1. Л. Л. Мацкевич
1912, осень — 1913 г. Москва
Л. Л.
Извините, что плоха и неразборчива рукопись. Я очень нездоров. И писать нет сил.
2. И. Я. Смирнову (о. Иоанну)
13 февраля 1913 г. Москва
Поздравляю дорогого Батюшку с наступающим днем ангела и от души желаю дальнейшего и глубокого процветания на лоне добрых дел.
С. Есенин
Справа от текста:
Село Константиново,
Кузьминское п. от.
Рязанск. уезд.
Священнику
о. И. Смирнову
3. С. Б. Борисову
Август-сентябрь 1923 г. Москва
Борисову
Сеня, милый! Сие есть продолжение.
С. Е.
4. М. С. Грандову
Октябрь-декабрь 1923 г. Москва
Грандов, милый! Прости. Сергей Есенин.
5. Е. А. Есениной
19 апреля 1925 г. Баку
Первый день пасхи
(потому что не знаю числа)
1925
Баку.
Милая и дорогая мне Екатерина! Поймешь ли ты меня, я не знаю, но ты должна бы была помнить.
У меня туберкулез!!! Скоротечный или не скоротечный, не знаю. Одним словом, кашляю кровью. Воронский тебе расскажет. Ради черта или Бога, пришлите мне денег, я с А. К. сговорился. Передай это Наседкину, если он еще друг.
Поезжай, милая, этим летом домой. Я не приеду домой, но в Москве или Ленинграде буд<у> через 2 месяца. Не мо <часть текста утрачена> и если ты <часть текста утрачена> от Гали. Она человек хороший, дала очень много, но нельзя же насиловать чужую жизнь. Уберись тихо, так, чтобы она не знала. А. К. передаст письмо только тебе.
Ну, а я вправду болен. Воронский расскажет. Он просил меня, чтоб ты ему тут же напомнила о высылке денег. Из журнала деньги — это тебе и Шуре. (Из «Круга») (только из «Круга») (пришлите мне 300). Если не подохну, увидимся. Прощай, родная! Обними Шуру. Привет родителям.
Дружок мой, помни, что я брат.
От кого у нас может быть чахотка?
Все это я смазал, надеясь на советскую промокательную.
С. Е.
Ради Бога, если не хочешь моей смерти, не медлите. Ко мне изумительно отнесся Аз. Сов-ком. Дали пальто. Конечно, тут влияние Чагина, но на то он и друг. Кашляю. Кашляю с кровью.
С. Е.
6. Н. С. Ангарскому
На листе, вырванном из авторского сборника Есенина:
Николаю Семеновичу
Ангарскому
на добрую память
С. Есенин
<1920>
7. П. Н. Сакулину
На кн. «Пугачев». М.: Эльзевир, 1922:
Доброму Павлу Никитичу
с любовью. С. Есенин
1922, январь, 4
8. В. И. Эрлиху (?)
На карандашном портрете Есенина (художник неизвестен):
Другу Е Э<р>ли<х>у
Сергей Есенин
<1925>
Комментарии
Во второй книге седьмого тома печатаются разнообразные есенинские материалы. Значительная их часть публикуется впервые.
Книга открывается разделом «Дополнения». Среди его материалов впервые введено в собрание сочинений поэта несколько стихотворений и писем, а также (по новообнаруженным источникам) даны варианты ряда произведений, помещенных в томах 1–4-м собрания.
«Рукою Есенина» — второй раздел книги. Сюда вошли черновые наброски и другие материалы творческого характера, отдельные записи, списки изданий, планы авторских сборников, владельческие надписи на книгах и т. д.
Третий раздел — «Деловые бумаги». Он состоит из трех подразделов: авторские документы, коллективные документы, подписи Есенина на документах.
В последнем разделе книги печатаются тексты афиш и программ вечеров, где объявлялось о выступлениях Есенина. В составлении некоторых из них принимал участие сам поэт.
Более подробные характеристики разделов открывают комментарии к каждому из них.
Биобиблиографический материал (в т. ч. раздел «С. А. Есенин в фотографиях») и указатели ко всему изданию в целом отнесены в заключительную — третью — книгу седьмого тома.
