— Три месяца. Если работать быстро.
— А затраты?
— Тысяч десять рублей. Но окупится за полгода.
— Хорошо. Попробуем. Но если рабочие снова взбунтуются, буду действовать жестко.
Переговоры с рабочими прошли успешно. Они согласились вернуться к работе в обмен на выполнение первой части их требований. Антон взял на себя личную ответственность за соблюдение достигнутых договоренностей.
— Михаил Семенович, — сказал он Грузденову напоследок, — теперь от вас зависит очень многое. Если люди будут работать честно, все обещания выполним. Если нет...
— Выполним, Антон Кузьмич. Слово даем. Только вы свое слово тоже держите.
— Буду держать.
Модернизация завода началась немедленно. Антон привез с собой группу мастеров из Петербурга, которые имели опыт работы с новым оборудованием. Работы велись круглосуточно — днем модернизировали оборудование, ночью продолжали производство.
Первые результаты появились уже через месяц. Новая доменная печь давала на четверть больше чугуна при том же расходе топлива. Усовершенствованный прокатный стан ускорил производство листового железа вдвое.
— Отлично, — сказал Шишкин, изучая отчеты. — Если так пойдет дальше, мы не только выполним военные заказы, но и получим дополнительную прибыль.
— Главное — не забывать о людях, — напомнил Антон. — Эффективность важна, но без человеческого фактора ничего не получится.
И действительно, отношение рабочих к работе изменилось. Улучшение питания, сокращение рабочего дня, более человечное отношение мастеров — все это дало результат. Люди работали с энтузиазмом, брака стало меньше, производительность выросла.
Но не все было гладко. Среди рабочих нашлись недовольные, которые считали, что уступки недостаточны. Среди мастеров тоже были сторонники жестких методов.
— Антон Кузьмич, — жаловался один из мастеров, — раньше работник боялся выговора, а теперь чуть что — жалуется управляющему. Дисциплина падает.
— А может, дело не в дисциплине, а в методах управления? — отвечал Антон. — Люди лучше работают, когда чувствуют уважение, а не только страх.
— Это все теории. А на практике нужна твердая рука.
— На практике нужны и твердая рука, и умная голова, и доброе сердце. Без одного из этого ничего не получится.
Постепенно Антон понял, что столкнулся с фундаментальной проблемой — отношениями между владельцами производства и работниками. Существующая система была основана на принуждении и страхе. Но развитие технологий требовало более образованных и мотивированных работников.
Он начал разрабатывать новую систему управления заводом. В ее основе лежали несколько принципов:
Во-первых, справедливая оплата труда. Зарплата должна была зависеть не только от времени работы, но и от результатов. Хорошие работники получали премии, лучшие — повышение.
Во-вторых, обучение и развитие. Антон создал заводскую школу, где рабочие могли изучать грамоту, счет, основы технических знаний. Образованный работник был более эффективным и более лояльным.
В-третьих, участие в управлении. От каждого цеха выбирались представители, которые могли доводить до руководства мнения и предложения рабочих.
— Это революционно, — сказал Федор Сопин, изучив план. — Такой системы нет нигде в мире.
— Поэтому и нужно создавать, — ответил Антон. — Старые методы управления не подходят для новых технологий.
— А Демидов согласится?
— Если увидит результаты — согласится. Прибыль — лучший аргумент.
Внедрение новой системы шло постепенно. Сначала в одном цехе, потом в другом. Антон лично следил за каждым нововведением, корректировал недостатки, совершенствовал методы.
Результаты не заставили себя ждать. Через полгода производительность завода выросла на пятьдесят процентов. Качество продукции улучшилось. Количество несчастных случаев сократилось. Текучесть кадров почти прекратилась.
— Невероятно, — говорил Шишкин, рассматривая статистику. — За двадцать лет управления заводом я такого не видел.
— А что говорят рабочие?
— Довольны. Многие просят перевести родственников на наш завод. Говорят, здесь лучше работать, чем где-либо еще.
— Значит, система работает.
Слухи о тагильском эксперименте быстро распространились по всему Уралу. Другие заводчики присылали своих людей изучать опыт. Некоторые пытались внедрить отдельные элементы новой системы.
Но были и противники. Многие помещики и заводчики считали, что улучшение условий для рабочих — опасный прецедент, который может привести к требованиям освобождения крепостных.
— Этот Глебов разлагает народ, — говорили они. — Крестьяне и рабочие должны знать свое место. А он их балует, поднимает выше положенного.
Эти разговоры дошли до Петербурга. Антон понимал, что его эксперимент привлек нежелательное внимание. Но остановиться уже было невозможно.
В это время пришло письмо от Ломоносова. Михаил Васильевич писал:
"Дорогой Антон Кузьмич! Слышал о ваших успехах на Урале. Рад, что дело идет хорошо. Но есть и тревожные новости. В Петербурге против вас интригуют. Говорят, что вы подрываете основы государственного порядка, распространяете вольнодумство среди простого народа.
