Сам Ломоносов оказался человеком среднего роста, крепкого сложения, с живыми и умными глазами. Он встретил Антона дружелюбно, но с видимым любопытством.
— Антон Кузьмич, наслышан о ваших успехах, — сказал он, приглашая гостя сесть. — Говорят, вы находите руду там, где другие не видят даже камня. Очень интересно. Расскажите, в чем секрет вашего метода.
Антон понимал, что это важный момент. От того, как он объяснит свои знания Ломоносову, во многом зависела его судьба в Петербурге.
— Михаил Васильевич, дело в том, что я изучаю не только саму руду, но и породы, в которых она находится. У каждого камня есть своя история, и эта история рассказывает о том, как он образовался.
— Интересно. Продолжайте.
— Представьте себе, что земля — это огромная лаборатория, где тысячи лет идут химические процессы. Горячая вода поднимается из глубин, встречается с холодными породами, и происходят реакции. В результате образуются новые минералы, в том числе и руды.
Ломоносов внимательно слушал, время от времени задавая вопросы.
— А как вы определяете, где проходили эти горячие воды?
— По изменениям в породах. Там, где прошла горячая вода, камни меняют цвет, структуру, состав. Зная эти признаки, можно проследить путь растворов и найти места, где они отложили металлы.
— Логично, — кивнул Ломоносов. — А можете показать это на примере?
Антон достал из сумки образцы пород, которые привез с Урала.
— Вот этот камень — кварц с пиритом. Видите золотистые вкрапления? Это железный колчедан. Он образуется в тех же условиях, что и медная руда. Найдя такой камень, я знаю, что где-то рядом должна быть медь.
Ломоносов взял образец, внимательно изучил его через увеличительное стекло.
— Замечательно! А этот?
— Это измененный гранит. Видите, как он стал зеленоватым? Это говорит о том, что через него проходили растворы, содержащие медь. Следуя по таким изменениям, можно дойти до рудной жилы.
— Великолепно! Вы превращаете поиск руд из случайного дела в настоящую науку. Это именно то, что нужно России.
Разговор продолжался больше двух часов. Ломоносов расспрашивал Антона о методах изучения пород, о признаках различных руд, о способах их добычи и переработки. Антон отвечал осторожно, стараясь не выходить за рамки знаний, которые могли быть доступны человеку XVIII века.
— Скажите, Антон Кузьмич, — спросил наконец Ломоносов, — а откуда у вас такие познания? Кто вас учил?
— Учился у разных мастеров, Михаил Васильевич. Отец мой был рудознатцем, возил меня с собой с детства. Потом в Москве немец один объяснил мне многое о химии и минералах. Ну и сам наблюдал, размышлял.
— Понятно. А что вы думаете о перспективах горного дела в России?
— Думаю, что мы только начинаем понимать богатства нашей земли. На Урале можно найти почти все металлы, которые есть в мире. Но нужны люди, которые умеют их искать и добывать.
— Согласен. Именно поэтому ваш приезд в Петербург так важен. Нам нужно создать школу горного дела, подготовить специалистов.
— Я готов помочь в этом деле.
— Отлично. Тогда завтра на официальном приеме в Академии расскажите то же самое, что рассказывали мне. Только помните — там будут не только ученые, но и чиновники. Некоторые из них могут отнестись к вашим идеям с подозрением.
— Почему?
— Потому что новые знания меняют привычный порядок вещей. А чиновники не любят перемен.
Официальный прием в Академии наук состоялся на следующий день. Антон явился туда в новом кафтане, с образцами пород и рукописными записками, в которых изложил основы своего метода.
В большом зале собралось человек тридцать. Здесь были академики, профессора, чиновники из различных ведомств, представители знатных семей, интересующихся науками. Антон увидел среди них Ломоносова, который ободряюще кивнул ему.
Президент Академии, граф Кирилл Григорьевич Разумовский, представил Антона собравшимся.
— Господа, представляю вам Антона Кузьмича Глебова, рудознатца, который достиг замечательных успехов в деле поиска полезных ископаемых на Урале. По рекомендации Никиты Акинфиевича Демидова он прибыл в Петербург, чтобы поделиться своими знаниями.
Антон поклонился и начал свой доклад. Он рассказывал о том же, что и Ломоносову, но более осторожно, избегая слишком сложных теоретических объяснений. Основной упор он сделал на практические результаты — найденные месторождения, увеличение добычи, обучение местных рабочих.
— За полгода работы на заводах господина Демидова я нашел три новых месторождения железной руды, два медных и одно золотоносное, — говорил он. — Общая стоимость найденных запасов превышает миллион рублей.
В зале послышался одобрительный гул. Миллион рублей — это были очень серьезные деньги даже для императорской казны.
— А каким образом вы находите эти месторождения? — спросил один из академиков.