В раздел «Дополнения» вошло шесть ранних стихотворений поэта, недавно обнаруженных среди записей школьного друга Есенина — Г. А. Панфилова. Стихотворения «Осень», «К друзьям», «Сосна и река» ранее не публиковались; остальные («Наступление весны», «Как я вспомню теперь...» и «Другу») включены в собрание сочинений поэта впервые. Не печатался и помещаемый здесь стихотворный экспромт, обращенный к Е. Г. Соколу.
В этом же разделе даются варианты текстов нескольких произведений из т. 1–4 наст. изд. Источники, содержащие эти варианты, стали известны редакции в самое последнее время и потому не были учтены в соответствующих томах, выпущенных ранее. Публикуемые варианты (особенно к «Сказке о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве») позволяют выявить новые подробности творческой истории произведений поэта. Кроме того, приводятся варианты строк стихотворений «Осень» и «К друзьям», помещенных в наст. книге.
Здесь же — впервые включенные в собрание сочинений письма Есенина константиновскому священнику И. Я. Смирнову и сестре Екатерине (а также три записки и три дарственных надписи); они содержат ряд важных биографических фактов.
В комментариях к разделу помещено еще два стихотворения — «Мечтания» и «Пускай хулят, бранят Россию...», возможно, принадлежащие Есенину и написанные в 1910–1911 гг.; указаны также источники вариантов стихотворений и охарактеризованы реалии.
Сведения о большинстве лиц, упоминаемых в материалах не только этого, но и всех остальных разделов книги, уже имеются в комментариях предшествующих томов собрания. Поэтому здесь и ниже будут по необходимости аннотироваться лишь те имена, которые в наст. изд. до сих пор оставались без пояснений.
Комментарии завершаются перечнем недавно выявленных автографов стихотворений Есенина 1915–1925 гг., оказавшихся в собрании неучтенными.
Раздел подготовили:
С. П. Кошечкин — составление и предисловие к комментариям;
Ю. А. Паркаев — комментарии к текстам стихотворений «Наступление весны», «Осень», «К друзьям», «Другу», «Сосна и река», «Я и сам когда-то, Сокол...» и к вариантам стихотворений «Зима», «К покойнику», «Восход солнца», «Ночь»;
С. И. Субботин — комментарии к стихотворению «Как я вспомню теперь...»; к вариантам текстов «Кантаты», «Пугачева», «Сказки о пастушонке Пете...» и стихотворений «Я красивых таких не видел...», «Ах, как много на свете кошек...» и «Ты запой мне ту песню, что прежде...»; к запискам А. А. Мацкевич и С. Б. Борисову;
Н. И. Шубникова-Гусева — комментарии к фрагментам стихотворения «Буря воет, буря злится...» и к записке М. С. Грандову;
Н. Г. Юсов — комментарии к письмам И. Я. Смирнову и Е. А. Есениной и к дарственным надписям Н. С. Ангарскому, П. Н. Сакулину и В. И. Эрлиху.
Составитель и комментаторы раздела выражают признательность Н. В. Есениной; И. В. Ситниковой (ЦГЛМО); Н. В. Шахаловой и А. А. Ширяевой (ГЛМ) за помощь, оказанную при его подготовке.
I
Журн. «Нижний Новгород», 1998, № 1, с. 247, в статье Ю. А. Паркаева «Ранние стихи Есенина» (факсимиле и печатный текст с неточностями в ст. 14 и 16).
Печатается по автографу, принадлежавшему Г. А. Панфилову (частное собрание, г. Москва).
Рукопись имеет авторскую дату: «Декабрь 1». Поскольку стихотворение упоминается в июньском (1911 г.) письме Есенина как уничтоженное (см. наст. изд., т. 6), годом его написания следует считать 1910 г.
Публикуется впервые.
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва).
Написано в 1910 г. вслед за «Наступлением весны»; датировано автором: «Декабрь 2».
Публикуется впервые.
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва), с исправлением описок в словах «найдут» (ст. 15) и «проснувшемся» (ст. 16).
Написано в 1910 г. вскоре после двух предыдущих стихотворений. Под текстом — авторская дата: «Декабрь 8».
Журн. «Слово», М., 1999, № 5, сент.-окт., с. 73, в статье Н. Есениной «“Ах ты, юность моя...”», с неточностью в ст. 15 и с опечаткой в дате («27» вместо правильного «24»).
