приехать в Париж. Кошут будто бы распространял копии этого письма по всей Венгрии. Он якобы уже все подготовил в этой стране для всеобщего восстания. В заговоре участвуют даже королевско-императорские чиновники. Кошут надеется начать дело в октябре.
Выше я ограничился почти буквальной передачей того, что мне стало известно от других. Если теперь вы спросите, каково мое мнение об этом, то я нахожу, что Луи Бонапарт хочет одним выстрелом убить двух зайцев. Он старается втереться в доверие к Кошуту и Мадзини, чтобы потом выдать их австрийцам, взамен чего последние должны будут санкционировать захват им императорской короны Франции. К тому же, он рассчитывает, что Кошут и Мадзини потеряют всякое влияние среди революционной партии, как только станет известно, что они вели с ним переговоры или установили с ним какие-то связи. Кроме того, поскольку его восшествие на престол встречает сильное противодействие со стороны абсолютистских держав, такой авантюрист, как он, вполне может, хотя это и мало вероятно, оказаться склонным попытать счастье с заговорщиками.
Что касается, в частности, Италии, то Луи Бонапарт предвкушает присоединение Ломбардии и Венеции к своим собственным владениям и переход Неаполя в руки его кузена Мюрата. Недурная перспектива для синьора Мадзини!
Раз я уже опять заговорил об Италии, позвольте мне сообщить вам еще одну новость. Графиня Висконти, одна из героинь последних итальянских битв за свободу, была недавно в Лондоне и имела продолжительную беседу с лордом Пальмерстоном. Его сиятельство поведал ей, что он надеется еще до конца текущего года стать во главе британского правительства и что тогда Европа быстро пойдет навстречу преобразованиям. В особенности Италия не может продолжать оставаться в когтях у Австрии, ибо никакой страной нельзя долго управлять с помощью свинца и пороха. Во всем этом, сказал Пальмерстон, он рассчитывает найти союзника в лице Франции. Во всяком случае он хотел бы, чтобы Ломбардия, если начнется всеобщее брожение, была немедленно же присоединена к Пьемонту, а вопрос о провозглашении Ломбардии республикой был целиком предоставлен будущему.
Я, со своей стороны, убежден, что умудренный опытом Пальмерстон находится во власти сильнейших иллюзий и, в частности, не понимает того, что если он еще и пользуется кое-каким влиянием среди парламентских клик, то в самой стране он его совершенно не имеет.
Написано К. Марксом 28 сентября 1852 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3590, 19 октября 1852 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКСПАУПЕРИЗМ И СВОБОДА ТОРГОВЛИ. — НАДВИГАЮЩИЙСЯ ТОРГОВЫЙ КРИЗИС
Лондон, пятница, 15 октября 1852 г.
Министр торговли г-н Хенли заявил недавно своим друзьям, сельским хозяевам, собравшимся на солодовенном заводе в Банбери, что пауперизм уменьшился по причинам, не имеющим ничего общего со свободой торговли, прежде всего, вследствие голода в Ирландии, открытия золота за океаном, массовой эмиграции из Ирландии и вызванного ею большего спроса на английские суда и т. д. и т. д. Мы должны, таким образом, признать, что «голод» есть такое же радикальное средство против пауперизма, как мышьяк против крыс.
Лондонский «Economist» замечает:
«Тори вынуждены признать, по крайней мере, наличие процветания и его естественный результат — опустевшие работные дома».
«Economist» далее пытается доказать неверующему министру торговли, что работные дома опустели исключительно в результате действия свободы торговли и что, если только свобода торговли получит полное развитие, они, вероятно, совершенно исчезнут с лица британской земли. Но, к сожалению, статистика «Economist» отнюдь не доказывает того, что намереваются доказать с ее помощью.
Современная промышленность и торговля проделывают в своем развитии, как это хорошо известно, периодические циклы продолжительностью от пяти до семи лет, проходя с регулярной последовательностью через различные состояния — затишья, затем известного улучшения дел, растущей уверенности, оживления, процветания, лихорадочного возбуждения, чрезмерного расширения торгово-промышленной деятельности, потрясения,
угнетенного состояния дел, застоя, истощения и, наконец, снова затишья. Вспомнив это, перейдем опять к статистике «Economist».
С 1834 г., когда сумма, истраченная на поддержку бедных, доходила до 6317255 ф. ст., эта сумма упала к 1837 г. до минимума, равного 4044741 фунту стерлингов. Потом она опять ежегодно увеличивалась до 1843 г., когда достигла 5208027 фунтов стерлингов. В 1844, 1845 и 1846 гг. она опять упала до 4954204 ф. ст., но в 1847 и 1848 гг. снова поднялась и достигла в 1848 г. 6180764 ф. ст., почти того же уровня, что и в 1834 г. перед введением нового закона о бедных[264]. В 1849, 1850, 1851 и 1852 гг. она опять упала до 4724619 фунтов стерлингов. Но время между 1834 и 1837 гг. было периодом процветания, 1838–1842 гг. — периодом кризиса и застоя, 1843–1846 гг. — периодом процветания, 1847–1848 гг. — периодом кризиса и застоя и 1849–1852 гг. — опять периодом процветания.
