– Методом сравнительного исключения? – уточнил Бульдог.
– Именно, – кивнул Джерри. – Мастера восточных единоборств никогда не злоупотребляют сладостями. Это раз. В свободное время они не вяжут на спицах, а совершенствуют свое мастерство. Это два. И вспомните записки. В них просили принести зеркальце, расческу и часики. Заметьте: часики, а не часы! Это говорит о женском образе мышления. А расческа и зеркальце являются непременными женскими принадлежностями. Это три. Кроме того, Клуша – это женское имя.
– А часы? То есть, часики?
– Она должна была следить за временем, чтобы не пропустить время радиопередачи «По вашим заявкам», – охотно пояснил Джерри.
– Как интересно, – восхищенно сказал Лапчатый Гусь. – Я, знаете ли, впервые присутствую при настоящем расследовании. А кого, если не секрет, вы ищите?
– Мы не можем вам этого сказать, потому что и сами пока не знаем.
– Поразительная у вас профессия, – удивился помощник капитана. – Вы не знаете, что ищете в заявках, вы не знаете, кого ищете на корабле... Просто потрясающе! Когда же все прояснится?
– Кое-что проясняется уже сейчас, – ответил Джерри. – Но продолжим наши поиски... Так... Вот и следующая заявка от Хагивары. Это песня из кинофильма о семерых козлятах: «Будем сидеть тихо мы, тише воды, ниже травы...»
– Помню и эту заявку, – сказал Лапчатый Гусь. – Прекрасная песня! Ее заказали по телефону с верхней палубы.
– Ага, – навострил ушки Джерри. – Значит, на второй день плавания Хагивара призывает свою Клушу к осторожности и рекомендует ей тактику поведения. По-видимому, он и сам вынужден от кого-то скрываться. Иначе трудно объяснить его действия. А вот и третье послание: «Я тучи разведу крылами...»
– Прекрасная песня, – опять встрял помощник капитана. – Знаете, в ней поется про любовь к другой женщине.
– А где любовь, там и кровь, – тоном знатока изрек Гарольд.
– Вы попали прямо в точку, мой друг, – кивнул Джерри. – Дело близится к кровавой разборке. Судя по всему, Бойцовый Петух доведен до отчаяния. Он пытается отвратить угрозу наиболее доступным ему способом. Не могу представить, кто может угрожать обладателю черного боевого пояса!
– Женщина из любого черного пояса может вить веревки, – заметил Гарольд.
– Может быть, может быть... – рассеянно кивнул Джерри. – А вот вчерашняя заявка: «Опять от меня сбежала последняя электричка...» – стало быть, его затея не удалась, противник оказался хитрее. А вот на сегодняшний день заявки нет. – Джерри пересмотрел список еще один раз. – Это настораживает. Боюсь, не приключилось ли с Хагиварой какого-нибудь несчастья. Нужно срочно что-то предпринять.
– Странно... – подал голос Лапчатый Гусь. – Точно такую же фразу произнес один пассажир. Он заходил сегодня утром – тоже интересовался списком заявок.
– Как он выглядел? – живо спросил Джерри. – Черный, усатый, со зловещим прищуром глаз?..
– Нет. Он был пятнистый, очень любезный – все время ухмылялся и пошучивал.
– Пятнистый Шакал Шалако, – вырвалось у Гарольда. – Значит...
– Значит, и Том где-то рядом! – закончил фразу Джерри. – Так вот кого опасается Бойцовый Петух! И немудрено. Дело принимает серьезный оборот.
– Вы обознались, – снисходительно улыбнулся Лапчатый Гусь. – На корабле нет ни Тома, ни Шалако. Я прекрасно помню список пассажиров.
– В списке их нет, потому что они пробрались на корабль безбилетными зайцами! – сказал Джерри.
– Зайцы! На корабле! – глаза Лапчатого Гуся вспыхнули праведным негодованием. – Где они?
– Это мы и пытаемся выяснить, – задумчиво ответил Джерри. – Но времени у нас мало. Поэтому прошу вас передать команде «Океаника» их имена и приметы. С таким количеством охотников мы быстро загоним их в кольцо.
Глава седьмаяУроки боксера Джека
Вот уже два часа Гарольд прохаживался по длинному коридору со множеством одинаковых дверей. Серые и безликие, они отличались только номерами: № 301, № 302, № 303...
Гарольд безумно скучал в одиночестве. Все остальные пассажиры корабля в это время пили шампанское, танцевали, загорали или удили рыбу, и только он, согласно полученным от Джерри инструкциям, должен был неотлучно находиться в этом узком, унылом коридоре, чтобы скрыто наблюдать за дверью № 333.
С лестницы, находящейся в конце коридора, доносились взрывы хохота, восторженные восклицания. Вот-вот должен был начаться праздник Нептуна, ведь корабль пересекал экватор. № 312, № 313, № 314...
Как, наверное, приятно нежиться в шезлонге под ласковыми лучами солнца, потягивая через соломинку апельсиновый сок... № 317, № 318, № 319...
Или с замирающим сердцем следить, как разрезают волны треугольные плавники акул. Эти хищницы стаями следовали за гигантским кораблем, питаясь отбросами с камбуза. № 321, № 322, № 323...
Веселое общество, дамы, непринужденная беседа, звуки музыки – какими сладкими и заманчивыми казались сейчас Гарольду все эти удовольствия!
