На основании этих данных датируется 1918 г.
Опубликована: МГ, 1975, № 8, с. 211–212.
Не бойтесь спрута,
ибо
откуда выплывает он,
выплывают оттуда и сирены.
Запись перед подборкой стихов «Под отчим кровом» на экземпляре Ск-2 (с. 164).
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва).
Датируется 1918 г. на тех же основаниях, что и предыдущая запись. Обе они обращены к Е. С. Пониковской.
Опубликована: МГ, 1975, № 8, с. 212.
Что бы между нами
ни было, а любовь
останется.
Как ты меня не
ругай,
как я тебя,
все-таки мы с тобой
из одного сада,
Сада яблонь,
баранов, коней и волков
Мы яблони и волки,
смотря по тому, как надо.
Запись на шмуцтитуле кн. Г20.
Печатается по автографу (ГЛМ. Библиотека). Последние две строки расположены сбоку слева от основной записи.
Датируется 1920 г. — годом выхода в свет этой книги.
Опубликована: РЛ, 1970, № 3, с. 161 (с неточностями; указан адресат: Н. А. Клюев). Впрочем, известно, с одной стороны, что в 1919–1920 гг. Есенин и Клюев не встречались, а на клюевские письма Есенин не отвечал (см. об этом, напр., наст. изд., т. 6). Нет сведений и о посылке им Клюеву в то время своих книг без сопроводительных писем.
С другой стороны, в письме С. Ф. Буданцева А. Б. Кусикову от 27 февр. 1926 г. есть такие слова: «Не тебе ли на издании 20 г. “Голубени” Есенин написал о волках в одном саду? Эту надпись хотят перепечатать в 4 том полного собрания ГИЗ’а, и у меня спрашивали. Помнится, тебе» (РГАЛИ, ф. 2268, оп. 1, ед. хр. 52).
Ответ Кусикова неизвестен. И все же запрос С. Ф. Буданцева относится, очевидно, к комментируемой записи. Она и в самом деле перекликается не только со стихами ее автора, но и со строками из произведений Кусикова (см. ниже).
...мы с тобой из ~ Сада яблонь. — Ср. с есенинским: «Все мы — яблони и вишни // Голубого сада» («Певущий зов»; наст. изд., т. 2).
...Сада ~ баранов, коней. — Ср. со строчками А. Кусикова 1919 г. («Белое стадо баранов // Голубея ползет»; «Спрыгнул с крыши облезлый баран») и 1920 г. («Так мчись же, конь, мой конь незримый ~ // В заглохший Сад души моей»); цит. по сб. «Поэты-имажинисты / Сост. и примеч. Э. М. Шнейдермана» (СПб.: Петербургский писатель, 1997, с. 331, 342). Ср. также с названием более позднего имажинистского сборника — «Конский сад» (1922).
Отсюда явствует, что есенинская запись с высокой долей вероятности была обращена не к Н. А. Клюеву, а к А. Б. Кусикову.
А. Крученых
В память
встречи
Баку
С. Есенин
1920
. . . . . . . . . . . .
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну обоссать
1921 Москва
Записи на отдельном листе.
Печатаются по автографам (ИМЛИ, ф. 32, оп. 2, ед. хр. 11, л. 1).
Опубликованы: НЖ, 1972, кн. 109, с. 166 (публ. Г. Маквея, первая запись); полностью — Юсов-96, с. 116.
Сделаны лиловым (химическим) карандашом. Слева сбоку — рукой В. В. Хлебникова (красными чернилами):
Полетевший
из Рязанских полей
(по-) в Питер
ангелочек
делается типом Ломброзо
и говорит о себе «я хулиган».
Имеются также пометы рукой А. Е. Крученых.
Мне сегодня хочется очень. — Эта и следующая строки — из стихотворения Есенина «Исповедь хулигана» (нояб. 1920).
Знаменитый русский поэт
Сергей Есенин.
Запись на об. тит. л. сб. «Коробейники счастья: Имажинисты: Александр Кусиков, Вадим Шершеневич», Киев, 1920.
Печатается по автографу (ГМЗЕ, онф № 1683).
Датируется 1920–1921 гг. — временем выхода указанного сб. и наиболее частых встреч Есенина с его участниками.
Опубликована: «Есенинский вестник: Вып. 3», [Рязань]: Изд. Гос. музея-заповедника С. А. Есенина, [1994], с. 8 (в статье А. Архиповой «Из круга чтения С. А. Есенина»).
Автограф написан простым карандашом и плохо сохранился. Здесь же имеется аналогичного качества автограф В. Г. Шершеневича:
Возвращаясь с какого-то пира
— разум + крики солдат,
Эти нежные вёсны на крыльях вампира
Пролетают глядеть в никуда.
Это четверостишие — заключительная строфа стихотворения поэта «Аграмматический крик» (в авторском сб. «Лошадь как лошадь» (1920) оно помещено под заголовком «Принцип поэтической грамматики» и датировано: ноябрь 1918).
Под сим крестом
С. ЕСЕНИН УСПЕ
921 г. 14 окт.
Момент. фотография
14 октяб.
