Состояние здоровья Чехова было, однако, угрожающим. Это особенно беспокоило родных в связи с его женитьбой. Мария Павловна писала Бунину 6 июня 1901 г.: «Что вам написать, дорогой Иван Алексеевич? Настроение убийственное, все время чувствую никчемность своего существования. Причина этому отчасти женитьба брата. Случилось это неожиданно. Я оставила брата в Москве совершенно больным. Ординатор Остроумова, выслушав его, нашел процесс и в другом легком, послал его на кумыс. 25 мая получаем телеграмму, что венчается. Я долго волновалась, все спрашивала себя: к чему Олечке понадобилась вся эта трепка для больного, да еще в Москве? Но, кажется, дело обошлось благополучно. Я получаю теперь от них хорошие письма. После кумыса молодые приедут в Ялту. Вот ваш экспромт —„У Антоши в кабинете", пожалуй, и пригодится. Конечно, боюсь, чтобы наши отношения с Книпшнц не изменились. Начала думать даже о своем замужестве и потому прошу вас, Букишон- чик, найдите мне жениха побогаче и чтобы был щедрый. Писать не охота, а поговорила бы с вами с большим удовольствием. Пишите вы мне побольше. Скучаю очень по Антоше и по Олечке».
Кое-что мог узнать Бунин в эту пору о Чехове от своих одесских друзей, А. М. Федорова и несколько позднее от П. А. Нилуса. Федоров писал ему 14 февраля 1901 г. после встречи в Одессе с Чеховым, возвращавшимся из Италии в Ялту: «Я влюбился в Чехова. Он изумительно сливается с своими произведениями (...) Познакомился и Куприн с Чеховым. Он очень хочет тебя видеть. Приезжай же скорей» (Музей И. С. Тургенева в Орле).
Весной 1901 г. Чехов снова пригласил Бунина к себе. По этому поводу Бунин писал брату Юлию Алексеевичу 27—28 марта: «Получил от Чехова страшно ласковое письмо,— прямо горячо просит приехать. Получил нынче кроме (того) телеграмму о том же». Бунин ответил Чехову 28 марта телеграммой: «От души благодарю. На днях буду». Он уехал из Одессы вместе с Куприным и пробыл в Ялте до 15 апреля.
По отъезде в деревню (Ефремовского уезда, Тульской губ.) он «опять с большой любовью вспоминал Ялту», Марию Павловну, Книппер и «Антошу», который в это время должен был приехать в Москву (письмо от 28 апреля к М. П. Чеховой).
Чехов хлопотал о присуждении Бунину пушкинской премии Академии наук за стихи, писал в связи с этим в мае 1901 г. А. Ф. Кони (XIX, 83). В это время Бунин собирался в Москву, надеясь увидеть Чехова. «Он мне писал,— сообщает Бунин Марии Павловне 28 мая 1901 г.,—но начал письмо так: „Милый, душеспасительный Иван Алексеевич, господин Букишон!.." За „душеспасительного" я чуть не обиделся».
Новое приглашение приехать в Ялту Чехов послал Бунину 30 июня. Отвечая на его письма, Бунин спрашивал в письме от 12 августа 1901 г.: «Можно ли Нилусу приехать рисовать вас? Если можно, то когда удобнее?» Отправился вместе с писателем и художником П. А. Нилусом в начале сентября, но работа над портретом была начата позднее. «Третьего еду с Нилусом в Ялту, меня зовет Чехов,— писал он Юлию Алексеевичу 31 августа 1901 г. из Одессы,— Приеду числа 20 сентября в Москву с Чеховым». Уехал он в Ялту, однако, 2 сентября (письмо к Телешову от 1 сентября 1901 г.). На этот раз они собирались вместе в Гурзуф, но Чехов должен был побывать у Толстого в Гаспре, и поездка не состоялась. «Конечно, по его возвращении,— пишет Бунин,— я уже был у него в Аутке и с жадностью слушал рассказы о Толстом» (стр. 656).
