9.
После я жил в Гурзуфе и построил себе там мастерскую. И из окна моего был виден домик у скалы, где когда-то жил Антон Павлович. Этот домик я часто воспроизводил в своих картинах. Розы... и на фоне моря интимно выделялся домик Антона Павловича. Он давал настроение далекого края, и море шумело около бедного домика, где жила душа великого писателя, плохо понятого своим временем.
Меня ведь женщины не любят... Меня все считают насмешником, юмористом, а это не верно...— не раз говорил мне Антон Павлович.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В этом отрывке две неточности. Одна — в гостинице «Восточные номера» жил Николай Чехов, а Антон Павлович часто приходил туда заниматься, так как обстановка дома не давала ему возможности готовиться к экзаменам. Другая неточность — заканчивая Училище живописи, Левитан представил в Совет преподавателей картину на соискание большой серебряной медали, но одобрения Совета его картина не получила.
2 В воспоминаниях, посвященных пребыванию в московском Училище живописи* ваяния и зодчества, Коровин так рассказывает о встрече с Чеховым после получения медали.
«Вскоре я получил серебряную медаль за живопись. Левитан тоже. В Училище- состоялся торжественный годичный акт. ... Мы тотчас поехали к Антону Павловичу Чехову — звать его в Сокольники. А. П. Чехов посмотрел на наши медали и сказал:
Ерунда! Ненастоящие.
Как ненастоящие! — удивился Левитан.
Конечно. Ушков-то нет. Носить нельзя. Вас обманули — ясно.
Да их и не носят,— уверяли мы.
Не носят!.. Ну вот. Я и говорю, что ерунда. Посмотрите у городовых, вот это- медали. А это что? — обман» (Константин Коровин. Случай с Аполлоном.— «Возрождение», Париж, 1931, № 2252, от 2 августа).
8 Затем в печатном тексте имеются слспа: «и он на настойчивые вопросы отвечал отдельными словами, повторяя, что у него нет убеждений, нет идей», отчеркнутые в- имеющейся у нас газетной вырезке рукою Коровина, а на полях им поставлен знак вопроса и написано: «Это уже редакция исправила, прибавила, но не так, не в тон».
4 В печатном тексте слово «темной» исправлено рукой Коровина на: «тайной».
6 В печатном тексте эта фраза заканчивается словами: «своеобразно красиво», которые зачеркнуты Коровиным и исправлены на: «модно тогда».
В печатных воспоминаниях Коровина рассказано еще об одном эпизоде из его встреч с молодым Чеховым. Этому эпизоду посвящен мемуарный очерк «Апельсины», опубликованный в газете «Возрождение», 1930, № 1916, от 31 августа. В нем идет- речь о прогулке Николая и Антона Чеховых, Левитана, Коровина и некоего Нович- кова в Петровское-Разумовское, во время которой Антон Павлович из озорства купил за три рубля полный лоток апельсинов, а затем начал продавать их по дешезке. Затея эта кончилась тем, что вся молодая компания угодила в участок. Приводим отрывок из этих воспоминаний, в котором Коровин излагает одно суждение Чехова:
«Слева протянулось большое поле Ходынское. Мы подходили к Петровскому дворцу. Я любовался архитектурой. Такие формы бывают на старых фарфоровых вазах, где пейзажи и все дышит радостью, обещанием чего-то восхитительного, фантастического...
О своем впечатлении я сказал Антону Павловичу.
Да,— ответил он,— вся жизнь должна быть красивой, но у красоты, пожалуй* больше врагов, чем даже было у Наполеона. Защиты красоты, ведь, нет».
В дальнейшем (с 1883 г. до весны 1904 г.) Коровин, быть может, встречался с Чеховым, но документальных свидетельств об этом нет. Дружеские же чувства к Чехову он, несомненно, продолжал питать, — это подтверждается следующим эпизодом: 3 декабря 1902 г. в Большом театре состоялся бенефис Шаляпина, после которого Коровин вместе с друзьями отправился ужинать в ресторан Тестова, откуда была послана приветственная телеграмма Чехову; вместе с Шаляпиным, Горьким, Серовым* М. П. Чеховой, Буниным, Ключевским и др. ее подписал Коровин (М. П. Ч е х о- в а. Письма к брату А. П. Чехову. М., 1954, стр. 213).
Скрытая цитата из стихотворения Пушкина «Талисман» («Там, где море вечно плещет...»).
17 апреля 1904 г. Чехов писал О. Л. Книппер: «Художник Коровин, страстный рыболов, преподал мне особый способ рыбной ловли, без насадки» (XX, 273). Без сомнения именно тогда (а не в связи с премьерой «Вишневого сада» в январе 1904 г., как пишет в своих воспоминаниях К. С. Станиславский) Коровин сделал Чехову «чудесный подарок»—удочку («Чехов в воспоминаниях современников», стр.389).
Через несколько дней после последней встречи с Чеховым, Коровин и художник Н. А. Клодт, возвращаясь в Москву, оказались в одном вагоне с М. П. Чеховой. Она писала брату 13 апреля 1904 г. по приезде в Москву: «Ехать было чрезвычайна весело, дурили и хохотали всю дорогу. Коровин сидел с орденом Почетного легиона* барон все время острил. Уже в Севастополе у них не оказалось денег, они шарили друг у друга по карманам. У меня были мамашины деньги, и я предложила им взаймы. Опи обрадовались и взяли у меня. Коровин 3 руб. и барон 10 руб. На эти деньги они кормились до Москвы, подолгу сидели в вагоне-буфете. Завтра их жду к себе, обещали приехать — буду рада повидать их еще. Коровин написал еще много мелких этюдов, которые показал мне в вагоне. Есть два очень интересных этюда гурзуфских около нашей дачи» (М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову, стр. 226).
