При этом шутливом замечании, о жестокости которого ее дядя, конечно, не подозревал, девушка густо покраснела. Именно в ту минуту Кайса говорила себе, что была несколько недальновидна, оттолкнув такого достойного поклонника, и что в дальнейшем нужно будет оказывать ему больше внимания.
А Эрик думал о Ванде. Ее доброта, врожденное изящество и чистосердечие привлекали к ней симпатии всех, кто ее знал. Она и недели еще не провела в Валь-Фере, как госпожа Дюрьен заявила, что даже не представляет себе, как с нею расстанется.
Эрик взялся все уладить. Он уговорил Герсебома и матушку Катрину оставить Ванду во Франции, но с непременным условием, чтобы она ежегодно навещала вместе с ним Нороэ. Ему бы очень хотелось переселить приемного отца со всей семьей в Бретань, и он даже предложил перевезти на берег Брестского рейда деревянный дом, в котором провел свое детство. Но этот план всеобщего переселения был признан практически неосуществимым. Господин Герсебом и матушка Катрина говорили, что на старости лет не так-то легко изменить привычный образ жизни, да и к тому же они не чувствовали бы себя счастливыми в чужой стране, не зная ее языка и нравов. Эрику поневоле пришлось согласиться с их желанием вернуться на родину, и он обеспечил своих приемных родителей таким достатком, какого не могла до сих пор им дать вся их честная трудовая жизнь.
Эрик хотел, по крайней мере, удержать при себе Отто, но и его названый брат тоже предпочитал свой фьорд всем гаваням мира и не видел более заманчивой перспективы, чем суровая жизнь рыбака. Но уж если быть до конца правдивым, то следует сказать, что белокурые косы и голубые глаза Регнильды, дочери управляющего фабрикой рыбьего жира играли не последнюю роль в привязанности, которую Отто испытывал к Нороэ. Во всяком случае, к такому заключению можно было прийти, когда стало известно, что на будущее Рождество он собирается жениться.
Господин Маляриус рассчитывает со временем обучать их детей так же, как обучал Отто и Регнильду. Учитель снова вернулся к своим обязанностям в деревенской школе, после того как разделил с капитаном «Аляски» почести, оказанные им Французским географическим обществом. В настоящее время он заканчивает рукопись своего замечательного труда о флоре арктических морей, принятого к печати Линнеевским обществом[199].
Адвокат Бредежор возбудил дело для установления законных прав Эрика на месторождении «Вандалия». Оно было выиграно не только в первой инстанции, но и в апелляционном[200] суде, что явилось немалым успехом даже и для такого искусного адвоката. Эрик воспользовался этой победой и свалившимся на него богатством, чтобы купить «Аляску», которую превратил в прогулочную яхту. Он ежегодно пользуется ею, навещая вместе с госпожой Дюрьен и Вандой своих приемных родителей в Нороэ. Хотя его личность и подданство были юридически установлены и он законно носит свое имя — Эмиль Дюрьен, присоединив к нему еще — Герсебом, но все близкие по привычке продолжают называть его Эриком.
Тайное желание госпожи Дюрьен когда-нибудь увидеть своего сына мужем Ванды, которую она полюбила как родную дочь, настолько совпадает с желанием самого Эрика, что недалек уже тот день, когда оно осуществится.
Доктор Швариенкрона, господин Бредежор и профессор Гохштедт по-прежнему играют в вист. Однажды вечером, когда доктор играл хуже обычного, Бредежор, постукивая пальцами по табакерке, не мог отказать себе в удовольствии напомнить ему о давно забытом соглашении.
— А когда же вы соблаговолите наконец прислать мне вашего Плиния в издании Альда Мануция? — спросил он между прочим.— Надеюсь, вы теперь уже не считаете, что Эрик ирландского происхождения?
Доктор ответил не сразу:
— Почему же! Если даже бывший президент Французской республики происходит от ирландских королей, то не было бы ничего удивительного, если бы и семья Дюрьен тоже оказалась ирландского происхождения.
— Пожалуй,— ответил Бредежор,— стоит вам только это доказать, и я охотно пришлю вам своего Квинтилиана.
В СОАВТОРСТВЕ С ГРУССЕ
Представленные в этом томе произведения характеризуются прежде всего тем, что они написаны не одним только Жюлем Верном. Соавторство — распространенная форма литературного сотрудничества, правда, прославленный мастер приключенческого и научно-фантастического романа полагал, что помощники ему не надобны.
Но случай распорядился по-иному и свел в многолетней совместной работе двух совершенно разных людей, отличавшихся как жизненным, так и писательским опытом, знаниями, литературными вкусами, идейными концепциями, отношением к окружающему миру, положением в обществе. Казалось бы, нет у них никаких точек соприкосновения. Все различно, кроме одной связующей нити. Но она-то, как ни странно, оказалась довольно прочной. И возможно, потому, что ею стал постоянный издатель Ж. Верна.