От страстного желания выбраться наверх и принять участие в празднике Нептуна хотелось выть. Но приказ есть приказ! Если Джерри сказал следить за каютой № 333, значит в этом есть необходимость. Сам ведь он тоже не бездельничает – сидит в каюте помощника капитана и координирует начавшуюся на Тома и Пятнистого Шакала охоту. № 331, № 332, № 333... А это еще что такое?..
Возле двери в каюту № 333 согнулся какой-то подозрительный субъект в совершенно невероятном маскарадном костюме, изображающем морского конька. Одной лапой он дергал за ручку двери, а во второй крутил набор стальных отмычек, примеряя их по очереди к отверстию замочной скважины.
– В чем дело, приятель? – зарычал Гарольд. – Уж не ошибся ли ты дверью?
Морской Конек вздрогнул, но продолжал ковырять отмычкой в замочной скважине, словно не услышал обращенного к нему вопроса. Гарольд подскочил к незнакомцу и рывком повернул его к себе.
От резкого движения серебристая фольга маскарадного костюма лопнула. Из-под сверкающей мишуры показалась оскаленная пасть Пятнистого Шакала.
– Шалако? – ахнул Гарольд.
В следующую секунду перед носом Бульдога мелькнула сжатая в кулак пятнистая лапа. Удар застиг Гарольда врасплох. Он не успел увернуться. От удара Бульдог отлетел в сторону и рухнул на пол.
Шалако уже содрал с себя лохмотья маскарадного костюма и приближался, что-то злобно ворча себе под нос. В его правой лапе был зажат отточенный нож. Вмешательство Гарольда нарушило его планы, поэтому Пятнистый Шакал был вне себя от ярости.
Бульдог поспешно вскочил на лапы, встряхнулся, прогоняя туман в голове и принял боевую позицию. Он не страшился схватки. Ему было даже немного жаль Пятнистого Шакала, который наверняка не знал, что в свое время Гарольд с отличием закончил школу Боксера Джека. А получить Золотой Диплом этой школы удавалось далеко не каждому.
Боксер Джек заставлял своих учеников заниматься на ринге до изнеможения. Он не знал ни поблажек, ни снисхождения. Очень часто после тренировок умирающему от усталости Гарольду хотелось растерзать учителя на маленькие клочки. Но на следующее утро он вновь одевал боксерские перчатки и, стиснув клыки, выходил «танцевать» на ринг.
– Ты, Гарольд, поменьше раскачивайся. Бей сразу, без лишнего рычания и следи за тем, чтобы никто не подкрался к тебе сзади. И, главное, ничего не бойся, потому что хорошему боксеру нечего терять, кроме своих зубов.
И Боксер Джек был прав. На ринге думать некогда. Рассчитывать можно только на мгновенную реакцию и на хорошо поставленный удар.
Пятнистый Шакал выставил перед собой нож и ринулся вперед. Его длинный нож мог проткнуть Гарольда насквозь, но в данном случае это не имело никакого значения, так как выпад пришелся мимо цели.
Бульдог слегка отклонился в сторону и тут же провел боковой удар левой. На мгновение Шалако потерял равновесие. Он отпрыгнул в сторону, помотал головой и удивленно прищурился. А затем снова кинулся в атаку.
Сверкающее лезвие ножа мелькало перед глазами Гарольда, как молния. Уроки Боксера Джека автоматически всплыли в его памяти. Гарольд начал пританцовывать на носках: раз, два, три – в сторону, раз, два, три... Шалако теснил его в дальний конец коридора, который заканчивался тупиком. Раз, два, три – в сторону...
Размашистые удары ножа не давали сойтись с противником вплотную, и Бульдог вынужден был отступать, чтобы избежать ранения. Но все-таки иногда Гарольд доставал Пятнистого Шакала своим коронным ударом левой, правда, без видимого результата: Шалако оказался на редкость вынослив.
Он наступал тяжело, медленно, чуть ссутулившись. Желтая пена пузырилась на его клыках, глаза смотрели злобно и настороженно. Похоже, Пятнистый Шакал не сомневался в своей скорой победе.
Со стороны лестницы, находящейся в дальнем конце коридора, послышался дробный топот лап. В коридор спустились три фигуры, разодетые в яркие маскарадные костюмы. На мгновение они замерли, а потом бросились на выручку. Гарольд воспрянул духом.
Однако радовался он преждевременно. Появление трех пассажиров ничуть не обеспокоило Пятнистого Шакала. Наоборот, он торжествующе расхохотался и процедил сквозь зубы:
– Вот и все, Бульдог. Настал твой конец.
Фигуры стремительно приближались. Из-под разноцветных масок выглядывали угрюмые морды Гиен. Да, они спешили на выручку, но не Гарольду, а своему дружку Шалако. На бегу они вытаскивали из карманов ножи, кастеты и велосипедные цепи. Дело принимало серьезный оборот.
Окрыленный прибывшим подкреплением, Шалако совсем позабыл об осторожности. Он угрожающе зарычал и, размахнувшись ножом, бросился на Гарольда, спеша разделаться с ним до прихода приятелей.
Бульдог встретил его прямым ударом правой. Затем отклонился в сторону, перехватил запястье Пятнистого Шакала, повернулся и перебросил своего противника через плечо.
Пролетев несколько метров, тот с грохотом врезался в стену. Нож запрыгал по полу. Гарольд обернулся. Шалако лежал у стены, как куча тряпья. От удара он потерял сознание. А три Гиены были уже совсем рядом.