Н. В. ГОЛУБЕВА. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ А.П.ЧЕХОВЕ
ТРИ ВСТРЕЧИ С НИМ В 1887, 1893 и 1899 гг.
Публикация П. С. Попова
Надежда Владимировна Голубева, урожд. Бегичева (1853—около 1940) — писательница. Отдельными изданиями опубликованы следующие ее произведения: «Лиза». Рассказ. 1892; «На мельнице». «Таможня». Рассказы Н. Бегичевой. 1898 и «Путевые -заметки от Одессы до Иерусалима». СПб., 1898.Была замужемза Валентином Яковлевичем Голубевым (1846—1920?),служившим одно время агентом от Министерства финансов при Берлинском дворе. В начале 1890-х годов Голубев был членом Совета Министерства ■финансов и членом Комитета Добровольного флота. Благодаря знакомству с Голубевым Чехов пересылал книги ссыльным на Сахалин.
В письмах Чехова имеются неоднократные упоминания о Голубевой, главным образом, в связи с семьей Киселевых,— она была родной сестрой М. В. Киселевой (XIII, 248; XV, 12; XVII, 365; XVIII, 99). Голубева однажды была в Бабкине при Чехове и позднее виделась с Чеховым в Петербурге. В печатаемых главах не вызывает сомнения ее присутствие в день именин ее отца в Бабкине в 1887 г.; интересны сообщения о гувернантке Елизавете Александровне, прозвище которой «Вафля» использовано Чеховым в «Дяде Ване»; любопытны отдельные детали описания жизни в Бабкине, недостаточно освещенной мемуаристами. Наряду с правдивым изложением*болыпинства эпизодов, мемуары Голубевой страдают известными недостатками. Многое Голубева знала лишь понаслышке от Киселевых, между тем она искусственно сконцентрировала все, что ей было известно о семье Чеховых, при описании тех нескольких дней, которые она провела у сестры. Многое при этом передано ею неточно и небрежно. Явные ошибки мы исправили, не оговаривая, по отношению к ряду сцен и обстоятельств мы даем ниже в примечаниях уточнения, пользуясь главным образом указаниями покойной М. П. Чеховой, любезно прочитавшей по нашей просьбе рукопись Голубевой.
Во второй главе Голубева описывает свою встречу с Чеховым в Петербурге в 1893 г. Голубева дала свой рассказ «Лиза» на отзыв Чехову, предварительно написав ему в январе 1890 г. следующее письмо: «Многоуважаемый Антон Павлович, с замиранием сердца решаюсь воспользоваться любезным предложением вашим прочесть мою первую слабую пробу пера. Со страхом и трепетом препровождаю мою рукопись на ваш строгий, но откровенный суд,— признаюсь, до произнесения которого я буду в положении мыши, которую слегка прикрыла кошкина лапка. Я уже и сейчас волнуюсь, а что же это будет, когда буду знать, что она у вас и что вы, читая эту длинноту, зеваете, но длиннота будет тянуться и, наконец, может быть, вы пожелаете застрелить меня из револьвера, как ту даму, которая четыре часа читала свое произведение голодному и усталому редактору. Думая о таких ужасах, казалось бы, лучше не подвергаться опасности быть застреленной, да русский авоська смущает! —Я так в себе мало уверена, что всякому приговору поверю; в оценке моих произведений я совсем младенец... Присланный мой рассказ я и не мечтаю печатать — я сама вижу, что техники в нем нет, ни-ни-ни, но, прочтя его, вы как художник почувствуете, есть ли искорка у меня того, что дает право писать... Говорят, что следующие три рассказа уже гораздо лучше написаны, может быть, это и правда. Еще раз извиняюсь за труд и скуку, которым вы подвергаетесь, читая рассказ „Лиза" . Черкните, когда я могу вас ждать к нам обедать. Мы обедаем в пять часов».
Рассказ «Лиза» был опубликован под инициалами «Н. Б.» в сентябрьской книжке «Русского вестника» за 1892 г.,— по-видимому, не без содействия Чехова.
Третья встреча, описанная в главе четвертой, подтверждается письмом Чехова к М. П. Чеховой от 4 марта 1899 г. (XVIII, 99).
Мемуары Н. В. Голубевой печатаются в сокращенном виде по рукописи: ЦГАЛИ, ф. 60, on. 1, ед. хр. 2.
Глава 1
Село Бабкино Звенигородского уезда находится в 25 верстах от станции Крюково и в 4 верстах от Нового Иерусалима.
Зять мой, Алексей Сергеевич Киселев, купил это имение для его больной жены, моей родной сестры, которой доктора предписали деревенский воздух или же предложили ехать за границу, но отнюдь не оставаться в Москве. Зятю моему очень улыбался переезд в деревню, но поездка за границу приводила в ужас! Он был русский человек, по определению Чехова был настоящий «русопет»...
Так что, когда Алексею Сергеевичу кто-то указал на продающееся маленькое имение Бабкино, он опрометью отправился в Бабкино и купил его за 19 тысяч у владевшего им немца...
Из рук немца Киселев получил дачку как игрушечку, без копейки долга.