Итак, что доказывает эта статистика? В лучшем случае она подтверждает ту банальную тавтологию, что британский пауперизм усиливается и ослабевает вместе со сменяющимися периодами застоя и процветания, независимо от свободы торговли или протекционизма. Больше того, мы даже обнаруживаем, что во фритредерском 1852 г. сумма, истраченная на поддержку бедных, была на 679 878 ф. ст. выше, чем в протекционистском 1837 г., несмотря на ирландский голод, «золотые самородки» Австралии и непрерывный поток эмигрантов.
Другая английская фритредерская газета пытается доказать, что при свободе торговли увеличивается экспорт, а рост экспорта усиливает процветание; в результате же процветания пауперизм должен уменьшиться и в конце концов исчезнуть. Для доказательства приводятся следующие цифры. Число трудоспособных лиц, обреченных влачить существование за счет приходской помощи бедным, равнялось:
На 1 января 1849 г. в 590 округах попечительства о бедных — 201644
На 1 января 1850 г. в 606 округах попечительства о бедных — 181 159
На 1 января 1851 г. в 606 округах попечительства о бедных — 154 525
Сопоставляя с этим статистику экспорта, мы найдем следующие цифры для экспорта британских и ирландских изделий:
1848 г на 48946395 фунтов стерлингов
1849 г на 58910883»»
1850 г на 65756032»»
Что же доказывает эта таблица? Увеличение экспорта на 9964488 ф. ст. избавило в 1849 г. от нищенства свыше 20000 человек; дальнейшее увеличение экспорта на 6845149 ф. ст. привело в 1850 г. к спасению еще 26634 человек. Итак, если мы даже предположим, что свобода торговли могла бы совершенно устранить промышленные циклы и связанные с ними превратности, то при теперешней системе для избавления от нищенства всех трудоспособных пауперов потребовалось бы дополнительное расширение внешней торговли на сумму в 50000000 ф. ст. в год, т. е. почти на 100 процентов. И эти трезво мыслящие буржуазные статистики осмеливаются разглагольствовать об «утопистах». — Поистине, не существует больших утопистов, чем сами эти буржуазные оптимисты.
Передо мной лежат документы, опубликованные Советом попечительства о бедных. Эти документы показывают, правда, что с 1848 по 1851 г. замечается сокращение количества пауперов. Но в тоже время из этих документов видно, что в период с 1841 по 1844 г. среднее число пауперов составляло 1431571, а в период с 1845 по 1848 г. — 1600257. В 1850 г. обеспечением в работных домах и вне их пользовались 1809308 пауперов, в 1851 г. их насчитывалось 1600329, т. е. несколько больше среднего числа за 1845–1848 годы. Сопоставляя теперь эти цифры с численностью населения, установленной переписью, мы найдем, что в 1841–1848 гг. на каждую тысячу населения приходилось 89 пауперов, а в 1851 г. — 90 пауперов. Итак, в действительности пауперизм увеличился по сравнению со средними цифрами 1841–1848 гг., несмотря на свободную торговлю, голод, процветание, несмотря на золотые самородки Австралии и поток эмигрантов.
Заметим в связи с этим, что возрастало и число преступников. Достаточно также заглянуть в медицинский журнал «Lancet», чтобы убедиться в том, что фальсификация и отравление пищевых продуктов до сих пор шли в ногу со свободой торговли. «Lancet» вызывает в Лондоне каждую неделю новую панику раскрытием все новых тайн. Этот журнал учредил настоящую следственную комиссию из врачей, химиков и т. д. для исследования продаваемых в Лондоне пищевых продуктов. И отчеты этой комиссии неизменно гласят об отравленных кофе, чае, уксусе, перце, пикулях и т. д. — буквально во все подмешивается отрава.
Оба направления буржуазной торговой политики, фритредерство и протекционизм, разумеется, одинаково бессильны уничтожить явления, представляющие собой всего лишь необходимый и естественный результат экономической основы буржуазного общества. И то обстоятельство, что миллион пауперов прозябает в британских работных домах, так же неразрывно связано с британским процветанием, как наличие от восемнадцати до двадцати миллионов золота в Английском банке.
Это следует раз и навсегда констатировать в противовес буржуазным фантазерам, которые, с одной стороны, рассматривают как результат свободы торговли то, что является лишь неизбежным спутником каждого периода процветания в торгово-промышленных циклах, или, с другой стороны, ожидают от буржуазного процветания таких вещей, которых последнее не в состоянии дать. Констатируя это раз навсегда, следует все же признать несомненным, что 1852 год является одним из тех годов исключительного процветания, которые когда-либо переживала Англия. Размеры государственных доходов, — несмотря на отмену посконного налога, — отчеты о судоходстве, списки экспортируемых товаров, курсы на денежном рынке и, прежде всего, невиданное раньше оживление в промышленных округах служат этому неопровержимым доказательством.