Говоря о неизменности сюжетной схемы рассказа, начиная с черновой редакции до окончательной, нельзя не упомянуть об эпизоде, приводимом в воспоминаниях Вересаева. Он рассказывает, что ему довелось слушать чтение Чеховым «Невесты»
в корректуре. Он вынес впечатление, что автор намекает на уход Нади в революцию. С точки зрения Вересаева это было обрисовано неудачно, и он откровенно высказал свое мнение: «Не так девушки уходят в революцию. А такие девицы, как ваша Надя, в революцию не идут». Чехов ответил ему на это: «Туда разные бывают пути» («Чехов в воспоминаниях современников», стр. 528).
Излагая далее этот эпизод, Вересаев рассказывает, что, перечитывая «Невесту» много позднее, он с изумлением нашел, что для вывода об уходе Нади в революцию рассказ не содержит никаких данных и что сама Надя представляет собой всего лишь «типичную безвольную чеховскую девушку». Естественно возникший у него недоуменный вопрос: «В чем тут дело? Я ли напутал или Чехов переработал рассказ?» Вересаев пытается разрешить предположением, что при сравнительном изучении корректуры рассказа с его окончательным текстом возможно обнаружатся следы его переделки Чеховым. Это свое предположение Вересаев основывает на словах из полученного им письма Чехова: «Рассказ „Невеста'' искромсал и переделал в корректуре» (там же).
Как видно из доступных теперь исследователям обеих корректур «Невесты», предположение Вересаева ими не подтверждается: ни в одной из них нет варианта с прямым указанием на уход Нади в революцию, да этого и нельзя было ждать в 1903 г. в рассказе, предназначенном для подцензурного журнала. И тем не менее первое восприятие Вересаевым рассказа было исторически оправданным и естественным в такой же мере, в какой неоправданным и неисторичным было его толкование «Невесты» через 25 лет, т. е. в конце 20-х годов нашего века. В условиях приближения революционного взрыва 1905 г., когда все явственнее обозначался рост недовольства народных масс и их готовность выступить на борьбу за свои права, когда революционное брожение охватило широкие массы учащейся молодежи, рассказ Чехова должен был восприниматься и воспринимался передовым читателем, особенно молодежью, как предвестие той «новой, ясной жизни, когда можно будет прямо и смело смотреть в глаза своей судьбе, сознавать себя правым, быть веселым, свободным». На это наталкивала читателя прежде всего сама тема ухода героини из семьи, ее поступления на курсы — ведь для многих девушек той поры уход на курсы бывал первым этапом на пути в революцию. Кроме того, многие места в рассказе легко могли тогда восприниматься как намеки на будущую революцию и на преображенную революцией жизнь (например, мысль о том, что надо «перевернуть жизнь», мечты Нади, что впереди для нее «разворачивалось громадное будущее» и др.).
В текстах обеих корректур, по одной из которых рассказ был прочитан Чеховым Горькому и Вересаеву, таких намеков, дающих право понять судьбу Нади как уход в революцию, было больше. Так, в четвертой главе Саша убеждал Надю, что «надо идти за меньшинством»; в шестой главе, во время последней встречи в Москве, он говорил еще определеннее: «Ну, пусть вы будете жертвой, но ведь так надо, без жертв нельзя, без нижней ступени лестницы не бывает. За то внуки и правнуки скажут вам спасибо!» Упоминая о приятеле, с которым он собирался поехать на Волгу, Саша говорил о своих спорах с ним: «Говоришь ему, положим, что мне хочется есть, что я оскорблен глубоко, задавлен насилием, что мы вырождаемся, а он мне в ответ на это толкует о великом инквизиторе, о Зосиме, о настроениях мистических...» При исправлении второй корректуры Чехов вычеркнул все эти места. Но и без них его рассказ звучал как призыв к «новой жизни», свободной и прекрасной.
Сохраняя неизменными сюжетную схему и основные линии развития фабулы, Чехов много и кропотливо работал на каждом этапе над художественной тканью рассказа, исправляя и изменяя мелкие детали содержания, строй фразы, добиваясь ее живописующей четкости и музыкального звучания. Отсюда те бесчисленные исправления, которые мы находим и в черновой, и в перебеленной рукописи, и в обеих корректурах, широчайшие поля которых местами сплошь заполнены, но не цельными кусками, заменяющими одно место другим, а филигранной выправкой отдельных слов, влекущих за собою иное синтаксическое построение.
В беловой рукописи опущено многое, что есть в черновой, причем одни места Чехов просто опускал при переписке, сразу отказываясь от них, другие он переносил в беловой текст, а потом вычеркивал. Поскольку все вычеркнутые места приводятся
«иже, в подстрочных примечаниях к публикации автографа, нет нужды перечислять их здесь. Но на одно из этих мест обратим внимание. В третьей главе беловой рукописи вычеркнута фраза, перенесенная из черновой, о том, как Надя при осмотре новой квартиры «замечала только, что у жениха очень мягкие руки с короткими пальцами, что на нем очень новые, хорошо выглаженные брюки». В первой корректуре Чехов
ЧЕХОВ
Рисунок И. К. Крайтора, 1902—1904 гг.