15 сентября Чехов уехал в Москву и прожил там до 26 октября; бывал на репетициях «Трех сестер» и «остался доволен» (стр. 657). Бунин не раз приходил к нему на Спиридоновку.
Бунин собирался из Москвы в Крым в конце 1901 или в начале 1902 г., но вынужден был по делам поехать в Петербург, а потом в Одессу. «Теперь сижу, прикованный к месту корректурой,— пишет Бунин Чехову 11 января 1902 г.,—выпускаю томик новых стихотворений, книжку рассказов и 2-е издание „Гайаваты". Издает „Знание" (...) Приедет ко мне в конце января или февраля Андреев с молодой женой, и тогда мы вместе отправимся в Крым».
Апрель 1902 г. прошел для Чехова среди близких людей, было много оживленных разговоров, остроумных шуток и смеха. Приехали в Ялту Телешов, Горький, Куприн, Елпатьевский, собирались по вечерам у Чехова. Прибыли из Одессы Бунин и Нилус, который должен был писать портрет Чехова. Отправились они в Ялту в конце марта: «Еду туда 25—27»,—сообщал Бунин Телешову 21 марта.
По просьбе Чехова на сеансах присутствовал Бунин. Собиравшиеся на аутской даче писатели иногда упрашивали его читать рассказы Чехова, который, слушая, «буквально трясся от хохота в своем мягком кресле, но молча, стараясь сдержаться» (Н. Д. Телешов. Записки писателя. М., 1948, стр. 76). «Разговор шел обо всем,— вспоминал потом Нилус: — и о литературе, и о критиках, об издателях и о том, как нужно писать. О ценах на землю, о будущности „ открыток ", которые тогда стали входить в моду, о революции, о новом читателе и о том, как нужно себя держать с приятелем, приехав на извозчике, желая уклониться от платежа... и т. д., и т. д.» («Речь», 1914, № 177, от 2 июля).
10 апреля прибыла из Петербурга больная Книппер, писание портрета, конечно, прекратилось. Вскоре находившиеся в Ялте писатели разъехались. 24 апреля 1902 г. Бунин сообщает Телешову из Ялты: «Нилус уехал, не дописавши портрета — привезли Книппер больную. Пиши мне, пожалуйста, на Чехова». Портрет был закончен Ни- лусом через несколько лет после смерти Чехова — «по наброску и фотографиям» (там же).
Чехов и Книппер уехали в Москву. Мария Павловна сообщала Бунину 12 июня 1902 г. из Ялты: «В настоящую пору мой знаменитый брат с не менее знаменитой супругой в Москве. Супруга все еще больна и сильно, она уезжает в Франценсбад, и Антоша отправляется в путешествие по Каме, по Волге и потом в Ялту приедет в начале июля».
Серьезно болен был тогда и Чехов, о чем узнал Бунин из письма Марии Павловны (от 25 августа 1902 г.): «Антоша вернулся домой, настроение у него хорошее, но здоровье — не ахти! Было в Москве два раза кровохарканье. Теперь кормлю его и ухаживаю за ними грущу, что 4-го надо уезжать, в Москве, значит, буду 6-го. Заверните, если будете в Москве».
Побывавши в деревне Огневке, Бунин отправился в Москву. В середине октября прибыл туда Чехов и через Найденова запиской известил Бунина, «что он здесь». В конце ноября Чехов из Москвы уехал, ждал Бунина в Ялте; Мария Павловна писала ему 1 января 1903 г.: «Антоша жалеет, что вы не приехали, ждет вас все-таки».