Печатается по автографу (собрание Н. В. Есениной, г. Москва).
Н. В. Есенина свидетельствует: «От мамы <Е. А. Есениной> мне было известно, что после смерти Есенина мой отец В. Ф. Наседкин стал собирать все материалы, относящиеся к творчеству поэта. В частности, он поехал к отцу Гриши Панфилова, который любезно передал ему все имеющиеся у него материалы, связанные с именем Есенина, в т. ч. и три тетради Гриши. В них тот записывал понравившиеся ему стихи Некрасова, Кольцова, Надсона, Никитина и др., а также давал своему другу Сергею вписывать его стихи. Эти тетради хранились в доме моих родителей вплоть до ареста мамы в 1938 г.
Перед арестом мама сумела спрятать эти тетради, а после выхода из Бутырской тюрьмы увезла их в Константиново, в дом бабушки. <...> Когда мама работала над воспоминаниями о брате <в 1945–1946 гг.>, одну из тетрадей она взяла для работы. <...>
Эта тетрадь, которую я недавно передала поэту, писателю и библиофилу Ю. А. Паркаеву, была без обложки. Некоторые листы выпали, в т. ч. и последние» (цит. по рукописи Н. В. Есениной, находящейся в ее собрании).
На обороте выпавшего листа с автографом публикуемого стихотворения — другой есенинский автограф («Восход солнца»); см. о нем ниже в комментариях к вариантам). Кроме того, под его текстом имеется карандашная помета Есенина, обращенная к Г. Панфилову (сохранилась неполностью; см. № I-1 раздела «Рукою Есенина» в наст. кн.).
Комментируемый текст датирован автором — «24 января». Год написания устанавливается по факту датировки стихотворения «Наступление весны» в этой же тетради (1 дек. 1910 г.; см. выше).
Журн. «Нижний Новгород», 1998, № 1, с. 246 (в статье Ю. Паркаева «Ранние стихи Есенина»; с неточностями в ст. 5, 6 и 14).
Печатается по копии рукой Г. А. Панфилова (частное собрание, г. Москва), находящейся в его тетради для записей. Авторство Есенина подтверждено самим адресатом в оглавлении тетради: «Посвящается от Есенина».
Автограф неизвестен.
Датируется с учетом местоположения текста в указанной тетради, где он соседствует с записями, датированными 1911 г.
Публикуется впервые.
Печатается по копии рукой Г. А. Панфилова (частное собрание, г. Москва), находящейся в его тетради для записей.
Автограф неизвестен. Подпись «Есенин» — рукой Г. Панфилова.
Датируется на тех же основаниях, что и предыдущее стихотворение.
Также 1911-м годом следует датировать ряд скопированных Г. А. Панфиловым в той же тетради стихотворений Есенина, уже известных по другим источникам: «Ночь» («Тихо дремлет река...»), «К покойнику», «Восход солнца» (см. их тексты и коммент. к ним в т. 4 наст. изд.).
Кроме стихотворений «Наступление весны», «Осень», «К друзьям», «Как я вспомню теперь...», «Другу», «Сосна и река», Есенину, возможно, принадлежат еще два произведения, вписанные Г. А. Панфиловым в свою тетрадь. Вот эти стихотворения:
В мечтах моих твой образ вьется,
Со мной как будто ты сидишь,
И соловьиная над нами песня льется,
И ты мне сладкие слова любви как будто говоришь.
Но это все мечта и сон,
И наяву не может это совершиться,
И как бы я желал, чтобы вечно длился он
И никогда не мог бы прекратиться.
Но этому не быть и этого мне не видать,
И в тоске я буду слезы лить
И на гитаре напевать,
Что вечно буду я тебя любить.
Пускай хулят, бранят Россию,
Пускай смеют наших Богов.
Вооружим мы свою силу
Когда-нибудь уж на врагов.
Напомним им былые годы.
Публикуется впервые.
Печатается по автографу, сделанному на словаре рифм, принадлежавшем поэту Е. Г. Соколу (собрание Есенинского Культурного Центра, г. Москва). Под четверостишием — подпись-автограф: «С. Есенин».
