— Наверное, помесь с крысой, — улыбнулся Том. — Ты уверена, что у нее документы в порядке?
Они прошли вдоль грядок с овощами и травами — у Тома и вправду дело спорится, с умилением подумала Сара, не то что их сад. Чего у него здесь только нет — капуста, лаванда, тыква и мята… Даже спаржа есть, и ревень, и салат, и тимьян.
— Это ты сам все вырастил? — спросила она с удивлением.
Том кивнул, с гордостью оглядываясь вокруг.
— Входи, — пригласил он, распахивая дверь. Еще от дверей Сара почувствовала запах извести — как выяснилось, это пахли ведра с гипсом, стоявшие возле кухонного стола.
— Ну, как дела? — спросила Сара, с трудом отводя глаза от его загорелых ног, просвечивающих сквозь драные джинсы.
— Нормально, — ответил Том. — Жаль, Ричард не смог остаться. Я его давненько не видел.
— Он так много работает, — Сара пожала плечами, — я и сама его редко вижу. Он мне и раньше рассказывал, как любит свою работу, но я даже не догадывалась, что настолько.
Том вежливо улыбнулся.
— Меня это даже беспокоить начинает, — невольно вырвалось у нее. — Он столько времени проводит с бессловесными тварями, которые могут лишь лаять да мяукать, что иногда и со мной забывает разговаривать.
Том скользнул по ней взглядом.
— Щенки получатся славные.
— Наверное, — согласилась Сара, осматриваясь вокруг.
— Тебе чай на травах или обычный? — спросил Том.
— Вообще-то мне в туалет, ладно?
— Конечно. Та дверь справа, возле стерео.
Пробравшись сквозь завалы журналов по скульптуре и старых газет, Сара отыскала ванную. Над раковиной висела старая черно — белая открытка Пикассо, заткнутая за край зеркала, а штанга для занавесок прогибалась под тяжестью мокрого белья Анни. С крана свисали чьи-то красные плавки — Тома, наверное.
Чувствуя, что поступает как последняя кретинка, Сара сдернула плавки и пощупала — плавки были мокрые, но ведь они принадлежали Тому. Секунду она обдумывала, не украсть ли — так хочется иметь хотя бы одну его вещь, — но не решилась. «Совсем сдурела», — прошептала она, глядя на свое отражение.
Когда Сара вернулась в кухню, Том уже заварил чай и даже где-то раскопал початый пакет с печеньем.
— Только бы Фифи ничего там не натворила, — вздохнула Сара, меньше всего беспокоясь об этом.
— Да все будет в порядке. Ей просто хотелось показать, кто здесь главный.
Сара улыбнулась, и на мгновение их взгляды пересеклись.
— Я боялась, что ты утром уйдешь на рыбалку, — сказала она. — Но я рада, что ты не пошел.
— Я действительно собирался, — невозмутимо произнес Том, — но решил остаться.
— Правда? — Сердце ее вытворяло что-то неслыханное.
— Сад для меня важнее.
То есть Анни важнее, решила Сара. Вот что это, наверное, значит. Ладно, главное — не терять самообладания и не падать. Это оказалось непросто, учитывая, что ее так и подмывало упасть на колени, вцепиться в его ноги и никогда-никогда не выпускать, но вцепиться ей пришлось в кружку с чаем и в печенье. Угомонись! — одернула она себя.
— Я тут недавно видел одну картину — вылитая ты, — внезапно сказал Том, глядя на Сару, впившуюся пальцами в кружку.
— Да?
— Русалка, но очень на тебя похожа.
— Да ну! — засмеялась она.
— Наверное, все дело в ассоциациях. Ты — и рыба. Рыба — и ты. После твоего подарка только про это и думал, а потом смотрю — репродукция, а на репродукции — ты. Только с рыбьим хвостом.
Сара сглотнула:
— А больше ты про меня ничего не думал? Том смущенно улыбнулся и помотал головой.
— А ты вообще обо мне думаешь? — упорно гнула свое Сара.
Теперь, когда она завела этот разговор, все оказалось легче, чем она ожидала. Интуиция подсказывала, что нельзя упускать момент. Хватит ждать у моря погоды.
— Что ты хочешь от меня услышать? — выговорил наконец он.
Сара очень медленно поставила кружку на стол, встала, подошла к Тому и поцеловала его. Он, как всегда, благоухал постелью и лимонами, но к этому запаху примешивалось что-то еще. Запах шампуня, пота и мяты.
— Ты спятила! — Том оттолкнул ее. — Сара!
— По-моему, я в тебя влюбилась, — прошептала Сара, не в силах отпустить его руки, оторваться от него.
Том в упор смотрел на нее.
— Вернее, не «по-моему», а точно. Не могу больше этого скрывать.
Тут Тома перекосило от ужаса — со двора донесся собачий лай, потом пронзительные вопли Анни:
— Фифи! Мерлин!
Бросив Сару на кухне, Том выскочил наружу и увидел Фифи — вся морда в крови и перьях — и Мерлина, выписывающего круги у нее за спиной.
— Что случилось? — выдохнул он, еще не оправившись после поцелуя Сары.
— Эта мадам, — заорала Анни, — чуть не откусила голову курице!
Фифи только зевнула в ответ, присела у водосточной трубы и пустила желтую струю.
— А Мерлин?
— Мерлин бастует, — ответила Анни, — и я его понимаю. Да кому такое только в голову пришло? Сплошное недоразумение.
Увидев, как Фифи несется к ней, раззявив слюнявую пасть в веселой улыбке, Анни содрогнулась.