Местонахождение оригинала неизвестно Воспроизводится £ фотогелиогравюры
снова вносит характеристику рук жениха, но прямо противоположную, которая вошла в окончательную редакцию: «и его рука, обнимавшая ее талню, казалась ей жесткой п холодной как обруч».
Из опущенных Чеховым мест в первой главе хочется обратить внимание на мысли Нади об отце, которого она почти не помнила. В день, с которого начинается рассказ, он упорно вспоминался ей, как он носил ее на руках, при мыслях о свадьбе он тотчас приходил па память, и она все думала: «Если бы он был жив!» В первой же главе опущены некоторые подробности о матери Сашн.
Во второй главе опущены слова о том, что уговоры Саши не надоедали Наде, несмотря на то, что они продолжались уже несколько лет, только потому, что ей бывало
до слез жаль Сашу; опущены некоторые подробности в описании утра Нади и Нины Ивановны, гуляющих в саду.
В главах третьей и четвертой опущены очень мелкие детали, в пятой главе — речь Саши в вагоне: «Надо работать,— говорил он.— Должен ли человек вообще что-нибудь свершить, это мне неизвестно, но что он должен работать, чтобы не есть чужого хлеба и не заедать чужого века, это для меня не подлежит сомнению». Остальная часть описания его поведения в вагоне заменена. В шестой главе опущены тоже только мелочи.
Что касается наборного текста первой корректуры, то он не идентичен беловой рукописи, в нем имеется несколько расхождений. Это странно, так как рукопись должна была стать наборной, как это можно заключить по приведенной выше редакторской надписи, сделанной на ее первом листе. Других признаков, характерных для наборных рукописей, на ней нет — ни следов типографской краски, ни разметок для наборщика, ни его фамилии. Расхождения немногочисленны, и бросается в глаза, что большею частью заменяющие слова сходны по начертанию со своим оригиналом, что замены в сущности являются словами, прочтенными неверно, хотя и осмысленно, т. е. что они шли не от автора, а от наборщика, читавшего неправильно, но... при чтении корректуры автором были не замечены или приняты им и вошли в окончательную редакцию. Вот основные из них:
Во второй главе при описании сада — в рукописи: «На дальних деревьях кричат сонные грачи», в корректуре: «На далеких деревьях»;
в рукописи: «Закашлял густым басом Саша», в корректуре: «грубым басом»;
в рукописи: «толпы в том смысле, в каком она есть теперь, тогда не будет», в корректуре: «еще теперь».
В главе третьей бабушка Саше — в рукописи: «Хотел ведь у нас до сентября пожить», в корректуре: «итожить»;
Андрей Андреевич при осмотре новой квартиры — в рукописи: «Каково?— сказал он и засмеялся», в корректуре: «рассмеялся».
В главе четвертой Нина Ивановна Наде во время ночного разговора — в рукописи: «Ты и твоя бабка мучаете меня!—сказала она вспыхнув», в корректуре: «всхлипнув».
Подобным ошибочным прочтением наборщика следует, вероятно, объяснить единственный случай расхождения журнального текста «Невесты» с текстом первого Полного собрания сочинений в томе XI и вследствие этого во всех последующих изданиях. В приведенных выше центральных словах Саши о необходимости перевернуть жизнь Чеховым в правке второй корректуры вписано: «а все остальное не важно» (курсив наш.— Е. К.). Так дано в журнальном тексте, в Полном же собрании сочинений вместо этого стоит: «не нужно». По смыслу должно быть именно «не важно», потому что «перевернутая» жизнь делает нужными много других изменений, но они придут сами по себе, вызванные новым направлением. Сказанным, разумеется, не исчерпывается материал беловой рукописи, позволяющей судить о творческой работе Чехова над его последним рассказом. Но для полного анализа этой работы необходимо привлечь все имеющиеся рукописи и корректуры рассказа, что должно быть предметом самостоятельного исследования.
Не * *
Ниже мы полностью публикуем выправленный текст беловой рукописи. Все зачеркнутые в ней места вынесены в подстрочные примечания. Если в тексте зачеркнутых мест имеются поправки и несколько слоев исправлений, то первоначально зачеркнутые слова мы даем в квадратных скобках [ ]. Добавленные части слов даются в угловых ломаных скобках <>.
Неразобранные слова отмечаются в ломаных угловых скобках <нрзбр.> с указанием, если возможно, сколько слов или строк остались неразобранными.
В орфографии и пунктуации Чехова имеются., некоторые особенности, систематически соблюдаемые в его письмах и рукописях. Так, он всегда пишет: «ушол», «пришол» и т. п.; многоточие всегда обозначает не тремя, а двумя точками («. .»). В публикации «Невесты», как и других текстов Чехова в настоящем томе, эти особенности не соблюдаются.
НЕВЕСТА I
— Ступай наверх скорей, там дзыга зовет! —крикнула горничная со злобой.
Из подвального этажа, где была кухня, в открытое окно слышно было, как там спешили, как хлопали дв