Поскольку поэты чаще всего встречались в 1923–24 гг., надпись может быть отнесена к этому периоду.
II
Варианты публикуются по автографам (частные собрания, г. Москва). Тексты стихотворений см. в т. 4 наст. изд.
В обоих случаях правка рукописей Есенина выполнена Г. Панфиловым. Она была принята автором: в тетради со стихами, переписанными Есениным для школьного учителя Е. М. Хитрова (о ее составе см. наст. изд., т. 4), оба текста даны с учетом исправлений друга.
Оба стихотворения имеют авторскую датировку: «Декабрь 4» («Зима»); «25 января» («Восход солнца»). Первое из них написано в 1910-м, а второе — в 1911-м году (ср. также с коммент. к стихотворению «Наступление весны» в наст. кн.).
Варианты публикуются по копиям стихотворений рукой Г. Панфилова (частное собрание, г. Москва). Их тексты см. в т. 4 наст. изд.
По местоположению копий в тетради, где они сделаны, время их исполнения — март или начало апр. 1911 г.
Вариант публикуется по анонимной машинописи, сохранившейся в «Деле о снятии и постановке памятников в г. Москве...» (ЦГЛМО, ф. 66, оп. 3, ед. хр. 810, л. 14). Над первой строфой произведения рукой неустановленного лица вписан заголовок: «Слова кантаты, выработанной для открытия мемориальной доски» (об обстоятельствах этой церемонии 7 нояб. 1918 г. см. наст. изд., т. 4).
Данный источник текста был впервые упомянут в печати (с указанием архивного шифра) В. Э. Хазановой в ее статье «Некоторые вопросы синтеза искусств в советской архитектуре первых послереволюционных лет» (сб. «Вопросы современной архитектуры: Сб. 2: Синтез искусств в архитектуре», М., 1963, с. 119). Таким образом, важные в историко-литературном плане сведения оказались обнародованными в ведомственном архитектурном сборнике. В силу этого они попали в поле зрения исследователей творчества Есенина с большим опозданием (в 1997 г.) и потому не могли быть учтены при публикации «Кантаты» в наст. изд. (т. 4, куда она была включена, вышел в свет в 1996 г.).
Текст произведения, хранящийся в ЦГЛМО, имеет смысловые разночтения как с первой его публикацией (газ. «Воля и думы железнодорожника», М., 1918, 26 окт., № 72; воспроизведена в наст. изд., т. 4), так и с последующей (журн. «Зарево заводов», Самара, 1919, № 1, янв., с. 24–25; воспроизведена — с опечаткой в ст. 10 второй части произведения — в наст. изд., т. 4). По этой причине он приводится здесь целиком.
Из совокупного анализа выявленных на сегодняшний день источников текста «Кантаты» явствует, что однозначного ответа на вопрос, какой же из них можно принять за основной, пока нет. Газетная публикация (26 окт. 1918 г.), без сомнения, была предварительной, и из рассмотрения ее можно исключить. Однако при сравнении остальных двух источников текста нельзя не обратить внимание на время и место выполнения одного из них (машинописи) и обнародования другого (в самарском журнале).
С одной стороны, машинопись ЦГЛМО, очевидно, была выполнена в Москве до 7 нояб. 1918 г. (т. е. до дня публичного исполнения «Кантаты»). С другой стороны, один из авторов произведения (М. П. Герасимов) после 7 нояб. уехал в Самару, где спустя два месяца и напечатал «Кантату» в редактируемом им журнале с изменениями в ряде ее строк сравнительно с машинописью ЦГЛМО. Соавторы Герасимова по «Кантате» Есенин и Клычков остались в Москве и вряд ли принимали участие в подготовке самарской публикации к изданию. Именно поэтому нельзя исключить, что изменения в «самарский» текст произведения по сравнению с «московской» версией могли быть внесены М. Герасимовым единолично.
Документальных сведений, которые смогли бы в той или иной степени прояснить ситуацию, не выявлено, так что проблема выбора основного текста «Кантаты» остается открытой.
