– Я упомянул об этой заповедной книге, – начал опять Чешнев, – (которую, впрочем, признаюсь, не мог одолеть) только потому, что у автора достало смелости выдать этот памфлет за роман – и младшая незрелая часть публики приняла ее не за художественное изображение жизни, конечно, которое вы поставили условием романа, а за другое. Почему же вы не хотите позволить другому назвать романом произведение с сильными задатками таланта, увлекающее читателя и изображающее целый круг жизни с картинами нравов, страстей, своеобразного движения».504 Фантастическая биография автора «Что делать?», приводимая здесь, действительно является смешением событий жизни Чернышевского и Бакунина. Великий революционер-демократ Н. Г. Чернышевский был арестован летом 1862 г., за полгода до начала работы над романом. Утверждение, что Чернышевского «прежде высекли», может быть, является своеобразным преломлением факта гражданской казни, которая состоялась 31 мая 1863 г. перед отправкой его в Сибирь.
Побег из Сибири через Японию и Америку был совершен в 1861 г. революционером-анархистом М. А. Бакуниным. Бакунин действительно принимал деятельное участие в ряде европейских восстаний: пражском восстании 1848 г., дрезденском 1849 г., затем, после бегства из Сибири, – польском восстании 1863 г., испанском 1873 г. и итальянском 1874 г.
Вынужденно признав громадный успех «Что делать?», Чешнев отказывается видеть в нем художественное воспроизведение жизни. Он объясняет любовь и уважение к этому роману революционной молодежи, или, как он ее называет, «незрелой части публики» – «другим», то есть революционной направленностью романа. Для Крякова же содержание «Что делать?» так значительно, что поглощает собой все другие стороны, в том числе и вопрос о жанровом определении. Сам же Гончаров, убедительно показавший, что великосветский роман нет оснований считать произведением искусства, не ответил прямо на тот же вопрос в отношении «Что делать?». Однако известно, что отдельные моменты эстетики Чернышевского, – наличие тенденции, утверждаемой не только художественными образами, но и публицистическими рассуждениями, своеобразная новаторская форма романа Чернышевского, его публицистичность, образы «новых людей» – прямо противостояли эстетическим воззрениям Гончарова. То обстоятельство, что даже Кряков соглашается с теми, кто не считает роман Чернышевского отвечающим традиционному определению этого жанра, также подтверждает, что Гончаров и в конце 70-х годов, как и в 1872 г. (письмо к Писемскому от 4 декабря 1872 г.), не считал «Что делать?» художественным произведением.
Однако общая оценка романа автором ничего общего не имеет с мнениями аристократических гостей Уранова, сильно отличается от его собственного цензурного отзыва и резко запальчивой характеристики «Что делать?» в названном выше письме к Писемскому. Не сочувствуя революционной направленности романа, ставшего программой жизни и деятельности передовой молодежи, не веря в плодотворность его влияния, Гончаров все же не мог не ощущать505 силу и значение «Что делать?» для русской жизни и для литературы. В том, как благоговейно говорит о романе Кряков, не чувствуется и намека на иронию автора. Даже Чешнев не отрицает значения «Что делать?», хотя и видит в романе не художественное произведение, а только «памфлет». Великосветская же публика, рассуждающая о произведении ей недоступном и враждебном, нарисована сатирически, ее невежество и ограниченность разоблачаются Гончаровым.
«Литературный вечер» был опубликован в годы революционной ситуации. Однако в нем не был поставлен ни один из назревших вопросов общественной жизни, и это вызвало разочарование прогрессивной печати, проявившееся даже в названиях статей: «Эпидемия легкомыслия» («Русское богатство», 1880, № 2) или «Литературная панихида» («Живописное обозрение», 1881, № 17).
Большая часть современной Гончарову демократической критики обвиняла его в тенденциозности, памфлетности в изображении новых людей. Только Н. К. Михайловский, расходясь с другими критиками прогрессивного лагеря, не увидел в образе Крякова пасквиля: «Посмеиваясь над беспорядочностью и непорядочностью Крякова, г. Гончаров не делает из него пугала в нравственном и умственном отношении. Напротив, по задаче автора, это человек неглупый, искренний и честный». Михайловский отмечал также «иронию, а иногда даже очень нелегкую иронию» Гончарова по отношению «к крайней правой своего парламента» («Отечественные записки», 1880, № 1).
Позиция Михайловского несравненно обоснованнее, чем Скабичевского, утверждавшего, что нигилист изображен Гончаровым в «стереотипно безобразных красках» («Русское богатство», 1880, № 2). Рецензия реакционного «Русского вестника» (1880, № 1) не выходила в основном за пределы благожелательной информации.
Значение «Литературного вечера» в борьбе за реалистическое искусство против реакционной эстетики, место этого произведения в творчестве Гончарова – все это не было раскрыто современной Гончарову критикой.
