Датируется по почтовому штемпелю.
II. Н. АЛЬТШУЛЛЕРУ
(Москва. 26-мая 1904
Дорогой Исаак Наумович, я как приехал в Москву, так с той поры все лежу в постели, и днем и ночью, ни разу еще не одевался Поручение, которое вы дали мне насчет Хмелева, я, конечно, не исполнил. Да и если бы я был здоров, то и тогда едва ли сделал бы что-нибудь. Хмелев теперь очень занят, видеть его трудно 2.
... Третьего дня заболел какой-то инфекцией, после обеда поднимается температура, и потом не спишь всю ночь. Кашель слабее. 3 июня уезжаю за границу в Шварцвальд 3, в августе буду в Ялте.
...) Кофе уже дают, и я пью с удовольствием, а яйца и мягкий хлеб воспрещены.
Крепко жму руку. Теперь я лежу на диване и по целым дням от нечего делать все браню Остроумова и Щуровского. Большое удовольствие.
Ваш А. Чехов
Сегодня первая ночь, которую я проспал хорошо.
Автограф ЛБ (см. письмо 80).
Чехов приехал в Москву 3 мая уже больным.
О Н. Н. Хмелеве — см. выше в примечаниях к письму Чехова к Н. Н. Хмелеву от 17 января 1904 г. Дело касалось участия московского земства в устройстве санатория для больных, приезжавших из действующей армии.
8 3 июня Чехов с женой уехали за границу, в Баденвейлер (Шварцвальд).
ПРИЛОЖЕНИЯ
I. ПИСЬМО ЧЕХОВА В ЗАПИСИ Л. А. АВИЛОВОЙ [79]
В ЦГАЛИ хранится авторизованная машинописная копия воспоминании Лидии Алексеевны Авиловой (1864—1943) — писательницы, знакомой Чехова и его многолетней корреспондентки. Воспоминания озаглавлены «А. П. Чехов в моей жизни»
Л. А. АВИЛОВА Фотография, начало 1880-х гг. Собрание H. С. Авиловой, Москва
(ф. 549, on. 1, ед. хр. 325). Опи были впервые опубликованы в первом издании сборника «Чехов в воспоминаниях современников» (М., 1947) и в последующих изданиях перепечатывались без обращения к подлиннику. Между тем обращение к подлиннику показывает, что при первой публикации рукопись подверглась основательной редакционной правке. Многие высказывания Чехова, приведенные Авиловой, были сокращены;
целиком выпущена целая глава воспоминаний, посвященная переживаниям Авиловой в связи с женитьбой Чехова (и следующая за ней—о смерти Чехова). В выпущенной главе Авилова приводит письмо Чехова, до сих пор неизвестное в печати. История этого письма в изложении Авиловой такова.
Когда М. П. Чехова готовила издание писем Чехова, Авилова передала ей копии всех имевшихся у нее чеховских писем — всех, кроме одного. Это письмо, текст которого приведен в воспоминаниях, показалось Авиловой слишком интимным, чтобы передать его сестре писателя и тем более — чтобы обнародовать.
Все хранившиеся у Авиловой автографы писем Чехова, как и автографы других писателей — Горького, Бунина,— погибли. Они были украдены у нее еще в 1919 г., по ее предположению, из-за красивого ящичка, в котором хранились.
Письмо это написано по следующему поводу. Узнав о женитьбе Чехова, Авилова решила его поздравить и сделала это в такой форме: «Я написала записочку, в которой передавала просьбу нашей общей знакомой, А. А. Луганович, переслать ее письмо П. К. Алехину [80], адрес которого Антону Павловичу наверное известен. Письмо Луганович я положила в отдельпый конверт. Луганович писала Алехину, что узнала о его женитьбе и горячо, от всего сердца желает ему счастья. .Она писала, что и сама успокоилась и, хотя вспоминает его часто, вспоминает с любовью, но без боли, так как в ее личной жизни много радостей и удовольствий. Она счастлива и очень хотела бы знать, счастлив ли также и он. Потом она благодарила его за все, что он ей дал. „ Была ли наша любовь настоящая любовь? Но какая бы она ни была, настоящая или воображаемая, как я благодарна вам за нее! Из-за нее вся моя молодость точно обрызгана сверкающей, душистой росой. Если бы я умела молиться, я молилась бы за вас. Я молилась бы так: Господи! Пусть он поймет, как он хорош, высок, нужен, любим. Если поймет, то не может не быть счастлив ".И Анна Алексеевна получила ответ от Алехина через мое посредство:
„Низко, низко кланяюсь и благодарю за письмо. Вы хотите знать, счастлив ли я' Прежде всего, я болен. И теперь я знаю, что очень болен. Вот вам. Судите, как хотите. Повторяю, я очень благодарен за письмо. Очень.
Вы пишете о душистой росе, а я скажу, что душистой и сверкающей она бывает только на душистых, красивых цветах.
Я всегда желал вам счастья и, если бы мог сделать что-нибудь для вашего счастья, я сделал бы это с радостью. Но я не мог.
А что такое счастье? Кто это знает? По крайней мере я, лично, вспоминая свою жизнь, ярко сознаю свое счастье именно в те минуты, когда, казалось тогда, я был наиболее несчастлив. В молодости я был жизнерадостен — это другое.
Итак, еще раз благодарю и желаю вам и т. д.
А л е х и н"».
Текст этого письма восстановлен Авиловой по памяти; уверенности в его дословной точности у нас нет; однако общий тон и содержание переданы ею, надо думать, достаточно верно.