— Изучаю породы, господин академик. Каждый камень может рассказать свою историю, если уметь его слушать. — Антон показал собравшимся образцы. — Вот этот кварц говорит о том, что здесь была горячая вода. А этот измененный гранит указывает направление, в котором двигались рудоносные растворы.
Вопросы следовали один за другим. Антона спрашивали о методах разведки, о способах оценки месторождений, о возможностях обучения других людей его методам. Он отвечал уверенно, демонстрируя глубокие знания и практический опыт.
Но были и скептики. Один из чиновников, представившийся статским советником Иваном Ивановичем Неплюевым, задал каверзный вопрос:
— Скажите, господин Глебов, а не используете ли вы в своих поисках какие-то... сверхъестественные методы? Не прибегаете ли к помощи... скажем так, темных сил?
В зале наступила тишина. Антон понимал, что это очень опасный момент. Обвинение в колдовстве могло стоить ему жизни.
— Никаких сверхъестественных методов я не использую, ваше превосходительство, — ответил он спокойно. — Все мои знания основаны на изучении природы, на наблюдениях и опыте. Бог дал человеку разум для того, чтобы он познавал Его творения и использовал их на благо.
— Но как же простой человек без университетского образования может знать то, чего не знают ученые мужи?
— Я учился не в университете, а в школе самой природы, ваше превосходительство. Провел много лет в горах и лесах, изучая камни и руды. Практический опыт иногда дает больше знаний, чем книги.
Ломоносов встал с места.
— Позволите мне высказаться, ваше превосходительство? Я беседовал с господином Глебовым и могу засвидетельствовать, что его знания основаны на точных наблюдениях и правильных выводах. Это не колдовство, а наука. Именно такие люди нужны России для развития горного дела.
Поддержка Ломоносова подействовала. Напряжение в зале спало, и вопросы стали более доброжелательными.
После официальной части к Антону подошли несколько человек. Среди них был граф Петр Иванович Шувалов, о котором говорил Бердников.
— Господин Глебов, ваш доклад произвел на меня сильное впечатление, — сказал граф. — Не согласитесь ли вы принять участие в экспедиции, которую мы планируем на следующий год?
— Какая экспедиция, ваше сиятельство?
— Мы хотим исследовать Сибирь, найти новые месторождения золота и серебра. Такой специалист, как вы, был бы нам очень полезен.
Антон осторожно согласился обсудить это предложение. Он понимал, что экспедиция в Сибирь — это большая честь, но и большой риск.
Вечером того же дня к нему пришел Протасов с приглашением от Ломоносова.
— Михаил Васильевич просит вас завтра прийти к нему домой. Он хочет познакомить вас с некоторыми людьми.
— С какими людьми?
— Увидите завтра.
Дом Ломоносова на Мойке был скромным по петербургским меркам, но уютным. Хозяин принял Антона в своем кабинете, где собралось еще несколько человек.
— Позвольте представить, — сказал Ломоносов. — Леонард Эйлер, академик, математик. Георг Рихман, академик, физик. Степан Петрович Крашенинников, исследователь Камчатки. И Иван Иванович Лепехин, натуралист.
Антон поклонился. Он знал из истории, что все эти люди — выдающиеся ученые своего времени.
— Мы собрались здесь, чтобы обсудить с вами одно важное дело, — продолжал Ломоносов. — Речь идет о создании в России научной школы изучения земли и ее недр.
— Очень интересно, — ответил Антон. — А что это означает практически?
— Это означает, — вступил в разговор Эйлер, — что мы хотим создать систему подготовки специалистов по горному делу. Не просто рудокопов, а людей, понимающих научные основы своего ремесла.
— Мы думаем, — добавил Крашенинников, — что вы могли бы стать одним из основателей такой школы. Ваши практические знания в сочетании с нашими теоретическими разработками дали бы отличный результат.
Антон понимал, что ему предлагают нечто грандиозное. Возможность создать в России XVIII века систему геологического образования, которая появится в Европе только через несколько десятилетий.
— Я готов участвовать в этом деле, — сказал он. — Но у меня есть условие.
— Какое?
— Эта школа должна быть открыта не только для дворян, но и для способных людей из низших сословий. Среди простых рабочих есть очень талантливые люди, которые могут стать отличными специалистами.
Ученые переглянулись. Это было довольно радикальное предложение для XVIII века.
— Интересная мысль, — сказал наконец Ломоносов. — Я сам из крестьян, знаю, что талант не зависит от происхождения. Но будут трудности с разрешениями, финансированием...
— Преодолеем, — решительно сказал Эйлер. — Главное — найти поддержку у влиятельных людей.
— А что думает о наших планах императрица? — спросил Антон.
— Императрица Елизавета Петровна поддерживает развитие наук, — ответил Ломоносов. — Но нужно правильно подать ей наши предложения. Показать, что это принесет пользу государству.
— А как это сделать?
— Через конкретные результаты. Нужно продемонстрировать, что наши методы позволяют находить больше руды, повышать качество металлов, снижать затраты на добычу.