– ---
К стр. 103. …он был когда-то приятелем Греча и Булгарина… – Греч Н. И. (1787-1867) и Булгарин Ф. В. (1789-1859) – реакционные, продажные журналисты, издатели полуофициозной газеты «Северная пчела», боровшиеся с передовой русской литературой, не брезгуя доносами в III отделение. Их имена, особенно имя Булгарина, вызывали глубокое презрение в прогрессивном обществе и стали нарицательными.506
К стр. 105. Тугоуховский – персонаж комедии Грибоедова «Горе от ума».
К стр. 115. …как шекспировский Яго… – герой трагедии Шекспира «Отелло».
К стр. 120. …Здравомыслу всего этого круга… – Обязательный персонаж классицистических произведений, резонер, оценивающий происходящие события с позиций автора, в русской литературе XVIII века часто именовался Здравомыслом.
К стр. 125. Факультет камеральных наук – точнее, камеральный разряд юридического факультета, готовивший чиновников хозяйственной и административной службы, был открыт в Петербургском университете в 1843/44 г. и с 1860 г. заменен разрядом административным.
…имена […] Загоскина и Лажечникова… – Загоскин М. Н. (1789-1852) – романист и драматург. Его первые исторические романы – «Юрий Милославский, или Русские в 1612 г.» (1829) и «Рославлев, или Русские в 1812 г.» (1831) – пользовались успехом, так как отвечали назревшей потребности в изучении национального прошлого, хотя Загоскин понимал народность, как отмечал уже Белинский, в духе квасного патриотизма. Лажечников И. И. (1792-1869) – автор исторических романов, пользовавшихся в свое время большой популярностью (особенно «Ледяной дом», 1835). Белинский отмечал прогрессивность Лажечникова по сравнению с Загоскиным.
К стр. 130. Офицеры и статский ускользнули к Борелю… – Борель – владелец модного ресторана в Петербурге.
К стр. 137. Вы, я думаю, родились при «старом и новом слоге»? – Имеется в виду «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» (1803), в котором А. С. Шишков отстаивал реакционно-реставраторские идеи, требовал возвращения к старославянскому языку, оторванному от живой речи. Филологические требования Шишкова диктовались его охранительными, реакционными позициями. Процесс сближения книжного языка с разговорной речью начался в конце XVIII века. Значительной вехой на этом пути явилась деятельность Н. М. Карамзина (1766-1826). Однако только Пушкин, использовавший в своем творчестве народный язык, завершил этот процесс и по праву считается создателем нового русского литературного языка.
…сочинители ушли из-под ферулы… – здесь: из-под бдительного надзора (ferula – по-латыни розга).
К стр. 141. Сикофант (греч.) – в древних Афинах профессиональный доносчик и шпион.507
…веруете по Ренану: спаситель-де принес в мир прекрасное учение, а сам был хороший человек, а не бог!.. – Эрнест Ренан (1823-1892) – буржуазный историк религии и философ. Книга Ренана «Жизнь Иисуса Христа» (1863) пользовалась широкой известностью. Церковники жестоко преследовали автора за то, что он рисует Христа человеком, а не богом.
К стр. 144. Бенвенуто Челлини (1500-1571) – знаменитый итальянский ювелир, чеканщик и скульптор.
К стр. 147. …роман французских писателей Эркмана – Шатриана «История одного крестьянина»… – Роман «История одного крестьянина» (1860-1870) эльзасских демократических писателей Эркмана Эмиля (1822-1899) и Шатриана Александра (1826-1890) получил наибольшую известность. Тема его – французская буржуазная революция 1789 г. и роль в ней третьего сословия. Роман этот был популярен и среди русских революционеров 70-х годов. В 1865 г. в «Русском слове» был напечатан перевод другого романа Эркмана – Шатриана «Воспоминания пролетария». В письме к Тургеневу от 27 февраля (10 марта) 1866 г., сообщая о приостановке издания «Русского слова» и перечисляя «недопустимые» в цензурном отношении произведения, опубликованные в журнале, Гончаров упоминает и роман Эркмана – Шатриана, «где героев революции ставят выше римлян» («Гончаров и Тургенев», II, 1923, стр. 44-45). Цензурный отзыв Гончарова об этом романе см. в «Голосе минувшего» (1916, № 11, стр. 143).
К стр. 149. …прежде бывали хорошие романы […] «Кощей бессмертный», «Выжигин» тоже […] Был еще, помню, английский роман «Мельмот Скиталец». – Перечисленные фантастические, приключенческие, исторические и нравоописательные романы, выходившие в 30-х годах, при всех их различиях относятся к антиреалистической беллетристике, потому-то и заслуживают похвалу литературного старовера Красноперова. Автор «Кощея бессмертного» – Вельтман, «Ивана Выжигина» – Булгарин, «Мельмота Скитальца» – Матюрен.
К стр. 151. Да, Телемака написал, этот новый Фенелон… – Политико-нравоучительный роман французского писателя Фенелона (1651-1715) «Приключения Телемака, сына Улисса» имел широкую известность.
К стр. 152.