На основе архивных разысканий В. Э. Хазанова так описывает приметы «синтеза искусств», отображенные в публичном действе, состоявшемся в первую годовщину Октябрьской революции на Красной площади:
«...7 ноября 1918 г. делается попытка не только музыкально оформить церемонию открытия мемориальной доски на Красной площади, но создать музыкально-литературное произведение, органично связанное с агитационным памятником. Специально написанная композитором И. Шведовым[7] на слова С. Есенина, М. Герасимова и С. Клычкова и исполненная 7 ноября 1918 г. хором и военным духовым оркестром у Сенатской башни кантата как бы озвучивала цветную мемориальную доску из цемента, в которой автор С. Конёнков хотел “...гимн, песню выразить не словами и звуками, а в барельефе...”. Во многом несовершенные слова и образы “Кантаты, выработанной для открытия мемориальной доски”, в которых пелось про “золотую высь и даль”, “зори новые”, “зарево красных зорниц”, “зори вселенские” и про “солнце с златою печатью”, почти иллюстрировались действительно покрытыми золотой краской цементными лучами, аллегорически изображавшими на барельефе восходящее над Россией солнце» (в кн. «Вопросы современной архитектуры...», с. 119–120).
Варианты публикуются по автографу (ИМЛИ, ф. А. В. Ширяевца).
Источник этих набросков был выявлен при подготовке к печати писем Есенина в 1998 г. на обороте последнего листа неоконченного письма поэта Иванову-Разумнику (его текст см. в наст. изд., т. 6). Написанное в Ташкенте в мае 1921 г., оно не было отправлено адресату и (по желанию Есенина) осталось у Ширяевца.
На указанном листе имеются первая строка и варианты второй начальной строки поэмы «Пугачев». В полном ее черновом автографе (РГАЛИ) вторая строка уже практически не варьировалась (см. раздел «Варианты» в т. 3 наст. изд.). Отсюда явствует, что Есенин, скорее всего, сделал набросок, о котором идет речь, еще до начала своей систематической работы по записи текста первой главы поэмы.
Большинству же других публикуемых здесь набросков нет прямых аналогов ни в одном из более поздних источников текста «Пугачева». Исключением являются лишь слова «[Все есть] [Есть] Есть порыв и сила» — в черновом автографе РГАЛИ после ст. 62 («И всадить их в барские лопатки») следовало (с вариантами) четверостишие:
Все есть. Есть порыв и сила.
Только это нужно так связать,
Чтоб единым взмахом придавила
Эту свору тружеников рать.
(Наст. изд., т. 3)
Впрочем, эти строки были затем также вычеркнуты автором.
Варианты публикуются по записям С. А. Толстой-Есениной с правкой Есенина (РГБ). Тексты стихотворений см. в т. 1 наст. изд.
Записи сделаны зелеными чернилами на бланках редакции газеты «Бакинский рабочий»; стихотворному тексту на каждом из бланков предшествует дата: «Москва 13 Сент. 1925 г.» (первое стихотворение); «Москва 13 Сентября 1925 г.» (второе и третье стихотворения). Все даты проставлены теми же чернилами рукой С. А. Толстой-Есениной. Авторская текстуальная правка выполнена карандашом.
Сведения об этих источниках текста впервые были обнародованы В. Виноградовым (АР, 1994, 3 июня, № 22, с. 4), отметившим, что записи стихов Есенина сделаны рукой Д. К. Богомильского. Эта ошибочная атрибуция восходит к заголовку соответствующего архивного дела (РГБ, ф. 393, карт. 2, ед. хр. 25).
Далее в статье журналиста приводится, по его словам, «приписка Есенина: “Захочешь, послушай”» (АР, 1994, 3 июня). Действительно, у последней строфы рукописи стихотворения «Ты запой мне ту песню, что прежде...» есть карандашная запись из двух слов. Но прочтены они В. Виноградовым неверно — наискосок по отношению к стихотворному тексту (сбоку, справа) одно под другим (причем не рукой Есенина) написаны два слова: «Хохочешь/Тоскуешь». Ни автор этой пометы, ни причины, по которой она сделана, не установлены.
Варианты публикуются по черновому автографу (частное собрание, г. Москва).
Публикация произведения в наст. изд. (т. 2) была сопровождена указанием на существование этого автографа, сделанным на базе архивных сведений (см. т. 2). Его текст стал доступен исследователям лишь в 1997 г., когда т. 2 наст. изд. со «Сказкой о пастушонке Пете...» уже вышел в свет.