Будьте осторожны. Времена сейчас сложные, война идет, люди нервные. Любое неосторожное действие может быть истолковано как измена.
Советую вам поскорее вернуться в столицу и лично объяснить свою позицию влиятельным людям."
Антон понимал, что Ломоносов прав. Но он не мог бросить начатое дело на полпути. Слишком многое зависело от успеха тагильского эксперимента.
Он решил пойти на компромисс. Оставив в Тагиле Федора Сопина продолжать работу, сам отправился в Петербург для объяснений с начальством.
Дорога заняла две недели. Антон использовал это время, чтобы подготовить отчет о проделанной работе. Он собрал все цифры, все факты, все доказательства эффективности новой системы.
В Петербурге его ждала неприятная новость. Против него было заведено дело в Тайной канцелярии по обвинению в "распространении вредных идей среди простого народа".
— Что это означает? — спросил он у Протасова.
— Означает, что вас подозревают в подготовке крестьянского восстания, — мрачно ответил секретарь Ломоносова. — Слишком много говорят о ваших "вольностях" на заводах.
— Но ведь я повышаю эффективность производства!
— Это одна сторона дела. А другая — что вы даете простым людям слишком много прав и свобод.
— И что теперь будет?
— Допрос. Возможно, ссылка в Сибирь. В лучшем случае — запрет на дальнейшую деятельность.
Антон понимал, что ситуация критическая. Нужно было действовать быстро и решительно.
Он обратился за помощью к графу Шувалову. Петр Иванович принял его, но был холоден.
— Антон Кузьмич, — сказал он, — вы поставили меня в сложное положение. С одной стороны, ваши достижения в военной области неоспоримы. С другой стороны, ваша деятельность на заводах вызывает вопросы.
— Какие вопросы, ваше сиятельство?
— А не слишком ли много свободы вы даете простому народу? Не подрываете ли вы основы существующего порядка?
— Ваше сиятельство, я не подрываю порядок, а укрепляю его. Довольные работники — надежная опора государства.
— Может быть. А может, и наоборот. Дайте мужику палец — он всю руку откусит.
— Но результаты говорят сами за себя. Производительность выросла в полтора раза, качество улучшилось, прибыль увеличилась.
— Это хорошо. Но стабильность важнее прибыли.
Антон понял, что граф Шувалов сомневается в его методах. Нужны были более веские аргументы.
— Ваше сиятельство, — сказал он, — позвольте задать вопрос. Что важнее для войны — большое количество качественного оружия или сохранение привычных порядков?
— Конечно, оружие. Но...
— Никаких "но". Мои методы дают больше оружия лучшего качества. Это помогает армии побеждать. Разве это не главное?
Граф задумался. Антон видел, что его аргумент произвел впечатление.
— Хорошо, — сказал наконец Шувалов. — Я поговорю с нужными людьми. Но у меня есть условие.
— Какое?
— Никаких экспериментов без согласования со мной. И никакой огласки ваших методов. Пусть это остается между нами.
— Согласен, ваше сиятельство.
Вмешательство графа Шувалова возымело действие. Дело в Тайной канцелярии было закрыто "за недостаточностью улик". Антону разрешили продолжать работу, но под строгим контролем.
— Вам повезло, — сказал Ломоносов при встрече. — Могло быть гораздо хуже.
— Понимаю. Но теперь я связан по рукам и ногам.
— Зато живы и можете работать. А это главное.
— А что с Тагилом?
— Продолжайте, но тише. И обязательно докладывайте о всех изменениях.
Антон вернулся в Тагил в конце зимы 1758 года. За время его отсутствия завод продолжал работать по новой системе. Федор Сопин справлялся с обязанностями, но накопилось много вопросов.
— Антон Кузьмич, — доложил он, — производство идет хорошо. Но есть проблемы с соседними заводами.
— Какие проблемы?
— К нам переходят лучшие работники. Другие заводчики недовольны. Жалуются Демидову, требуют прекратить "баловство".
— А что отвечает Никита Акинфиевич?
— Пока поддерживает. Прибыль его устраивает. Но давление растет.
Антон понимал, что его эксперимент нарушает равновесие в отрасли. Если один завод дает лучшие условия, работники стремятся туда перейти. Это создает проблемы для других предприятий.
Нужно было либо распространить новую систему на все заводы, либо как-то ограничить переход рабочих. Первое было невозможно из-за сопротивления заводчиков. Второе противоречило принципам справедливости.
— Федор, — сказал он Сопину, — нужно искать компромисс. Может быть, стоит помочь другим заводам внедрить хотя бы часть наших методов?
— А они согласятся?
— Если покажем выгоду — согласятся. Никто не хочет работать в убыток.
Антон разработал упрощенную версию своей системы управления. Она включала только самые важные элементы: справедливую оплату, базовое обучение работников, минимальные стандарты условий труда.