За месяц он обучил еще десять человек. Теперь в Невьянске было пятнадцать рудознатцев, которые могли самостоятельно искать месторождения и обучать других.
— Создавайте новые группы, — сказал он Федору Сопину, который стал старшим среди учеников. — Учите людей тому, что знаете сами. Знания должны распространяться.
— А как нам быть с начальством? — спросил Федор. — Не все любят, когда простые люди много знают.
— Показывайте результаты, — ответил Антон. — Находите руду, улучшайте работу, помогайте заводу. Тогда и начальство будет довольно.
— А если кто-то скажет, что мы колдуны?
— Не колдуны вы, а ученые люди. Колдуны заклинания читают, а вы камни изучаете. Разница большая.
В конце ноября Антон получил письмо от Демидова. Заводчик приказывал ему немедленно ехать в Екатеринбург — там его ждали важные дела.
Прощание с невьянскими учениками было трогательным. Эти люди стали ему близкими за месяцы совместной работы и учебы.
— Не забывайте того, чему научились, — сказал он им на прощание. — И учите других. Чем больше людей будет знать правду о земле, тем лучше будет жить всем.
— А ты к нам еще вернешься? — спросил Михаил Груздев.
— Вернусь. Обязательно вернусь. Хочу посмотреть, чему вы научите новых людей.
Дорога в Екатеринбург заняла три дня. Антон ехал один, размышляя о прошедших месяцах. Он добился большего, чем мог мечтать. Нашел несколько месторождений, создал школу горного дела, заслужил доверие влиятельного человека. Но он также понимал, что это только начало. Впереди были новые вызовы, новые возможности и новые опасности.
Екатеринбург встретил его шумом и суетой. Город рос быстро — здесь строились новые заводы, прокладывались дороги, возводились административные здания. Это был центр горнозаводской промышленности Урала, место, где принимались решения о судьбах тысяч людей.
Дом Демидова в Екатеринбурге поражал роскошью. Двухэтажное каменное здание с большими окнами, просторными комнатами, дорогой мебелью. Здесь жили не как на заводе, а как в столице.
— Антон Кузьмич! — встретил его Демидов в своем кабинете. — Наконец-то! У меня для вас важное дело.
— Слушаю, Никита Акинфиевич.
— Получил письмо из Петербурга. Императрица интересуется нашими успехами в горном деле. Хочет знать, какие новые месторождения найдены, какие методы применяются. А главное — просит прислать лучшего рудознатца для консультаций при Академии наук.
Антон почувствовал, как внутри все похолодело. Петербург означал двор, интриги, опасности, о которых он мог только догадываться.
— И вы хотите послать меня?
— Именно. Это большая честь и большая возможность. Если понравитесь императрице, получите дворянство, поместье, высокое жалованье. Станете человеком известным во всей России.
— А если не понравлюсь?
Демидов пожал плечами.
— Тогда вернетесь ко мне. Но я думаю, понравитесь. Вы знаете то, чего не знает никто другой. Это дорого ценится при дворе.
Антон понимал, что у него нет выбора. Отказаться от поездки в Петербург означало навлечь на себя подозрения и гнев Демидова. Согласиться — значило рисковать жизнью, попав в мир, где одно неосторожное слово могло стоить головы.
— Когда ехать? — спросил он.
— Через неделю. Дам вам лучшую карету, охрану, деньги на дорогу. И письма к влиятельным людям — без них в Петербурге делать нечего.
— А что именно от меня хотят в Академии?
— Доклад о новых методах поиска руды. Возможно, участие в экспедициях. Императрица хочет, чтобы Россия не отставала от других стран в горном деле.
— Понятно. Тогда мне нужно подготовиться. Собрать образцы, составить карты, написать записки о том, что я знаю.
— Делайте. У вас есть неделя.
Эта неделя пролетела как один день. Антон готовился к поездке, понимая, что едет навстречу новой жизни. Он не знал, что ждет его в столице, но чувствовал, что это будет самое серьезное испытание в его новой жизни.
Последним вечером перед отъездом он сидел в своей комнате в доме Демидова и писал письма — невьянским ученикам, Федьке Косарю в родную деревню, людям, которые стали ему дорогими за эти месяцы. Он не знал, увидит ли их снова, но хотел, чтобы они знали — он их не забыл.
А утром карета тронулась в дальний путь. Впереди была дорога в Петербург, дорога к новым испытаниям и новым возможностям. Антон Глебов, современный геолог, попавший в XVIII век, ехал ко двору российской императрицы. Что ждало его там — он не знал. Но он был готов встретить любые вызовы.
Глава 2: "Жила и кровь"
Дорога в Петербург оказалась долгой и утомительной. Карета Демидова была удобной, но даже самые лучшие рессоры не могли сгладить все ухабы русских дорог. Антон Глебов сидел у окна, наблюдая за медленно меняющимся пейзажем, и размышлял о том, как кардинально изменилась его жизнь за последние месяцы.
Еще полгода назад он был никем — странным человеком без прошлого, которого подобрали в лесу. Теперь же он ехал к императорскому двору как признанный специалист, чьи знания ценились влиятельными людьми. Но вместе с возможностями росли и опасности.