Вариант публикуется по записи, сделанной по памяти С. А. Толстой-Есениной в записной книжке, подаренной ей Есениным (ГЛМ, ф. 4, оп. 1, ед. хр. 462, л. 3).
Запись сопровождена датировочной пометой: «17–20 Декабря 1925. / Клиника». В ней имеются разночтения с текстом, записанным С. А. Толстой-Есениной в 1940 г. (см. т. 4) в Комментарии (ГЛМ), и более подробное изложение содержания и отдельных запомнившихся ей строк стихотворения, сделанное в 1926 г. вскоре после смерти поэта. Ниже оно приводится полностью:
«В начале картина бурной зимней погоды.
“Елки-палки...”
Деревья в саду дерутся.
“Страшно хочется.
Но только попробуешь выйти, и буря”
Успокоенный и примиренный остается
в комнате “с недопитой...”
Рассказывает свою жизнь. В первоначальном варианте были две строфы, кот<орые> потом были уничтожены. Там были “Тальянка” и еще что-то — “сани” (?).
Конец про березки в вальсе был приделан из другого стихотв<орения>, кот<орое> таким образом начиналось. Вторым стихотв<орением>пожертвовал для первого» (ГЛМ, ф. 4, оп. 1, ед. хр. 462, л. 4; выделено автором).
III
Есенин 6 (1980), с. 398 (без инициалов адресата).
Печатается по автографу (ИМЛИ), являющемуся припиской, сделанной после текста стихотворения «Исповедь самоубийцы», записанного также рукой автора (см. наст. изд., т. 4).
Датируется предположительно, принимая во внимание, что письма Есенина к Г. Панфилову, датируемые нояб. 1912 г. (наст. изд., т. 6) и между 3 и 7 нояб. 1913 г. (там же), имеют тот же характер почерка, что и комментируемая записка.
Фамилия адресата, указанная в заголовке, — это фамилия по мужу; к сожалению, фамилия, под которой знал Л. Л. Мацкевич Есенин в 1912–1913 гг., до сих пор не установлена. См. об этом также наст. изд., т. 6.
Журн. «Журналист», М., 1999, № 3–4, март-апр., с. 57 (в статье Н. Есениной (Наседкиной) «Немного о родственниках»).
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва), исполненному на обороте фотографии-открытки, где Есенин снят в зимней одежде (снимок впервые опубл. в журн. «Огонек», М., 1926, № 5, 31 янв., с. 5; см. № 6 раздела «С. А. Есенин в фотографиях» — наст. изд., т. 7, кн. 3).
Датируется по почтовому штемпелю отправления открытки («Москва. 13.2.13. 54-е гор. почт. отдел.»).
Поздравляю ~ днем ангела<с днем именин>. — По православному календарю в февр. отмечаются семь дней памяти святых с именем Иоанн (Иван), в том числе: 12 февр. — Собор Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, 13 февр. — святых чудотворцев и бессребреников мучеников Кира и Иоанна. День рождения адресата, скорее всего, близко стоял к этим памятным дням, и об этом помнил Есенин.
Кр. нива, 1916, № 2, 10 янв., с. 10 (частично); полностью — Хроника, 2, 271.
Печатается по фотокопии автографа (ГЛМ, ф. 4, оп. 1, ед. хр. 348). Автограф ранее хранился в ГЛМ. Ныне его местонахождение неизвестно.
Датируется по воспоминаниям адресата (Кр. нива, 1926, № 2, 10 янв., с. 10, 11). Является сопроводительной запиской к тексту автобиографии, написанной Есениным для предполагавшегося к изданию авторского сборника (подробнее см.: Хроника, 2, 85–86; наст. изд., т. 7, кн. 1).
Сие есть продолжение. — Речь идет о второй части указанной автобиографии (см. ее в наст. изд., т. 7, кн. 1), которую Есенин, по словам С. Б. Борисова, «прислал <...> с припиской личного характера, в которой он говорил, что “сие есть — продолжение”» (Кр. нива, 1926, № 2, 10 янв., с. 10).
Газ. «Автограф», М., 1995, № 8, в статье Н. Гусевой «Василиса — живой автограф Есенина: Неизвестное об известном».
Печатается по тексту первой публикации.
