– Ничего мы не знаем, Джерри!
– Что ты хочешь сказать, Томми?
– Ничего особенного.
– Но я не могу понять твои намеки.
– Какие уж тут намеки, Джерри. Я без преувеличения, честно должен признаться, что попал в рай.
– Но ты же вот, рядом!
– Это не тот рай, о котором ты говоришь. Но на земле, оказывается, есть райские уголки. Вот в один из таких уголков я и угодил. О, как же мне не повезло!
Тут начались стенания и жалобы Тома, из множества слов Джерри ничего не понял и только жалел друга, хлопая его по плечу. И пока Том жаловался на судьбу, необходимо пояснить кое-что и, главное, высветить подлинную картину. Том никогда не врал. Это Джерри запросто мог плести, что угодно, лишь бы угодить другу. А Том говорил только правду. Но это не значило, что он эту самую правду знал. Он непритворно рассказывал о событиях, какими их сам воспринял. На самом же деле все происходило совершенно иначе.
Кобыла Бабьека, носившая прежде более под ходящую для нее кличку – Рохля, и в самом деле под ударами ветра зашаталась и рухнула на колени. Отважный Том ринулся вперед, размахивая ножом, которым можно было разрезать разве только вареную колбасу. Том наскочил на старый дуб и принял его за ногу Дракона. Он взял нож в зубы, как это делают пираты, бросился «на абордаж», и стал карабкаться по шершавому стволу дуба вверх. Как уже было сказано, дуб оказался очень старым и дуплистым. Внутри он был пуст, как выпотрошенная курица.
Сильный удар ветра сломал дерево пополам. Крону, которую Том принял за туловище Дракона, отшвырнул чуть ли не на полмили, а трухлявый ствол остался. Том свалился в дупло и сильно ударился головой, потерял сознание.
Как уже известно, буря кончилась очень быстро. Возле дуба, сломанного ветром, оказались две кошки, вышедшие подышать озоном. Они услыхали стоны и заглянули в дупло. Там и обнаружили бедного Тома. Они вытащили его на лужок, где он очнулся.
Так было на самом деле, но Том об этом не знал.
– Успокойся, Томми, – умолял Джерри, – ты своими стенаниями разрываешь мне сердце.
– Не буду больше, Джерри.
– Ты пугаешь меня.
– Я не хотел этого, Джерри.
– Так не похоже на тебя!
– Ты прав, как никогда, Джерри. Разве могут жаловаться на судьбу отважные странники?
– Нет, Томми.
– Вот и я говорю – нет. Не могут. Раскисают только домоседы. Таким отныне я и являюсь.
– Но как могло случиться, что ты стал домоседом?
– Это трудно объяснить.
– Тебя заставили?
– Нет, мое заточение – иначе я не могу назвать – добровольное.
– Тогда я ничего не понимаю!
– Джерри, я хочу спросить тебя.
– Спрашивай, Томми.
– Ты когда-нибудь любил?
– Сколько раз! – воскликнул хвастливо Джерри.
– Я говорю о настоящей любви, а не о каких-то там увлечениях вертлявыми мышками.
– Я каждый раз любил по-настоящему.
– О, Мери Крайтон! – воскликнул Том, поднимая глаза к небу. – Ты простишь меня, я знаю. Моей вины перед тобой нет.
– Томми! – подскочил Джерри, осененный внезапной догадкой.
– Что с тобой? – испугался Том.
– Тебя окрутила какая-то кошечка?
– Фи, Джерри! Что за жаргон? Где ты нахватался таких слов – окрутила?
– Ты вынужден был – я культурно говорю? – в силу некоторых обстоятельств забыть о даме своего сердца Мери Крайтон?
– Не кощунствуй, Джерри!
– Прости меня, Томми, не гневайся. Но ведь я должен узнать правду! Я уже и не знаю, как спросить тебя. Другая любовь опалила твое сердце?
– Этого никогда не может быть! Есть моя возлюбленная Мери Крайтон, и рядом не может быть другого имени, то есть я хотел сказать, что в моем сердце нет места другой кошечке.
– Я все более запутываюсь, словно попал в джунгли.
– Если бы ты не волновал меня своими вопросами, а дослушал молча, то все бы прояснил для себя и понял, в какую беду я попал. Ситуация сложная невероятно, и даже более мужественные наверняка дрогнули бы на моем месте.
– Более мужественных нет, Томми.
– Кого нет?
– Я хотел сказать, что мужественнее тебя нет ни одного кота в подлунном мире.
– Ты льстишь, Джерри.
– Такой слабостью, как лесть, твой друг Джерри никогда не страдал.
– Да? Но ты страдаешь другой слабостью.
– Какой же?
– Ты любишь перебивать...
– О, прости, Томми. Я буду нем, как рыба, которую уже поджарили.
И он прикрыл лапкой свой рот.
– Прежде чем продолжить, я должен спросить тебя.
– Мммм, – промычал Джерри.
– Тебе придется открыть рот, чтоб ответить.
– Для меня легко открыть рот, закрыть его гораздо труднее. О чем ты хочешь спросить, Томми?
– Скажи мне, пожалуйста, как ты относишься к этим так называемым разумным животным – людям?
– Никак.
– То есть – как это никак?
– Люди живут сами по себе, я – сам по себе.
– Мы живем рядом и поэтому во многом зависим друг от друга.
– Больно умные эти люди! – сердито заявил Джерри.
