– Прежде всего повиноваться старшему в группе, то есть мне, – надулся Илия. – И безропотно сносить все тяготы путешествия.
– Мы согласны, – кивнул Гарольд, посоветовавшись с Джерри.
– Превосходно! Мы выступаем завтра на рассвете.
В течение трех дней паломники шли по бесплодной песчаной земле. Они сворачивали лагерь и продолжали путь с первыми лучами солнца, когда от песка еще веяло ночным холодом. Предрассветный час был выбран не случайно: Пустынные Пауки охотились в основном по ночам, с наступлением утра они разбредались по своим подземным норам.
По мере приближения солнца к зениту, передвигаться становилось все труднее. От невыносимой жары пески плавились, каменные скалы покрывались сеткой мелких трещин, воздух вибрировал, порождая миражи. Невозможно было понять, мелькнул ли на вершине бархана восьмилапый силуэт Паука или это только привиделось.
Ландшафт постепенно менялся. Путешественники шли по голой каменистой земле, присыпанной тонким слоем песка. Местами из нее торчали блеклые пучки травы, кактусы да искривленные саксаулы. Несмотря на всю унылость, этот пейзаж казался интереснее, чем бесконечные песчаные дюны.
А после захода солнца паломники спали под защитой частокола из заранее подготовленных кольев. Это была необходимая предосторожность, потому что за кольями, едва различимые в отблесках костра, мелькали членистоногие существа, которые жаждали присоединиться к компании: Пустынные Пауки, переминающиеся на своих восьми лапах. Их многочисленные глазки светились в темноте, словно рубиновые искры.
Один раз какой-то восьмилапый юнец пытался перепрыгнуть через частокол. В другой раз пятеро мохнатых стариков объединились и начали расшатывать колья – с натужным ворчанием они били в частокол, отступали и вновь бросались вперед, а странники, словно зачарованные, наблюдали за их потугами изнутри.
Наконец, Джерри не выдержал, выхватил из костра горящую головню и ткнул в одну из налетевших фигур. Раздалось разъяренное шипение, в щель просунулись суставчатые лапы. Мышонок отскочил назад, как ошпаренный. Но колья выдержали натиск чудовищ, а вскоре Пауки рассорились между собой и исчезли в ночной темноте.
С первыми лучами солнца невыспавшиеся паломники двинулись дальше. Через несколько часов горячий воздух начал привычно дрожать: выступы скал на короткие мгновения принимали облик живых существ, что порождало в рядах паломников сильнейшее волнение.
Проходили долгие минуты, прежде чем они убеждались, что стали жертвами галлюцинации и что за валунами никто не прячется. А подозрительные звуки, которые раздавались со всех сторон, были всего лишь треском разогретых и лопающихся от солнечного жара камней.
На четвертый день путешествия Страус Эму был укушен осой и гигантскими скачками помчался в обратном направлении, пронзительно выкрикивая, что ему нужна скорая медицинская помощь. Паломники почувствовали тревогу и неуверенность. Они сбились в кучу и долго смотрели вслед убежавшему единоверцу, а затем снова тронулись в путь.
Через три километра на них напало кочевое племя Пауков-Тарантулов. Паломники ощетинились кольями и выдержали натиск. Единственной жертвой оказался Волнистый Попугай, лишившийся в схватке своего хвоста.
С мрачным настроением путешественники двинулись дальше, но были вновь атакованы теми же кочевниками. К счастью, Павиан Игнатий вовремя заметил атакующих, и в результате Пауки бежали, оставив на поле боя дюжину своих собратьев.
Трудности и лишения не мешали паломникам устраивать долгие диспуты, и разница мнений по каждому вопросу была примечательной. В основном разговор касался таинства грядущего появления верховного божества паломников – Человека.
– Он скоро появится, – безапелляционно заявлял Индюк Илия. – Произойдет из какого-нибудь животного, например, из обезьяны, и установит в мире новый порядок. И все будут счастливы.
– Новый порядок, может, и наступит, но откуда у тебя взялась уверенность, что все будут счастливы? – возражал скептик Тушканчик. – В этом новом мире нам уже не будет места. Настанет Судный день, и все животные получат по заслугам, потому что мир переполнился их злодеяниями, а нравы упали, дальше некуда. Многие виды исчезнут, а те, что сумеют избежать истребления, будут вынуждены ютиться в зоопарках, заповедниках, национальных парках и других резервациях.
В ответ Илия всегда разражался длиннейшей тирадой, в которой обличал Тушканчика в отсутствии веры и в упаднических настроениях.
Не раз паломники интересовались вероисповеданием Джерри и Гарольда. Мышонок ответил, что верит только в свой метод сравнительного исключения, а Бульдог признался, что его вера находится в зачаточном состоянии: если Человек появится, то он с удовольствием в него поверит, если же Человек – выдумка досужих схоластов, то это еще лучше, потому что у сыщиков хватает забот и без Судного дня.
Диспуты продолжались долго. Джерри и Гарольду они смертельно надоели, и поэтому оба частенько удалялись от группы паломников, чтобы собрать дрова или полакомиться мякотью сочных кактусов.