В 1903 г. Бунин бывал у Чехова в феврале или марте, по его просьбе ездили в Ореанду; потом встречались в мае, в Москве, на Петровке. Чехов после этого пожил некоторое время в Наро-Фоминске и 9 июля приехал в Ялту, где писал «Вишневый сад». В начале декабря Чехов приехал в Москву. Был здесь и Бунин. «Ежедневно по вечерам,— вспоминал он потом,— я заходил к Чехову, оставался иногда у него до трех-четырех часов утра, то есть до возвращения Ольги Леонардовны домой (...) И эти бдения мне особенно дороги» (стр. 665). Оставаясь вдвоем, Бунин старался развлечь Чехова, рассказывал о себе, — говорили и о братьях Чехова, Николае и Александре — образованном и, по словам Антона Павловича, необыкновенно талантливом человеке. Этот раз они особенно сблизились.
Бунин присутствовал на премьере «Вишневого сада», состоявшейся 17 января 1904 г. С постановкой пьесы он был уже отчасти знаком по репетициям; многое ему не понравилось, о чем он, конечно, никому не говорил, из опасения, что это может стать известным Чехову и взволнует больного писателя.
Виделись они последний раз в Москве; сперва — на заседании «Среды» у Н. Д. Телешова 11 февраля 1904 г., где были также Горький, Андреев, Вересаев, Белоусов, М. П. Чехова; а потом ненадолго Бунин заезжал на квартиру к Чехову, который 15-го отбыл в Ялту.
Смерть Чехова потрясла Бунина. О его кончине он узнал в начале июля 1904 г. в Лукьянове, Тульской губ., Ефремовского уезда, куда приезжал на почту: «...взял там газеты и письма и завернул к кузнецу перековать лошади ногу ...)Я развернул газету, сидя на пороге кузнецовой избы,— и вдруг точно ледяная бритва полоснула по сердцу» (стр. 668). Вернувшись поздно, по вечерней заре, домой, он не мог успокоиться: ездил среди хлебов и плакал.
В письме к Марии Павловне от 9 июля 1904 г. он говорит: «Дорогой, горячо любимый друг, я буквально как громом поражен. А тут еще горе — у матери крупозное воспаление легких, а ей под семьдесят лет. Не мог и не могу поэтому приехать в Москву, — прошу вас только помнить, что все ваши страдания в эти дни я переживаю с вами с невыразимой болью. Посылаю самый сердечный и горячий привет всем вашим и прошу вас — если будете в состоянии — напишите мне хоть слово о себе. Преданный вам всей душой И. Б у н и н». 17 июля 1904 г. Бунин писал поэту Белоусо- ву: «Дорогой друг, извини за молчание — у меня тяжело больна мать, — так тяжело что я не знаю, чем все это кончится. А тут еще смерть Чехова!..» В письме от того же числа к А. М. Федорову он говорит: «Дорогой друг, я переживаю ужасные дни. Смерть Чехова потрясла меня необыкновенно, а на другой день мама, которая все прихварывала, слегла в постель от крупозного воспаления легких».
Вскоре, после поездки по Кавказу, Бунин начал писать воспоминания «Памяти Чехова» и 24 октября 1904 г. прочитал их в Обществе любителей российской словесности, на торжественном заседании памяти Чехова (дата стоит на гранках воспоминаний.— ЦГАЛИ, ф. 44, on. 1, ед. хр. 18). Второй раз он.их читал в Художественном театре по просьбе В. И. Немировича-Данченко, который писал Бунину 11 января 1910 г.: «Художественный театр к вам с низкой просьбой: прочесть 17-го утром о Чехове. Немного. Минут 15—20» (там же, ед. хр. 165). Это выступление явилось событием в литературно-театральной жизни Москвы.
«Художественный театр,—■ писал Бунин,— отметил пятидесятилетие со дня рождения Антона Павловича литературным утренником, на котором выступал я со своими воспоминаниями. Это было 17 января 1910 года.Театр был переполнен. В литерной ложе с правой стороны сидели родные Чехова: мать, сестра, Иван Павлович с семьей, вероятно, и другие братья,— не помню.