– Чем же они тебе досадили? – озабоченно спросил Том.
– Ты когда-нибудь пробовал бесплатный сыр?
– Я не любитель сыров.
– А мне не раз предлагали. И знаешь, где он всегда находился?
– Где же?
– В мышеловке.
– Какая подлость! Какой обман!
– И это делают люди!
– Мышеловки – мерзость! Я признаю, Джерри. У меня тоже ведь отношение к людям не самое луч шее. Но я все-таки кот, а не мышь.
– В том-то и дело. Люди почему-то любят кошачий род, а мышей терпеть не могут. Хотя чем мы хуже?
– Твой вопрос справедлив. И я на него отвечу – ничем. С тех пор, как я знаю тебя, я все больше убеждаюсь в том, что мыши – благороднейшие разумные существа.
– Если бы все так думали!.. Но чего ради ты, Томми, завел разговор о людях?
– Я хотел узнать твое мнение. Потом высказать свое.
– Мое ты узнал.
– А мы, коты и кошки, относимся довольно пре зрительно к людям.
– И правильно делаете.
– Но не потому, что люди нас чем-то обижают. Вовсе наоборот. Мы их презираем, потому что они нас слишком любят.
– Я знаю. Они еще вас все время настраивают против мышей.
– Это низменные страсти. Не говори о темных сторонах жизни.
– Гонялся за мной один кот.
– Кто же это был, Джерри?
– Его звали Томом.
Том долго хлопал глазами, стараясь понять намек Джерри, и, наконец, огорченно помотал головой.
– Как тебе не стыдно, мой друг? – упрекнул Том. – Когда это было! Разве можно вспоминать старое? И разве был я тогда Благородным Странником?..
Том опять завздыхал, заохал.
– Какой я теперь странник!
– Прости меня, Томми, – покаялся Джерри. – Я сморозил глупость, напомнив тебе, что мы когда- то были просто котом и просто мышонком. Но теперь мы вышли на тропу благородных подвигов. А сморозил я глупость потому, что ты напомнил о людях, которых мне – честно признаться – не за что уважать. Зачем ты о них заговорил?
– Дело в том, Джерри, – начал объяснять Том, – что рядом находится большое хозяйство, которое принадлежит богатой вдове Катрин Брейтон.
– Какое это имеет отношение к тебе?
– Самое прямое.
– Объясни же.
– А ты не торопи меня, Джерри. Я приступаю к самым печальным страницам своей жизни. Когда ты будешь писать свою знаменитую книгу, назови эту главу – «Сладкий плен». Именно так и назови главу, в которой ты будешь повествовать, как Благородный Странник попал в невидимые сети, из которых выбраться, наверное, невозможно.
– Слишком загадочно говоришь, Томми.
– Ах, Джерри, Джерри... Как мне тяжело!
– И все-таки поясни, что это за миссис Брейтон? Что за птица такая, фигурально выражаясь?
– Я уже говорил, что она богата?
– Намекал.
– Миссис Брейтон баснословно богата. Она трижды выходила замуж и всех трех мужей извела своим дурным характером, то есть, буквально пре проводила в могилу.
– Женщины на все способны, – философски заметил Джерри.
– Все три мужа были миллионерами. Ты догадываешься?
– О чем?
– Кто остался наследницей этих миллионов?
– Ты знаешь, Томми, до меня дошло!
– Миссис Брейтон еще молода, ей нет и сорока, она очень красива по всем человеческим меркам, у нее длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, пышные волосы, белые зубы, здоровый цвет лица...
– Томми!
– Что, Джерри?
– Ты не слишком увлекся расписывая миссис Брейтон? Это имеет какое-то значение?
– Собственно, никакого. Хотя...
– Почему ты замолчал?
– Я думаю.
– И долго ты будешь думать? Может, я пока вздремну?
– Тебе не интересно меня слушать?
– Что ты, Томми! Я сгораю от любопытства, как. сгорал ты, когда слушал меня. Но очень может статься, что и до глубокой старости я не дождусь того часа, когда ты дойдешь до сути.
– Я думал о том, почему бы миссис Брейтон не выйти в четвертый раз замуж.
– Гениальная мысль! – притворно восхитился Джерри. – Но какой смысл в этом?
– Вокруг нее вьются женихи. В основном – обедневшие фермеры. Пусть бы она тратила свои миллионы на одного из этих жалких типов.
– Так, так, так, – начал догадываться Джерри. – А вместо этого миссис Брейтон...
– Именно! – воскликнул Том. – Она завела себе кошачий питомник. Подбирает всех бродячих кошек и котов, умывает их, кормит, холит... Когда я очнулся и увидел перед собой двух кошек, то еще не знал, кто они. Но тут на их усиленное мяуканье прибежала миссис Брейтон и взяла меня на руки. Вот мой погибельный миг! Она принесла меня в дом. Я увидел сотню, а то и больше сытых, самодовольных, откормленных котов и кошек.
– В нашем семействе прибыло! – вскинул лапу Джерри. – Признайся, Томми, хозяйка сказала эти слова.
– Откуда ты знаешь? – удивился Том.
– Нетрудно было догадаться.
– Да, она произнесла такие слова.
– Но, Том! Тебя же не посадили на цепь! Или ты любишь хорошо покушать и сладко поспать?
– Нет, Джерри! Я воин, поэтому могу довольствоваться куском хлеба и кружкой воды.