Спутниками Антона были двое людей Демидова. Первый — Иван Степанович Рогов, управляющий конторами в Екатеринбурге, человек опытный в деловых отношениях и дворцовых интригах. Второй — Михаил Данилович Бердников, бывший гвардейский офицер, ставший приказчиком Демидова. Он должен был обеспечивать безопасность в дороге и быть проводником в петербургском обществе.
— Расскажите мне о столице, — попросил Антон у Бердникова, когда они остановились на ночлег в Казани. — Что нужно знать человеку, который впервые попадает ко двору?
Михаил Данилович, мужчина лет сорока с военной выправкой и умными глазами, отложил в сторону трубку и внимательно посмотрел на своего спутника.
— Петербург — город особенный, — начал он медленно. — Там все не так, как в провинции. Во-первых, никому нельзя доверять полностью. Каждый что-то скрывает, каждый к чему-то стремится. Во-вторых, одно неосторожное слово может стоить карьеры, а то и жизни. В-третьих, там любят все иностранное и презирают все русское. Парадокс, но факт.
— А как себя вести с вельможами?
— Слушать больше, чем говорить. Никогда не высказывать политических мнений. Демонстрировать знания, но не выглядеть при этом выскочкой. И главное — помнить, что в любой момент тебя могут предать те, кто вчера улыбался и называл другом.
Иван Степанович кивнул в знак согласия.
— Михаил Данилович прав. А еще добавлю — деньги там текут рекой, но и исчезают так же быстро. Взятки, подарки, расходы на одежду и развлечения — все это съедает огромные суммы. Человек без связей и покровителей быстро разоряется.
— У меня есть покровитель — Никита Акинфиевич.
— Есть, — согласился Рогов. — Но Демидовы в Петербурге не всемогущи. У них есть враги при дворе. Вас могут использовать против вашего патрона.
Антон задумался над этими словами. Он начинал понимать, что политическая игра в столице может оказаться сложнее геологии.
Следующие дни пути прошли в подобных разговорах. Бердников и Рогов рассказывали Антону о порядках при дворе, о влиятельных семьях, о том, кого следует опасаться, а к кому можно обращаться за помощью.
— Канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин — человек влиятельный, но опасный, — объяснял Бердников. — Он не любит всего, что может усилить позиции промышленников. Считает, что торговцы и заводчики слишком много себе позволяют.
— А кто нам друг?
— Михаил Васильевич Ломоносов. Он в Академии наук, знает толк в естественных науках. К тому же сам из простых, понимает ценность практических знаний. Граф Петр Иванович Шувалов тоже может быть полезен — он покровительствует торговле и промышленности.
— Запомню, — кивнул Антон.
Петербург они увидели в конце ноября, когда Нева уже покрылась льдом, а дни стали совсем короткими. Город поразил Антона своими масштабами и архитектурой. Широкие проспекты, дворцы из камня, множество иностранцев в дорогих одеждах — все это разительно отличалось от уральских заводских поселков.
Демидов снял для Антона квартиру в доме на Васильевском острове. Это было скромное жилье по петербургским меркам — две комнаты, кухня, прихожая. Но по сравнению с избой, в которой он жил в деревне, это казалось роскошью.
— Отдыхайте после дороги, — сказал Рогов. — Завтра начнем знакомить вас с городом. А послезавтра у вас первая встреча в Академии наук.
Первый день в Петербурге Антон провел, изучая город. Он ходил по Невскому проспекту, рассматривал магазины и лавки, наблюдал за людьми. Богатство и нищета здесь соседствовали так близко, как нигде в провинции. Роскошные кареты проезжали мимо оборванных нищих, дворцы возвышались рядом с покосившимися лачугами.
В одной из лавок он купил себе приличную одежду — кафтан из хорошего сукна, белье, чулки, башмаки. Костюм обошелся ему в двадцать рублей — четверть годового заработка простого крестьянина. Но Бердников объяснил, что в Петербурге нельзя появляться в простой одежде — здесь людей судят прежде всего по внешнему виду.
Вечером того же дня к нему пришел гость — молодой человек лет двадцати пяти, представившийся Алексеем Протасовым.
— Я секретарь Михаила Васильевича Ломоносова, — объяснил он. — Михаил Васильевич хотел бы встретиться с вами завтра, до официального приема в Академии.
— Буду рад, — ответил Антон. — А о чем он хочет говорить?
— О ваших методах поиска руд. В Академии много говорят о ваших успехах на Урале. Михаил Васильевич интересуется всем, что касается естественных наук.
Встреча с Ломоносовым была назначена на утро в его лаборатории. Антон знал из истории, что Михаил Васильевич Ломоносов — выдающийся ученый, поэт, основатель Московского университета. Но в 1750 году Ломоносову было всего тридцать девять лет, и он только начинал свою научную карьеру.
Лаборатория Ломоносова помещалась в здании Академии наук и поражала количеством приборов и инструментов. Здесь стояли микроскопы, телескопы, химические реторты, физические приборы, книги на разных языках.