— Ну что же ты, Фифи? — укорил Том. Он протянул руку, чтобы погладить Фифи, и та щелкнула зубами.
Из кухни показалась Сара.
— Простите меня. — Отыскав поводок Фифи, Сара попыталась пристегнуть его к ошейнику.
— Душительница! — прошипела Анни, обращаясь к нераскаявшейся Фифи.
— Мы, пожалуй, пойдем, — поспешно сказала Сара. Она не смела взглянуть на Тома. — Ладно? Фифи, за мной. Мы пешком, тут недалеко.
Морда, уши и хвост Фифи были в белых перьях — как будто подушками дралась. Натянув поводок, Сара потащила собаку прочь.
Сердце ее все так же бесновалось, в горле свербело. Ни с того ни с сего она вспомнила свою квартиру в Баттерси. «Все не так, — твердила она себе, волоча упирающуюся Фифи. — Не так, не так, не так!»
Она слепо добрела до дороги. Ветер сдувал перья с морды Фифи, а собачья слюна то и дело капала ей на джинсы. Сара до сих пор ощущала вкус поцелуя на губах и аромат Тома. Как наркотик. А может, так оно и есть… В конце концов, чем не дурман Амура?.. Но ведь на поцелуй-то он ответил!
Сара оживилась и ускорила шаг, слегка задыхаясь на подъеме. По крайней мере, Фифи повеселилась, подумала она. Для этой скандалистки денек выдался хоть куда — кур распотрошила, людей покусала, обмочила все вокруг да еще над кобелем покуражилась.
Она продолжала тащить Фифи, пока они не одолели последний холм перед городским шоссе. Сара уселась на большой валун, и Фифи безропотно пристроилась рядом.
Что делать дальше, Сара понятия не имела — способность мыслить логически куда-то улетучилась. Что ж, сама кашу заварила, самой и расхлебывать.
Услышав звуки приближающейся машины, Сара пригнулась в надежде, что ее не заметят.
Жители Комптона имели обыкновение предлагать свою помощь по поводу и без повода, а она сейчас меньше всего была расположена к общению.
— Сара! — крикнул Том.
— А, — безучастно произнесла она, — это ты.
Он остановил машину и подошел, не обращая внимания на бешеный лай Фифи. Потом сел на землю возле Сары и принялся теребить собачьи уши.
— Прости меня, — заговорила Сара. — Я… я сама не знаю, что со мной, — совсем свихнулась, наверное. Прости.
— Ничего, — машинально ответил Том. Тушь у нее была размазана по всему лицу.
И как ей это удалось — ничего подобного он в жизни не видел.
— Правда, извини — и за собаку, и за мою выходку. Но я все равно рада, что все тебе рассказала. Я люблю тебя. Полюбила еще до свадьбы. Чуть свадьбу из-за тебя не сорвала. Я тебя люблю, люблю, люблю!
Том продолжал поглаживать Фифи, а Сара принялась выбирать перья из ее хвоста.
— Не знаю, что и сказать, — выговорил он наконец.
— Знаю, что не знаешь.
— Я же был свидетелем на вашей свадьбе.
— Я помню.
— А Ричард знает?
Сара помотала головой:
— Я же говорю, он не разговаривает. То есть мы с ним не разговариваем. Мы с ним совершили ошибку. Все так быстро произошло, и… Наверное, все дело в тебе. Сначала я ветретила Ричарда, а потом… тебя. Я очень старалась, правда.
Том покачал головой:
— Мы же с Ричардом в школу вместе ходили… Я его сто лет знаю.
— Да.
— Но это же ужасно. Он этого не переживет.
— Знаю.
Том посмотрел на нее:
— Ты сама-то в этом уверена?
Сара в отчаянии уставилась на верхушку эвкалипта.
— Я думала об этом каждую минуту, каждый час и каждый день своего пребывания в этой стране, — сказала она, понимая, как нелепо это звучит.
Фифи бешено колотила хвостом по земле и ожесточенно пускала слюни.
— С тобой или без тебя, Том, мне придется уйти от Ричарда. Или, может, он первый от меня уйдет. Что бы ни было между нами в Лондоне — это было ненастоящим.
— Как в «Стеклянном сердце», — задумчиво произнес Том, припомнив столь неуместную на свадьбе песню.
— Да. Кто бы мог подумать, что та песня окажется вещей, — улыбнулась она. — Вообще, знамений хватало, жаль только, я их не заметила. Помнишь, ты Ричарду стихотворение прислал — еще до того, как мы с тобой познакомились? Оно уже тогда во мне все перевернуло.
— Правда?
Сара кивнула.
— Да что говорить, — вздохнула она. — Я совершила ошибку. Ричард совершил ошибку. Если смотреть на вещи с этой точки зрения, все кажется проще. Только, Том, я должна знать, как ты ко мне относишься. Может, я ошибаюсь и тебе на меня плевать?
Уставившись в землю, Том почувствовал, как Сара взяла его за руку. До чего же у нее маленькие ладони. Совсем как кошачьи лапки.
— Все это так неожиданно… — выдавил он. — Мне нужно время, чтобы все обдумать.
— Так я тебе совсем не нравлюсь? Совсем — совсем? — Сара чувствовала, что жалка, но ее достоинство испарилось еще час назад.
Он покачал головой:
— Да нет, конечно, нравишься… То есть, понимаешь… В день вашей свадьбы…
— В день нашей свадьбы… — подхватила Сара.
— Я думал об этом. О нас с тобой.
— Почему-то мне кажется, что за этим должно последовать ужасное «но», — жалобно сказала Сара.