Датируется по свидетельству дочери М. С. Грандова и по времени, когда Есенин проживал в коммунальной квартире ведомственного дома «Правда» на пересечении Б. Никитской ул. и Брюсовского пер. (дом 14/2, кв. 27), где в это время жили Г. А. Бениславская, М. С. Грандов, Е. В. Кононенко (вторая жена Грандова), С. С. Виноградская, А. Г. Назарова и др.
Многие годы эта записка хранилась в семье Грандовых вместе с другими важными бумагами. Была конфискована во время ареста М. С. Грандова в 1949 г. (подробнее см. газ. «Автограф», 1995, № 8, с. 3). В настоящее время ее местонахождение неизвестно.
В. М. Грандова, дочь М. С. Грандова и Е. В. Кононенко, вспоминала, что эта записка была набросана Есениным после очередной ссоры с Грандовым.
Грандов Михаил Семенович (1896–1961) — журналист, заместитель ответственного редактора газеты «Беднота» (1918–1929; в последний год — ответственный редактор). В 1937 г. исключен из партии, в 1949 г. арестован, в 1954 г. реабилитирован за недоказанностью обвинений (подробнее о нем см. Материалы, с. 361–363). Г. А. Бениславская писала, что осенью 1923 г., в период своего увлечения стихами Есенина, он хлопотал о предоставлении Есенину отдельной квартиры, а спустя несколько месяцев потребовал, чтобы Есенина в их общей квартире не было: «...скрытой пружиной всему этому были личные отношения: Грандов любил девушку <Е. В. Кононенко>, которая уже несколько лет очень сильно увлекалась С. А.; она и Грандов жили в одной квартире с нами, и потому присутствие С. А. нарушало не только покой вообще <...>, но в особенности — покой этой пары...» (Материалы, с. 35–36).
Журн. «Журналист», М., 1999, № 1, янв., с. 56, в статье Н. Есениной (Наседкиной) «Немного о родственниках» (не полностью и с неточностями).
Печатается по автографу (частное собрание, г. Москва), часть текста которого утрачена.
Датируется по словам «Первый день пасхи» — в 1925 г. он приходился на 19 апр.
Первый день пасхи... — Слова приписаны после завершения письма.
У меня туберкулез... — Есенин сообщил сестре ошибочный диагноз. Действительно, старые простуды (в Тифлисе и Батуме), а потом добавленная простуда в Баку привели Есенина к болезни. 6 мая 1925 г. с подозрением на туберкулез легких поэт при содействии П. И. Чагина был помещен на лечение в больницу водников. Об этом он писал Г. А. Бениславской 11 мая 1925 г.:
«Лежу в больнице. <...> Только катар правого легкого. <...> Это результат батумской простуды, а потом я по дурости искупался в средине апреля в море при сильном ветре. Вот и получилось. Доктора пели на разный лад. Вплоть до скоротечной чахотки» (наст. изд., т. 6).
А. К. — Александр Константинович Воронский.
...от Гали. — Г. А. Бениславской.
...нельзя же насиловать чужую жизнь. Уберись тихо. — Пересказ этого места из письма брата содержится в воспоминаниях Е. А. Есениной: «Мне он прислал пьяное письмо, где требовал немедленного ухода от Гали. “Уйди тихо, — писал он, — у Гали своя личная жизнь и ей мешать не надо”» (Материалы, с. 374; см. также наст. изд., т. 6). Судя по почерку и оформлению комментируемого письма, оно написано в состоянии аффекта, вызванного, тем не менее, не той причиной, на которую так уверенно указывает здесь автор воспоминаний.
А. К. передаст письмо только тебе. — Эта фраза подчеркнута Есениным. В данном случае можно предположить, что А. К. Воронский был в то время доверенным лицом у поэта, который письменно дал сестре тайный совет уйти от своего близкого друга, каким была Есенину Г. А. Бениславская.
