили к еде.
Бродяга тоже ел. Долгое время он молчал, все ел и ел. Он ел и колбасу, и студень, и солонину, и рагу, и хлеб и запивал еду молоком. А после он съел еще колбасы, студня, солонины и рагу и выпил еще молока. Просто удивительно, сколько он мог съесть. Под конец он рыгнул и сказал:
— Иногда я ушами.
— Вот это да! — воскликнули дети.
Он взял кусок колбасы и запихал его в свое большое ухо.
Дети сидели, ожидая увидеть, как он начнет жевать ушами, но он этого делать не стал. Однако колбаса вдруг куда-то подевалась.
Это был в самом деле удивительный бродяга. Но потом он вдруг замолчал и долго-долго сидел, не проронив ни слова.
— А еще вы что-нибудь умеете? — снова спросила Инга Стина.
— Нет, больше я ничего не умею, — ответил бродяга совсем другим, усталым голосом.
Он поднялся и пошел к двери.
— Мне пора идти, — сказал он.
— А куда? — спросил Свен. — Куда вы пойдете, господин бродяга?
— Прочь, — ответил бродяга.
Но у двери он обернулся и сказал:
— Я еще приду к вам. Приду, когда на неделе будет два четверга. И принесу с собой своих ученых блох, которые умеют прыгать по-сорочьи.
— Вот это да! — сказала Инга Стина.
— Интересно было бы поглядеть на этих блох, — сказал Свен.
Дети вышли на крыльцо проводить его. На дворе стемнело. Простертые к небу яблоневые ветки казались такими черными и печальными. Проселочная дорога тянулась темной бесконечной лентой далеко-далеко и пропадала где-то вдали, где ничего нельзя было разглядеть.
— Спокойной ночи, господин бродяга, — сказал Свен и низко поклонился.
— Спокойной ночи, господин бродяга, — сказали Анна и Инга Стина.
Но бродяга не ответил. Он пошел прочь и даже не обернулся.
А дети услыхали, как внизу, под горкой, заскрипели сани.
И вскоре наступил рождественский вечер, веселый, радостный праздник. С твердыми и мягкими пакетами, свечками в каждом углу, запахом елки, лака и шафранных булочек. Ах, если бы такой замечательный день приходил немножко почаще и не кончался бы так быстро!
Но рождественскому вечеру приходит конец! Инга Стина заснула в горнице на диване. Свен и Анна стояли у кухонного окна и глядели в темноту.
В этот вечер во всем Смоланде мела метель. Снег падал на Томтабаккен и Таберг, на Скуругату, Оснен и Хельгашен, да, на леса и озера, выгоны и каменистые пашни, одним словом, на весь Смоланд. Метель замела также все узкие, извилистые и ухабистые проселки и окаймляющие их изгороди. Наверно, снег падал и на какого-нибудь беднягу нищего, бредущего по дороге.
Анна уже забыла про бродягу. Но сейчас, стоя на кухне и прижав нос к стеклу, она вспомнила о нем.
— Свен, где, по-твоему, этот бродяга нынче вечером?
Свен подумал немного, облизывая марципанового поросенка.
— Может, он идет по дороге в приходе Локневи, — сказал он.
Все мы — дети из Буллербю(Пер. Н. Беляковой)
Меня зовут Лиса. Я — девочка, вы об этом, наверное, уже догадались. Мне семь лет и скоро будет восемь. Мама часто говорит:
— Ты у меня уже большая, вытри посуду.
А Лассе и Буссе говорят:
— Малявок мы играть в индейцы не берем. Ты слишком маленькая.
Поэтому я и сама не знаю, большая я или маленькая. Одни считают, что я большая, другие, что маленькая. Значит, наверное, серединка наполовинку.
Лассе и Буссе — мои братья. Лассе девять лет, а Буссе восемь. Лассе очень сильный и бегает гораздо быстрее меня. Иногда, когда они не хотят играть со мной, Лассе держит меня, а Буссе убегает. А потом Лассе отпускает меня и тоже бежит, он знает, что мне его не догнать. Сестренки у меня нет. А жаль, ведь мальчишки такие озорные.
Мы живем в усадьбе, которая называется Меллангорден[14]. Она называется так потому, что лежит между двумя другими усадьбами: Норргорден и Сёргорден[15]. Все три дома стояли в ряд.
В Сёргордене живет мальчик, которого зовут Улле. У него нет ни братьев, ни сестер. Он играет с Буссе и Лассе. Ему восемь лет, и бегает он тоже быстро.
А в Норргордене живут две девочки. Хорошо, что хоть они-то не мальчишки! Их зовут Бритта и Анна. Бритте девять лет, а Анне столько же, сколько мне. Мне они обе нравятся одинаково. Правда, Анна, может, чуть-чуть больше.
Больше у нас в деревне Буллербю[16] детей нет. Так наша деревня называется. Она очень маленькая, всего три двора: Норргорден, Меллангорден и Сёргорден. И всего шесть ребятишек: Лассе, Буссе и я, Улле, Бритта и Анна.
Уж больно вредные мои братья
Раньше Буссе, Лассе и я жили в одной комнате наверху рядом с чердаком. А теперь я живу тоже в верхней комнате, только в той, где раньше жила бабушка. Но об этом я расскажу после.