Приводим предисловие к воспоминаниям Авиловой, не вошедшее в печатное издание и отсутствующее в машинописном тексте ЦГАЛИ (получено от родственницы автора — Н. С. Авиловой):
«„А.П.Чехов в моей жизни" не прибавит ничего в его облике как писателя, общественного деятеля и мыслителя. Эта страница, оставшаяся до сих пор совершенно белой, о том, как протекала его сердечная жизнь, о том, как он относился к любви, к семье, к женщине. Это роман, о котором никогда никто не знал, хотя он длился целых десять лет. Это „наш роман".
Прошли десятки лет со дня смерти Антона Павловича, и только теперь я решилась написать о том, что так празднично осветило и так мучительно осложнило мою жизнь.
Я рассказываю о моих встречах с Антоном Павловичем, о тех встречах, которые имели для нас большое значение и оставили след навсегда. Я рассказываю о моих встречах с Антоном Павловичем, о том, что я ярко помню и что в некоторых случаях может быть подтверждено фактами. Ни одного слова выдумки в моем романе нет. Мне пришлось много писать о себе, о своих мыслях и чувствах, пришлось очень односторонне представить своего мужа, но иначе я поступить не могла или не сумела? Не знаю.
Все время, пока я писала, я чувствовала себя связанной страхом увлечься своей фантазией, мечтой, предположением, догадкой и этим исказить правду. Слишком священна для меня память Антона Павловича, чтобы я могла допустить в воспоминаниях о нем хотя какую-нибудь неточность. Из-за этого страха, боюсь, мой роман похож на протокол.
Огорчает меня и то, что Чехов в нем герой почти без речей. Получается впечатление, будто я не ценила в нем того большого человека, которым он был, и относилась к нему; как ко всякому другому, которого бы я полюбила.
Но это не верно. Антон Павлович имел на меня громадное влияние,хотя я и не записывала его слов. Записывать его слова было невозможно. Он не любил говорить и говорил мало. Его отношение к жизни, к людям проскальзывало в беседах как-то между прочим и часто выражалось в коротком замечании, даже в выражении лица.
Я слышала беседы Льва Николаевича Толстого; их действительно можно было записывать. Но он никогда не убеждал меня так, как один взгляд, брошенный Чеховым *.
Он никогда не говорил в обществе, даже избегал высказываться, когда разговор был общий. И это происходило не только из-за его скромности и застенчивости.В „умных" разговорах он чутко улавливал фальшь и предвзятость**, и, мне казалось, ему тогда хотелось ответить словами Володи-маленького из его же рассказа: „Отчего это вам так захотелось науки? а, может, севрюжины с хреном?"
Одним словом, я написала свой роман, как могла, как он был на самом деле, как он остался в моей памяти. Мне приходилось слышать от тех, кто занимался исследованиями его жизни: „Удивительно! нет женщины, нет любви...".
Заключали: „Он был холоден, сух, черств. Он не мог любить".
Так, вероятно, и будут писать в его биографии. Мой роман, возможно, дополнит отчасти этот пробел, и поэтому он, и без умных разговоров, покажется значительным и интересным.
Ничего не утверждая, я предоставляю тем, кто прочтет его, решить самим, был ли Антон Павлович сух и холоден? Действительно ли в его жизни не было любви?»
Печатаемые в настоящем сообщении материалы оставались неизвестными И. А. Бунину, который был другом Авиловой. Но и не зная их, а прочитав лишь печатный текст ее воспоминаний, Бунин сделал из mix вывод о значительной роли, которую сыграла Авилова в жизни Чехова (см. его книгу «О Чехове». Нью-Йорк, 1955).
И. НОВОНАЙДЕННЫЕ АВТОГРАФЫ ОПУБЛИКОВАННЫХ ПИСЕМ ЧЕХОВА
В Полном собрании сочинений напечатано 4200 писем Чехова. Из них 3583 письма напечатаны по подлинникам. Остальные 617 писем — по первым публикациям и по копиям, хранившимся в архиве М. П. Чеховой.
Редакции «Литературного наследства»удалось обнаружить автографы еще 99 писем; автографы эти приобретены государственными хранилищами или находятся в частных собраниях Москвы и Ленинграда.
Мы даем перечень этих автографов, сообщая о некоторых наиболее существенных пропусках и разночтениях, которые выявлены при сличении в опубликованных письмах.
В ЦГАЛИ (Москва) хранится 42 письма Чехова Н. А. Лейкину: после 17 апреля
г., 26 мая 1883 г., 25 декабря 1883 г., 22 января 1884 г., 25 июня 1884 г., 27 июня
г., 23августа 1884 г., 28 апреля 1885 г., 14 сентября 1885 г., 12 октября 1885 г., 19 января 1886 г., 16 февраля 1886 г., 4 марта 1886 г., 8 марта 1886 г., 24 июня 1886 г., 20 сентября 1886 г., 7 октября 1886 г., 23 октября 1886 г., 22—24 ноября 1886 г., 24 декабря 1886 г., 12 января 1887 г., 25 февраля 1887 г., 28 марта 1887 г.,
марта 1887 г., 17 апреля 1887 г., 4 июня 1887 г., 9 июня 1887 г., 7 октября 1887 г., 4 ноября 1887 г., 15 ноября 1887 г., 27 декабря 1887 г., 5 октября 1888 г., 5 ноября 1888 г., 24 февраля 1889 г., 27 марта 1889 г., 10 апреля 1889 г., 7 ноября 1889 г.,