Записи а и б — на импровизированном шуточном рисунке; расположены на двух листках. Судя по их внешнему виду, в момент заполнения они соседствовали друг с другом на развороте блокнота или записной книжки. Запись в сделана на третьем листке из того же блокнота (или той же записной книжки). Над ней — место, где ранее была наклеена фотография (размер 90×68 мм). Сам снимок утрачен.
Печатаются по автографам: а и б — ИМЛИ, ф. 32, оп. 6, ед. хр. 26; в — ИМЛИ, ф. 32, оп. 2, ед. хр. 11, л. 2.
Опубликованы: Крученых А. Гибель Есенина (на обл.: Драма Есенина), М., 1926, с. 11 (не полностью). Записи а и б см.: Юсов-96, с. 117. Факсимиле записи а с рисунком: Шубникова-Гусева Н. И. Поэма-загадка. Масоны в жизни и творчестве Есенина. — Газ. «ExLibris НГ: Книжное обозрение», М., 1998, 1 апр., № 12 (33), с. 8.
В настоящее время первый из листков наклеен на рисунок или аппликацию синего цвета, изображающую фигуру не то каменного человека, не то стилизованного рыцаря в латах, второй — на фотографию 1921 г., где сняты В. Шершеневич, Есенин, Ф. Шерешевская, А. Мариенгоф и И. Грузинов (лицо женщины на фото тщательно затушевано). Факсимиле записей на этих листках в целом см. на предыдущей странице.
На первом листке вверху слева — слово, вырезанное из какого-то печатного издания: «ИМАЖИНИСТЫ».
Ниже — рукой А. Мариенгофа:
М’ОРДЕН
ИМАЖОРОВ.
Ниже, слева, рукой В. Г. Шершеневича: «Лошадь к<а>к лошадь» и его подпись.
Дальнейшее содержание листка А. Е. Крученых описывает так: «Особенно интересно отметить следующую запись в моем альбоме: нарисована могилка с крестом — и подпись...» (указ. соч., с. 11; далее приводится вразбивку комментируемый текст а — см. факсимиле).
Под чертой, обозначающей основание «могилки с крестом», рукой А. Мариенгофа:
ФАМИЛЬНЫЙ
и на другом листке — продолжение:
СКЛЕП:
Далее размещены подписи: Мариенгоф, Г. Якулов, Никритина, Лид. Эрн, И. Старцев, Ив. Грузинов, Н. Вольпин.
Все записи, рисунок и подписи сделаны лиловым карандашом. Сбоку справа (перпендикулярно описываемому тексту) красным карандашом неразборчивая надпись рукой неустановленного лица.
В самом низу листка — запись б и стрелка, указывающая на фотографию, помещавшуюся на следующем (третьем) листке. Под ней Есенин сделал помету в тем же карандашом, что и записи у «фамильного склепа». Очевидно, она была выполнена 14 окт. 1921 г., т. е. одновременно с записями а и б.
Под какой именно фотографией была поставлена указанная дата, неясно: ведь размеры описанного выше снимка (127×89 мм), наклеенного на оборот листа с записью б, не совпадают с указанными ранее размерами места, где когда-то находилась «момент. фотография».
На листке, где был утраченный снимок (уже другим карандашом), написано также:
Хорошо в голубом гареме,
Где один падишах — Иисус!
Эта запись, скорее всего, исполнена уже в другое время.
Успе (церк.-слав.) — почил, заснул.
Тар-ре-эль
Си-лІу-ка
Ъсх
Кры
чу
чок
Сесенин
Шуточная запись на отдельном листе, вклеенном в альбом А. Е. Крученых.
Печатается по автографу (РГАЛИ, ф. 1334, оп. 1, ед. хр. 1085, л. 15).
Датируется 1921 г. по сопоставлению с другими материалами, входящими в указанный альбом и помеченными этим годом.
Опубликована: Крученых А. Гибель Есенина (на обл.: Драма Есенина). М.: Изд. В. С. П., 1926, с. 11.
Тебе на память за все
Неприятное, что говорят
О тебе и обо мне.
С любовью С. Есенин.
Запись в альбоме Б. М. Зубакина.
Печатается по тексту первой публикации: НМ, 1992, № 7, июль, с. 111, в составе письма Б. Зубакина М. Горькому начала февр. 1927 г. (публ. А. И. Немировского). Местонахождение альбома с записью ныне неизвестно.
Датируется концом 1923 г. в соответствии со словами Б. Зубакина из другого его письма М. Горькому (второй половины 1926 г.):
«Подружились мы <с Есениным> крепко только в 1923 году. В “Кафе Пегаса” с большими витринами окон — просиживал он целые ночи, а я заходил туда, чтобы с ним быть. <...> В это время его очень травили. <...> В период травли и обид, чинимых ему, между прочими — и Демьяном Бедным, — я написал Есенину стихи — в ответ на его трогательную надпись. Есенин, снисходительный к стихам своих друзей, носил их при себе и дорожил ими. Без этого, конечно, не было бы смысла мне их Вам выписывать:
Сквозь ресторанное стекло
Прошел Ты, мальчик наш кудрявый,