У Этцеля был друг, корсиканец Паскаль Груссе, которому в 1878 году исполнилось тридцать три года. Этот еще молодой человек отличался крайне радикальными убеждениями. В 1871 году он примкнул к парижским коммунарам, за что был осужден, но с каторги бежал и пробрался в Лондон. Эмигрант очень нуждался в деньгах и надеялся пером добыть необходимые средства к существованию. Но пробиться в преуспевающие литераторы дебютанту оказалось весьма непросто. Тогда Груссе обратился за помощью к Этцелю. Конечно, процветающий издатель не испытывал никакой симпатии к Коммуне, но верность старой дружбе он почитал одним из достойнейших качеств настоящего мужчины, а потому посчитал себя обязанным откликнуться на просьбу приятеля.
Он прочел рукопись новичка и нашел ее абсолютно непригодной для печати. Что было делать? Этцель обратился к своему постоянному автору и уговаривал взяться за переделку неудачного опуса, сказав, что уже купил рукопись. Жюль Верн принялся за дело с большой неохотой. Какие мотивы им руководили? Возможно, помимо желания сохранить добрые отношения с издателем, он уже испытывал недостаток в занимательных сюжетах. Но вероятнее другое. Писатель всегда охотно принимал чужие идеи, следил за новинками в самых различных областях науки и техники, и очень часто скудное упоминание о новой разработке или открытии, совершенном совсем неизвестным ученым, подсказывало сюжет для будущего романа. Но раз так, почему бы не попытаться воспользоваться задумками молодого человека с неординарной судьбой? Может, получится что-нибудь интересное. Так или иначе, но скоро из-под пера мэтра вышел роман, который в окончательном виде получил название «Пятьсот миллионов Бегумы».
С 1881 года Груссе становится постоянным сотрудником этцелевского «Magazin d’education», где его произведения появлялись под псевдонимами Андре Лори и Дарриль. Несколько слов о дальнейшей судьбе изгнанника. После амнистии 1883 года он вернулся в Париж, попытался выиграть по корсиканскому округу выборы в палату депутатов, но потерпел поражение и занялся беллетристикой и переводами, став довольно известным писателем: в этцелевском журнале, как бы в подражание или в дополнение жюльверновскому циклу необыкновенных путешествий, регулярно публикуются его повести, составившие серию «Жизнь коллежей во всех странах». В конце концов Груссе удалось попасть в парламент от списка радикальных социалистов.
А с Ж. Верном его связали еще два романа — как раз те, что публикуются в этой книге. Сейчас трудно оценить вклад каждого цз авторов в общее дело. Несомненно, что начальная идея принадлежала Груссе. На долю маститого собрата по перу ложилась обязанность художественной обработки текста, так сказать, доведения его до кондиции. Естественно, знаменитость имела полное право изменять в соответствии с собственными вкусами сюжет, да и все построение романа, выбрасывать непонравившиеся куски и целые главы, дописывать ровно столько, сколько сочтет нужным.
Исправления, безусловно, были значительными, и вряд ли можно согласиться с английским исследователем творчества Ж. Верна Эвансом, что Груссе отвечал за мелодраматический сюжет с элементами детективной повести, тогда как на долю его старшего товарища оставался только «фон», то есть литературная обработка, географические описания и научные дополнения[201].
Южную Африку довольно долго обходили добросовестные авторы приключенческих книг. Такое пренебрежение объясняется прежде всего слабой изученностью региона. «Белая» цивилизация стала проникать в глубь этой части «черного» континента только в начале XX века, когда, вытесняемые англичанами из Капской колонии, голландские поселенцы, буры, стали захватывать обширные земли вдоль рек Оранжевой и Вааля. Сухие степи и кустарниковые заросли с редким населением, патриархальная жизнь в крестьянских деревушках и сонных городках, таинственное, чуждое европейскому человеку бытие бушменов и негров банту не очень-то побуждали творческую фантазию создателей юношеских авантюрных романов.
У цивилизованной публики отношение к Южной Африке резко изменилось после того, как в 1867 году на берегах реки Оранжевой были открыты алмазы. В начале 1870 года богатое месторождение драгоценного сырья обнаружили и по берегам Вааля. Минеральные богатства бурских республик притягивали к себе европейских колонизаторов. К сожалению, как это часто бывает, алмазные копи стали причиной больших бедствий. В 1871 году лондонское правительство приказало губернатору Капской колонии занять территории месторождений. Позднее колониальная администрация выплатила за них правительству Оранжевого Свободного государства смехотворный выкуп: девяносто тысяч фунтов стерлингов! В 1877 году британцы захватили бурскую республику Трансвааль, что в конце концов привело к первой англо-бурской войне 1880—1881 годов, закончившейся поражением британской армии. В то же время один из крупнейших колониальных деятелей XX века Сесил Джеймс Родс основывает акционерную компанию «Де Бирс майнинг», быстро поглотившую все прочие на руднике «Кимберли», а потом скупившую и большинство дру