...чтоб ты ему<Воронскому>тут же напомнила о высылке денег. Из журнала деньги ~ (Из «Круга»). — Скорее всего, Есенин мог распорядиться деньгами, которые причитались ему за публикацию поэмы «Анна Онегина» в Кр. нови (№ 4, май), где редактором был Воронский. Деньги же из издательства артели писателей «Круг» ему должны были, видимо, выплачивать за книгу «Стихи (1920–24)», вышедшую еще в нояб. 1924 г. Но ввиду постоянных финансовых затруднений издательство не могло вовремя расплатиться с Есениным. (Воронский был литературным и политическим редактором издательства «Круг».) За свое «Собрание сочинений в одном томе», намечавшееся к выпуску в издательстве «Круг», Есенин не мог получить даже аванса, т. к. в более позднем письме к Г. А. Бениславской от 11–12 мая он еще давал ей указание — «передайте Собрание Богомильскому», т. е. в издательство «Круг».
Дружок, мой, помни... — Приписка на 2-й странице письма на полях сбоку слева.
От кого у нас может быть чахотка? — Приписка на 2-й странице письма сверху в перевернутом виде. Ни отец, ни мать Есенина туберкулезом не болели.
Все это я смазал, надеясь на советскую промокательную. — Приписка на 2-й странице письма в верхнем углу справа. Речь, видимо, идет о плохой промокательной бумаге — в тексте несколько слов смазано.
Ради Бога, если не хочешь моей смерти... — Приписка на 1-й странице письма на полях сбоку слева.
Аз. Сов-ком — Совет Народных Комиссаров АзССР, т. е. правительство Азербайджана.
Дали пальто. — В письме к Г. А. Бениславской от 8 апр. 1925 г. Есенин сообщал: «Был курьез. Нас ограбили бандиты <...> и деньги <...> и пальто исчезли навсегда. <...> Когда я очутился без пальто, я очень и очень простудился» (см. т. 6 наст. изд.).
Публикуется впервые.
Печатается по копии с автографа (частное собрание, г. Москва).
Датируется предположительно.
По сведениям обладателя копии, Есенин вычеркнул публикуемый текст дарственной надписи, написав затем на этом же листке письмо отцу (отправлено 24 сент. 1920 г.; не опубликовано). Оно выполнено по новой орфографии, на которую поэт окончательно перешел в 1920 г. (подробнее об этом см. наст. изд., т. 6). Указанный год принят здесь как ориентировочная дата исполнения инскрипта.
РА, 1970, № 3, с. 164, с датой: «1923, январь 4» и указанием места хранения книги — «собрание Н. Н. Бабаева, Ленинград».
Печатается по копии, сделанной А. П. Ломаном (ИРЛИ, материалы личного архива А. П. Ломана).
Местонахождение книги в настоящее время неизвестно. В отношении датировки надписи остаются неясности. Указанный в первой публикации год надписи (1923), видимо, ошибочен, хотя и в источнике ее текста (т. е. вышеупомянутой копии) стоит тот же год. 4 янв. 1923 г. Есенин находился в Нью-Йорке (США); адресат же надписи был в это время в России.
Позднее В. В. Базанов указал, что здесь вместо 1923-го «должен быть 1922 год» (РЛ, 1972, № 1, с. 174). Вполне возможно, что эта поправка сделана по подлиннику, который В. В. Базанов мог видеть у его тогдашнего владельца.
Талызин М. По ту сторону. Париж, 1932, вкл. л. между с. 184 и 185, в гл. XVII «Неповторимый» (факсимильное воспроизведение).
Печатается по факсимиле, в котором две буквы («р» и «х») не видны; в заглавной букве фамилии не просматривается «перекладина». В то же время после слова «Другу» отчетливо написано заглавное «Е». Скорее всего, Есенин, начав писать фамилию друга не с «Э», а с «Е», сразу же исправился, но ошибочное «Е» оставил незачеркнутым.
Талызин Михаил (псевд.; наст. имя и фамилия — Михаил Алексеевич Суганов) в 20-е годы был управляющим делами Народного Комиссариата Просвещения УССР и секретарем комиссии Академического Центра; с 1926 г. в эмиграции.
Был постояльцем гостиницы «Интернационал» («Англетер») в ночь гибели поэта. Портрет Есенина, по его словам, оказался у него так: «...у швейцара я с трудом достал небольшой портретный рисунок, брошенный поэтом в день приезда вместе с чьим-то деловым письмом» (Талызин М. По ту сторону, с. 195). Сведения о личном знакомстве Суганова с Есениным не выявлены.