На пятый вечер путешествия, когда друзья вернулись к стоянке, нагруженные двумя вязанками дров, они обнаружили, что лагерь опустел. Повсюду валялись колья частокола, тюки с поклажей, спальные мешки, но сами паломники исчезли, словно растворились в наступающих сумерках. Гарольд звал их, пока не охрип от крика, но никто так и не отозвался.
Тогда Бульдог принюхался и пошел по следу. Это не составляло труда. В некоторых местах камни были выворочены, а песок взрыхлен. До полуночи сыщики кружили по пустыне, пытаясь отыскать пропавших паломников. Но им удалось обнаружить лишь остатки паутины, прилипшей к острым граням каменных осколков.
Наступила ночь. Сыщики очень устали, но продолжали идти вперед. Следы привели их к подножью отвесной каменной стены.
– Белые Горы, – выдохнул Джерри. – За ними находится оазис Поющего Озера. Мы почти на месте, Гарольд. Но недостойно профессии сыщика бросить паломников на произвол судьбы. Мы должны им помочь во что бы то ни стало! Продолжим преследование.
И друзья начали карабкаться наверх.
Поверхность скал была чуть шероховатой и липкой. Они поднялись довольно высоко, когда Гарольд вдруг удивленно вскрикнул – на плечи ему упала прочная липкая сеть из паутины.
Бульдог завертелся на месте, пытаясь стряхнуть ее, но чем больше он отбивался, тем сильнее запутывался. Джерри хотел броситься на помощь другу, но сверху бесшумно соскользнули восьмилапые тени. Мышонок замер.
Пауки были огромными, размером с самого Джерри. Их было много, несколько сотен. Они уцепились лапами за концы сети и потащили рычащего Бульдога наверх, в огромную пещеру. Джерри, не раздумывая ни секунды, незаметно последовал за ними.
Посредине зала в центре плотной, в несколько слоев, паутины перебирал мохнатыми лапами предводитель кочевников – Паук-Крестовик. Перед ним стояли связанные по всем лапам и крыльям паломники. Туда же притащили и Гарольда.
– Еще один, – прошелестел главарь. – Прекрас-с-сно. Слушайте и повинуйтесь, иначе будете парализованы нашим ядом. – Крестовик спустился пониже и внимательно оглядел своих пленников. – Сейчас каждый из вас получит кирку или лом. Вы должны сдвинуть валун, который преграждает моей армии победоносный путь в оазис Поющего Озера. Того, кто откажется выполнить мое требование, ждет страш-ш-шная кара! Итак, вы согласны?
В голове Джерри тотчас созрел хитроумный план. Вот только как обратить на себя внимание Гарольда?
Выслушав приказание предводителя кочевников, паломники понуро опустили головы: они не видели другого выхода из создавшегося положения. И только Гарольд яростно сверкал глазами и силился разорвать сковавшие его путы.
Но тут он заметил притаившегося в тени Мышонка. Джерри отчаянно жестикулировал, умоляя Бульдога согласиться. Брови Гарольда удивленно взметнулись вверх, он нахмурился, но, следуя безмолвным указаниям Джерри, тотчас согласился с требованием Крестовика.
– Вот и прекрасно, – проскрежетал Паук и обернулся к стражникам. – Отведите их в туннель и раздайте инструменты. Как только проход будет открыт, мы обрушимся на оазис и завоюем его. Никто не ожидает нашего нападения, поэтому победа обеспечена!
Стражники торжествующе зашипели и потащили пленников в черное отверстие туннеля.
Через три часа усталые пленники все-таки справились с огромным валуном. Он покачнулся и отошел в сторону. В образовавшуюся щель хлынули потоки восходящего солнца. Пауки-стражники, присматривающие за работой, радостно засвистели, защелкали от восторга. Гарольд поднял глаза и вопросительно посмотрел на притаившегося на каменном карнизе Мышонка. Джерри понял, что пора переходить к активным действиям и брать инициативу в свои лапы.
Он уже успел собрать в кучу лежавшие на каменном карнизе камни. Это было действенное оружие против восьмилапых кочевников.
Мышонок поднял первый камень. Небольшой, с острыми краями, он удобно лег в лапу. Джерри размахнулся и швырнул его в одного из воинов.
Камень ударил паука по макушке. Стражник завертелся на месте и шлепнулся на землю, дергая мохнатыми лапками. Послышалось встревоженное шипение: Пауки не могли понять, что произошло с их приятелем.
За первым камнем полетел второй, третий... Среди пауков началась паника. Они задрали головы вверх, стараясь отыскать невидимого противника, и выпустили своих пленников из поля зрения. А те сразу воспользовались возникшим замешательством.
Гарольд поднял кирку и с боевым криком бросился в атаку. Его примеру последовали остальные паломники: они не хотели провести остаток жизни в плену у Пауков. Разгорелось настоящее сражение.
Джерри швырял камни сверху, а паломники разили стражников кирками снизу. Пауки заметались из стороны в сторону: мелькали их суставчатые лапы, сверкали глаза, челюсти сердито щелкали – они задыхались от злости.
Но долго так продолжаться не могло. Джерри понимал, что скоро на помощь стражникам прибудут сотни свежих, полных сил воинов, и тогда песенка отважных путешественников будет спета.